Арка 9 — Глава 3, “Каждый по тебе скорбит”
База: WCT Translations
Перевод, редактура: mentalrebel
— Ну и вот, моя младшая сестра теперь будет женой Его Превосходительства Императора-куна. Цель, к которой мы, О'Коннелл, так стремились, становится все ближе и ближе!
— Цель... Помню ты уже говорил об этом... Твоя цель – это месть, да?
— Правильно! Месть всему миру!
В ответ на слова нежного мужчины со светлыми волосами и сверкающими глазами... в ответ на слова Флопа О'Коннелл, который хлопнул в ладоши, глаза Таритты, судракийки, расширились.
Казалось, ее удивил не столько сам ответ, сколько его бодрость, сила, она улыбнулась. Месть... слышать такое было тревожно, а чтобы улыбнуться в ответ... да даже в голову прийти не могло, - что и следовало ожидать от гордости Империи Волакия, женщины «Племени Судрак».
Флоп плеснул красок в настроение этой храброй женщины, что, надо сказать, большой подвиг.
Глядя на двух людей с надземного перехода между зданиями и слушая их разговор, Рам положила подбородок на перила и оценивала Флопа с Тариттой.
Интересный поворот судьбы, ведь она просто проходила мимо и увидела их снизу.
......С тех пор, как Рам присоединилась к битве за столицу Империи, о судракийках она думала только хорошее.
Вообще, единственными Волакийскими жителями, с которыми Рам не хотела бы расставаться, были эти храбрые женщины и Серена, но с ней было тяжело, ведь Розвааль стоял прямо между ними.
Чуть попозже она также хотела бы поблагодарить подругу Рем, Катю......
— О, Мизельда. Просто наблюдаю издалека за любовными похождениями твоей сестры.
— Хохо, звучит как неплохое такое занятие. Дай-ка и мне, тоже хочу посмотреть на это дело.
С этими словами Мизельда, в глазах которой сквозила сила, оседлала Рам и облокотилась о перила.
Как старшая сестра Таритты, она пристально следила за происходящим внизу. На лице Мизельды можно было заметить легкое волнение, на что Рам сузила свои светло-розовые глаза.
— На тебя не похоже. Беспокоишься за сестру?
— Что значит не похоже? Сколько мы с тобой знакомы-то? Пару дней же всего.
— Нужно время? Для Рам и для тебя?
— Хахаха, лааадно, твоя взяла.
На вопрос Рам уголки ее губ расслабились, она засмеялась. Вдоволь насмеявшись, Мизельда медленно покачала головой.
— "Беспокоишься" звучит как-то по-слабацки. Пусть лучше "переживаю".
— Без проблем. Я знаю каково это. Ты же старшая сестра Таритты. Рам тоже постоянно беспокоится о Рем. Нет, если выражаться как ты, то постоянно переживаю за Рем.
— Зачем? Субару - хороший мужчина. Правда, глаза у него неудачные.
— ......По первому вопросу тебе и Рам придется согласиться не соглашаться.
При этих словах она слегка понизила голос, из-за чего Мизельда рассмеялась. Следом Рам сказала: "Тогда", снова обратив взгляд на сцену внизу,
— Тот мягкий парень, ты что, сомневаешься в его человечности?
— Нет, Флоп тоже хороший мужчина. Выглядит он уж слишком мягким, но глаз радует. Уверена, Таритта того же мнения.
Ее ответ касался как его характера, так и внешности, но она упустила саму суть вопроса. Как бы то ни было, Рам понимала переживания Мизельды.
Даже если она тоже была кровной сестрой, Рам не могла вмешиваться и что-то да указывать.
Эта ситуация, где младшая сестра не знала, что на сердце у старшей......
— Ты нравишься мне все больше и больше, Мизельда.
— Да неужели? Если бы ты была мужчиной, думаю, я бы сделала тебя своим мужем.
Как старшим сестрам, им обеим было что сказать о любовных похождениях своих младших сестер.
И вот они, Рам и Мизельда, были рядом друг с другом как физически, так и эмоционально, глядя вниз на Флопа и Таритту.
— Послушай, мисс Таритта! Может, я это уже и говорил, но повторюсь опять!
Флоп вытянул руку к небу, и, словно желая схватить те далекие облака или даже падающие лучи солнца, открывал и закрывал ладонь.
— Если у тебя есть цель, мечта, и ты постоянно идешь к ней, то не стесняйся использовать все, что попадается на пути. Например, вся эта ситуация с Его Превосходительством Императором-куном – это то, ради чего стоило рискнуть жизнью!
— Насчет брака между Его Превосходительством Императором и Медиум... Она точно не против?
— Конечно! ...так бы я хотел сказать, но, как ты уже догадалась, когда дело дошло до женитьбы, мы довольно сильно поругались! Вроде как, это была самая большая ссора, которая у нас с сестрой когда-либо была! Однако...
— Если бы я ставил месть всему миру превыше счастья своих близких, то пошел бы не по тому пути. Вот почему я не делал того, от чего Медиум совершенно точно бы отказалась.
Когда Флоп понежнел лицом, Таритта опустила глаза.
Свадьба между Винсентом Волакией и Медиум О'Коннелл, о которой так много говорили, которую предложил Флоп и одобрил Император, была хорошо известна всем заинтересованным.
Нет, если уж на то пошло, слухи разошлись даже среди простого люда.
Хотя распространить новость о том, что у Винсента появилась Императрица, скорее всего, было стратегией Беллстетза или Серены. Несмотря на послевкусие победы над «Великим Бедствием», со всех концов Империи продолжали поступать известия о бедах. Сейчас, как никогда, народ нуждался в надежде.
А потому сие праздничное событие, касающееся всех имперцев, подходило просто идеально.
— Дальновидный человек в дальновидной стране.
Рам не знала, насколько хорошо все продумал Флоп.
Однако, раз он сделал такой решительный шаг в нужный час, значит, у него были какие-то расчеты. Это относилось и к Винсенту, который согласился на это, и к высокопоставленным лицам, которые приняли решение уже после.
Как он и сказал, спасало то, что у Медиум, которую использовали как политическую пешку, не было ненависти к Винсенту.
Короче говоря, Флоп был очень дальновидным. ......Он послужил бы хорошим примером одному сотруднику внутренних дел, который принимал притворное зло как горькое лекарство, обманывая самого себя.
Наблюдая за происходящим внизу, Рам взглянула на Мизельду,
— Кстати говоря, у тебя есть какие-нибудь чувства к Императору Винсенту?
— Какой глупый вопрос, Рам. То, что Авель хорош лицом, это да. Но, по обычаям «Племени Судрак», у нас принято забирать жениха в джунгли. А раз уж я не смогу забрать Авеля, для меня он так и останется усладой для глаз.
— Нет, неправильно сказала. ......Авель для меня так и останется и усладой для глаз, и боевым товарищем.
Рам тихо кивнула Мизельде, которая скрестила руки на груди.
Когда все вопросы разрешились, они вновь сосредоточились на разговоре пары внизу.
Флоп заверил Таритту, что ни к чему не принуждал Медиум. Судракийка опустила глаза и сказала: "Флоп, ты замечателен",
— Ты считаешься не только с тем, что хочешь, но и с тем, чего хотят другие, и делаешь все по делу. Когда тебе нужно принять решение, ты не медлишь... Правда, ты замечателен.
— ......? Как забавно выходит, мисс Таритта.
— Хм... я сказала что-то забавное?
— Да, сказала. Ведь для таких решений смелости я набрался лишь благодаря твоему примеру, мисс Таритта!
Таритту шокировал Флоп, который указал на нее щелчком пальцев. Она была настолько шокирована, что даже думать разучилась ясно.
Как бы в доказательство этого, она рефлекторно скрутила вытянутый палец Флопа и придавила его к стене.
— А, ой, прости! Я так удивилась, что, что я просто, ээ... как-то само вышло у меня это!
— Н-нет, нет, нет, это я виноват - был слишком небрежен. Как и ожидалось, вождь Судрак всегда наготове. Похоже, учиться мне надо у тебя не только менталитету.
— Да, менталитет, образ мышления. Это то, что мне нравится в тебе больше всего.
Флоп махнул рукой, которую до этого скрутила Таритта, и улыбнулся. Однако она посмотрела на него снова с удивлением, вновь не понимая, чему он опять улыбается.
Флоп с ласковой улыбкой посмотрел на Таритту и,
— Когда с ногой мисс Мизельды случилась беда, тебе вдруг пришлось стать вождем. Наверное, ты так волновалась. Уверен, это было очень тяжело! Но ты приняла решение и твердо взялась за дело. Когда я увидел тебя такой, то понял, как важно не уходить от ответственных решений.
— Вот почему я хотел поблагодарить тебя. И это - одна из двух причин, по которым я тебя сюда позвал! ......А что касается второй...
Флоп поднял палец на левой руке, а затем другой на правой. Глаза Таритты расширились, она неуверенно пробормотала: "Вторая причина...".
На ее шепот Флоп театрально опустил руки с поднятыми пальцами и,
— Сегодня больше никогда не настанет, а завтра может и не прийти. Из-за войны я еще раз вспомнил про то, что, как мне казалось, всегда знал. Я благодарен добрым людям, которые зажгли пламя в моих глазах, сделали эту секунду возможной. И...
— Мисс Таритта, мне очень нравится, как ты живешь и как думаешь. Как бы это попроще сказать... я хочу быть с тобой! Как насчет того, чтобы стать Тариттой О'Коннелл?
— В жизни нельзя упускать случая получить то, что ты хочешь. Все, чему я научился у тебя, я сполна применю на деле.
Флоп улыбнулся и подмигнул: сомнений быть не может, он сделал ей предложение руки и сердца.
Для Таритты это, наверное, было столь же неожиданно, как увидеть падающее небо. Но при этом, должно быть, это была такая же радость, как цветущие на поляне цветы.
Как женщина, Рам хотела похлопать счастью Таритты.
Светло-малиновые глаза Рам сузились при виде расстроенного лица Таритты.
Такой ее отклик объяснялся, как ни странно, недавним разговором.
По обычаю Судрак жениха забирали в джунгли – прямиком в их деревню.
У Флопа, как брата Императрицы, наверняка было множество обязанностей и задач в столице Империи. Бросить все это и оставить Медиум было бы крайне безответственно.
Таритта это понимала, а потому ее сомнения перекрыли всю радость.
То, что она стала вождем Судрак, придало Флопу смелости сделать ей предложение; это была та искра, которая связала их сердца, но она же и помешала им быть вместе.
Таритта попыталась было противостоять всему этому сильным, сильным чувством ответственности...... Но тут,
Таритта раскрыла глаза от внезапного голоса, который прозвучал как атака исподтишка, и замерла.
До этой секунды она и не замечала, что Рам и Мизельда находились прямо на дорожке над ними. Таритта переглянулась со своей сестрой, которая крепко держалась за перила.
Мизельда тихо вздохнула, взмахнула правой ногой, которая от колена вниз была деревянным протезом, и поставила ее на перила.
— Вождь, который мешкается между своими обязанностями и мужчиной, нашему племени не нужен! Я уже научилась сражаться с одной ногой! Если ты даже до меня дотянуть не можешь, то вождем тебе лучше не быть!
— Ч-что...! П-подожди, сестра! Это...
— Ни за что, не буду я ждать! Судрак не нужна такая жалкая сестра, как ты!
Мизельда решительно заявила об этом, убрала ногу с перил и повернулась спиной. Твердо ступая, она двинулась вперед по дорожке: было слышно, как различаются звуки ее левых и правых шагов.
Рам вздохнула, глядя вслед уходящей Мизельде.
— Вот, значит, как ты, старшая сестра, ее подбадриваешь?
— Она женщина такая, не поймет, если не сказать все в лоб. Рам, рано или поздно и тебе так придется.
Когда ей сказали что-то, что она совсем не хотела слышать, Рам скорчила мрачную гримасу.
И вот, решив, что будет невежливо с ее стороны оставаться здесь, Рам уже собиралась последовать за Мизельдой, когда,
— Мисс Мизельда! Большое спасибо! Могу ли я вас чем-то отблагодарить?
Вместо Таритты к Мизельде, которая только что приняла ответственное решение, обратился Флоп. Но она не обернулась и не остановилась, а лишь махнула рукой.
— Все-все, решено уже. Сильный и надежный мужчина с красивым лицом отправится в деревню Судрак в качестве посланника. Так мы сохраним договор между столицей Империи и нашим племенем.
— ......Ха-ха! Понял вас, мисс Мизельда! Нет, Свояченица-кун!
Даже не посоветовавшись с другими, Мизельда и Флоп решили вопрос.
Но Рам понимала, что проигнорированная сторона скоро примет решение.
......Идя позади Мизельды, Рам отчетливо услышала, как Таритта прыгнула к Флопу.
— А ты уверена, что можешь сама себе вернуть пост вождя?
— Ха. Если кто-то против, пусть попробует забрать. Да и...
Тут Мизельда оборвала свои слова и посмотрела вперед. Проследив за ее взглядом, Рам поняла почему та замолчала.
В конце перехода две женщины из «Племени Судрак» махали руками... Куна и Хоули. Они поприветствовали Мизельду и, подняв подбородки, зашагали вперед,
— Как оно? Таритта послушалась?
— Да, моя младшая сестра - сущее наказание.
— Ну, ничего не поделаешь. В конце концов, она сестра вождя.
— Что ж, пока мы все не обсудим, вождь - Таритта... Хотя мне все равно. Я не против, чтобы Мизельда вернулась на пост вождя. Думаю, остальные тоже.
Когда Куна и Хоули обменялись понимающими улыбками, Рам ощутила, как глубоко Таритта была любима своим племенем.
Поэтому она обхватила себя руками за локти и сказала,
— Неожиданно, но подглядывание Рам того стоило.
— Звучит все равно как что-то плохое.
— Если бы не наш вождь, было бы просто ужасно, да? Тебе так повезло.
Хоули и Куна обрушили на слова Рам залп осуждения, но та лишь пожала плечами, тут Мизельда, находившаяся рядом с ней, слегка смягчила взгляд и посмотрела на небо нежными глазами.
Смотря на чистое голубое небо, настолько чистое, что аж противно,
— Ее сестра-души... С тех пор, как умерла Мариули, Таритте очень грустно. Вы же, девчонки, понимаете, насколько ей больно, да?
— Пришло время это исправить. ......Таритта заслужила победу, заслужила счастье.
Рам не понимала слова "сестра-души", да и вообще, о чем говорили судракийки.
Возможно, это была связь не кровного происхождения, подобная той, что была между Куной и Хоули. Эти двое были очень близки, а потому несложно понять, насколько важной была та связь, которую, как говорили, потеряла Таритта.
Кроме того, Рам прекрасно знала: потерянное не вернуть.
Империя победила, но ценой многого. Даже рядом с Рам раны Рем, Эмилии и Субару были велики.
Просто быть рядом и поддерживать их – это не панацея от всех бед. Вот какой была жестокая и несправедливая реальность.......
— ......За обет наших прародителей и гордость духов их предков, благодарность.
— ......Благодарность.
— ......Благодарность.
Мизельда, Куна и Хоули в манере «Племени Судрак» благословляли Таритту, которая нашла единственно возможный выход из этой ситуации.
Следуя их примеру, Рам закрыла глаза и присоединилась к их молитве.
......Что нет средства спасти сердца всех, кто скорбит о потерянном, и какая же это была гадость.
Таким образом, она провозгласила собственную, отличную от судракиек, обет и гордость.
С грохотом вращались колеса инвалидной коляски.
Для нее это было довольно привычным, но время от времени из-за остатков разрушений, обломков мусора и трещин, которые еще не успели полностью заделать, к этому примешивались всякие лязгающие звуки.
Рем не хотела отпускать Катю одну в такие места, а потому сейчас толкала ее коляску.
— Похоже, его высоко оценили за то, что он защищал Его Превосходительство Императора. Он, как независимый «Генерал», будет защищать его и дальше – вот как мне он сказал.
— Ничего себе. Твой брат, он...
— Хочешь мне на что-то намекнуть, да... Не нужно, не стоит. Мы с тобой, наверное, об одном думаем.
Катя даже к ней не обернулась, она лишь вцепилась за свою косичку на плече, ее голос дрожал.
Хотя Рем и не сказала ничего такого, Катя подумала правильно. Поэтому, как ее и попросили, мысли о Джамале она оставила при себе.
Катя, как бы сильно она ни переживала и как бы ни болело у нее за него сердце, все же отпустила своего кровного брата на смертельное поле боя. Но даже такая упрямица, как она, была так рада тому, что он благополучно вернулся домой.
Целостность и сохранность Джамала стояли у Кати на первом месте.
Внезапно, когда привычные мысли покинули Рем, волна чувств разбушевалась и окатила ее грудь, с губ ее сорвалось имя.
Она опустила свои светло-голубые глаза, в ее голове возникла прекрасная женщина в ярко-красном пламени... «Принцесса Солнца», которая пробыла с Рем лишь немного.
Одним своим присутствием Присцилла излучала жар и испепеляла все вокруг, опуская над собой занавес с характерным ей изяществом и держа других на расстоянии.
Рем никогда не забудет слова Присциллы во время их последнего, заключительного разговора.
— Вы сказали, что у меня "алмазное сердце", но я не совсем поняла, что вы имели в виду.
Увидевшись впервые за несколько дней, в ходе их последнего разговора Присцилла похвалила Рем за то, какой она стала. И тогда она восприняла это как должное.
Но теперь Рем сомневалась. Ведь Присциллы больше не стало.
— Эй, Рем, можешь ли ты остаться со мной?
Рем испугалась, когда вдруг остановилась инвалидная коляска. Она посмотрела вниз и увидела, что Катя схватилась за колеса, чтобы остановить их силой.
Должно быть, тонкие пальцы Кати сейчас сильно из-за этого болели.
— Ничего страшного. Забудь про мои руки, главное сейчас – ты.
— Не будь ты здесь со мной, у тебя все еще есть сестра, люди, которые знают, кем ты была раньше, и даже тот шумный парень...
Пристально глядя на свою подругу, Катя говорила все быстрее и быстрее, пока не издала "Мм", ведь ее попросили прекратить. Рем покачала головой.
Без сомнений, Рам, Фредерика и Петра были для нее своеобразной опорой, поддержкой, но даже они не могли заполнить пустоту в ее сердце, которую оставила смерть «Принцессы Солнца». Ведь те дни, те минуты, те секунды, которые Рем провела с Присциллой, – они ничего про них не знали.
А что же до последнего человека, которого упомянула Катя, Субару......,
— Я пока не хочу полагаться на этого человека.
— ...Хочешь сказать, ему нельзя доверять?
— Нет... Просто не х-о-ч-у на него полагаться. Мне это не нравится – быть очередной из его целей.
Даже Рем удивилась своему ответу, а глаза Кати расширились, хотя – предсказуемо.
Рем и сама не до конца понимала свои чувства, пока не высказала их вслух.
Как только она их озвучила, они стали ей понятны.
— Похоже, Катя-сан находит во мне все плохое.
— Нет, это не так, если уж мы говорим о чем-то постыдном, то у меня так вообще все похуже будет... Нет, не напоминай, не заставляй меня об этом думать! От одной только мысли о том, какие же неприятности я доставляю другим одним своим существованием, мне хочется у... помучиться!
Скорее всего, Катя воздержалась от слов "Мне хочется умереть" потому, что вспомнила о чувствах Рем.
Своим неидеальным, но тактичным пониманием Катя заставила ее слегка улыбнуться. Рем нравилось, что та говорила с ней без излишней заботы или чрезмерного утешения.
Собственно, именно поэтому Катя и спросила, может ли Рем остаться с ней.
— Рядом с тобой, Катя-сан, мне спокойно. Ты всегда привлекаешь мое внимание своей громкостью.
— Это была похвала? Ты меня так похвалила? Если да, то, знаешь, у тебя не очень вышло как-то.
Рем, которая и правда хотела ее похвалить, немного растерялась от взгляда Кати. И вот, они продолжили гулять по крепости.
Вдруг услышав чье-то "Эээй~", Рем подняла голову. Впереди она увидела молодого мужчину с серыми волосами, который широко ухмылялся и махал им рукой.
Рем не знала, кто это, но Катя видимо да, раз издала "Ах".
— Я бы так не сказала. Знаю лишь, что он – халтурщик.
— Блииин~, меня можно было и в лучшем свете запомнить. Хотя на то время это было не так уж и далеко от правды, да?
Молодой мужчина не торопясь поправил Катю. Когда он подошел к ним, Рем насторожилась и покрепче схватилась за ручки инвалидной коляски.
Видя такую реакцию, молодой мужчина встал на месте и поднял руки.
— Не бойтесь меня. Я не из тех, у кого получится кому-то навредииить~. Я просто жалкий парень, который лишился своего единственного таланта и теперь грустно ходит туда-сюдааа~.
— Ходишь туда-сюда... и куда ты опять собрался? Халтурить? Пока все вокруг работают и всеми силами помогают друг другу?
— Нееет, сказал же, все не тааак~. Хооотя~ насчет последнего вы правы.
С кривой улыбкой молодой мужчина оглянулся на Укрепленный Город, который все еще восстанавливали, и раскинул влево и вправо свои тонкие руки,
— До сегодняшнего дня я ставил себе слишком высокие цели. Отныне я буду твердо стоять на ногах, жить настоящим и сосредотооочусь~ на том, что у меня перед глазами.
— ...Не поняла, к чему это ты?
— Это я из уважения, мисс. Тааак~ неожиданно, что мы встретились вновь. Может, это такой последний стильный жест для меня от звезд?
Катя не теряла озадаченности в лице, ведь этот молодой мужчина говорил уж что-то совсем непонятное. С другой стороны, хотя Рем и оставалась настороже, было очевидно, что к Кате у того не было ни злобы, ни враждебности.
Напротив, как он и сказал, в нем чувствовалось к ней искреннее уважение.
Правда, было непонятно, связано ли это с тем, что она назвала его халтурщиком.
— Мисс, вы спасли Империю Волакия. Свет восходящего солнца и все чем занимаются люди, которых вы видите отсюда, – вы украли у моей «Заповеди».
— Нет-неет-нееет~, вовсе-вовсе нет. Я много чего сделал по моей «Заповеди», но ничего из того, что творили Его Превосходительство Император или Генерал Первого Класса Чиша, никогда меня не удивляло. Ну, я к томууу~, что вы - единственная, кому это удалось.
— Честно, я не очень понимаю, о чем ты говоришь. Такое ощущение, будто ты так затаил обиду из-за того, что я назвала тебя халтурщиком. Но...
Когда молодой мужчина криво улыбнулся в ответ Кате, она сделала паузу, немного помямлила, а затем указала пальцем на Рем позади себя и продолжила,
— Я тогда там была только потому, что меня туда притащила Рем. К тому же, именно в особняке премьер-министра я впервые с ней познакомилась, а потом вдруг Тодд... аах~, в общем!
Катя, которая до этого показывала на Рем, теперь резко указала на молодого мужчину.
— Сколько не нахваливай, я не зазнаюсь, и не важно, понимаю я или не понимаю почему и зачем ты это делаешь. Прежде всего, это так подозрительно - называть женщину с больными ногами удивительной или особенной! Сама ведь я ничего не могу сделать! Мне всегда, все время помогают другие!
— А? Разве ты сейчас не толкаешь мою коляску? Если мои колеса хоть раз где-то застрянут, я превращусь в никому ненужную кучку костей прямо там и тогда!
Рем была потрясена громким и смелым заявлением Кати.
Она внезапно осознала, что именно это утонченное сочетание самокритики и доверия к окружающим и придает Кате такую притягательность,
Пока Рем думала, молодой мужчина схватился за живот и истерически засмеялся. От такого Катя дернулась и растерянно сказала: "Ч-чего это он?", но Рем каким-то образом догадалась, почему тот засмеялся.
Между смутным пониманием Рем и отсутствием такового у Кати, молодой мужчина провел пальцем по лицу, чтобы вытереть слезы, и,
— Хаааа~, с тобой было приятно поговорить. Если бы мне сказали, что кто-то подобный отметет мою «Заповедь», я бы, наверное, растерялся.
— Не понимаю, чему ты так радуешься...
— Простииите~, похоже, вам и вправду не обойтись без помощи других. ......Прощайте.
Рем не могла не спросить об этом молодого мужчину, который взвалил на плечи небольшой пакет, что лежал у его ног.
Хотя Рем не знала его имени и не имела причин его останавливать, ей не хотелось видеть, как молодой мужчина, похваливший Катю, уходит с опущенной головой.
На вопрос Рем он указал в сторону Горы Гилдрей, где стояла крепость, и,
— Я ухожу из Империи. Ну что ж, берегииите~ себя.
Ни Рем, ни Катя не нашли слов, чтобы остановить молодого мужчину, который просто развернулся и ушел. Они могли лишь пожелать ему удачи, когда он весело отправился в путь.
Причина его уверенной походки и прямой спины крылась в Рем, Кате и многих-многих других людях, но больше всего, конечно же, в Кате, проложившей ему дорогу в будущее своим удивительным образом жизни.
— Говоришь, всегда другие помогают...
— Ч-что такое, что тебе не понравилось? Знаю, я, наверное, наговорила лишнего...!
— Нет. Думаю, это было очень даже неплохо и так на тебя похоже, Катя-сан. Я тоже не могла все сама и мне нужны были другие.
В ответ на ее периодические взгляды Рем потерла свои ноги. Катя посмотрела на это и опустила глаза,
— В какой-то момент ты смогла нормально ходить.
— Похоже, это из-за маны, которая должна была течь по моему телу, но не текла должным образом... может, так же будет и с твоими ногами, Катя-сан.
— ...со мной все будет в порядке. Если что, мой брат или кто-нибудь другой потолкает мою инвалидную коляску. Кроме того...
— ...ты ведь потолкаешь меня еще немного, да?
Глаза Рем слегка расширились от застенчивого вопроса Кати, но затем она смягчила взгляд и кивнула с мягким "Да".
Катя и Рем прекрасно понимали, что "еще немного" – это совсем-совсем недолго, их разговор строился на этом осознании.
Она знала, что скоро ей придется расстаться с Катей... рано или поздно Рем придется вернуться туда, откуда она родом, вместе с Субару, Рам и остальными. Это будет тяжело и горько.
Но в ее разлуке с Катей и народом Империи была надежда на воссоединение. Та женщина научила ее боли и горечи прощаний, но в ее случае окончательных, прощаний навсегда, вот какой она оставила ей прощальный урок......,
— Это была дальновидность? Или, может, ехидность, Присцилла-сан?
— «Рем, следуй зову своего сердца. И хотя сердце твое может колебаться, постыдными эти колебания никогда не будут.»
В ее голове промелькнули последние слова Присциллы.
Под колебаниями сердца, скорее всего, подразумевались слабости внутри Рем, которые всегда и во все времена всплывали и нарушали ее спокойствие.
Она не хотела быть той, кто отчаянно отбрасывает, уходит от них.
Ведь Присцилла, женщина, которая, словно пламя, ненадолго осветила ее жизнь и которая никогда и ни в чем не заблуждалась, сказала, что в «Колебаниях» Рем нет ничего постыдного.
......Так что, пожалуйста, прости мое сердце за то, что оно раскалывается, ведь тебя больше нет с нами. Прости до того самого дня, когда мои колебания поутихнут и я вспомню тебя без слез в глазах.