О помощи ангелам

Здесь мы не обсуждаем факт наличия сверхчеловеческих форм жизни. Имеющий глаза – видит. А имеющий разум – понимает. Тех же из нас, кто еще не обрел ясного видения, просто попросим пока постоять в стороне, чтобы не перегружать себя несвоевременным погружением в неведомое.

Помощь слабому – естественна. Помощь идущему рядом – возможна. Но можно ли помогать тем, кто выше? Оказывается, необходимо.

Странные метаморфозы происходят с нами, когда мы начинаем понимать, что практически все в нашем мире имеет непреходящую ценность. И я говорю «все» в буквальном смысле. Особняком здесь стоит все темное, отталкивающее и неприглядное. Тем не менее. Все отвратительное имеет ценность. Даже липкий страх. И ценность эта определяется тем, что в Посмертии на пути восхождения мы уже никогда не сможем почувствовать все то отвратное, что в щедром избытке окружает нас теперь и всеми силами стремится попасть к нам внутрь.

Конечно, мы вольны выбирать. Мы можем учиться делая – и тогда нам предстоит непосредственно столкнуться с грязью и измазаться в ней, а можем учиться думая – и тогда мы можем наблюдать грязь, включать ее в зону своего опыта, но при этом оставаться относительно чистыми и свободными от последующих гигиенических процедур.

Ангелы не знают страха. И не потому, что такие всесильные и смелые, вовсе нет. Ангелы лишь немного выше нас по уровню творения и воспринимают многие из хорошо знакомых нам эмоций. Именно поэтому и возможно взаимопонимание между ангельскими категориями и человеческими расами. Но вот чего они категорически не понимают, так это наших страхов и пестрых беспокойств. Искренне пытаются понять, поскольку тогда им было бы еще проще взаимодействовать с нами, но не могут.

Но ведь для нас страх вполне реален, не так ли? Значит какая-то часть реальности, причем более плотная, более низкая, а значит и более простая – для них остается недоступной.

Что же делать? Научить ангелов бояться? Бесполезное занятие. А может быть рассказать им при встрече о своем опыте контакта со страхом? Вот это уже ближе. Именно контакт (пусть и в будущем) с ангелами позволит нам передать отрицательный опыт проживания в темной реальности таким образом, чтобы помочь ангелам на их пути развития.

Отсюда вывод: то, что недоступно для более возвышенных, чем мы существ непосредственно, может быть передано им опосредованно. Наша ответственность как раз в этом и заключается.

Наша задача не в том, чтобы жить некую «правильную», рафинированную и ограниченную жизнь, а в том, чтобы проживать свою, уникальную жизнь, отличную от жизни любого другого человека. И чтобы в такой жизни не происходило, даже все то, что мы воспринимаем с отвращением – имеет свою ценность, которую мы можем проявить для тех, для кого контакты с такими видами реальности невозможны в принципе.

Можно сказать, что мы, как класс существ, способны нырять настолько глубоко, насколько не могут опуститься никакие другие существа, без потери своей исходной сущности. Мы можем проникать в самые неприглядные глубины мироздания и при этом все еще оставаться человеком. Мы даже можем почти потерять человеческий облик под страшным давлением неимоверных глубин, когда становимся почти зверем, но и тогда – практически на грани исчезновения – все еще можем осознать необходимость отступления и возврата к человеческому облику.

Мы можем пробовать звериное, но при этом не становиться зверями окончательно. Опыт страшный, тяжелый, доступный далеко не каждому из нас, но крайне необходимый, если рассматривать картину в целом и включать в нее не только человеческий уровень жизни.

Нужно лишь помнить о том, что ценность конкретного опыта прямо пропорциональна уникальности такого опыта. Если мы идем по следам, если повторяем то, что уже было кем-либо совершено, то мы не обретаем новый опыт, а всего лишь варьируем уже известное.

И можно быть уверенным в том, что второго рассказа об опыте убийства, например, ангелы не примут. Из-за повтора. Второго рассказа о войне не получится. Второй-пятый-десятый рассказ о ссоре, раздражении, нетерпимости или ревности ангелам не интересен. Такие попытки будут всего лишь отражением нашей собственной незрелости, наивности и инфантильного стремления подстраиваться и следовать вместо смелого и открытого желания пробовать неизведанное, созидать и творить.

Опыт грязи может быть полезным. Но он точно не обязателен и уж совсем очевидно – он не должен быть непосредственным, личным. Нам нужно учиться жить радостно, свободно и достойно.

Без опасений, что столкнемся с очередными проявлениями несовершенства – конечно же столкнемся.

Без ожидания воздаяния за свои ошибки – мы должны учиться исправлять их самостоятельно.

И без наивного устремления к якобы «безгрешной жизни», которое только загоняет нас в очередную догматическую клетку, сбитую из благонамеренных, но все-таки иллюзий.

Мы свободны, в том числе и в ошибках. Но мы также свободны и в опыте коррекции ошибок, а такой опыт возникает только тогда, когда есть осмысление происходящего.
Если уж нам выпало счастье появиться на свет в одном из самых темных уголков мироздания, то наш путь к свету становится самым длинным. А значит и диапазон возможного опыта восхождения для нас – максимален. В этом наша уникальность в мироздании и в этом же наша ответственность перед ним. Об этом лучше помнить.

Задача же, которую нам нужно решать в этой жизни с одной стороны очевидна, но с другой часто представляется невыполнимой.

Как жить среди тьмы, не становясь темным? Как пройти через грязь, оставшись чистым? Как взлететь, не имея крыльев? Как научиться дышать полной грудью в затхлом и застоявшемся воздухе привычной серости? Как остаться человеком?

Ответ здесь один. Нужно развивать в себе качества наблюдателя. Повторю – мы можем учиться думая, а не только действуя. Дар мышления, причем не только практического, но и абстрактного дан нам не только для решения сиюминутных проблем и конечно же не для того, чтобы мы впадали в отчаяние, оглянувшись по сторонам.

Именно своей мыслью мы способны проницать свинцовые облака безысходности и рассеивать туман обыденности.

Именно мысль позволяет распознавать те самые унылые повторы и скучные маневры полу-механической жизни.

Именно мыслью мы выбираем свежее чудо предстоящего.

Именно мысль связывает нас с более светлыми существами, но по определению обладающими более узким диапазоном опыта.

Они дают нам надежду. Мы же расширяем их опыт. А еще, мы отражаем их усилия. И как же хотелось бы стать чистым зеркалом в этом невыразимом процессе связи земного и небесного. Как же хотелось бы в каждом земном шаге оставаться человеком!

Оставаясь человеком, мы и свой мир делаем более человечным. Это происходит естественно и потому, что человек постоянно развивается, стремится вдаль и ввысь, а потому рано или поздно оставляет привычное в прошлом.

Вся та тьма, которая сейчас иногда представляется непреодолимой, удушающей и изматывающей до потери ориентации, когда-нибудь станет всего лишь воспоминанием. Делом прошлого.

Но опыт пребывания в ней, а в особенности опыт избавления от нее – останется с нами и в нас. А это и будет обретением вечным, непреходящим и бесконечно ценным как для нас, так и для всех, кого нам предстоит встретить, ибо в будущем повтора не будет.

Рассеянный туман превратится в живительную влагу, без которой невозможна жизнь.