«Летать — это мечта» — что думает о своей работе пилот ATR и Boeing

Задали пару вопросов пилоту Валентину Ситниченко. Валентин долгое время пилотировал самолеты ATR 72 во флоте Utair, но недавно прошел переобучение и теперь управляет Boeing 737.

Валентин, разговариваем с вами ранним утром — вы только вернулись из ночного рейса. Тяжело ли летать ночью?

Мне в любом графике нравится летать. Когда я только учился пилотировать, то особенно любил ночные полеты, особенно относительно дальние.А вообще у Utair значительная часть рейсов ночная.

Нравилось ли вам пилотировать ATR 72? Это же самолет с пропеллерами!

Да, действительно, у него турбовинтовые двигатели. ATR 72 за глаза называют тыртыркой, но вообще это чрезвычайно надежный, тихий и комфортный самолет. Он летает чуть медленнее турбореактивного «Боинга», но на коротких дистанциях это и не так важно. В региональных авиаперевозках ATR 72 может сделать 3 рейса туда-обратно за 1 рабочий день пилота!

А еще у него есть уникальная особенность — самолет может двигаться назад во время руления безо всякого тягача. У нас в кабине установлен монитор, на который выводится изображение с камеры в салоне. Забавно смотреть, как глаза пассажиров от неожиданности округляются — самолет катится назад сам!

Валентин, пассажир спрашивает: «А когда экипаж приходит на работу?»

В среднем сейчас достаточно приехать за 2–3 часа до вылета. Экипаж собирается в специальной комнате для брифинга: обсуждает погоду, особенности полета. За 2 часа до полета мы проходим обязательный медконтроль и примерно за час выезжаем к самолету.

И еще пассажирский вопрос: «Слышал, как пилоты переговариваются по радио. Показалось, что они по-особенному произносят цифры, вместо „найн“ (девять) говорят „найнер“. Это правда?»

Правда. Пилоты используют специальные слова для обозначения цифр. Вместо «найн» действительно говорят «найнер», чтобы не спутать с немецким словом «найн» (нет). А вместо английского «фри» (три) так и говорят — «три», словно по-русски. Потому что по-английски «три» звучит похоже на слово «свободный», «освободить».

Кроме того, для пилотов важно, чтобы в слове было 2 слога. Иначе даже при небольших помехах слово можно не расслышать. В английском слове «фор» (четыре) — 1 слог, а в авиационном «фовер» — уже 2.

Ну а вообще у пилотов есть железное правило: если что-то не расслышал или не понял, то обязан переспросить. Летчики хорошо говорят по-английски, но могут и по-русски переспросить, когда летают по России.

А сколько у пилотов рабочих дней в месяце?

Это зависит от расписания, кроме того, часто бывают рабочие ночи вместо дней.

В авиации рабочую нагрузку считают часами налета. В среднем у пилота получается 80 летных часов в месяц, иногда — 90. На длинных рейсах столько можно налетать всего за 4–5 обычных рабочих дней.

Еще у летчиков большой отпуск, ведь наша работа считается вредной. Но лично я люблю летать, и поэтому разбиваю его на несколько периодов. Неделю отдохнул — и всё, тянет за штурвал!

А как вы вообще за штурвалом оказались?

Интереснее даже не как, а когда — в 6 лет. Я тогда летел с родителями на отдых, и мне ужасно захотелось посидеть в кабине и подержаться за штурвал. Родители рассказывают, что я достал всех вокруг с этой просьбой: и их самих, и летевшего рядом военного. Проходившая мимо стюардесса спросила: «Что он хочет?» «В кабину», — ответили родители. «Всего-то и делов», — сказала она и отвела меня за заветную дверь. Оттуда я вышел с кучей яблочного повидла.

Это может прозвучать пафосно, но с тех пор я твердо решил стать пилотом.

Для этого я учил язык, записался в ДОСААФ. Научился пилотировать Ан-2, работал летчиком в сельхозавиации. После учился на ATR 72, переучивался на Boeing 737. Трудно найти другую такую профессию, в которой учишься всю жизнь!

Иногда слышу, как люди говорят: «Ой, наша работа сложная, я устал!» А я про себя посмеиваюсь: забери у них это — и они сразу обратно в небо захотят. Твердо уверен: небо любит тех, кто без него жить не может. Кроме того, многие пилоты (и я в том числе) вообще не употребляют фразу «ходить на работу». Летать для нас — это мечта.