December 6, 2021

Сигизмунд после убийства Кхарна

Обрати любую преданность в ничто. Уничтожь её, забудь. Только тогда останется чистая вера.

Сигизмунд уставился на чёрный клинок. Сражение давно закончилось, но меч до сих пор оставался обнажённым. Первый капитан раскачивался в такт движению бронетранспортера, двигатели которого уносили его прочь от поединка, наконец-то доведённого им до совершенства. Его выжившие братья-храмовники сидели рядом. Уровень потерь был выше, чем в большинстве сражений, в которых он участвовал. Но число убитых ими, в свою очередь, было… совершенно поразительно. Сигизмунд убирал ключевые фигуры врага – капитанов, преторов – сколько их было и не сосчитать. Теперь за ним придут другие чемпионы. Они устремятся навстречу своему концу через острие его клинка.

Для него не существовало больших различий между убийствами. Он, конечно, помнил Кхарна, потому что его убийство было действительно трудным. Но даже тогда он мало что чувствовал по этому поводу – только то, что теперь все кончено – что он победил, и ещё одна угроза Трону устранена. Он не испытывал гордости за победу над противником, даже таким, который его превосходил, потому что гордость осталась в прошлом. Стыд, да – он всё ещё мог его чувствовать. Но гордость казалась неким анахронизмом, частью мира светских условностей, но не духовным стержнем.

– Я даже не был уверен, подчинишься ли ты приказу, – сказал Ранн, сев напротив. – Отступить.

Сигизмунд не поднял глаз. Его взгляд был прикован к мечу.

– Это был приказ, – решительно сказал он.

Слово его примарха все еще что–то значило для него. Святость этого в прошлом могла быть следствием связи между ними: генетическим прародителем и подчинённым. Теперь это было нечто более глубокое. Теперь Дорн являлся для Сигизмунда не столько отцом, сколько сыном Императора – живым воплощением воли Трона. Не могло быть и речи о том, чтобы не подчиниться его приказу. Не только из-за субординации внутри Легиона, но и потому, что примархи находились всего в одном шаге от источника всецелой праведности. Они были созданы Им по Своему образу и подобию на Земле, дабы вдохнуть решимость в слабых.

Наконец Сигизмунд вернул клинок в ножны и посмотрел на Ранна. Штурмовой капитан получил несколько тяжелых ранений. Без шлема его лицо представляло собой сплошной грязно-желтый кровоподтек из ушибленных тканей, укрытый лоскутным одеялом из струпьев и шрамов.

– Но ты хорошо повеселился, – сказал Ранн.

Может быть, в прошлом это и вызвало бы скупую улыбку. Но не сейчас. Сигизмунд уже думал о следующей операции. Им придется пополнить запасы в пределах Палатинской зоны, если предположить, что они там еще остались. Получить указания Бхаба о том, что им предстоит, наметить план действий и нанести как можно больше разрушений.

– Это… не имеет значения, – прошептал он вслух, сам того не желая.

– Что?

– Они... животные. – Сигизмунд снова вернулся к мыслям о Кхарне, о том, как тот истекал слюнями и рычал. Он думал о других сражённых им ужасах и демонах.

– Тогда чего ты хочешь? – спросил Ранн. Он выглядел так, словно даже его безграничное терпение истощалось под напором этой ледяной угрюмости.

Сигизмунд задумался. Чего он хочет? Теперь, когда он сбросил с себя ограничения, наложенные им самим, и его трансформация завершилась, он всё ещё чувствовал потребность развиваться, оттачивать и дальше свои способности.

Ему нужен был противник, достойный траты его времени. Космический десантник, а не монстр, поглощенный варпом. Кто-то из старой гвардии, а не выскочка-лейтенант в капитанских доспехах. Он хотел положить к подножию самого Трона достойный трофей и объявить, что творцы этой галактической ереси наконец получили по заслугам.

– Абаддон, – мрачно сказал он, сцепляя пальцы в окровавленных перчатках. – Вот кто мне нужен.

Транспорт начал замедлять ход. Они приближались к воротам бастиона. Там они высадятся, вооружатся и снова отправятся в бой.

– Отныне я не познаю покоя, – начал Сигизмунд достаточно спокойно, но с чувством такой непоколебимой уверенности, от которой обдало бы холодом даже тех, кто сражался на его стороне. – Я не познаю покоя ни в этом мире, ни в пустоте, пока не найду Первого Капитана.