Проблема мифа в средней полосе
Чтоб два раза не вставать - напишу лирическое стихотворение "на смерть министра (политическую)". Попытаюсь расписать одну, в общем, довольно банальную мысль.
Если грубо, есть два способа преподавания истории в школе. Через один из них, стандартный, прошли (или проходят) все, кто читают этот текст: последовательное изложение фактов истории от Рюрика до Медведева. При таком изложении теряется множество подробностей. В наших школьных учебниках нет почти ничего про демографическую историю, смешные крошки про историю экономики или военного дела, а уж история быта или этикета - помилуйте, точно нет.
Даже для истории политической места остаётся немного - нужно впихнуть в несколько книжек тысячелетие с лишним. В школьном учебнике Сенат встречается два раза: в первый - когда его, как временное правительство на период своей отлучки, создаёт Пётр, второй - когда почему-то именно к нему выводят солдат декабристы (в некоторых учебниках он внезапно всплывает ещё во времена Александра Освободителя, внезапно оказываясь высшей судебной инстанцией). Какие функции он выполнял всё остальное время, кем были сенаторы, кому он подчинялся и кто подчинялся ему - остаётся тайной, покрытой мраком.
Второй условно можно назвать английским (в США, Британии и других англоговорящих странах вообще, как правило, нет единого образовательного стандарта, вместо этого у школ есть широкий простор для манёвра при выборе программы): берётся один период (к примеру, царствование Генрих VIII или президентсво Джефферсона и Мэдисона) и изучается глубоко, подробно, со всевозможными нюансами и тонкостями, целый год - только одну эпоху. Проблема в том, что о всей остальной истории отечества у школьника остаются лишь самые смутные представления.
Какой из двух вариантов предпочтительнее? Мне кажется, что первый.
Задача школьной истории - подготовить гражданина. В своё время сенегальские школьники открывали свой первый учебник истории и читали: "когда наши предки галлы вышли из лесов..." Эти сенегальцы вряд ли понимали, что такое леса и как может не умереть от солнечного удара человек в медвежьей шкуре. Неважно: их хотели убедить в том, что они французы. Пушкин - великий поэт, наверное, самый крупный в Европе восточнее Эльбы. А вот западнее, к примеру, у французов, найдётся с полдюжины поэтов такого масштаба. Но российский школьник не учит стихов Рембо - Рембо у него вообще ассоциируется только с боевиком. Пушкина школьник учит, чтобы приобщиться к национальной культуре. По этой же причине несчастного украинского школьника мучают Шевченко и Лесей Украинкой, а несчастного, волею судеб оказавшегося в Татарстане, жестоко пытают Мусой Джалилем (и куда смотрит Комитет против пыток).
Изучение истории, прямо скажем, не повышает радикально будущий доход. Если бы перед школой стояла единственная задача - подготовить квалифицированного работника - то нужно было бы отменить от половины до почти всех (в зависимости от типа школьника) предметов и заменить их на информатику для одних и уроки труда - для других. (Я утрирую, если что). К счастью или к сожалению, эта светлая мысль пока ещё не реализована даже в таком ультратехнократическом государстве, как Сингапур. Для будущего демографа или историка русского XIX века может быть очень полезно подробно изучить статистику движения населения в Российской империи того самого XIX века. Проблема в том, что демографов или историков XIX века в стране в лучшем случае человек пять на миллион, а в школу ходят все. Так не лучше ли потратить время на рассказ о князе Боголюбском, который, пока на остальной Руси царил полный бардак, у себя в Северо-Восточном углу построил централизованное государство, которое в будущем сможет разбить Орду и выступить центром объединения русских земель - в то время как другой центр, Галичина, не сможет преодолеть внутренню разобщённость и на пять веков окажется под владычеством иностранных правителей (сначала литовских, потом польских), относившихся к галичанам, как колонизаторы в пробковых шлемах к неграм в Африке.
Кстати, в украинском учебнике будет написано ровно обратное. Пока на Северо-Востоке дикие провинциалы строили тиранию, на будущей Западной Украине царил европейского образца феодализм, бояре превыше ценили свои права и жёстко противостояли любому князю, который пытался эти права ограничить. В итоге, когда Владимиро-Суздальская земля была покорена монголами, а московские князья стали их самыми верными и покорными наместниками, правители земли Галицко-Волынской смогли создать международную коалицию и намного раньше, чем московиты, свергли ордынское иго.
И здесь мы подходим к следующему вопросу: допустимо ли вообще через школьный учебник транслировать национальный миф? Вопрос этот, мягко говоря, неоднозначный и относится он больше к сфере этики. Я замечу лишь, что почти у любого крупного государства с серьёзной историей такой миф есть. То есть, скажем, у Колумбии какой-нибудь его нет, потому что взяться ему неоткуда: сначала три века ничем не примечательной жизни колонии, а потом двести лет балансирования на грани гражданской войны либо собственно гражданской войны - ну и как тут строить миф? Вся национальная идентичность - Боливар да Маркес: первый своих же соотечественников открыто презирал, от книг второго хочется выть на луну.
А вот у США миф есть, и он через школьное образование транслируется более чем успешно: Америка - уникальная страна свободных людей, чья миссия - нести свободу всему миру. Французскому школьнику в голову вдалбливают эгалите, фратерните и либерте заодно с непревзойдённым никем и нигде величием французской культуры (надо сказать, что величие французской культуры плохо согласуется с эгалите - великую культуру делают, ну или по крайней мере делали, элиты - но это же миф, а не научная теория). Британский учитель в public или grammar school (в обычной государственной школе в Британии уже давно мало чему учат) будет делать акцент на ценности традиции.
Голландцы помешаны не демократии (кстати, в голландском парламенте нет избирательного барьера - там часто бывают фракции из одного депутата, а для участия в выборах партии нужно набрать 600 подписей). У поляков миф совсем простой: мы - главный и одновременно последний оплот Европы перед толпами варваров вне зависимости от того, где эти варвары обитают - в России, Турции или Германии. (Вы, может быть, удивитесь, но поляки уверены, что именно они остановили вторжение монголов в Европу). В польском видении человеческой истории главным событием становится Венская битва 1683, окончательно остановившая османскую экспансию в Европу. В общем, мы молодцы, а нас всё время обижали. Геральт у Сапковского этому мифу в точности соответствует: он каждый раз всех спасает, а его все ненавидят и каменюки кидают.
Из вышеизложенного возникает простой вопрос: а как должен - ну или как может - выглядеть отечественный национальный миф? Хорошо было большевикам: у них вся не то что российская, но и мировая история была одной большой подготовкой к Великой Октябрьской социалистической революции. (Потому-то названия кафедр "история СССР с древнейших времён до 1861 года" не казались им плохим анекдотом). Во время ВОВ миф пришлось корректировать, но основа осталась прежней.
А что делать сегодня? Мудрый министр Мединский нашёл ответ: давайте сделаем польский миф наоборот. Давайте сделаем центром национального мифа военную историю: мы всех побеждали, а потому мы молодцы.
Сказано - сделано. Создаётся огромное Военно-историческое общество на много тысяч членов, куча памятников типа Сквера полководцев, поток фильмов не самого высокого качества и так далее. Снова-таки, я не буду сейчас касаться вопроса о том, насколько такой миф жизнеспособен, реалистичен и этичен - если миф вообще может быть этичным. Если честно, у меня просто нет мнения на этот счёт.
Мне интересно другое. Уж если ставить во главу угла тезис "мы всех победили", то главным значимым периодом в истории России становится её имперский период. Действительно, в это время русская армия била лучшие армии Европы - шведскую Карла XII, прусскую Фридриха Великого, французскую Наполеона, выдержала два года Крымской войны чуть ли не со всей Европой (Австрию, Швецию, да и Пруссию тогда от вступления в войну на стороне англо-франко-итальянцев удержала только мощь русской армии). С турками, два века остававшимися ночным кошмаром Европы, русские разделывались и вовсе играючи - от Кагула до Эрзерума. (Интересно, что англичан "никчёмные" турки били в годы Первой мировой в хвост и в гриву). Самым крупным поражением австро-германской армии в годы Первой мировой был Луцкий прорыв - только пленными немцы и австро-венгры потеряли более полумиллиона человек, а общие потери составли от одного до полутора миллионов человек (треть пришлась на Рейхсхеер). (Для сравнения, на Западной фронте союзники впервые смогли провести успешное наступление в августе 1918 года, под Амьеном). Сюда же можно добавить античные подвиги Котляревского в Персии или Черняева в Туркестане, и так далее.
Неудачная для русских война 1805-1807 гг. (хотя даже при Аустерлице и Фридланде русская армия показала себя самой сильной в Европе после французской - стойкость русского солдата стала неожиданностью для привыкшего к лёгким победам Наполеона) в итоге обернулась казаками на Елисейских полях. В Крымской войне союзники, имея огромный технический, материальный и значительный численный перевес над русской армией, смогли только в двух битвах из четырёх нанести врагу потери больше своих собственных. Даже при осаде Севастополя, целый год засыпая русские позиции бесконечным числом снарядов, понесли потери на двадцать пять тысяч больше русских. Через шестьдесят лет наступление в Восточной Пруссии, закончившись провалом, заставило кайзера вывести из Бельгии два резервных корпуса, с которыми у немцев были все шансы победить на Марне и взять Париж. Отступление 1915 года сопровождалось массовым героизмом: достаточно вспомнить 11-ю сибирскую дивизию, сумевшую за день, несмотря на огромные потери, отбить наступление шести дивизий немцев. И это - перечень неудач; перечислять удачи места не хватит.
Единственным крупным поражением русского оружия не в отдельном сражении, а в целой войне за двести лет стала русско-японская война. Впрочем, и тут нужно оговориться. Хотя исход войны на море после Цусимы и Порт-Артура был предрешён, столь же однозначно был предрешён исход войны на суше - если бы в России не случилось революции. После Мукдена японский главнокомандующий маршал Ояма докладывал в Токио, что у него нет больше ни людей, ни припасов для продолжения сопротивления. Начальник Генштаба Ямагато считал, что продолжать войну невозможно, поскольку силы русских постоянно растут, в то время как японские уже истощены.
К этому времени японская императорская гвардия практически испарилась, русская даже не выходила из Петербурга. В японской армии срок службы составлял от 8 до 10 лет - фактически она была профессиональной; русская армия в начале войны состояла в основном из запасников Сибири и Дальнего Востока. Возможности Транссиба оставались ограниченными, и массовое прибытие кадровых частей из Европейской России началось только после Мукдена. При Порт-Артуре (который не успели даже толком построить к началу войны) японцам пришлось столкнуться не с резервистами, и 150-тысячная осадная армия потеряла 90 тысяч - три пятых своего состава (весь русский гарнизон составлял 50 тысяч). Для сравнения: при штурме "Гибралтара Азии" - Сингапура - японцы потеряли 5 тысяч человек из 36, англичане - весь гарнизон в 85 тысяч. В общем, вряд ли можно всерьёз сомневаться в исходе войны с Японией, не случись в России революции.
История Российской империи была, мягко говоря, не усыпана розами. Достаточно вспомнить, что на протяжении 140 лет из 196 в ней действовало крепостное право. Но если брать военную историю империи, то она действительно великолепна. Россия до XVIII века ничем особо в битвах не выделялась - бесконечные войны с поляками и литовцами, ведущиеся с переменным успехом, и столь же бесконечная война со Степью, мало чем отличают её от любой из "пороховых империй" середины прошлого тысячелетия. Россия после XVIII века - истинный Третий Рим, в битвах возвращающий славу Первого.
Остаётся ещё история РККА. И здесь всё совсем печально. Сначала эта армия с огромным трудом, имея гигантский численный перевес, смогла-таки задавить немногочисленные белые армии. Кстати, вот вам командующие красных в самой главной для них битве - контрнаступлении Южного фронта в августе 1919 года, похоронившем надежды Деникина на взятие Москвы: Семёнов, Геккер, Шорин, Селиванов, Егорьев. Слышали хотя бы про одного? Нет? Неудивительно: Селиванова убили сразу, ещё трёх - в 1938 году, и только комфронта Егорьеву позволили тихо дожить безвестным преподователем до старости.
Потом были две провальные войны - с Польшей и Финляндией. И, наконец, Великая Отечественная, начавшаяся с чудовищных, невиданных не только в русской, но и вообще мировой истории катастроф.
За пятнадцать месяцев войны Красная армия оставила два миллиона квадратных километров земли, на которой до войны жило восемьдесят миллионов человек, понесла 6 миллионов безвозвратных потерь - в десять раз больше потерь Вермахта на Восточном фронте за это время (1) (2) За шесть месяцев 41-го года Красная армия потеряла 20 с лишним тысяч танков (3) - больше, чем Германия произвела за десять лет, с 1934 по 1943 годы (4). И так далее - во всех отношениях начало ВОВ было катастрофой для РККА.
А потом - потом эта, терпевшая разгром за разгромом, армия научилась побеждать. Только когда она уже была победоносной, когда она забыла о котлах и отступлениях, командиры с лычками превратились в офицеров с погонами, на груди они носили не ордена Маркса и Энгельса, а Суворова и Кутузова заодно с Александром Невским, а солдаты больше всего гордились не орденом Красной Звезды, а Славы на георгиевской ленточке.
И воевала эта армия не за пролетарскую солидарность и всемирную революцию, а за "дом, где ты выращен был, под бревенчатым потолком где ты в люльке, качаясь, плыл", и в этой армии уже можно было Богу молиться, и комиссары из неё куда-то делись, и в гимне теперь сначала пелось про Русь, а потом уже про Сталина, и командовали этой армии не самые звероподобные каратели, выделившиеся во время Гражданской... В общем, эта армия, научившаяся побеждать, сильно напоминала другую - ту старую, золотопогонную, армию помещиков и капиталистов. Сталинград, Курск, штурм Крыма, "Багратион", Висло-Одерская, Манчжурия - с каждой битвой победители всё меньше напоминали бойцов времён Гражданской и всё больше - солдат времён Второй Отечественной.
Сегодня любители сапога у себя на лице прилагают титанические усилия, чтобы научить окружающих ходить на головах и считать 2*2 = 5. Если бы не героическое сопротивление Красной Армии, Гитлер дошёл бы не до Москвы, а до Новосибирска - это не я придумываю, это они говорят, серьёзно. И про то, как полуграмотные дуболомы, легендарные герои гражданской мясорубки, на самом деле с самого начала на равных играли с немецкими генералами и в итоге переиграли. Понятно, что убедить в этом можно только человека, который очень хочет убедиться - то есть того, кто уже уверовал до последнего нейрона в головном мозгу в свой вариант национального мифа, в котором мудрые и честные коммунисты за уши вытаскивают русских из дерьма на свет божий, а потом ведут их к победам и свершениям. Этот миф вполне подходит для некоторой части населения - школьников с определёнными проблемами и играющих в танчики мужиков в майках с пятнами, застрявших мозгами в тех же школьных годах. Те замечательные люди, которые наизусть учат толщину бортовой брони, скорость полёта у земли, номера дивизий в Корсунь-Шевченковской операции и совершенно искренне считающий, что в этом и заключается историческое знание (никакого другого исторического знания у них, как правило, толком нет). К счастью или к сожалению, выстроить светлое будущее с опорой на эти замечательные группы людей вряд ли возможно.
Тут-то и лежит проблема. Центральным, если не единственным, элементом нового мифа - мифа про историю страны-победительницы - стала именно Великая Отечественная. Победа в ней превращена в гражданскую религию, с многомиллионными маршами, с раздачей блокадного хлеба, с георгиевскими ленточками, с Ветаранами с большой буквы. Любимый многоуважаемый господин товарищ президент заявляет, что в 2020 году сосредоточится на праздновании её некруглого юбилея - это в стране с медианной зарплатой 34к рублей, обложенной со всех сторон санкциями, с разваливающейся медициной и двумя действующими войнами.
Нет, победа 45-го года - это правда очень важно, вы не подумайте: у каждого кто-то воевал, да и не будь победы - вместо Сталина свалился бы на нас упырь в десять раз хуже, хотя казалось бы - куда уж хуже (тот русских вообще за людей не считал (5)).
Дело в другом. Если вы строите национальный миф вокруг побед, невозможно её центральным элементом делать войну, начавшуюся с самых страшных поражений. Примерно с таким же успехом можно главной ценностью объявить семью, а главным национальным героем - Ивана Грозного.
Для нашей молодой геронтократии война, на которую они опоздали - самое главное событие в истории; но они-то уйдут, а мы так и останемся с маршалом Сталиным в качестве главного положительного персонажа в истории.
И здесь я хотел написать, что придут новые поколения и решат этот вопрос. Но при сохранении нынешних тенденций новые поколения не будут выбирать между Сталиным с Жуковым и Петром Первым с Суворовым. Для них главными героями истории снова станут Ленин и Коллонтай, а не мёртвые белые мужчины с оружием и в мундирах. Впрочем, ничего нового.
Примечания.
(1) https://web.archive.org/web/20100722001916/http://www.soldat.ru/doc/casualties/book/
(3) http://tankfront.ru/ussr/losses.html
(4) http://armedman.ru/tanki/1937-1945-bronetehnika/nemetskie-tanki-vtoroy-mirovoy-voynyi.html