Нефть. Эпоха великих войн

БУРЯ МГЛОЮ

В начале 1970-х гг. былой энтузиазм на нефтяном рынке сменялся беспокойством.

Темпы роста добычи нефти в США не оправдывали ожиданий. Разработку у побережья Калифорнии пришлось свернуть из-за разлива нефти у побережья Санта-Барбары. А главной неудачей стала Аляска.

Гигантское месторождение Прадхо-Бей находилось на северном побережье Аляски. Вопрос заключался в том, как доставлять нефть из Северного Ледовитого океана на основную территорию США. Вариантов предлагалось немало. Предлагалось возить нефть в гигантских атомных подводных лодках, которые доставляли бы её в порт в Гренландии (сам порт надо было построить с помощью ядерного взрыва). Boeing и Lockheed разрабатывали проекты гигантских реактивных авиатанкеров. Рассматривалась возможность построить восьмиполосную магистраль через всю Аляску.

В итоге от суперпроектов отказались в пользу обыкновенного нефтепровода. Правда, построить его было ненамного проще, чем авиатанкер. Обычные стальные сваи, забиваемые в вечную мерзлоту, ломались. Почва зимой замерзала и становилась неприступной для ковша экскаватора, а летом превращалась в болото. Нефть из-под земли поступала нагретая до 70 градусов по Цельсию; зимой она должна была поступать в промёрзший до минус 50 нефтепровод, что должно было приводить к быстрой порче металла и разморозке почв вокруг нефтепровода. Вдобавок против строительства выступили местные жители - эскимосы и многочисленные экологические организации. Нефть с Аляски ожидалась уже в 1972 году; на практике строительство нефтепровода начнётся только в 1975, а закончится в 1977.

Тем временем объёмы потребления продолжали расти. Спрос на нефть вырос в западном мире с почти 19 млн баррелей в день в 1960 г. до 44 млн баррелей в день в 1972-м. В США чистый импорт вырос с 2,2 млн баррелей в день в 1967 г. до 6 млн баррелей в день в 1973 г. Доля импорта в общем потреблении нефти за этот период поднялась с 19 до 36%. Собственное производство США падало, старые месторождения истощались. В 1972 году США потребили на 8% больше нефти, чем в 1971, а объёмы добычи упали.

В Ливии Муаммар Каддафи, свергший короля в 1969 году, начал решительное наступление на интересы западных нефтяных компаний. Если они не выполнят его условия, он вообще прекратит их работу в своей стране. «Люди, жившие без нефти 5000 лет, — заявил он, — могут прожить без нее еще несколько лет ради того, чтобы вернуть свои законные права». В результате долгих переговоров было принято решение: доля прибыли правительства возрастала с 50 до 55%; объявленная цена барреля нефти, на основе которой рассчитывалась прибыль, поднималась на 30 центов. Главным результатом было не изменение расчётных величин, а то, что западные компании больше не могли навязывать свою волю правительствам стран-экспортёров. (Президент Никсон в 1973 году недвусмысленно напомнит Каддафи о судьбе Моссадыка, но тот не обратит на угрозу внимания).

Сразу после этого шах Ирана потребовал также увеличить свою долю до 55%. Этот уровень был утверждён на конференции ОПЕК. Венесуэла приняла закон, поднимающий её долю до 60%. Вслед за этим в арабских странах началась ползучая национализация: страны-экспортёры стремились не получать часть прибыли действовавших на их территории нефтяных компаний, а напрямую их контролировать, заставляя западных менеджеров обменивать концессионные права на пакеты акций.

Война 1967 года, приведшая к перекрытию Суэца, агрессивность Каддафи, новая политика раздела прибыли, национализация - всё это не способствовало увеличению западных инвестиций в добычу нефти на Ближнем Востоке.

В 1970 г. за пределами США существовал резерв промышленной добычи в 3 млн баррелей в день. К 1973 году этот резерв опустился до 500 тысяч. Фактически уровень загрузки промышленных мощностей составлял 99% - для любой отрасли это было бы показателем сверхнапряжения.

Костёр был готов, оставалось поднести спичку.

ДЕНЬ СУДА

После Шестидневной войны арабы жили мечтой о реванше. Правда, в 1968 году, когда память о поражении ещё была жива, Египет согласился признать резолюцию Совбеза ООН и заключить мир в обмен на полный уход Израиля с Синая, занятого во время войны. (Тем самым Египет согласился признать Израиль в качестве государства). Однако резолюция была отклонена самим Израилем, Сирией и Организацией освобождения Палестины. Три года, с 1967 по 1970, между Египтом и Израилем продолжалась Война на истощение: обе страны обстреливали друг друга из артиллерии, совершали авианалёты и забрасывали в тыл отряды спецназа. Летом 1970 года “Война на истощение” закончилась: группа советских истребителей попала в засаду израильских “миражей”. Советская группа потеряла четыре МиГа, израильтяне - ни одного самолёта. Прибывший на место маршал авиации Кутахов, лётчик - ас Второй мировой, приказал полностью прекратить полёты в районе Суэцкого канала.

Египетский маршал Мубарак, командующий ВВС и будущий президент Египта, позже писал: “Мы знали, что израильтяне скрывают ловушку для русских. Но мы злились на русских, которые всё время говорили нам, что мы не знаем, как летать и маневрировать, и мы сказали себе, что надо позволить русским пройти нужную школу”.

Столкновения прекратились, но египтяне упорно готовились к новой войне. Советские специалисты усиленно муштровали арабские армии. Каждый год по несколько раз проводились военные учения в районе канала.

Источник: https://web.archive.org/web/20080915031637/http://jig.ru/history/053.html

В качестве дня для атаки арабские генералы выбрали Судный день - Йом-Кипур, когда правоверный еврей обязан молиться сутки напролёт и не заниматься никаким физическим трудом. Группа террористов, подконтрольная сирийским спецслужбам, устроила захват поезда с евреями-репатриантами из СССР в Австрии; израильская премьер-министр Голда Меир вылетела в Вену, и страна лишилась политического лидера. В США бушевал Уотергейт, и американским элитам было не до Ближнего Востока.

Перед самым началом войны один из членом американского Совета национальной безопасности запросил ЦРУ о концентрации египетских войск у Суэца. "Англичане в свою бытность в Египте обычно в это время проводили осенние маневры. Египтяне продолжают следовать этой традиции" - отвечал сотрудник ЦРУ.

На этот раз блестяще подготовили операцию не евреи, а арабы. Днём 6 октября 1973 года крылатые ракеты с тяжёлых Ту-16 подавили израильскую ПВО на Синае. Затем 200 египетских самолётов нанесли удары по израильским авиабазам. Прикрытие наступающих войск осуществляли кадровые зенитные части советской армии (находясь в тылу, они не могли попасть в плен, а значит, нельзя было обвинить Москву в прямом участии в войне). По израильским данным, потери авиации от действий советских зенитчиков составили около 110 самолётов, по советским - в два с лишним раза больше. Как бы то ни было, наступающие войска оказались плотно прикрыты от атак с воздуха. Вдобавок в Египет были переброшены вместе с пилотами самые быстрые и мощные истребители на планете - МиГ-25, созданные для задач ПВО.

Успехи египетской авиацией ненамного превзошли успехи 1967 года. По оценкам будущего президента Израиля Хаима Герцога, в воздушных боях египтяне смогли сбить всего 5 израильских самолётов, а сами потеряли 334 машины. Это, скорее всего, преувеличение, но преимущество было явно не на стороне арабов. Тем удивительнее, что в 1981 году диктатором Египта стал Хосни Мубарак, командовавший ВВС в 1973 году.

Египетские инженерные войска блестяще провели переправу через Суэц. Огромный песчаный вал оборонительной линии Бар-Лева был размыт с помощью мощных насосов. В целом оборона израильтян, которая должна была стать “могилой” для египетских войск, была преодолена за два часа. Советские специалисты, готовившие операцию, придумали и способ отразить контратаку израильских танков. Каждый третий египетский пехотинец был вооружён новейшей противотанковой управляемой ракетой “Малютка”. Атаки израильских танковых войск, в том числе вооружённых новейшими американскими M60, раз за разом захлёбывались. 9 октября посол Израиля в Вашингтоне докладывал Киссинджеру: потери Израиля и Египта составили по 400 танков с каждой стороны. (По данным египтян, их потери составили 240 машин). В одной из контратак (у моста Фирдан) израильтяне примерно за час потеряли 46 танков из 50. ЦАХАЛ терпел самое тяжёлое поражение за всю свою историю. Министр обороны Израиля Моше Даян сказал премьеру Голде Меир: "Третий Храм рушится".

Вот что вспоминал о боях начальник разведки танкового батальона, а ныне - завсегдатай российского телевидения Яков Кедми: “На юге творился полный бардак. Стратегическое управление отсутствовало, части вступали в бой разрозненно. Людей бездумно отправляли на верную смерть. Уже позже выяснялись сказочные вещи, когда, например, дивизию атаковал танковый батальон. И не из-за тактических взглядов, а только вследствие тупости руководства. Или знаменитый девиз: «Ни шагу назад». И это где? В пустыне, где до ближайшего поселения километры пути. Это у Клочкова сзади была Москва, а наш противник даже не собирался идти по пескам, лишь захватить входы перевалов. Вместо того чтобы отвести войска, маневром выманить египтян из-под воздушного прикрытия и уничтожить, наше руководство приказывало удерживать пустыню… Вообще египтяне воевали очень мужественно. Профессиональный уровень у них был не очень, у руководства тоже проблемы, и чем выше, тем больше, но рядовые бойцы сражались отчаянно. Помню, как мы одного трижды переезжали. Он стоял напротив танка и поливал нас из Калашникова. Мы ехали на него, а он ложился между гусениц, потом вставал и снова стрелял. Мы разворачивали машину и снова в лоб на него... В итоге, когда он лег под гусеницы в третий раз, мы развернули танк на месте”.

Одновременно началось масштабное танковое наступление сирийцев на Голанских высотах. Несмотря на тяжёлые потери - одна из танковых бригад была почти полностью уничтожена - израильтяне смогли остановить сирийский натиск и перейти в контрнаступление, уничтожая вражеские машины сотнями. Неожиданностью для сирийцев стали темпы мобилизации ЦАХАЛ: резервисты начали прибывать на линию фронта уже через 15 часов после начала войны. И снова война показала, что воюет не оружие, а люди: хорошо подготовленные египтяне разбивали атаки новеньких M60, а на Голанах старенькие “Центурионы” и почти антикварные “Шерманы”, за считанные часы выведенные из резерва, заставили захлебнуться в крови сирийские войска, вооружённые новыми Т-62. Всего на сирийском фронте Израиль потерял около 400 танков, арабы - 1300.

Тем временем на Синае наступление египтян остановилось: генералы, помнящие погром 1967 года, не хотели выходить за пределы советского зенитно-ракетного “зонтика”. В конце-концов, протоптавшись несколько дней и попав в объективы фотокамер американского стратосферного самолёта-разведчика SR-71, египтяне перешли в наступление. Оно закончилось крахом: ЦАХАЛ успел выстроить оборону, и потери в танках у Израиля были в пять раз меньше.

На следующий день, 15 октября, дивизия Шарона, отыскав слабое место на стыке двух египетских армий, сама перешла в наступление. Началась тяжелейшая трёхдневная Битва за “Китайскую ферму”. Египтяне и близко не напоминали трусливых солдат времён Шестидневной войны, разбегавшихся после первой же схватки. Потери одной из египетских бригад за несколько дней составили 90%, но она продолжала сражаться. Холм Хамуталь израильские части смогли взять с девятого раза, первые восемь атак были отражены египтянами. “Я не первый раз на войне, но я никогда не видел ужаса как этот. Ни в бою, ни на картине, ни в фильмах” - скажет израильский министр обороны Моше Даян, посетив поле битвы через несколько дней после её окончания. Пустыня была завалена подбитой бронетехникой. Нервы у евреев оказались всё же крепче: Шарону удалось прорваться к каналу. Используя случайно найденный старый французский понтонный мост (западные страны не продавали Израилю современную понтонную технику перед войной, опасаясь его агрессивных действий в отношении Египта), евреи смогли пересечь Суэц и выйти на территорию Египта. .

Война, начавшаяся для египтян блестящим успехом, оборачивалась поражением. Развить успех и полностью окружить одну из египетских армий, отрезав её от своих, Шарону не удалось - сказывались и отчаянное сопротивление египтян. Тем не менее, превосходство ЦАХАЛ было очевидно, и Садат уже лихорадочно искал возможность заключить мир. На Голанах сирийцы (которым помогали Марокко, Ирак и ещё несколько государств) тоже понесли поражение и медленно отступали к Дамаску. Ариэль Шарон, сумевший разбить египетскую армию и переправить свои танки чуть ли не на самодельных понтонах под огнём египтян через Суэц, стал национальным героем: солдаты писали на танках “Ариэль Шарон царь Израиля”. 7 октября казалось, что Израиль находится на грани полного разгрома; через две недели на этой грани стояли Египет и Сирия.

СССР, видя, что Египет и Сирия находятся на грани полного разгрома, начали мобилизацию своих ядерных сил и воздушно-десантных войск. США ответили тем же. Советские МиГ-25 демонстративно пролетели на недосягаемой для израильтян высоте 23 км над Тель-Авивом: это был серьёзный намёк. Американцы начали давить на израильское правительство, требуя прекратить огонь. Две сверхдержавы только что заключили договора об ограничении стратегических вооружений, и ссориться из-за ближневосточных дел им совсем не хотелось. К концу месяца боевые действия были прекращены.

Война закончилась победой Израиля, его потери в людях и технике оказались от трёх до пяти раз ниже, чем у арабских армий. Тем не менее представление о непобедимости Израиля было основательно подорвано.

А пока на Синае и Голанах шли танковые бои, в Заливе арабы готовили своё супероружие.

ОРУЖИЕ МАССОВОГО ПОРАЖЕНИЯ

Ещё 23 августа 1973 года Анвар Садат прибыл в Эль-Рияд и встретился с королём Фейсалом. Через четыре дня министр нефти Саудовской Аравии запросил у Aramco подробные отчёты о деятельности компании и даже о том, как повлияет снижение добычи на рынок нефти США.

Впрочем, после начала войны Судного дня сразу использовать “большую дубинку” арабы не решились: казалось, египтяне и сирийцы смогут победить без дополнительной помощи. И действительно, Израиль был не готов: его военные запасы были рассчитаны на три недели войны, притом по стандартам Шестидневной войны. Сейчас припасы расходовались намного быстрее, а часть складов вообще была захвачена противником. Уже 8 октября президент Никсон разрешил евреям вывозить припасы из США на самолётах частной компании без опознавательных знаков. В ответ СССР мобилизовал свои ВДВ и тоже развернул поставку припасов в арабские страны по воздуху. Положение Израиля на четвёртый день войны всё ещё казалось катастрофическим. Никсон и Киссинджер согласились начать масштабные поставки военных грузов в Израиль силами американских ВВС.

14 октября, когда Синай покрывался горящими остовами бронетехники, с американских авиабаз в Скалистых горах с тяжёлым рокотом взлетали военно-транспортные самолеты, направлявшиеся на другую сторону планеты. В тот же день делегаты ОПЕК в Вене прекратили переговоры с представителями западных нефтяных компаний. Через две недели, собравшись в Эль-Кувейте, они объявили о повышении отпускных цен на нефть на 70%.

17 октября Никсон и его госсекретарь Киссинджер принимали в Белом доме делегацию арабов во главе с саудовским министром Саккафом. Он объяснял, что поставки Израилю - это реакция на поставки СССР арабским странам, и что США не воюет против арабов. В качестве посредника для переговоров между Израилем и его врагами он предложил Киссинджера. «Я понимаю, что вас смущает тот факт, что Киссинджер — американец еврейского происхождения. Американец еврейского происхождения может быть хорошим американцем, и Киссинджер — хороший американец. Он с удовольствием будет работать с вами». Все находившиеся в комнате испытали неловкость. “Мы все семиты” - быстро сказал Саккаф, чтобы как-то разрядить обстановку.

Тем временем в Эль-Кувейте иракская делегация потребовала национализировать все американские предприятия на территории всех арабских стран, вывести все активы из американских банков и ввести полное эмбарго на поставки нефти всем странам, союзным Израилю. Каддафи был в принципе не против, но Алжир и Саудовская Аравия вместе с её союзниками отвергли предложение; в знак протеста Ирак вышел из переговоров. Было принято решение снизить добычу на 5% и продолжать снижать её на 5% каждый месяц, пока США не прекратят поддержку Израиля.

США не увидели в этом особой проблемы. Ближний Восток пережил уже не один нефтяной кризис. Моссадык в 1951-м, Суэцкий кризис в 1956-м, конфликт стран новосозданного ОПЕК с нефтяными компаниями в 1960-м, Шестидневная война в 1967-м - все эти истории не разрушили послевоенный нефтяной порядок. А потому 19 октября Никсон объявил о поддержке Израилю в размере $2,2 млрд.

Ранним утром 20 октября Генри Киссинджер, находясь в самолёте, летящем в Москву, получил потрясшую всю Америку новость: арабы ввели эмбарго на поставки нефти в США.

Зачем 19 октября, когда шароновские “центурионы” переправлялись через Суэц, грозя отрезать, окружить и уничтожить 3-ю египетскую армию, а на севере израильские войска стояли в 20 км от Дамаска, сдерживаемые только спешно переброшенными из Ирака танковыми дивизиями - зачем в этот момент Никсон демонстративно объявил о выделении двух миллиардов долларов побеждающему Израилю?

Американцы рассекречивают свои документы через 60 лет; значит, нам предстоит ещё долго ждать, прежде чем мы узнаем хоть что-то (и вряд ли многое). Скорее всего, причиной стала просто перегруженность американского президента и политического истеблишмента. В тот же день 19 октября Никсон устроил “субботнюю резню”, отправив в отставку специального прокурора Арчи Кокса, требовавшего от Белого дома выдать магнитозаписи разговоров президента в Овальном кабинете. Министр юстиции в ответ подал в отставку. Во Вьетнаме продолжалась война, а США пытались добиться мира. В Чили только что произошёл военный переворот. Силы американской разведки были сконцентрированы на отслеживании мобилизации огромной советской армии. Наконец, ситуация в Леванте слишком быстро менялась: египетская оборона на Синае была развалена только 18 октября. Что касается безжизненных Голан, они не особо волновали американское правительство, поскольку Сирия не имела сколько-нибудь заметного экономического или геополитического значения (к тому же слишком долго эта страна находилась в области влияния Франции). Никсон просто не понимал текущей ситуации на фронте и не понимал, что громогласное объявление о пакете помощи 19 октября арабские государства восприняли как объявление войны.

Существуют и другие, околоконспирологические концепции. Согласно самой простой, Никсон намеренно спровоцировал эмбарго (или даже специально договорился о нём с саудитами), чтобы отвлечь американское общественное мнение от Уотергейта. Более сложная версия США намеренно решили остановить быстрый экономический рост стран Западной Европы и Японии. В отличие от США, которые могли сократить импорт и нарастить собственное производство, относительно легко пройдя через кризис, страны “экономических чудес” зависели от импортной нефти почти на сто процентов (см. табличку).

Рост подушевого ВВП, 1960-1973

Источник: Maddison Project, за курсор извени

Ещё одна версия - заговор американских нефтяников (госсекретарь Киссинджер начинал свою политическую карьеру помощником у Нельсона Рокфеллера, а прибыль нефтяных компаний выросла с $6,9 млрд в 1972 до $11,7 млрд в 1973 и $16,4 млрд в 1974). Уже очень сложный вариант - гениальная геополитическая многоходовочка, призванная подсадить СССР на “нефтяную иглу” и одновременно увеличить в мире роль США с их мощной нефтянкой. Наконец, самые сложные версии предполагают необходимость “перестройки” Соединёнными Штатами мировой экономики после отмены обмена долларов на золото в 1971 году.

Хороший пример конспирологии можно найти здесь: https://www.kommersant.ru/doc/2660662

На первый взгляд результаты эмбарго были совершенно несущественными. В первой половине октября арабские страны залива поставляли 20,8 млн баррелей в день; во второй половине - 15,8 млн баррелей. Ирак, требовавший тотального эмбарго, вообще увеличил добычу; Саддам Хуссейн сразу объяснил это тем, что монархиями Залива правят «реакционные правящие круги, хорошо известные своими связями с Америкой и американскими монополистическими интересами», а прекращение поставок в Европу и Японию бросит их “в объятия” Штатов. Остальные страны, в первую очередь Иран, нарастили добычу на 0,6 млн баррелей. В целом страны Запада недосчитались всего 9% от довоенных поставок - 4,4 млн из 50,8 млн. Но на мировых рынках началась паника: ведь ещё совсем недавно поставки не снижались, а росли каждый год на 7,5%.

Цены поднялись в фантастические четыре раза. На заправках по всему миру стало не хватать бензина. Никсон призвал нацию реализовать программу “Независимость” - обеспечение энергетической независимости США к 1980 году, и по значимости сравнил эту программу с Манхэттенским проектом и полётом на Луну. Своему новому советнику по энергетике Уильяму Саймону Никсон объявил, что его должность по значимости сравнима с должностью министра вооружений Третьего Рейха Альберта Шпеера. Впрочем, между Никсоном и Гитлером была существенная разница: расстрелять своих политических противником американский президент не мог, а кресло под ним шаталось всё сильнее и сильнее. Ситуация была такой, что жена Саймона не решалась пользоваться кредитными картами с именем своего мужа. В меморандуме, переданном генералом Хейгом президенту, отмечалось, что доля американцев, выражавших уверенность в том, что “в стране всё благополучно”, уменьшилась с 63% в мае до 27% в ноябре.

В декабре страны ОПЕК собрались на конференции в Тегеране. Шах теперь был горячим сторонником повышения цен. Представителям стран-экспортёров нужно было выбрать новую цену на нефть из широкого диапазона: от $23, предложенных экономической комиссией ОПЕК, до $8, за которые стояли саудиты, опасавшиеся за свои отношения с США. В итоге все согласились с предложением шаха: новая цена была установлена на уровне $11,65 - вчетверо больше, чем летняя цена $2,90. Шах опирался на анализ американской консалтинговой компании “Arthur D. Little”, которая рассчитала цену нефти, получаемой через переработку угля в Южной Африке.

Обосновывая повышение цен, шах, конечно, выступал за экологию. “Нефть - это фактически благородный продукт. Мы, не задумываясь, сжигали ее для обогрева домов или даже получения электроэнергии, когда это столь легко может делать уголь. Зачем изничтожать этот благородный продукт в ближайшие, скажем, 30 лет, когда в недрах земли остаются невостребованными триллионы тонн угля”. И вообще: “Мы знаем, что через 30 лет этот источник богатства (нефть - прим.), возможно, перестанет для нас существовать”. О жителях Запада шах говорил: "Им придется понять, что эра их замечательного прогресса и даже еще более замечательных доходов и богатства, основанных на дешевой нефти, закончилась. Им придется искать новые источники энергии и в конечном счете затянуть пояса. В конце концов всем этим детям богатых семейств, которые едят досыта за завтраком, обедом и ужином, имеют свои машины и ведут себя почти как террористы, бросая бомбы там и сям, придется пересмотреть стороны жизни передового индустриального мира. И им придется усердно работать. Вашим юношам и девушкам, которые получают баснословные деньги от своих отцов, придется подумать и о том, что они должны как-то зарабатывать себе на жизнь".

Сам Никсон не понимал масштаба происходящего. «Я убежден, что мы не должны допустить, чтобы в течение следующих одного-двух месяцев давление, основанное на реальном дефиците в текущий момент, который серьезно осложняется тенденциозностью и истерией прессы, привело к ненужной и даже контрпродуктивной энергетической политике, — писал ему личный помощник Рой Эш. — Я уверен, что через несколько месяцев мы будем относиться к энергетическому кризису примерно так же, как сегодня относимся к ценам на говядину — долговременной и рутинной проблеме, стоящей перед правительством, а не как к кризису президентской власти». На этой записке Никсон сделал от руки две пометки: «абсолютно правильно» и «имеет огромный смысл». Тем временем в США разворачивалась инфляционная рецессия, и оставшаяся часть десятилетия была очень трудной для американцев. Только за 1974 год оптовые цены выросли на невероятные для США 18%. Безработица в 1975 году достигла максимального за период после Второй мировой войны уровня — 8,5%. ВВП США упал на 2% в 1974 году и на 3% в 1975-м.

В остальных индустриальных странах картина была столь же непривлекательной. Во Франции инспекторы обходили дома и учреждения и налагали штраф на владельца, если температура превышала 20 градусов. Запрещалась реклама, рекламирующая товары, потребляющие электричество. Французская государственная нефтяная компания Total начала ставить щиты с изображением красивейших зеленых ландшафтов сельской Франции с очень простыми словами «Это — Франция», а внизу подпись — Total. Реклама была запрещена. Ошеломленная компания спросила: почему? «По очень простой причине, — ответил Жан Сирота, директор агентства по энергосбережению. — При виде вашей рекламы потребитель говорит: “Если нефтяные компании выбрасывают на нее огромные деньги, значит, они очень богаты и никакой энергетической проблемы нет, а поэтому можно транжирить электроэнергию”».

Во всех столицах Западной Европы арабские нефтяные министры прилагали бешеные усилия, пытаясь уговорить правительства государств выступить против американской ближневосточной политики. В свою очередь, Киссинджер носился по всему Ближнему Востоку, пытаясь выстроить новую систему договорённостей. Саудовский король Фейсал требовал от США заставить Израиль вернуть Иерусалим. На вопрос о том, что делать со Стеной плача, король предложил построить где-нибудь ещё стену, у которой будут плакать евреи. Тем не менее, договариваться получалось. Садат проявил готовность договариваться с американцами и в январе 1974 года согласился с планом развода. Больше того, он стал лоббировать в арабских государствах отмену эмбарго. Весной начались переговоры с сирийским диктатором Хафезом Асадом: Киссинджер объявил, что США будут выступать в переговорах посредником только после снятия эмбарго. Несмотря на протесты Асада, эмбарго всё же было снято.

Топливный кризис закончился, но цены не вернулись обратно. Как выяснилось, даже небольшое уменьшение объёмов поставок нефти на мировые рынки способно кратно изменить цены, и ОПЕК не собиралась возвращаться к прежним темпам роста добычи. Огромные инвестиции, хлынувшие на рынок нефтеразведки в США, не давали отдачи: объёмы разведанных запасов нефти с 1970 по 1976 годы упали на 27%. Трансаляскинский нефтепровод, который начали быстро строить после 1973 года, забыв об экологии и протестах эскимосов, заработал лишь через пять лет. Запад не мог заместить выпавшие с рынка объёмы, и доходы стран-экспортёров выросли вчетверо всего за один год. И у одной из этих страны были большие планы на будущее.

КРОВЬ ВМЕСТО МЕЧА

В прошлый раз мы оставили иранского шаха Реза Пехлеви в 1954-м году, после свержения Моссадыка. Следующие несколько лет Пехлеви потратил на укрепление собственной власти, и в 1963 году объявил о начале “Белой революции” - программе кардинальной перестройки всей страны. Задача заключалась ни много ни мало в восстановлении былого могущества персидской цивилизации, на протяжении двух с половиной тысяч лет создававшей империи, господствовавшие на Ближнем Востоке.

Первым делом была проведена аграрная реформа: крепостное право ликвидировали, а землю раздали бывшим арендаторам. Помещикам предложили компенсацию: шах развернул масштабную программу приватизации, давая возможность аристократии вложить деньги в новосозданные корпорации. Одновременно, под впечатлением югославского и немецкого опыта, шах стремился дать рабочим возможность участвовать в управлении предприятиями, на которых они работали. Осуществлялись масштабные инфраструктурные проекты. Агрономическая помощь и огромная программа ирригации позволили повысить объём выпуска сельскохозяйственной продукции на 80% всего за семь лет - с 1964 по 1970 гг.

Шах изо всех сил старался поддерживать статус главного союзника США на Ближнем Востоке. В августе 1975 г. посол США в Эр-Рияде сообщил в Вашингтон о словах Ямани, что «ему и другим саудовцам становится тошно от разговоров о вечной дружбе между Ираном и Соединенными Штатами. Им хорошо известно, что шах страдает манией величия и что он крайне неуравновешен психически. И если мы не видим этого, значит, с нашей наблюдательностью явно не все в порядке».

В книжке Эндрю Купера “Oil Kings” приводится рассказ о совещании в Белом Доме в 1975 году: обсуждалось предложение шаха обменять нефть на атомные технологии. В ходе переговоров президент Форд задаёт сакраментальный вопрос: “А как вообще этот шах оказался у власти?”. Здесь надо учесть, что у власти шах оказался в результате переворота, организованного ЦРУ, формально стал главой государством 34 года назад, когда Форд ещё учился в колледже, к тому же шахский режим уже много лет был крупнейшим покупателем американского оружия на планете. Воистину великой является страна, способная стать сверхдержавой даже с такими выдающимися лидерами.

Симпатия Белого дома к шаху была вполне понятна. В Иране жило 52 тысячи американцев - фактически самая большая диаспора американцев за пределами США. Пехлеви покупал в западных странах огромное количество военной техники. Самые современные, мощные и дорогие американские истребители F-14 (истребители были слабой стороной шаха, который сам отлично управлял боевым самолётом) складировались в портах - ВВС не успевали ставить их на вооружение. По оценкам Guardian, к 80-м гг. Иран должен был получить танковую армаду в 5000 машин - больше, чем в Британии, Франции и Италии вместе взятых. (Танки закупались, конечно, тоже отменные - английские “Чифтены”, считавшиеся тогда лучшими во всём блоке НАТО; на них впервые использовалась знаменитая комбинированная броня “Чобхэм”). ВМС страны быстро наполнялись новомодными английскими десантными кораблями на воздушной подушке.

На протяжении всех семидесятых годов Пехлеви доказывал американцам, что они должны наконец прекратить поставлять оружие в Саудовскую Аравию - отсталую страну, управляемую мракобесами, где всё рухнет после первого же кризиса и к власти придут исламские фанатики. Бывает.

Впрочем, Пехлеви не собирался всегда оставаться верным вассалом. «Кое-кто считал, а кто-то, возможно, считает и сейчас, что я — игрушка в американских руках, — сказал в 1975 г. шах. — С какой стати мне соглашаться на такую роль? У нас есть необходимая мощь, которая сделает нас еще сильнее, так что зачем нам довольствоваться ролью орудия в чьих-то руках?».

Тем временем программа модернизации Ирана заходила в тупик. Шах явно страдал мегаломанией: он строил гигантские и самые современные промышленные предприятия, а на торжества в честь 2500-летия Персидской державы потратил около $200 млн - бешеные деньги по тем временам для не самой богатой страны мира (для банкета, на который позвали лидеров почти всех значимых стран планеты, из Парижа вывезли 165 поваров и кондитеров заодно с 25.000 бутылок вина). Шах тратил на закупку самых современных вооружений безумные $10 млрд в год (“Гелендвагены” изначально разрабатывались для шахской гвардии). Пехлеви на полном серьёзе объявил о намерении создать третью в мире по силе армию (с невозможностью обогнать США и СССР он всё-таки смирился, но при этом намеревался превзойти Францию, Британию и Китай). В Иране были созданы первые комбинаты прямого восстановления железа, закупались суперсовременные машиностроительные заводы, по контракту с США строился атомный реактор и установки обогащения урана. Одновременно мелкие торговцы тысячами отправлялись в тюрьму за “превышение справедливой цены”, а окраины Тегерана покрывались трущобами.

Проводимая государством, но при этом бессистемная и хаотичная модернизация разваливала межотраслевой баланс. Железные дороги находились в бесконечном параличе. Цены на недвижимость в Тегеране достигали заоблачных высот. Электричество в столице и крупных городах регулярно отключалось. Парадоксальным образом реформы Пехлеви были куда успешнее в период низких цен на нефть, чем в период высоких.

Сложно оценить успешность “Белой революции”. Пожалуй, лучше всего сравнить успехи Ирана с соседним социалистическим Ираком. В 1963 году подушевая добыча нефти в Ираке была вдвое больше иранского показателя. К 1973 Иран примерно сравнялся со своим соседом, и в последующие годы нефтяного бума это соотношение оставалось стабильным. При этом за 1963-1973 гг. иранский подушевой ВВП вырос на 125%, иракский - всего на 20%. За следующие 1973-1978 гг. Иран поднял свой показатель всего на 17%, Ирак - на 33%.

Выгоды от огромных потоков нефтедолларов доставались в основном элитам: в 1976 году 84% крупных предприятий принадлежали 45 крупным семьям, тесно связанным с правительством и имевшим доступ к государственным ресурсам.

Возможность за государственный счёт обучаться в лучших западных вузах ничего не давала миллионам полуграмотных молодых люмпенов, выталкиваемых в города из деревни демографическим бумом. Эти люди были не нужны витавшему в облаках шаху, строившему суперсовременную экономику и армию, для которых не нужны были вчерашние крепостные. В стране была создана система чрезвычайно щедрого велфера, но получателями пенсий и пособий были почти исключительно государственные служащие и немногочисленные работники огромных промышленных предприятий. «Иран встанет в один ряд с важнейшими странами мира, — горделиво заявлял Пехлеви. — Все, о чем можно только мечтать, будет здесь осуществлено». Может быть и так, но не для всех.

Нельзя сказать, что реформы шаха были совершенно бездарны. К примеру, оригинальная программа ликвидации безграмотности повысило уровень грамотности с 17% до 50% за семнадцать лет. Но всё познаётся в сравнении: даже в 1976 году три миллиона иранских детей не посещали школу - и это в стране с подушевым ВВП на уровне СССР, Чехословакии и Португалии. В целом большинство населения Ирана считало себя несправедливо обделённым политикой шаха. Вдобавок Пехлеви не был поклонником исламских традиций, что приводило в ярость мулл и их последователей.

Четверть иранских учёных-ядерщиков составляли женщины; это вызывало особую ярость у врагов шаха

Канун нового 1978 года шах встречал в Белом Доме вместе с президентом Картером. «Иран, — говорил он, — благодаря замечательному руководству шаха — надежный островок стабильности в одном из наиболее неспокойных регионов мира. В этом ваша заслуга, ваше величество, и заслуга вашего руководства, дань того уважения, восхищения и любви, с которыми ваш народ относится к вам».

Ещё в 1950-е гг. Шах создал в Иране мощную и безжалостную Службу безопасности и информации, сокращённо САВАК. Её сотрудники проводили жёсткие репрессии в отношении всех, кто представлял угрозу для режима шаха. Популярный генерал Бахтияр, свергавший Моссадыка и бывший первым директором САВАК, был убит своими бывшими подчинёнными в Багдаде. В тюрьмах тайной полиции днём и ночью продолжались пытки исламистов - сторонников высланного за границу аятоллы Хомейни - и левых всех сортов, которых шах считал своими главными врагами. В 1976 году Иран даже вступил в Сафари-клуб - объединение разведок Франции, Саудовской Аравии, Марокко и Египта, призванное бороться с коммунистами на всей территории Африки (хотя никаких специфических интересов в Африке у Ирана не было).

Генерал Нассири, директор САВАК

На протяжении 1970-х гг. шах постепенно закручивал гайки: в 1975 году была введена однопартийная политическая система, и провластная партия “Возрождение” набрала на выборах 100% голосов. Положение шаха казалось вполне устойчивым. Но в 1977 году в США к власти пришёл президент Джимми Картер, объявивший права человека главным фокусом своей внешней политики. Под его нажимом шах был вынужден отпустить из тюрем множество политических заключённых и прекратить репрессии против политических движений. Последователи Хомейни немедленно объединились в Общество борющегося духовенства и начали подготовку свержения шаха.

Вернувшись после нового года из Вашингтона, Пехлеви отдал распоряжение опубликовать издевательскую статью, посвящённую аятолле Хомейни. В ответ в Куме, религиозной столице Ирана, была организована демонстрация студентов местных медресе; демонстрацию расстреляли полицейские. (Власти заявили о двух погибших, исламисты - о семидесяти). По всей стране начали вспыхивать бунты.

Дальше в ход пошло прогрессирующее безумие шаха, уже давно жившего в своём мире. Пехлеви был уверен, что все уличные протесты - результат заговоров ЦРУ (благо в 1953 году он видел, как ЦРУ организовывали массовые протесты против Моссадыка). Шах умолял американского посла Салливана сказать, что же ему нужно сделать, чтобы протесты прекратились. В ответ счастливый Салливан рассказывал шаху о демократии, правах человека и уважении мнения меньшинства. Картеру Салливан рассказывал, что Ирану срочно требуется демократизация, а если он на неё не решится - то можно будет договориться и с Хомейни.

Шах пошёл на уступки: объявил о свободных выборах в следующем году и осудил полицейских и военных, использующих оружие против протестующих. Протестующих стали судить в гражданских судах вместо военных трибуналов.

К началу лета протесты спали: регулярно в них участвовало несколько сот тысяч человек, небольшая доля пятнадцатимиллионного населения. Но в августе четыре человека забаррикадировали зрительный зал кинотеатра “Рекс” в городе Абадан. Все находившиеся в зале (около полутысячи человек) погибли. По версии исламистов, двери забаррикадировали протестующие, пытающиеся сбежать от полиции, а поджог - агенты САВАК. Впрочем, никакого расследования не проводилось, а виновным был объявлен один бывший капитан армии, никогда не служивший в САВАК (его очень быстро расстреляли). В конце концов, как говорил Хомейни, “победа достигается кровью, а не мечом”.

Интересно восприятие Хомейни в западном мире. В газете New York Times объявлялось, что Хомейни может создать «так крайне необходимую модель гуманного правления для страны третьего мира». Ярым поклонником аятоллы был знаменитый философ Мишель Фуко. Представитель США в ООН Эндрю Янг объявил, что в будущем Хомейни станет “святым”; президент Картер был вынужден объявить, что “США не занимаются беатификацией”.

Фуко участвует в тегеранских митингах

Протесты запылали вновь. В Тегеране было объявлено военное положение, и солдаты начали расстреливать протестующих. (По словам иранских генералов, солдат убивали некие снайперы). Шах ввёл военное положение - и выступил по телевидению, извиняясь за свои ошибки и обещая сотрудничать с оппозицией. Умирать за такого шаха хотело всё меньше и меньше людей. Тем временем Салливан требовал у шаха новых уступок. В начале декабря были снова разрешены уличные демонстрации и снова отпущены политические заключённые. Страна, разогреваемая муллами, пылала. Солдаты, использующие оружие против демонстрантов, всё так же подвергались наказаниям со стороны шаха. В рамках очередной порции уступок премьер-министром был назначен лидер социал-демократического Национального фронта Шапур Бахтияр. В начале февраля началось вооружённое восстание на одной из авиабаз. Протестующие взяли штурмом фабрику автоматического оружия. Военное командование объявило себя нейтральным. Шах бежал в Египет. В страну вернулся Хомейни. Последние лояльные режиму части - императорская гвардия - уничтожались толпами вооружённых фанатиков. Бахтияр бежал вслед за Пехлеви. В феврале 1979 года революция свершилась.

Конспирологу на заметку: договор о концессии, подписанный Ираном с “семью сёстрами” - семью крупнейшими нефтяными компаниями - после свержения Моссадыка в 1954 году истекал через 25 лет, в 1979.

ВТОРОЙ ПОХОД ХАЛИФА УМАРА

Пришедшие к власти исламисты сразу развернули масштабные репрессии. В течение года после Исламской революции было расстреляно 85% высшего командования; из армии были уволены все генерал-майоры, большинство бригадных генералов и 12.000 офицеров. Поставки запасных частей для военной техники из США прекратились. Уровень дезертирства достигал 60%. На этом фоне иракский диктатор, лидер социалистической партии Баас Саддам Хуссейн решил провести быструю военную операцию, уничтожив революционный режим или по крайней мере сбив его экспансионистские намерения. Хуссейн был уверен, что поддержку ему окажут и США, и арабские монархии, и даже СССР.

У Саддама были сложные отношения с шахом: Багдад превратился в центр иранской оппозиции, а сам Иран поддерживал мятежных курдов на севере Ирака. Но с приходом к власти аятолл всё стало намного хуже. Однажды, когда Хомейни попросили назвать его врагов, он ответил: «Прежде всего шах, затем американский Сатана, затем Саддам Хусейн и Баас, его партия неверных». Своего иракского визави Хомейни называл "недоразвитым фараоном". Саддам не оставался в долгу: один из его памфлетов был озаглавлен «Троица, которую Бог не должен был создавать: персы, евреи и мухи».

В незапамятные времена, тринадцать веков назад, Персией правила могущественная империя Сасанидов, на пике своего могущества объединившая земли от южного Египта и Йемена до Аральского моря и китайских рубежей. Эта империя, казавшаяся повелительницей мира, была разгромлена и покорена Праведным халифом Умаром. Теперь лавры наследника Мухаммеда решил примерить на себя социалист Саддам. Новую войну он назвал "второй битвой при Кадисии"; после первой битвы в 637 году началось завоевание Персидской империи арабами - выходцами из пустыни.

22 сентября страны ОПЕК собрались в Вене в бывшей резиденции Габсбургов, чтобы подготовить празднование двадцатилетия создания ОПЕК в Багдаде. В этот же день пришли новости: Ирак начал войну против Ирана.

Превосходство иракской армии в открытом бою было очевидным. В январе под городом Дизфулем произошёл танковый бой, который так и не удалось превзойти за сорок лет: в пустыне встретились старые противники - иракские Т-55 и Т-62 против иранских M-60. Но если в 1973 основу израильских танковых войск составляли старые “Центурионы” и “Шерманы”, то у иранцев преобладали современные английские “Чифтены”. По опыту войны Судного дня можно было ожидать полной победы персов. Не тут-то было: иранцы потеряли двести танков, вчетверо больше иракцев.

Трофейные "Чифтены"

Правда, быстро выяснилось, что наступление не будет лёгкой прогулкой. От шаха аятоллам достался огромный (третий в мире) парк боевых вертолётов - семьсот боевых машин, с которыми иракцы бороться не умели. Свои города иранцы превращали в мини-Сталинграды, обороняемые до последнего фанатиками из Корпуса стражей Исламской революции. В воздухе иранцы оказались в целом успешнее: сказался высокий уровень подготовки шахских ВВС. Но главной “фишкой” Ирана была тактика “живых волн”: подростки и старики из ополчения Басидж, часто вообще без оружия, атаковали иракские позиции, изматывая вражескую оборону перед атакой основных сил. Смертники носили на шее пластиковые ключи от рая и с собой на фронт тащили гробы. В шиизме, ветви ислама, преобладающей в Иране, мученичество играет огромную роль: как говорил Хомейни, «абсолютное счастье в исламе — это убивать и быть убитым во имя пророка». Сам он, правда, умер в своей постели в возрасте под девяносто лет.

Убитый ополченец с портретом Аятоллы

Пять лет иранцы будут проводить бесконечные наступления на иракскую Басру, стремясь отрезать своих врагов от Персидского залива; до сих пор неизвестно, сколько стоил персам этот Верден, но взять его им так и не удалось. Война быстро свелась к позиционному тупику, и обе страны перешли к “войне городов и танкеров” - взаимным обстрелам с использованием авиации и ракетных комплексов. Впрочем, гигантский иранский нефтеперерабатывающий комплекс на острове Абадан был взорван иракской авиацией ещё в первые дни войны.

Когда-то Басру, родину легендарного Синдбада-морехода, называли “Венецией Востока”. После пяти лет сражений в ходе ирано-иракской войны и семи лет боёв и терактов после англо-американского вторжения город превратился в развалины.

Четыре тысячи лет назад прекрасный и могущественный Ур, крупнейший город Шумера, был разрушен войсками Элама, древнего государства на территории нынешнего Ирана.

В память о тех событиях был написан“Плач о гибели Урука”:

Не черепки, а мертвые

Усыпали подступы,

Зиявшие ранами стены.

Врата и дороги

Завалены трупами.

Где праздновали и веселились,

Теперь лежали они, растерзанные,

Плавясь в адском солнечном пекле.

ЯМАНИ СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ

Катастрофа на рынке нефти началась задолго до того, как окрестности Басры стали покрываться слоями трупов. До начала революции добыча нефти в Иране приближалась к шести миллионам баррелей в день - немногим меньше десяти процентов мировой добычи. Однако, как мы уже знаем, на рынке нефти даже небольшие изменения в объёме могут привести к огромным движениям цены. И действительно, после того, как в результате революции западные компании вынуждены были эвакуировать своих работников с нефтепромыслов, а западные страны наложили эмбарго на покупки иранской нефти после атаки исламских фанатиков на посольство США в Тегеране - после этого цены на нефть взлетели с $13 до максимума в $34 за бочку.

Может показаться странным то, что исчезновение с рынка всего 9% добычи привело к почти трёхкратному росту цен. (Справедливости ради, шестая часть мировой добычи в это время приходилась на СССР, и эта нефть в основном шла на внутренний советский рынок и рынок стран советского блока по твёрдым ценам). Причиной резкого ценового скачка послужило разрушение сложившейся сразу после Второй мировой системы поставок. Раньше подавляющее большинство нефти продавалось по долгосрочным контрактам с фиксированными ценами. Исчезновение с рынка Ирана означало, что множество покупателей, лишившись стабильных поставок, ринулись на рынок, стараясь всеми силами отбить друг у друга немногочисленные излишки, которые страны-нефтеэкспортёры поставляли помимо долгосрочных контрактов. «Никто ничего не контролировал, — рассказывал позднее координатор по поставкам в Shell. — За поставки просто дрались. На каждом уровне считали, что покупать необходимо сейчас; какова бы ни была цена, она была приемлемой по сравнению с той, какой будет завтра. Приходилось говорить “да”, в противном случае грозил проигрыш. Такова была психология покупателя. Как ни ужасающи, с нашей точки зрения, были условия сегодня, завтра они становились хуже». Система долгосрочных поставок разрушалась, на смену ей приходили спотовые (однократные) контракты, цены на которые определялись текущей конъюнктурой на рынке: до 1973 года на такие контракты приходилось не более 2% продаж нефти, в 1979 их доля выросла до 15%, после 1986 перевалила за 50% и продолжала расти дальше.

Принято считать, что главными “застрельщиками” ограничения добычи и повышения цен в ОПЕК всегда были саудиты. Действительно, в 1973 именно Саудовская Аравия ввела эмбарго на поставки нефти США и их союзникам, а уже в 1980-е гг. Saudi Aramco служила балансиром, компенсирующим увеличение добычи нефти в других странах через уменьшение своей добычи. Но, как ни парадоксально, во время обоих великих нефтяных кризисов - 1973 и 1979 годов - саудовцы были главными сторонниками низких цен. В первый раз, как мы знаем, Эр-Рияд был сторонником самого низкого ценового ориентира - $8, в то время как экономический комитет ОПЕК предлагал $23; эмбарго король Фейсал воспринимал как политический инструмент, призванный остановить поддержку Вашингтоном Израиля. И в 1979 году министр нефти Саудовской Аравии Ямани выступил громогласным противником изменения долгосрочных контрактов. Он требовал у компаний, входящих в консорциум Aramco, ни при каких условиях не повышать отпускные цены и не нарушать контрактные обязательства.

Почему саудиты выступали против повышения цен? Сложно ответить однозначно. С одной стороны, Саудовская Аравия обладали гигантскими разведанными нефтяными запасами: их точный объём засекречен, но до сих пор их считают самыми большими в мире, если не считать “золотой” нефти из битуминозных песков венесуэльской Ориноко (сегодня, по оценкам, они составляют 40 млрд тонн). Саудиты просто опасаются, что львиная часть их безбрежных запасов так и останется навсегда под землёй, а высокие цены, по их мнению, только ускоряют пришествие безнефтяной эпохи - инвестиции притекают в сферу альтернативной энергетики, энергоэффективности и добычу нефти из нетрадиционных источников (шельф, сланцы и так далее).

Другое объяснение заключалось в неустойчивости королевской власти. При дворе шли постоянные интриги, благо престол передавался не от отца к сыну, а от старшего сына короля Ибн Сауда - основателя государства к его следующему по старшинству брату. (До сих пор на престоле в Эр-Рияде сидит один из сыновей короля, умершего почти семьдесят лет назад). Опорой режима служила пёстрая и запутанная коалиция бедуинских племён, в которых лояльность строилась в основном на кровно-племенных связях и былом боевом братстве - и с каждым годом эта лояльность становилась всё слабее. Самые развитые и богатые нефтью регионы на востоке страны были населены шиитами, которые чувствовали себя чужими в суннитском государстве.

Саудовская армия оставалась наследницей бедуинского ополчения, которое победило в гражданской войне 1930-х гг. Высшие командные должности занимались (и занимаются), как правило, не наиболее способными, а наиболее родовитыми. Свои не самые высокие боевые качества эта армия покажет и во время “Бури в пустыне” в 1991 году, и сейчас, в войне в Йемене. Саудовцы просто боялись создать большую и боеспособную армию - монаршья семья боялась вооружённого переворота. А на другой стороне Персидского залива находился Иран, строивший одни из самых больших вооружённых сил на планете. Иранская армия на пике насчитывала 400 тысяч человек - каждый десятый взрослый мужчина, включая стариков и инвалидов, находился на службе. Саудовцы могли похвастаться всего лишь 50-тысячной армией, имевшей во много раз меньше военной техники, чем их потенциальный противник. Почти всё высшее командование армии прошло обучение в американских военных училищах, почти все офицеры и сержанты имели опыт боевых действий - они участвовали в подавлении длительного антимонархического восстания в Омане. У Ирана были явно агрессивные намерения: ещё в 1971 он оккупировал три острова в узком Ормузском проливе, отделяющем Персидский залив от Индийского океана, и претендовал на независимый Бахрейн (некогда он был частью империи Сефевидов). Ну а после свержения шаха ещё большей угрозой для королевской семьи стало потенциальное восстание шиитов, вдохновлённых примером своих собратьев на другой стороне Залива.

Саддам Хуссейн после смерти Насера стремился добиться позиции лидера арабского мира. Он ненавидел саудовскую династию ещё сильнее, чем шах. В Иордании правили Хашимиты, которых Саудиты изгнали из Мекки в 1935 году. В Йемене к власти пришли просоветские социалисты. Когда-то саудиты заключили военный союз с США, поскольку только США могли защитить их от Британской империи. Теперь хорошие отношения с США защищали их от вторжения целой своры врагов. Саудовская Аравия занимает площадь в два с лишним миллиона квадратных километров - почти шесть Германий - и при этом не имеет никаких естественных рубежей обороны вдоль границ. Достаточно было испортить отношения с США и позволить шаху с иорданским королём заключить союз, добившись простого нейтралитета Саддама - и Саудовская династия была бы сметена, власть в Мекке и Медине вернулась бы к потомкам Мухаммеда, а богатые нефтью шиитские регионы на востоке превратились бы в иранский протекторат.

Впрочем, была ещё одна причина нежелания саудитов повышать цены: в отличие от своих коллег по ОПЕК, они были умными.

Рынок нефти вообще мало похож на большинство рынков. Удивительно, но даже после ухода Ирана объёмы добычи нефти в мире в 1979 году не упали, а выросли (!). Как же при этом цены могли подрасти втрое?

Правда заключается в том, что цены на нефть отражают не текущую конъюнктуру (по крайней мере, не только её), а ожидания относительно будущих цен. А ожидания после февраля 1979 года становились всё хуже.

В четыре часа ночи 28 марта 1979 года на атомной электростанции Three Mile Island в США по неизвестной причине внезапно сработали все пневматические приводы запорной арматуры в системе теплоотвода. Поток теплоносителя остановился, реактор перестал охлаждаться и наполовину расплавился. Строительство атомных электростанций шло на спад и до 1979 года, но после катастрофы был отменён 71 проект АЭС в США.

Иронично, что Джимми Картер, президент США в это время, был инженером-ядерщиком и одним из первых офицеров атомного подводного флота

В ноябре полтысячи фанатиков захватили Заповедную мечеть в Мекке, в центре которой находится Кааба, посетить которую обязан каждый мусульманин. (Как раз в это время мечеть ремонтировала компания Мухаммеда бен Ладена, отца Усамы). Мечеть разбили артиллерией и гусеницами танков, повстанцев загнали в поздемные лабиринты и залили там ядовитыми газами.

Отравляющие вещества в Мекку привезли французские военные специалисты, которые и спланировали штурм. Заодно из Парижа в Мекку прибыл отряд французского спецназа. За несколько месяцев до этого из Парижа в Тегеран прилетел другой борт: на нём вернулся в Иран аятолла Хомейни, который несколько лет скрывался от агентов САВАК во Франции. Ох уж эти французы!

Восставшие фанатики в Мекке требовали от властей немедленно прекратить поставки нефти в США. Через несколько дней началось восстание в населённой шиитами Эль-Хасе, центре нефтедобычи Саудовской Аравии. Тогда же, в ноябре, исламистами было захвачено американское посольство в Тегеране. В пакистанской столице Исламабаде захватить американское посольство протестующим не удалось, зато удалось его сжечь.

В декабре “Альфа” КГБ взяла штурмом президентский дворец в Кабуле: началось вторжение СССР в Афганистан, который многие воспринимали как первый шаг к будущему вторжению в Иран и созданию зоны советского влияния на пространстве от Ефрата до Вьетнама, которая могла бы послужить противовесом недавно сформированному союзу США и КНР. В следующем месяце президент Картер объявил: «Пусть наша позиция будет совершенно ясна. Любая попытка внешних сил получить контроль над районом Персидского залива будет рассматриваться как угроза жизненным интересам Соединенных Штатов, и такая попытка будет пресечена всеми необходимыми средствами, включая военные».

В сентябре 1980 года Ирак начал войну с Ираном, о которой мы уже знаем. Наконец, в начале 1981 года администрация Рейгана наложила санкции на поставки оборудования для строящегося гигантского газопровода “Уренгой-Помары-Ужгород”, призванного соединить Ямал с Западной Европой. Добыча нефти в Советском Союзе продолжала расти, но темпы роста далеко отставали от рекордов 50-х - 70-х гг. Наконец, последним ударом стал отказ компании Exxon от своего мега-проекта развернуть добычу нефти из сланцев Скалистых гор: в очередной (как минимум четвёртый, до этого попытки предпринимались в 1920, 1949 и 1974 годах) раз многомиллионные исследования показали, что такая добыча не может быть рентабельной.

На рынках царила паника. Компании и государства закупали нефть в огромных количествах, чтобы создать резервы. Все ожидали, что в будущем нефти не просто станет меньше - она может вообще исчезнуть из свободной продажи: в Персидском заливе начнётся большая бойня, в которую втянутся все тамошние государства, а США вместе со своими стандартными поставщиками - Канадой, Мексикой и Венесуэлой, с одной стороны, и СССР - с другой, прекратят любые поставки углеводоров на экспорт, чтобы подготовить запасы для грядущей войны. На этом фоне несчастные японские импортёры были готовы платить за баррель по $45, $50 и даже $60 - деньги, которые показались бы чистым безумием ещё восемь лет назад. На рынках царила паника, переходящая в истерию. «Нефть и упадок Запада» - гласил заголовок редакционной статьи в Foreign Affairs лета 1980 года.

В декабре 1979 года в Венесуэле началось очередное совещание ОПЕК. Министр нефти Ямани, выпускник Гарварда, ещё в 1962 году занявший место “красного шейха” Тарики и за долгие годы успевший узнать о нефтяном рынке всё, что только можно, выступал против всех своих коллег, предлагая удерживать цены на низком уровне. Он согласился на повышение отпускных цен на саудовскую нефть с $18 за баррель до $24 при условии, что все остальные страны ОПЕК тоже согласятся снизить свои цены до этого уровня. Над ним разве что не смеялись. «Видит бог, излишка нефти не будет, и цены не упадут», — рефреном повторял нефтяной министр Ирана.

Но паника не могла быть вечной. Через два года хранилища оказались заполнены, и потребители всё чаще спрашивали себя, за что они платят безумные деньги. Программы энергосбережения из лозунгов превратились в насущную необходимость. С 1973 по 1985 гг. эффективность использования энергии в США (долларов ВВП на один потреблённый баррель) выросла на 25%, в Японии - на 31%. Для нефти такой показатель составлял 32% и 51%, соответственно.

Страны за пределами ОПЕК быстро наращивали производство, в целом на 4 млн баррелей в день; при этом мировое потребление упало на 6 млн баррелей. В число крупных экспортёров входили Египет, Малайзия, Ангола и даже Китай, в котором быстрый промышленный рост уже начался, но большинство населения всё так же продолжало ездить на велосипедах, а уровень развития нефтехимии сильно уступал бразильскому или алжирскому. (Сегодня, через сорок лет, в это уже непросто поверить: Китай, состояние экономики которого определяет состояние всего мирового рынка ресурсов, сорок лет назад на этом рынке был всего-навсего второстепенным экспортёром!). Французский президент-социалист Миттеран решил проблему американских санкций на советский газопровод очень просто: национализировал принадлежащие американцам французские трубные и компрессорные заводы, сведя рейгановские санкции на нет, и уже в 1983 году в Западную Европу хлынули десятки миллиардов кубов сибирского газа.

Никто из министров стран ОПЕК больше не решался смеяться над проницательным Ямани: он стал неформальным, но общепризнанным лидером организации. В марте 1982 года ОПЕК установила суммарную квоту для всех своих членов в размере 18 млн баррелей в день (ещё в 1979 году добыча составляла 31 млн баррелей). Впервые в своей истории ОПЕК регулировала не цены, а объёмы добычи.

Теперь уже Саудовская Аравия была защитницей официальной цены ОПЕК в $34 за бочку. Остальные страны-члены организации тихой сапой объявляли о всевозможных скидках и специальных программах для покупаталей. Нефтяное изобилие трещало по швам. В 1975 году Великобритания практически не добывала нефть в Северном море; к 1983 году британская добыча превзошла суммарную добычу в Алжире, Ливии и Нигерии. (Предшественник Тэтчер Джеймс Каллагэн даже надеялся стать в будущем председателем ОПЕК). Наконец в марте 1983 года министры нефтяной промышленности ОПЕК собрались в Лондоне (люди работают, понимать надо). Они договорились о снижении официальной цены с $34 до $29 и новом снижении квот на добычу; было официально объявлено, что Саудовская Аравия будет “действовать как регулятор колебаний спроса, обеспечивая сбалансированные объемы в соответствии с рыночной конъюнктурой”.

Но было уже поздно. Стабильность долгосрочных контрактов базировалась на готовности стран-импортёров доплачивать за надёжность поставок. Теперь во всех крупных промышленно развитых странах были накоплены гигантские запасы нефти, и стабильность поставок больше не была проблемой. К тому же сами страны-экспортёры продемонстрировали: сами они не воспринимают многолетние контракты сколько-нибудь серьёзно и готовы разорвать их в первый же удобный момент, повысив цены или вообще отказавшись от своих обязательств. Импортёры предпочитали покупать нефть на свободном рынке: долгосрочный контракт сменялся спотовым.

В 1872 году нью-йоркские торговцы создали в городе Масляную и сырную биржу, чтобы иметь возможность быстрее заключать сделки купли-продажи скоропортящихся молочных продуктов. Вскоре на этой бирже появились фьючерсы: ценные бумаги, позволяющие продавать или покупать в будущем товары по заранее фиксированной цене. Фьючерсы были полезны аграриям, поскольку защищали их от рисков будущих колебаний цен, точнее сказать, фермеры и скупщики продукции покупали у профессиональных финансистов защиту от такого рода рисков (сами финансисты умели справляться с рисками намного лучше, поскольку, к примеру, были способны диверсифицировать свои портфели). К 1941 году на биржу пришёл новый товар - картофель из штата Мэн. С ним-то и были связаны будущие неурядицы биржи: в 1979 году санитарная инспекция признала качество картошки недопустимым для продажи, и Нью-Йоркской товарной бирже грозило банкротство из-за наложенной на неё штрафов.

Пытаясь выпутаться из проблем, руководство биржи в марте 1983 года объявило о начале торговли фьючерсами на новый биржевой товар, призванный заменить картошку - сырую нефть. В тот момент мало кто мог бы поверить, что это решение в течении считанных лет превратит New York Mercantile Exchange в центральный нерв мировой экономики.

Когда-то давно, столетие назад, в незапамятные времена 1880-х гг., цены на нефть определялись на импровизированных биржах Западной Пенсильвании и в наполненных благовониями комнатах русского Баку. Потом много лет цена поддерживалась на одном уровне железной волей первого в истории долларового миллиардера Джона Рокфеллера. Долгие годы мировые цены определялись “внутриамериканским ОПЕК” - Техасским железнодорожным комитетом, определявшим объёмы поставок из Техаса в остальные штаты. Во время Второй мировой войны цену устанавливали генералы и министры в Овальном кабинете. На смену генералам пришли “семь сестёр”, президенты которых договаривались о мировых ценах в наполненных сигаретным дымом комнатах. Наконец, цену бочки с чёрной нефтью стали определять одетые в национальную одежду министры стран ОПЕК на своих заседаниях в игрушечно-красивой Вене. Теперь, проделав полный круг, нефть вернулась на биржу, почти туда же, где начинался её путь век тому назад.

КОНЕЦ ЭПОХИ

В 1983 г. Саудовская Аравия открыто взяла на себя функции производителя-балансира, варьируя объем своей нефтедобычи, чтобы поддерживать цену ОПЕК. Но к 1985 г. ее издержки по сравнению с другими странами ОПЕК стали непропорционально большими. Поддержка цены означала огромное падение нефтедобычи и потерю обширной доли рынка, а значит, и доходов. В 1981 г. доходы Саудовской Аравии достигли наивысшей точки и составили $119 млрд. К 1984 г. они упали до $36 млрд и продолжали падать, составив в 1985 г. $26 млрд. Между тем Саудовская Аравия, как и другие экспортеры, осуществляла дорогостоящую программу развития, которую теперь приходилось свертывать. В стране образовался крупный бюджетный дефицит, шло расходование валютных резервов. Ситуация была настолько тревожной, что обнародование бюджета было отложено на неопределенный период.

Саудовская нефтедобыча упала до 2,2 млн баррелей в день, т. е. до половины ее квоты и немногим выше пятой части того, что она добывала 10 лет назад. Экспорт в Соединенные Штаты, который в 1979 г. достигал 1,4 млн баррелей в день, в июне 1985 г. опустился до 26 000 баррелей.

С ноября 1985 года саудовцы приступили к увеличению добычи. Через год поставки саудовской нефти выросли на полтора миллиона баррелей в сутки.

За несколько месяцев цена WTI упала до $10 за баррель, т. е. на 70% от своей высшей точки в $31,75 в конце ноября 1985 г. Некоторые партии нефти из Персидского залива продавались примерно по $6 за баррель. Во время двух предыдущих кризисов убытков на грани разо­рения и срыва поставок бывало достаточно, чтобы цены подскочили вверх. Теперь и фактические изменения объемов были на пределе. Нефтедобыча ОПЕК в первые четыре месяца 1986 г. составляла в среднем около 17,8 млн баррелей в день, что было примерно на 9% выше, чем в 1985 г., и по существу соответствовало квотам 1983 г. В целом дополнительный объем составлял чуть больше 3% суммарных поставок нефти в страны Запада! В очередной раз подтвердилось правило: нефтяной рынок живёт по собственным законам, даже самые небольшие изменения в объёмах добычи могут привести к радикальной встряске цен.

Тем временем в 1986 году иранцам удалось добиться крупного - и последнего - успеха: взять болотистый полуостров Фао, всё-таки отрезав иракцев от Залива. Теперь иракская нефть шла через союзный Кувейт. В ответ иранцы начали топить уже кувейтские танкеры, и кувейтцы начали срочно искать себе защиты. Узнав, что эмир запросил помощь в том числе у Советского Союза, Рейган немедленно направил в Залив мощный флот. Американские корабли быстро лишили иранцев возможности ставить мины и даже расстреляли одну их нефтяную платформу. Теперь иракцы имели возможность стабильно экспортировать свою нефть, в то время как иранские танкеры постоянно топила вражеская авиация. У иранцев было всё меньше добровольцев, готовых отдать жизнь за идеи исламской революции. В 1988 Ирак развернул масштабное наступление, активно используя химическое оружие: иранская оборона была прорвана по всему фронту. В начале войны количество боевой техники у сторон было сопоставимо; к 1988 Ирак превосходил Иран по всем видам боевых машин во много раз. За время войны Ирак получил только от арабских монархий помощи на сумму до $50 млрд (вдвое больше в сегодняшних долларах). При этом Саддам Хусейн не видел смысла в продолжении войны: основную задачу - ослабить исламскую революцию и не дать ей выйти за пределы Ирана - он уже выполнил, и Ирак был истощён не меньше своего врага. На следующий год было подписано перемирие.

А пока американские авианосцы рассекали воды Персидского залива, на севере, не выдержав очередного витка Холодной войны, рушился титан - Советский Союз. В мире нефти начиналась новая эпоха - эпоха американского господства. Впрочем, и ей не суждено было задержаться надолго.