Единая планета. Как химики покорили мир

Драка за мир

Когда я была девочкой, сама мысль о том, что Британская империя может когда-нибудь исчезнуть, была невозможна. Но она исчезла, как и все остальные империи. Знаете, когда люди говорят о Британской империи, они забывают, что все европейские страны имели свои империи.

Дорис Лесслинг, лауреат Нобелевской премии по литературе

Почему бы нам не создать тайное общество, задачей которого будет расширение Британской империи, подчинение всего мира британскому правлению, возвращение Соединённых Штатов, создание единой англо-саксонской империи? Это мечта, но мечта возможная - мечта осуществимая.

Сессиль Родс, вряд ли могущий рассчитывать на Нобелевскую премию

Берлинская конференция

В 1884 году в Берлине состоялась конференция. На ней европейцы делили Африку. Великобритания, Франция, Германия, Италия, Бельгия и Португалия решали, кому будут принадлежать куски континента, площадь которого в пятнадцать раз превосходила площадь самих этих государств (вернее сказать, метрополий этих государств). Пригласить на конференцию представителей самой Африки никому даже в голову не пришло. Судьбы мира определялись Европой и только Европой.

Со стороны на эти споры взирали представители двух поднимающихся титанов: Соединённых Штатов Америки и Российской империи. Им не нужны были владения в Африке. Даже без учёта вечной мерзлоты, у каждой из двух этих стран имелось вдвое больше пригодной для проживания земли, чем у Римской империи периода наивысшего расцвета.

Немолодые мужчины, сидящие за столом у огромной карты Африки, правили миром. В Африке к концу века останутся независимыми только крохотная Либерия - де-факто колония США - и Эфиопия, сумевшая одолеть в войне итальянцев (нацию, знаменитую своей храбростью и бесчисленными победами). Итальянцам пришлось довольствоваться Ливией, отнятой у османов в 1911 году. В 1870 году европейцам принадлежало чуть меньше десяти процентов территории огромного континента, к 1900 - почти девяносто процентов. Таким темпам экспансии могли бы позавидовать Александр Македонский и Чингисхан.

Сама по себе Берлинская конференция была удивительным событием. Ещё сорок лет назад европейцы не продвигались в глубь Африки, а бежали из неё куда глаза глядят. Что же изменилось?

Если свести ответ к нескольким словам, то слова будут такими: хинин и капсюльная винтовка. Всего одно небольшое медицинское открытие и одна небольшая техническая инновация изменили судьбу гигантского континента.

Подарок от друзей Иисуса

К 1840-м гг. казалось, что экспансия европейских держав на планете закончилась. Европейцы уже покорили Индию и Индонезию, “открыли” Китай, исследовали безбрежные просторы Северной Америки, Сибири и безжизненной Австралии, расселились в плодородных землях вокруг дельты Рио-Платы (там расположились “центры тяжести” Аргентины и Бразилии). Но Африка оставалась закрытой для европейцев. На всём континенте европейцы смогли заселить только южные равнины и, начиная с 1830-х гг., полоску плодородных земель в Алжире.

Причиной неприступности прародины человечества была ужасающе высокая смертность.

Границы территорий, находящихся под контролем европейцев в Африке к 1850 году

Источник: Daniel A. Headrick,

“Power over Peoples: Technology, Environments, and Western Imperialism, 1400 to the Present”, Princeton University Press, 2010.

В 1840 один из английских журналов собрал медицинскую статистику по английским солдатам, размещённым в Западной Африке с 1823 по 1836 гг. Оказалось, что 97 % этих солдат либо умерли, либо были признаны негодными к дальнейшей службе. Во время войны британцев с государством Ашанти (в районе Гвинейского залива) на каждую тысячу английских солдат пришлось 638 погибших, из них 603 - в результате болезней. В 1841 году пароход "Альберт" поднялся вверх по Нигеру; половина экипажа не дожила до конца экспедиции - эпидемии убивали европейцев за считанные дни.

Когда результаты этих подсчётов стали широко известны, началось повальное бегство британцев: даже солдат невозможно было убедить остаться в этих гиблых местах, и вскоре во всей Западной Африке у Лондона имелось под ружьём всего-навсего двести человек.

Западная Африка не была исключением. В захваченном французами Алжире с 1830 по 1847 гг. ежегодная смертность среди европейских солдат составила 64 человека на тысячу - не так много, как в Африке южнее Сахары, но всё же слишком много для полномасштабной колонизации.

И когда казалось, что Африка навсегда потеряна для европейцев, нашлось спасительное средство, и называлось оно хинин.

Хинин - горькое лекарство, получаемое из коры хинного дерева, родом из южноамериканских Андских гор. В Европу такая кора была впервые ввезена испанскими иезуитами - членами Общества Иисуса. В 1820 году двое французских учёных выделили хинин из древесной коры. Долгое время он оставался не слишком эффективным средством борьбы с заразой, потому что его выдавали не до заболевания, а уже после. Понадобилось ещё двадцать лет, чтобы добыча хинина превратилась в организованный бизнес, и ещё несколько десятилетий, чтобы он стал общедоступным. В 1884 в мире производилось 10 тонн хинина, в 1913 - 516 тонн; цены за это время упали в пятнадцать раз.

Из 2500 солдат, посланных Лондоном на новую войну с Ашанти в 1873 году, от болезней умерло 40. Иными словами, смертность составила 1,6 % против 60,3 % пятьюдесятью годами раньше. Сорокократная разница!

Справедливости ради заметим, что прорыв в медицине в XIX веке произошёл не на пустом месте. Специалист по британской военно-морской истории Патрисия Криммин пишет: «Если рассмотреть экспедицию адмирала Хозьера в Вест-Индии в 1726 году, когда «за два года в эскадре умерло 4000 человек из 4750, включая адмирала, его преемника, семерых капитанов и пятьдесят лейтенантов», и сравнить её с возвращением в Плимут адмирала лорда Сент-Винсента после блокады Бреста в ноябре 1800, когда во флоте с 28000 человек только шестнадцати понадобилось лечение в госпитале после восьми месяцев плавания, становится очевидно, что в области здравоохранения в военном флоте в течение XVIII века произошли серьёзные улучшения…

Количество больных среди моряков упало с 1 из 2,45 человек в 1779 году до 1 из 10,75 в 1813, а количество смертей в те же годы упало с 1 из 42 моряков до 1 из 143. Продвижение медицинской науки мало повлияло на это. Хотя цинга была во многом изгнана через изменения в рационе, оспу сдерживали вакцинацией, а малярию лечили хинином, смешанным с вином, причины большинства морских болезней и способы их лечения оставались неизвестными к концу этого периода. Настоящие прорывы совершили гигиена, улучшенное питание и более регулярное снабжение чистой, тёплой одеждой»

Хинное дерево

Хинином дело не ограничилось. На помощь спешила наука микробиология.

В 1860-е гг. Луи Пастер доказал, что бактерии, являющиеся главной причиной эпидемий, погибают при высоких температурах. В 1883 Роберт Кох открыл микроб, ответственный за распространение холеры; через десять лет появилась противохолерная вакцина. Эта болезнь ещё в 1830-е гг. пришла в Европу из Индии; потребовалось несколько десятилетий, чтобы европейцы поняли, что распространяется она с загрязнённой водой, и ещё много лет, чтобы создать вакцину. В европейских городах появляются сложные канализационные системы, призванные отделить питьевую воду от стоков; со временем такие системы появляются в городах, населённых европейскими колонистами, по всему миру.

Разделение колониальных городов на европейскую и туземную части объяснялось не только и не столько представлениями о различии рас, сколько простым желанием оградить европейских переселенцев от эпидемий. В 1919 году, через три года после предоставления всем жителям Дакара французского гражданства, генерал-губернатор Французской Восточной Африки писал: "Слова "Европейский город" должны быть понимаемы как "город, чьи обитатели принимают санитарные регуляции, привычные европейцам" и каждый местный житель, который соглашается строго подчиняться эти регуляциям, сможет жить в Европейском городе на тех же основаниях, что и европейцы. Не нужно усматривать в разделении двух городов какой-то политической идеи противопоставления двух рас или стремления ограничить права местного населения"

Борьба с эпидемиями, бушующими в далёких колониях, перестаёт быть делом отдельных энтузиастов и становится государственной политикой. Институт Коха в Гамбурге, Институт Пастера в Париже, Госпиталь Святой Марии в Лондоне, Ливерпульская Школа тропической медицины создают вакцины против самых опасных заболеваний. Колонизация перестала быть делом отважных авантюристов; теперь она подчиняется государственному планированию и стратегированию.

Портрет Луи Пастера кисти Альберта Эдельфельта, 1885

И пуля в горячей груди

Основным оружием британской армии с самого начала XVIII века и вплоть до Крымской войны оставалась "Смуглянка Бесс", с небольшими изменениями пережившая десяток английских монархов и множество войн. Это ружьё не намного отличалось от ружей прусской, французской, австрийской, русской и всех других европейских армий. Стрельба больше чем на сотню метров была, как правило, бессмысленной. Даже при хорошем содержании половина выстрелов заканчивались осечками - порох зажигался за счёт высекаемой кремнием искры, а искра не всегда хотела высекаться. В дождливую погоду ружьё вообще могло оказаться полезным разве что с примкнутым штыком или в качестве дубинки.

Голландский мушкет американских поселенцев начала XVIII века

Помимо ружей, существовали и нарезные винтовки, но перезаряжание винтовки занимало в разы больше времени, чем перезаряжание ружья. Наполеон вообще называл винтовку самым бесполезным оружием, которое может оказаться в руках у солдата. Нарезное оружие получали только немногочисленные лучшие стрелки, вроде английских марксманов или германских егерей. Немцы пытались даже экспериментировать с пневматическими винтовками, но этот путь вёл в никуда.

Видимо, главным толчком к изменениям стали Наполеоновские войны.

В 1807 году шотландец Александр Форсит запатентовал использование хлората калия в качестве детонатора - он воспламенялся не от искры, а от сжатия, например, в результате резкого удара. Ударный состав, содержащийся в специальной капсюле впоследствии будет много раз меняться: самой распространённой стала смесь гремучей ртути и бертолетовой соли - оба соединения открыты французскими химиками в 1780-е гг., и не случись революция, скорее всего, именно Франция, а не Британия стала бы лидером в стрелковом оружии. Но главное случилось: эффективность огня из капсюльной винтовки многократно превосходила эффективность огня из старых ружей.

Через год после Ватерлоо филадельфиец Джошуа Шо создал простую и надёжную винтовку, в которой выстрел происходил не за счёт искры, а за счёт удара и детонации. Такие винтовки были, во-первых, "всепогодными", а во-вторых, давали в сто раз меньше осечек, чем старые кремневые мушкеты. Первыми новые винтовки получают британские гвардейцы, за ними следуют французы и сами американцы.

В 1842 прусская армия принимает на вооружения казнозарядную игольчатую винтовку Дрейзе. (При спуске курка игла затвора прокалывала дно бумажной гильзы патрона и воспламеняла ударный состав капсюля, находившийся на донце пули). Теперь можно было стрелять и перезаряжать винтовку лёжа.

Наконец, французский армейский капитан Минье разрабатывает свою знаменитую пулю, которая позволяет обеспечить такую же скорострельность винтовки (длинноствольного ручного стрелкового оружия с нарезным стволом, обеспечивающим вращение и, как следствие, лучшую баллистику пули), как и у гладкоствольного мушкета. Теперь пулю не нужно было забивать в нарезной ствол - она сама деформировалась при прохождении вдоль нарезов. Пуля была объединена с заранее отмерянным зарядом пороха в патрон. Испытания показали, что новые винтовки с новыми патронами на дистанции в четыреста футов (180 метров) попадали в цель в половине случаев, в то время как старые мушкеты - в одном случае из двадцати. За время, которое требовалось для одного-единственного заряжания винтовки ещё в начале века, можно было успеть выкосить прицельным огнём целый вражеский взвод.

Превосходство британских винтовок (штуцеров, по тогдашней терминологии) над старыми русскими ружьями во всей красе проявилось во время Крымской войны. Англичане и французы расстреливали шеренги русской пехоты, которая была просто бессильна с ними бороться. Превосходство прусских ружей стало очевидно во время войны с австрийцами в 1866. Сложно сказать, в какой мере справедливо было мнение лейпцигского профессора Оскара Пшеля (мнение, ложно приписываемое Бисмарку), что битву при Садовой выиграл прусский школьный учитель, но прусская винтовка вряд ли сыграла сильно меньшую роль.

И всё-таки впереди всей планеты идут не британцы, французы или пруссаки, а американцы. В 1836 Кольт создаёт свой первый револьвер. Поначалу дорогие револьверы не пользуются спросом, и фирма Кольта становится банкротом. Но оригинальное изобретение спасают ведущие войну с индейцами техасские рейнджеры, которым приглянулись увесистые шестизарядные "машинки". На Спрингфилдском государственном арсенале организовано -впервые в мире - крупномасштабное серийное производство взаимозаменяемых деталей (конвейер Форда появился не на пустом месте). Наконец, Гражданская война в США приводит к массовому распространению магазинных винтовок.

К магазинной винтовке быстро прибавляется пулемёт.

Американский инженер по имени Хайрем Максим поначалу не собирался разрабатывать оружие. Но встретившись однажды в Вене с другим американским же инженером, он получил от него дельный совет: чтобы преуспеть в Европе, нужно придумать что-то, что поможет европейцам как можно эффективнее убивать друг друга. Переехав в Англию, Хайрем создаёт своё смертоносное оружие. Правда, в первые годы пулемёт Максима используется европейцами для убийства непокорных африканцев, но это только начало: очень скоро американское изобретение пригодится десяткам миллионов человек, надевших военную форму и отправившихся убивать друг друга по всему миру.

На рубеже веков на вооружение европейские армии получают то оружие, с которым им предстоит воевать ещё полвека. Да и не только полвека: винтовки Ли-Энфилда, созданная в 1903 году, вплоть до нынешнего года оставалась основным вооружением канадских рейнджеров. Винтовки Мосина, Маузера, Арисака, Спрингфилд - все они будут производиться многомиллионными сериями и унесут на тот свет миллионы жизней.

Канадские рейнджеры, охраняющие северное побережье страны, готовятся дать решительный отпор русской агрессии

Но пока винтовка становится средством подчинения огромного континента группе едва различимых на карте мира государств Европы.

Мы идём по Африке

У африканцев были ружья. У африканцев было много ружей. В конце XVIII - начале XIX века, в последние годы британской работорговли, одни только английские мастера каждый год продавали африканцам 150-200 тысяч ружей. Это было очень примитивное оружие, стрелять из которого можно было только на несколько десятков метров. Но африканцам этого хватало. Европейцы продавали местным вождям ружья в обмен на рабов, те использовали ружья, чтобы захватить рабов, и продавали их европейцам в обмен на ружья. Рабов затем продавали в Америку, где плантаторы выращивали их руками сахар, хлопок, табак, кофе, какао, добывали золото, серебро, медь и продавали всё это в Европу. Довольны были все, кроме самих рабов, за несколько лет умирающих на плантациях от тяжёлого труда и жестоких наказаний (самая высокая смертность была в Бразилии и в французских островных колониях, самая низкая - в США). Но рабов, конечно, никто не спрашивал.

Неудивительно, что когда европейцы начали пытаться покорить континент, на стороне их противников были не только болезни, но и оружие - пусть уступающее европейскому, но всё же достаточно эффективное.

Ещё в 1800 году буры - южноафриканские колонисты голландского происхождения - не смогли одолеть племенной союз Коса. Качество вооружения европейцев и аборигенов было примерно одинаковым. Британская армия, победившая Наполеона при Ватерлоо в 1815 году, в 1823-1831 оказалась практически неспособна разбить армии западноафриканского государства Ашанти. Пираты Магриба ещё в начале XIX века представляли страшную угрозу для торговли в Средиземном море и во всей Атлантике. Неудивительно, что молодым Соединённым Штатам пришлось дважды - в 1801-1805 и 1815-1816 гг. - вести войну с Марокко и Триполитанией.

Примитивные ружья у африканцев были. Но вот с магазинными скорострельными винтовками вышла заминка. Оружие это было относительно дорогим и сложным, к тому же европейские державы ещё с начала века стали накладывать серьёзные ограничения на продажи нарезного оружия в колониях. Колониальные державы быстро перевооружили свои армии на новое оружие, опробованное в ходе массовых убийств других европейцев - в Крыму, у Сольферино, у Садовой, у Седана, Меца, Гравелота и Парижа. Теперь европейский солдат обладал огромным преимуществом в сравнении с африканцем. Африка была обречена на покорение.

Покорять Африку британцам и французам было проще, чем испанским конкистадорам тремя веками раньше - покорять американские государства индейцев. Их армии - с винтовками и скорострельными орудиями - легко расправлялись с толпами африканцев, вооружённых в лучшем случае примитивными ружьями, а чаще - допотопными копьями и дубинками.

Для захвата Алжира в 1830 году французам потребовалось сто тысяч подготовленных солдат. Для захвата государства Дагомея (Бенин) потребовалось 2000 солдат, Иджебу (в нынешней Нигерии) - 1000, Сокото (тоже в Нигерии) - 1100, Рабах (в Судане) - 320. В одной только “Битве народов” при Лейпциге за три дня погибло во много раз больше европейских солдат, чем убили африканцы за тридцать лет покорения их континента.

В 1898 году состоялось самое знаменитое сражение во всей "Драке за Африку". Восемь тысяч британских солдат и семнадцать тысяч египтян из вспомогательных колониальных войск сошлись с пятьюдесятью тысячами исламских фанатиков-махдистов при Омдурмане (на территории нынешнего Судана). Британцы были вооружены магазинными винтовками и пулемётами Максима. Махдисты - чем попало, включая копья, ружья, небольшое количество винтовок и даже пару собственных пулемётов (применить их они так и не сумели).

Битва при Омдурмане

Всё свелось к массовому уничтожению бегущих на английские позиции толп фанатиков. "На протяжении всей битвы на противоположной стороне равнины пули разрывали мясо, разбивали и расщепляли кости; кровь текла из ужасных ран; храбрые мужчины пытались пробиться через ад свистящего металла, разрывных снарядов и взмывающей вверх грязи - страдая, отчаиваясь, умирая". Так описал происходящее молодой кавалерийский офицер по имени Уинстон Черчилль. Британцы потеряли 28 человек, египтяне - 20. На поле боя насчитали одиннадцать тысяч трупов исламских фанатиков, пятнадцать тысяч были ранены, пять тысяч взяты в плен.

Whatever happens, we have got

The Maxim gun, and they did not -

подытожил поэт Хилэр Беллок.

Перевод:

На каждый вопрос есть чёткий ответ:

У нас есть Максим, у них его нет

За два года до этого неподалёку от Омдурмана состоялось другое сражение с совершенно другим исходом. В нём эфиопы нанесли сокрушительное поражение итальянской армии.

К дележу Африки итальянцы опоздали. Само Итальянское королевство было создано только в 1861 году, и после этого пару десятилетий молодое государство было занято в основном внутренними проблемами, подавлением восстаний на юге, отношениями со Святым Престолом и Габсбургской монархией. А когда появились возможности и желание приобрести собственные колонии, бОльшая часть Африки была уже поделена. Сумев заручиться поддержкой англичан, итальянцы смогли-таки ухватить из-под носа у немцев южную часть нынешнего Сомали и Эритрея. Ограничиваться этим они не собирались и решили продолжить экспансию присоединением огромной Эфиопии (страны площадью в три современные Германии).

Поначалу всё шло хорошо. Итальянцы сами передали императору Менелику 35 тысяч винтовок в обмен на подписание в 1889 договора, который, как они считали, устанавливал протекторат Италии над Эфиопией. Менелик так не считал. Долго ли, коротко ли - в 1895 году итальянцы начали войну.

Самоуверенный итальянский генерал Орест Баратьери разделил свои небольшие силы (чуть больше десяти тысяч итальянцев и семь тысяч эритрейцев) на три колонны.

У города Адуа его войска встретились со стотысячной эфиопской армией, вооружённой ремингтонами и винтовками Бердана. (Перед самым началом войны Менелик тайно получил ещё тридцать тысяч винтовок и несколько миллионов патронов из Одессы). Фактическое командование эфиопской армией взял на себя есаул Кубанского казачьего войска Николай Леонтьев, по очереди разбивший слабые вражеские колонны. Итальянцы не просто потерпели поражение - они были разгромлены и бежали, потеряв больше половины солдат убитыми, ранеными и пленными. Опасаясь теперь уже за судьбу своей колонии Сомали, Италия была вынуждена подписать мир и выплатить императору унизительную контрибуцию.

Есаул Леонтьев, создатель новой эфиопской армии

Это сражение оказалось единственным крупным примером успешного противостояние колонизации. Во всех других случаях африканцы оказывались бессильны перед напором европейской мощи.

Итак, хинин, паровой котёл и нарезной ствол - по сути, этого оказалось достаточно европейцам для подчинения огромного континента. Главной проблемой европейских держав стали не туземцы, а другие европейские державы, пытающиеся обогнать конкурентов в деле приобретения колоний. Африка была включена в систему международных отношений - как сказали бы последователи идей Валлерстайна, в мир-систему.

Юлий Цезарь кусает локти

Больше всех досталось, конечно, британцам. Они смогли установить контроль над Египтом, Суданом, Кенией, Южной Африкой, Родезией, Танзанией, Кенией, Нигерией и множеством других территорий. Французы получили райский Мадагаскар, небольшие Французское Конго и Габон, захваченный ещё в 1830-е гг. Алжир и обширные, но безжизненные просторы Сахары. Бельгия получила огромную территорию в бассейне самой полноводной реки Африки - реки Конго. Свои куски отхватили немцы, испанцы, итальянцы и португальцы. На всём континенте остались независимыми только Либерия - государство бывших рабов, находящееся под американским протекторатом - и православная Эфиопия, постепенно подпадающая под влияние Российской империи.

В ближайшие десятилетия миллионы людей будут вырваны из каменного века или близкого к нему состояния. Не для всех это закончится благополучно. Самым ярким примером жестокости европейцев станет история Бельгийского Конго, где за два десятка лет европейского колониализма погибло, по разным оценкам, от трёх до десяти миллионов человек. Стараясь увеличить поставки каучука, бельгийцы закрывали глаза на деятельность африканских “помощников”, превращавших своих соплеменников в рабов и отрубавших руки, ноги и головы жителям деревень, которые не выполняли "план" по сбору каучука. Справедливости ради, большинство погибших стали жертвами болезней, принесённых колонизаторами и арабскими купцами.

На карикатуре из британского Punch змея с головой бельгийского короля Леопольда II обвивает тело конголезца

Жестокостью и массовыми убийствами не брезговали и португальцы, испанцы, британцы, даже французы. (Смертность во Французском Конго - ныне Республика Конго - ненамного отличалась от смертности в Конго Бельгийском). С другой стороны, многим жителям британских и французских колоний повезло. С собой европейцы несли некоторые блага цивилизации, вроде базовой медицинской помощи, начального образования для немногих избранных, железных дорог (строившихся, правда, в основном для перевозок сырья) и вкусных французских багетов. Французы вообще рассматривали значительную часть туземных жителей в качестве будущих сограждан (действительно, жители Дакара получат французское гражданство в 1916 году).

В годы, предшествующие мировой войне, Африка окажется ареной противостояния далёких европейских держав. Столкновение английских и французских частей в накалит европейскую ситуацию до предела. Англо-бурская война вызвала волну антибританских настроений во Франции, Германии и России. Марокканский кризис 1906 года чуть не привёл к мировой войне за восемь лет до её начала. Итало-турецкая война за Ливию в 1911 году стала предпоследним ударом для Османской империи.

А потом столкновения закончатся, и начнётся бойня. Африка превратится в одну из арен массового взаимного истребления человеков. Но к этой теме мы ещё успеем перейти.

Двери Тамерлана

Покорение Сибири русскими шло необычайно быстрыми темпами. Начавшись в 1580-е гг., оно по большому счёту завершилось меньше чем через полтора столетия: уже в начале XVIII века русские установили контроль над Камчаткой и Северным Алтаем. Тринадцать колоний, которым в будущем суждено стать Соединёнными Штатами Америки, к этому времени оставались горсткой поселений, вытянувшихся вдоль Атлантического побережья Северной Америки.

На карте мира достижения русских первопроходцев выглядели впечатляюще: государство Российское обзавелось десятком миллионов квадратных километров новых земель. Сибирь стала источником драгоценной “мягкой рухляди” - сотен тысяч ежегодно добываемых шкурок соболей, куниц и горностаев. Сибирский тракт связал через Кяхту Москву и Пекин, открыв новые возможности для торговли между Европой и Азией. Наконец, серебро из рудников Нерчинска и Алтая рекой текло в государственную казну.

Но значение Сибири не стоит переоценивать. Ещё в начале XVIII века плотность населения здесь была даже не в разы, а на один-два порядка ниже, чем сегодня в пустыне Сахара. По первой ревизской сказке 1718 года, во всей Сибири отыскалось 240 тысяч лиц мужского пола, притом русских из них было немногим больше половины - 169 тысяч, 60 %. Пятая ревизская сказка 1794 года показала рост населения до 595 тысяч взрослых мужчин, из которых русских было уже 82 % - 412 тысяч. Но доля сибиряков в населении империи выросла незначительно - с одной тридцатой до одной двадцать пятой. (Примерно такая же доля в населения России сегодня у Ростовской области). Как мы знаем из второй главы нашего рассказа, по-настоящему масштабное освоение сибирских земель начнётся только на рубеже XIX и XX веков.

Неудивительно, что уже в XVII веке русские цари начинают подумывать о масштабной экспансии на юг, через среднеазиатские степи - в Туркестан, когда-то бывший сердцем империи непобедимого Тамерлана, и дальше в Индию, о богатстве которой ходили легенды.

Пётр Первый рассчитывал установить контроль своей молодой империи над Амударьёй и по этой реке установить прямые торговые связи с Индией. (Представления о географии Центральной Азии в те времена были весьма приблизительными). Но планам Петра не суждено было сбыться: отправленный в 1717 году в Хиву с князь Бекович-Черкасский потерпел страшное поражение - из шеститысячного войска вернулось всего несколько человек. Через пять лет поход на юг - не на Хиву, а на Персию - возглавил уже сам Пётр, и на этот раз предприятие закончилось успехом: Российской империи достались владения на южном побережье Каспийского моря с центром в Астрабаде (ныне Горган).

Но русские столкнулись в Персии с теми же бедами, что и англичане в Африке веком позже. Из семидесяти тысяч солдат, прошедших за десять лет службу в Низовом корпусе, расквартированном на каспийских берегах, половина погибла от болезней. В конце-концов земли пришлось вернуть Персии в обмен на союз в войне с Османской империей. Первая попытка броска на юг закончилась ничем.

Правда, отдавая Персии прикаспийские земли, императрица Анна Иоанновна одновременно “взяла под руку” Младший и Средний джузы - две группы казахских родов, которые искали защиты от могущественного Джунгарского ханства. (Третий, Старший джуз попал под власть джунгар). Но отношения между джузами и Россией были отношениями не подданства, а скорее союза - в той степени, в которой возможен союз между империей и племенным союзом: джузы находились в ведении Коллегии иностранных дел, и их представители в Петербурге даже в XIX веке имели официальный статус послов.

Джунгарское ханство, центр которого находился на территории современного Синьцзяна, было уничтожено китайской (точнее, маньчжуро-китайской) армией в середине XVIII века, самих джунгаров китайцы постарались вырезать поголовно. Но в Средней Азии их место заняла Хива. Под натиском хивинцев семьи Младшего джуза вынуждены были в конце XVIII века просить у императрицы Екатерины разрешения перейти реку Яик (Урал) и начать кочевать на территории, защищаемой русскими войсками. Таким образом, в конце века влияние русских в Средней Азии не только не росло, но даже падало.

И снова всё изменил век девятнадцатый.

Ещё в начале века никаких особых изменений заметно не было. Яицкий городок, позднее Гурьев (основан в 1640 году), Уральск (1613), Оренбург (1743), Петропавловск (1752), Омск (1716) и Усть-Каменогорск (1720) к 1800-м гг. всё так же оставались приграничными городами. Петербург был поглощён Европой, где бушевали Наполеоновские войны. Ресурсы и силы, которые удавалось отвлечь для “азиатского направления”, уходили на борьбу с Персией, Османской империей и кавказскими горцами. В залах Зимнего дворца редко вспоминали о далёких безжизненных степях: хватало других забот.

Но после 1815 года Средняя Азия начинает привлекать всё больше внимания императорской власти. В 1818 году начинается переход под русское покровительство родов Старшего Джуза. Ещё через четыре года вернувшийся из сибирской ссылки Сперанский составляет “Устав о сибирских киргизах”, который ликвидирует ханскую власть в джузах. Русские войска продвигаются в глубь степей, выстраивая систему фортов и оборонительных линий. Всё чаще казаки и армейские части вступают в стычки с кокандцами, бухарцами и хивинцами.

Василий Верещагин, “Нападают врасплох”

В 1850 году стычки с кокандцами переросли в полноценную войну. Через три года оренбургский губернатор Перовский взял кокандский форпост Ак-Мечеть. Сразу после этого семь тысяч кокандцев, попытавшиеся было отбить крепость обратно, были рассеяны войсковым старшиной Бородиной с отрядом из 275 человек. Кокандцы были хорошими наездниками, умели стрелять и имели артиллерию, но противопоставить дисциплине и мужеству русских им было нечего.

Через семь лет, в 1860 году, история повторится: при Узун-Угаче подполковник Колпаковский, имея около двух тысяч солдат, казаков и союзных казахских конников, разгромит двадцатитысячное кокандское войско. Наконец, в 1864 году случится настоящее чудо: подполковник Черняев, имея тысячу солдат, возьмёт штурмом самый большой город Средней Азии - Ташкент, обороняемый гарнизоном в пятнадцать тысяч человек (ещё примерно столько же насчитывало наспех собранное ополчение). Убитыми русские потеряли 25 человек.

Отвлекаясь, заметим, что оба подполковника - и Колпаковский, и Черняев - дослужатся до чинов генералов от инфантерии (выше по Табели о рангах стоял только фельдмаршал) и станут генерал-губернаторами: первый Степного генерал-губернаторства, второй - Туркестанского.

Но на взятии Ташкента чудеса не кончились. В том же 1864 году состоялось легендарное Иканское сражение. Сотня уральских казаков под командой есаула Серова встретилась в степи с десятитысячной кокандской армией. Казаки три дня сражались с превосходящим их в сто раз противником. Из 114 человек 57 были убиты, ещё 42 ранены, в отряде не осталось ни одной лошади, но сотня смогла, отбивая постоянные атаки степняков, пробиться к своим. Даже на фоне других побед русского оружия подвиг иканцев выглядел впечатляюще.

В степи широкой под ИканомНас окружил коканец злой,И трое суток с басурманомУ нас кипел кровавый бой.

Мы залегли... свистели пули,И ядра рвали все в куски.Но мы и глазом не сморгнули,Стояли мы... мы - казаки!

Держались мы три дня, три ночи,Три ночи, долгие, как год,В крови и не смыкая очи,Затем мы ринулись вперед.

Вокруг валились наши братья,Коканец кожу с них сдиралИ басурманские проклятьяВослед нам с пулей посылал.

И обезглавленное телоРубил враг в мелкие куски,Но мы не дрогнули, и смелоВсе ждали смерть, как казаки.

Но вот в степной дали сверкнулиРодные русские штыки,И все отраднее вздохнули,Перекрестились казаки.

Эмир соседней с Кокандом Бухары в 1866 году конфисковал имущество русских купцов на своей территории. Реакция не заставила себя долго ждать: в том же году генерал Романовский с тремя тысячами солдат разбил сорокатысячное бухарское воинство. Потери русских составили 12 человек ранеными. Через два года генерал Кауфман с четырьмя тысячами солдат отправился в поход на древнюю столицу Тамерлана - Самарканд, обороняемый шестидесятитысячным бухарским войском; город был взят без особого труда. Бухарский эмир, понимая бессмысленность сопротивления, согласился на мир, признав вассальную зависимость по отношению к русскому царю и отдавая под его власть половину своих владений, включая и Самарканд.

Василий Верещагин, “Вступление русских войск в Самарканд 8 июня 1868 г.”

На этом покорение Средней Азии не закончится. В 1873 будут разгромлены войска Хивинского ханства, и Хива судьбу Бухары, признав над собой власть “белого царя”. В 1876 г. Кауфман и Скобелев - свою первую славу легендарный генерал завоюет в среднеазиатских походах - окончательно уничтожат Коканд. В 1880 Скобелеву уже в одиночку удастся разгромить текинцев и завершить присоединение Туркестана.

Последним столкновением войны, продлившейся не одно столетие, станет в 1885 году бой на Кушке. Выполняя требования вице-короля Индии лорда Дафферина, афганский эмир послал крупный отряд в пограничный оазис Пандижех. На реке Кушка этот отряд встретился с русским отрядом генерала Комарова, был разбит и отброшен. Вслед за этим последовал дипломатический кризис, но начинать войну Лондон и Петербург не собирались и подписали договор, определивший южную границу Российской империи.

Василий Верещагин, “После неудачи”

К 1914 году в среднеазиатских владениях Российской империи будет проживать около 12 миллионов человек, а население Ташкента перевалит за четверть миллиона. Создаётся Семиреченское казачье войско, начинается заселение Средней Азии русскими переселенцами-крестьянами. Для обучения местных жителей открывается сотня с лишним русско-туземных школ; на 1914 год запланировано открытие в Ташкенте университета. К 1906 году все ключевые города Средней Азии связаны друг с другом и с Европейской Россией сетью железных дорог.

Описание покорения Российской империей Средней Азии в нашем рассказе служит иллюстрацией того, с какой лёгкостью европейцам с их оружием и их организацией удавалось в девятнадцатом веке покорять неевропейские народы. В Средней Азии в конце XIX века происходило примерно то же, что и в Африке в это же время. Три некогда могущественных и влиятельных азиатских государства - Коканд, Бухара и Хива - были за тридцать лет покорены несколькими тысячами солдат под началом нескольких храбрых полководцев. Превосходство европейцев было абсолютным. У любой из великих европейских держав теперь мог быть только один настоящий противник: другая великая европейская держава.

Памятник покорителям Туркестана в центре Ташкента; снесён в 1919

Планета Европа

Африкой и Средней Азией дело не ограничивалось. В XIX веке европейцы разворачивают экспансию по всей планете.

Ещё в 1800 году территория молодых Соединённых Штатов была фактически ограничена с запада Аппалачами. Формально Парижский договор 1783 года, завершивший Войну за независимость США, признавал за молодым государством огромные территории - вплоть до нынешних западных границ штатов Иллинойс, и Миссисипи. Но на практике эти земли оставались практически пустынными. За двести лет колонизации англичане и французы продвинулись не больше чем на пятьдесят-сто миль в глубь континента, и это в лучшем случае. (Правда, у французов были небольшие форпосты на Миссисипи и её притоках, но не более того).

В XIX веке всё меняется, и европейцы начинают стремительное продвижение вглубь континента. Уже в 1850 американцы продвинули фронтир (передний край освоенных территорий) далеко на запад от Миссисипи, а отдельные поселения к этому времени появились в Юте и Орегоне. К 1890 году США и Канада контролировали всю территорию между Рио-Гранде на юге и Гудзоновым заливом на севере.

Сопротивление аборигенов - индейцев жестоко и решительно подавлялось. После массового распространения револьверов томагавки, луки и копья стали практически бесполезны против кавалерии армии США. Индейцы сами старались приобрести современное оружие везде, где только возможно, учились обращаться с винтовками и оказывали отчаянное сопротивление "бледнолицым". В знаменитой битве при Литтл-Бигхорн полковник Кастер потерпел самое известное поражение от индейцев; он потерял половину своих людей (триста из шести сотен) от огня великолепно вооружённых индейцев.

Но несколько примечательных побед не могли остановить победоносное наступление американской кавалерии на Великих равнинах. Силы были слишком неравны. А за кавалерией шли миллионы европейских переселенцев, которым предстояло освоить двести миллионов акров плодородных земель, лежащих за Аппалачами.

Один акр равен 0,4046 гектаров

То же самое происходило в Южной Америке. Вплоть до середины XIX века европейские колонисты контролировали примерно ту территорию, которую когда-то колонизировали испанцы в XVI веке. Продвижение вглубь территории континента было незначительным, а кое-где приходилось даже отступать под натиском индейцев.

И снова всё изменилось в XIX веке. Разница между Южной и Северной Америками заключалась только во временном лаге.

За считанные годы в ходе так называемого Завоевания пустыни (1871-1884) территория Аргентины увеличилась в два с лишним раза. Примерно в это же время чилийцы начинают покорение земель арауканов - триста лет потомки конкистадоров жили рядом с этими горными племенами, но только теперь настало время экспансии. В бассейне Амазонки после 1879 года начинается “каучуковая лихорадка”, и в глубине бразильских джунглей вырастают целые города.

Строительство Амазонского оперного театра в Манаусе - “тропическом Париже” - началась всего через пять лет после начала “каучуковой лихорадки”, в 1884 году. На рубеже веков здесь выступали лучшие оперные певцы мира, включая Карузо. За считанные десятилетия старый португальский речной форт превратился в культурную столицу Южной Америки

Конкистадоры могли покорить уже существующие централизованные государства, вроде держав ацтеков и инков, и установить контроль над полоской земли вдоль берега, но продвижение вглубь континента для них было практически невозможно. Карты, в которых гигантские территории в Новом Свете закрашены в цвета испанской и португальской колониальных империй, не должны обманывать - с таким же успехом сегодня можно закрасить на карте мира разными цветами Антарктиду, благо многие страны претендуют на разные куски территории на этом континенте. В XIX веке карты и реальность начинают соответствовать друг другу: обе Америки, как и Африка, становятся владениями европейских колонизаторов.

Границы максимального продвижения европейцев в Америке в 1800 году. Для Южной Америки карта не слишком точна - например, львиная часть закрашенной территории Бразилии остаётся неосвоенной до сих пор

Источник: Daniel A. Headrick, “Power over Peoples: Technology, Environments, and Western Imperialism, 1400 to the Present”, Princeton University Press, 2010.

Территориальная экспансия Аргентины

Благодаря ирригационным работам британских колонизаторов площадь возделываемой земли в Бирме выросла в восемь раз с 1852 по 1915 годы, и страна стала крупнейшим экспортёром риса в мире. Экспорт какао из портов Золотого берега (Гвинейский залив, Западная Африка) вырос с нескольких килограмм в 1891 году до 50 тысяч тонн в 1913.

Покорение Средней Азии русскими и освоение Сибири, "открытие" Китая, переход в Индии к прямому правлению короны, заселение плодородного южного края Австралии - всё это было частью одного процесса. Европейцы больше не были просто сильнее всех других в мире. Европейцы стали повелителями всех других в мире.

В 1800 году европейцы, включая переселившихся в Америки и создавших там свои государства, контролировали 37 % поверхности Земли, причём львиная часть приходилась на пустынную русскую Сибирь. К 1914 году под их прямым контролем было уже 84 % (а население Сибири удвадцатерилось). Немногие сохранившие формальную независимость страны находились в полуколониальной зависимости: Персия - у Британии и России, Турция - у Британии и Германии, Таиланд - у Франции и Британии, Эфиопия - у России, Либерия - у США. Китай превратился в арену противостояния сразу всех великих держав. Мир управлялся цепочкой столиц, вытянувшихся в Северной Атлантике - Вашингтоне, Лондоне, Париже, Берлине и Петербурге.

В некотором смысле Европа больше не была частью света - Европа стала самим светом. И мало кто мог тогда предположить, что скоро наступит конец этого света.