История нефти - I
Кажется, не осталось в нашей стране человека, не слышавшего про ОПЕК+ и про понедельничное падение цен на нефть. Но откуда вообще взялся этот зверь - ОПЕК? Кто и когда начал качать нефть на Ближнем Востоке?
Как инвалидная коляска и сигары создали самую дорогую компанию в истории человечества, как английская разведка свергала английского агента, как советские буровики и подводники построили ОПЕК и много других “как” - о них мы с вами и поговорим.
В рассказе используется немало источников, но основной - великолепная книга “Добыча” Даниеля Ергина, президента Cambridge Energy Research. В первой части я начну рассказ о саудовской нефти и дойду до конца 60-х, когда мир встал на пороге великих событий в нефтяной сфере. Из других частей вы узнаете о великих нефтяных кризисах 1970-х гг., нефтяных войнах начала XX века и о том, что происходило в нефтянке в последние десятилетия.
ТЕКУЧИЕ ПЕСКИ
Горный инженер Фрэнк Холмс, занимавшийся добычей золота по всему миру - от Южной Африки и Австралии до России и Мексики - с началом Первой мировой стал квартирмейстером в британской армии. Однажды он отправился в Эфиопию - нужно было закупить говядину для действующей в Ираке британской армии. Там, от одного арабского торговца, он услышал рассказ о нефти, бьющей ключом на берегу Аравии.
В 1920 году Холмс создал своё первое предприятие - аптеку в Адене (Йемен). Правда, аптечным бизнесом он заниматься не собирался. Его манией стала нефть.
К сожалению, в наличие нефти в Аравии из числа англичан верил только один человек - сам майор Холмс. Отчёт 1925 года Англо-персидской нефтяной компании (о ней речь ниже) гласил, что в плане поиска нефти Албания существенно перспективнее Аравии. Ровно к тому же выводу пришёл один известный швейцарский геолог, нанятый Холмсом. Всё, чего смог добиться энергичный майор за несколько лет - получить право на разработку нефти (которая не была найдена) в Бахрейне, где он пробурил для местного шейха водоносные скважины. В скважинах обнаружилась не только вода, но и “маслянистая жидкость”, но инвесторов это не впечатлило. В конце концов компания Холмса оказалась на грани банкротства: в Лондоне никто не был готов давать ему средств.
Зато деньги нашлись в Америке. Компания Gulf Oil (работавшая в Мексиканском заливе), получив отчёт Холмса, выкупила у него концессию в 1927 году - и сразу же натолкнулась на жёсткое сопротивление британского правительства, считавшего весь Персидский залив своей зоной влияния. (Ирак получил формальную независимость в 1932 году, Кувейт - в 1961, ОАЭ, Катар и Бахрейн - в 1971). Впрочем, британцы сменили гнев на милость в 1929, после начала Великой Депрессии. Ресурсов Британской империи, изо всех сил пытавшейся не растерять свои безбрежные владения, не хватало на разработку аравийский месторождений, а британский бюджет нуждался в деньгах не меньше, чем британский флот - в мазуте.
Известие о найденной на острове Бахрейн нефти привлекло внимание человека, которому суждено было сыграть огромную роль в истории XX века (хотя в то время вряд ли кто-нибудь смог в это поверить). Его звали Ибн Сауд. Он был главой дома аль-Саудов. Двести лет назад Сауды, объединившись в проповедником “чистого ислама” Абдуль-Ваххабом, уже выстроили в Аравии своё государство. Ваххаб считал, что настоящий ислам исповедовали только три первых поколения потомков Мухаммеда. Ваххабиты отрицали поклонение святым местам (уже в современной Аравии могила матери пророка Мухаммеда была залита бензином и сожжена, а на её месте был выстроен общественный туалет, хотя сами останки и были перезахоронены), разрушали мусульманские святыни и пропагандировали очищение ислама от всего наносного, что пришло в него после VII века. Первое Саудовское государство было уничтожено египетскими войсками (вассалами османского халифа к 1818 году). То же случилось со Вторым Саудовским государством, окончательно разрушенным к концу XIX века. Саудиды бежали в Кувейт, а власть над восточной частью полуострова (Неджд) захватила династия Рашидидов.
Прохладной январской ночью 1902 года отряд из 60 человек под началом молодого (27 лет) Ибн Сауда ворвался в Эр-Рияд, родовую саудовскую столицу. Город был молниеносно захвачен, губернатор убит. Началась история Третьего Саудовского государства. К 1920 году, опираясь на финансовую помощь англичан, ибн-Сауд смог разгромить османских ставленников Рашидидов. Через четыре года он пошёл войной на Хиджаз, где правили Хашимиты - потомки Пророка, провозгласившие себя халифами (лидерами всех мусульман) после того, как османский султан отказался от этого титула. Война закончилась победой Саудидов, но их власть теперь держалась на живой нитке: на востоке его ненавидели шииты, составлявшие большинство оседлого населения, на западе - последователи хашидидов, считавшие ибн-Сауда варваром и врагом законной династии, и даже главная опора молодого короля - бедуинское ополчение - становилось всё более ненадёжным (в 1929 году часть ополченцев-ихванов восстанет из-за запрета Ибн Сауда совершать набеги на британские владения).
Английских субсидий (и помощи, временами оказываемой вездесущей английской авиацией) не хватало. Основным источником денег нового государства были паломники, отправляющиеся в хадж в Мекку и Медину. В 1929 году, благодаря Великой Депрессии и партизанщине восставших ихванов, поток паломников иссяк. Казна опустела.
Но, возможно, спасти ситуацию может нефть в недрах королевства? Такую идею подкинул королю Джек Филби, выпускник Оксфорда и бывший чиновник индийской администрации, совсем недавно принявший ислам и ставший королевским другом. (Его сын, Ким Филби, станет лидером знаменитой “Кембриджской пятёрки” - сети советских агентов в Великобритании). Впрочем, даже приняв ислам и переселившись в королевский двор, Филби продолжал строго следовать традиции пятичасового чая и следил за результатами игр в крикет, а приезжая в Англию, всегда надевал котелок. (Впрочем, отношения с бывшей родиной у него были сложными: во время войны он был арестован в Индии за антибританскую пропаганду, которой Филби регулярно и с удовольствием занимался - в том числе на созданном им же аравийском радио).
В борьбе за саудовскую нефть схлестнулись две силы: могущественная Англо-Персидская компания, представленная своей "дочкой" Иракской нефтяной компанией, и американская Gulf. И если вторая хотела добывать нефть, то первая хотела, чтобы никто вообще не добывал нефть в этой стране. Один из топ-менеджеров Иракской компании говорил Филби, что «нефть им больше не нужна, поскольку они нашли ее уже так много, что не знают, что с ней делать. В то же время они жизненно заинтересованы в том, чтобы не допустить к ней конкурентов». Казалось, что исход борьбы очевиден - за Иракской компанией стояла мощь Британской империи, контролировавшей не только Персидский залив, но и весь регион - от Суэцкого канала до Океании. Но у Gulf был свой козырь - владелец. Им был Эндрю Меллон, один из богатейших людей планеты, одиннадцать лет занимавший пост министра финансов США, а в 1932 ставший послом Америки в Великобритании. (Во времена президентства Куллиджа мало кто сомневался в том, что Белым Домом на самом деле правит Меллон). Дразнить такого человека англичане не решались, и у Ибн Сауда появилась возможность выбирать.
Gulf Oil всегда умела находить себе место в этом мире. Когда власть в Анголе в захватили коммунисты из Партии труда, Gulf осталась в стране и продолжила качать нефть. Чтобы защитить свои нефтепромыслы от повстанцев из движения УНИТА. Охрана нефтепромыслов Gulf была поручена кубинским солдатам Фиделя Кастро. Таким образом, солдаты коммунистической Кубы защищали имущество капиталистической компании Gulf Oil от атак повстанцев УНИТА, финансируемых правительством США (1).
У Gulf было куда как больше денег, чем у борющегося с Великой Депрессией британского правительства, которому принадлежала Англо-Персидская компания. Gulf получила концессию и немедленно приступила к геологоразведке. Три долгих года не дали ничего. В ноябре 1937 года центральный офис в Питтсбурге прислал распоряжение не проводить больше бурения без предварительно одобренного плана: это был первый на пути к полному прекращению разведки. И вот, когда бухгалтеры в Пенсильвании уже готовились списать расходы на бурение в убыток, в марте 1938 из аравийского Дахрана пришли новости: на очень большой по тем временам глубине в полтора километра обнаружилось огромное месторождение нефти. Правда, в то время мало кто понимал, что слово "огромное" и близко не отражает масштаб находки.
НОВОЕ ЭЛЬДОРАДО
Эверетт Де Гольер родился в семье небогатого фермера в Канзасе. Его жизнь была воплощением "американской мечты": окончив провинциальный Оклахомский университет, он в итоге стал мультимиллионером и "отцом американской геофизики". Ещё будучи студентом, в 1910 открыл в Мексике скважину “Портреро дель Льяно” на огромном месторождении, проложившем путь мексиканской нефтедобыче. Уже к сорока годам он стал ведущим американским геологоразведчиком, сумевшим внедрить в нефтяную отрасль новаторские геофизические методы; он же был пионером в независимой оценке нефтяных запасов.
На шестом десятке лет Ле Гольеру стало тесно на бескрайних нефтяных полях Америки. Его взгляд обратился на Ближний Восток. «В истории нефтяной промышленности еще не разрабатывалось такого количества крупных месторождений на такой обширной территории. Я спешу выдать свой прогноз в отношении этого региона — в ближайшие годы он станет ключевым нефтяным регионом мира» - сказал Гольер на выступлении в Техасе в 1940 году.
В 1943 Гольер, к тому времени - уже мультимиллионер, был отправлен в Персидский залив для оценки тамошних месторождений. Разработка месторождений в Саудовской Аравии и соседнем Кувейте в это время практически остановилась. В октябре 1940 года итальянские бомбардировщики, взлетев с Родоса, отбомбились по нефтяным скважинам Дахрана. На протяжении всего 1942 года немногочисленные американские специалисты заливали уже разработанные скважины цементом, поджидая прихода танков Роммеля с запада или Клейста с севера. В 1943 немецких танков уже не ждали, однако у союзников было много дел за пределами Залива: о аравийской нефти забыли.
Но результат, доложенный Гольером в Вашингтоне в начале 1944, поражал воображение: консервативная оценка - больше 3 млрд тонн, оптимистичная - почти 40 млрд. Во всём мире в это время добывалось около 300 млн тонн в год, разведанных запасов насчитывалось не больше 7 млрд тонн. «Мировой центр нефтедобычи постепенно смещается из Мексиканского залива и Карибского бассейна на Ближний Восток, в район Персидского залива, — заключал Гольер, — и, вероятно, сместится туда окончательно».
Главным лоббистом американского продвижения в Саудовскую Аравию оказался Гарольд Икес, министр внутренних дел (до создания в 1977 министерства энергетики американское МВД, функции которого сильно отличаются от МВД других стран мира, занималось нефтедобычей). Англичане, объяснял Икес, пытаются «всеми силами добраться» до крупнейшего в мире источника нефти - они «никогда не упускают возможности дотянуться до нефти». Управление армии и флота по нефтепродуктам представило свои прогнозы на 1944 г., согласно которым надвигалась опасность серьезной нехватки нефти. На этом фоне Рузвельт, не особо стремившийся поначалу вмешиваться в ближневосточные дела, санкционировал расширение программы ленд-лиза для Саудовской Аравии.
Икес попытался не просто заручиться симпатией Саудов. Вскоре он попытался от имени государства выкупить у компаний Socal и Texaco принадлежащую им Casoc (California-Arabian Standard Oil) - созданную в 1933 предшественницу современной Saudi Aramco (которая, кстати, остаётся - с большим отрывом - самой дорогой компанией на планете, да и вообще в истории). Эта попытка была принята в штыки всей остальной нефтяной отраслью: её называли даже “шагом к фашизму”. Причину такого неприятия особо и не скрывали: Независимая нефтяная ассоциация Америки справедливо заявляла, что масштабная добыча на Ближнем Востоке подорвёт цены и обострит конкуренцию
Но была и другая проблема - всё те же англичане. Осознавая свою относительную экономическую и техническую слабость заодно с зависимостью от американских военных поставок, они настойчиво пытались договориться с американцами о разделе нефтяных богатств Залива. Конкуренция между Великобританией и США будет лишь истощать взаимные ресурсы и усиливать местных правителей, которых обе державы будут стараться перетянуть на свою сторону. Именно это объяснял в феврале 1944 года британский посол в Вашигтоне лорд Галифакс президенту Рузвельту. Американский президент показал схему раздела нефтяных месторождений Залива. Иран доставался англичанам, Саудовская Аравия - американцам, Ирак и Кувейт делили обе страны. Черчиллю было мало схемы. “В определенных кругах - писал он Рузвельту - есть опасение, что Соединенные Штаты стремятся отнять наши нефтяные активы на Ближнем Востоке, от которых зависит и снабжение нашего военно-морского флота… Откровенно говоря, создается впечатление, что нас выгоняют». Рузвельт отвечал, что, по его сведениям, англичане стремятся “влезть” в американские нефтяные концессии в Аравии. После продолжительного обмена любезностями такого рода в августе 1944 года было принято решение о создании Международного нефтяного комитета, который должен был квотировать добычу нефти странами мира.
Скрипя зубами, англичане были вынуждены смириться с проникновением американцев в Аравию. В начале 1945 года на борту крейсера “Куинси” Рузвельт и саудовский король Ибн Сауд (последний разбил на баке свой шатёр, отказавшись от капитанской каюты) подписали секретное соглашение: США гарантировали саудитам военную помощь в случае войны, в обмен королевство обеспечивало американцам доступ к своей нефти и позволяло открыть авиабазу на своей территории. Старого короля, почти не способного ходить из-за старых ранений ног, тронул подарок Рузвельта: тот отдал высокому гостю свою запасную инвалидную коляску. Разъярённый Черчилль через три дня уже прибыл в Египет для встречи с Ибн Саудом. На просьбу последнего не курить и не пить в его присутствии он, если верить воспоминаниям, заявил: “моя религия предписывает в качестве абсолютно священного ритуала курение сигар и выпивку до, после, а если нужно, и во время всех приемов пищи, а также в промежутках между ними”. В подарок королю англичане приготовили небольшой набор духов стоимостью в сто фунтов - издевательство по восточным меркам. Но было поздно, высокомерие уже не вызывало готовности подчиняться: созданная во многом английскими деньгами и английским оружием Саудовская Аравия уплывала по нефтяным волнам в сторону Вашингтона. В будущем на переговорах о концессиях Ибн Сауда будет волновать в первую голову простой вопрос: связан ли потенциальный концессионер с англичанами или контролируется только американцами (в первом случае сразу следовал отказ). Уже после встречи Черчилль, поняв ошибку, приказал отправить королю роскошный Rolls-Royce, но этот подарок сильно запоздал.
За последующие семьдесят пять лет Арабо-американская нефтяная компания (Aramco) получила триллионы долларов прибыли и стала самой дорогой компанией в мире (ещё недавно её капитализация превышала $2 трлн). Саудиты за эти годы потратили много триллионов долларов на импорт из америки - покупали оборудование для нефтяной сферы, оружие для армии и многое другое. Британцы не получили из этих нефтедолларовых потоков почти ничего; король Ибн-Сауд категорически выступал против любого присутствия британских компаний в своей стране. Уинстон Черчилль за долгие полвека с лишним своей политической карьеры успел допустить множество ошибок. Галлиполийская операция, которую он лоббировал в 1915 году, обошлась союзникам в триста тысяч потерь и фактически закончилась поражением. Возвращение в 1925 году золотого стандарта на предвоенном уровне привело к дефляции и, как считается, стало одной из причин Великой Депрессии. Сдача Сингапура в феврале 1942 года стала, возможно, самым унизительным поражением в британской военной истории. Самодовольство триумфатора, охватившее Черчилля в 1945 году, обошлось консерваторам поражением на выборах. Но, быть может, одной из самых его грубых ошибок были те клубы сигарного дыма, которые он выдыхал в лицо высокому старому королю с орлиным профилем, воевавшему тридцать лет и за эти годы разучившемуся бояться.
Попытка компромисса между американцами и англичанами - Нефтяной комитет - провалилась. Американские нефтяные компании были категорически несогласны с перспективой подстраивать свою добычу под решения нескольких людей, часть которых даже не были американцами. Даже согласие англичан исключить из системы квот внутриамериканскую добычу (на которую приходилось три пятых добычи общемировой) не смогли поколебать мнение новых промышленных элит, привыкших за годы войны к абсолютному лидерству в мировой экономике. Проект создания Комитета даже не был отправлен в Конгресс. Влиятельный Гарольд Икес, тринадцать лет продержавшийся на посту министра внутренних дел и считавший себя незаменимым при Рузвельте, быстро рассорился с Трумэном и, вопреки ожиданиям, его очередная попытка шантажа - прошение об отставке - было с удовольствием подписано президентом. (Он попросил шесть недель на передачу дел; ему дали двое суток). Даже влиятельный министр флота Форрестол, выступавший за создание Комитета (он руководствовался стратегическими соображениями: сохранить американские ресурсы на случай войны, заменив их в мирное время ближневосточной нефтью) не смог ничего сделать. В 1947 году проект Комитета был окончательно отвергнут кабинетом Трумэна.
В том же 1947 году экспорт американской нефти впервые сравнялся с импортом; в следующем году импорт окажется больше - впервые в истории и уже навсегда. В соседней Канаде в этом же году были обнаружены гигантские залежи нефти в провинции Альберта. Зима 1946/7 годов, самая холодная в столетии, повергла Европу в кризис: в разрушенной Германии люди замерзали до смерти, а в Англии благодаря жестокому дефициту угля и нефти промышленность остановилась почти на месяц - этого не смогло добиться даже Люфтваффе. Лето 1947 года США объявили о плане Маршалла, призванном реконструировать лежащую в руинах Европу. Британское правительство заявило о готовности предоставить независимость Индии - больше у англичан не было огромной армии, способной обеспечивать их интересы на Ближнем Востоке. Начиналась Холодная война; в начале года Трумэн провозгласил свою доктрину сдерживания. В тот же день 12 марта 1947 года, когда Гарри Трумэн провозглашал свою доктрину в Конгрессе, четыре американские нефтяные компании - Texaco, Socal, Socony и Jersey - при поддержке короля Сауда окончательно договорились о разделе аравийских концессий: англичане и французы были окончательно выбиты из добычи на самых богатых месторождениях планеты. К этому времени добыча нефти в Саудовской Аравии меньше чем за десять лет выросла с нуля до десяти миллионов тонн - и вырастет ещё в двенадцать раз за следующие два десятилетия (2), ещё впятеро за следующие пятнадцать лет.
Начиналась новая эра.
НЕФТЯНЫЕ МОРЯ
Довольно быстро выяснилось, что никакой войны за нефть между вчерашними союзниками не будет - именно потому, что нефти требовалось очень много. США, пережив небольшой трансформационный спад и переведя промышленность на мирные рельсы, начали быстро расти. Уже в 1950 году продажи бензина в США превысили показатель 1945 года на 42%. То же самое произошло с Европой: во Франции, Германии, Италии, Швеции развернулись экономические чудеса (“Славное тридцатилетие”, “Рейнское чудо”, “Иль Бум”, “Рекордные годы”). В Японии промышленное производство в 1946-1960 годах выросло примерно в двенадцать раз.
Нефть превратилась в главный энергоресурс на планете. В 1949 году две трети мировой энергии вырабатывалось за счёт угля; в 1971 такая же доля приходилась на нефть и газ. Всего в США потребление нефти с 1949 по 1972 годы выросло втрое - с 5,8 млн баррелей в день до 16,4 млн. В Западной Европе оно выросло в 15 раз, до 14,1 млн баррелей. В Японии рост был просто фантастическим - в 137 раз, с 32 тысяч до 4,4 млн. В 1949 году в США было 45 млн автомобилей, в остальном мире - всего 19 млн. К 1972 в США автомобилей было 119 млн, в остальном мире - 161 млн. И какие это были автомобили! С мощными моторами, сияющие хромом, с вычурными спойлерамиМировая экономика росла бешеными, невиданными никогда раньше темпами; после 1970-х гг. таких темпов мир уже никогда не сможет добиться.
На этом фоне новая нефть быстро находила себе покупателя на рынке. С 1948 по 1972 годы добыча нефти в США выросла с 5,5 млн баррелей в день до 9,5 млн баррелей. Но в мире в целом объём добычи вырос с 8,7 млн до 42 млн! Доля Америки упала с 64 до 22%. Общие разведанные запасы в несоциалистических странах выросли с 8 до 68 млрд тонн; американские разведанные запасы, несмотря на постоянную добычу, тоже выросли, но их доля в мировых снизилась с 34% до 7 %. (Доказанные запасы на Ближнем Востоке выросли с 3,5 до 48 млрд тонн). В 1946 г. 77% европейских нефтяных поставок шло из Западного полушария (в 1940 на одни только США приходилось 90% европейского нефтяного импорта); к 1951 г. произошло кардинальное изменение — 80% поставок осуществлялось с Ближнего Востока.
Оказалось, что на Ближнем Востоке американцам и англичанам необязательно конфликтовать. Первые лучше всех в мире умели добывать нефть (в этом деле США до сих пор остаются абсолютными мировыми лидерами). Но вторые намного лучше умели торговать: от империи им досталась огромная логистическая сеть. Первые были нужны вторым, вторые - первым. В Кувейте, например, американская Gulf добывала нефть, а британо-голландская Royal Dutch Shell занималась сбытом; прибыль делилась поровну.
С другой стороны, послевоенный технологический бум в очередной раз породил надежду на скорое создание вечного двигателя - дешёвого и доступного источника энергии, который вытеснит ископаемое топливо. (Знакомо, правда?). «Соединенные Штаты находятся на пороге революции в химии, — писала New York Times в 1948 г., — в последующие 10 лет мы увидим формирование новой мощной промышленности, которая ликвидирует зависимость от иностранных источников нефти. Бензин станут производить из угля, воздуха и воды». Министерство внутренних дел предлагало развернуть новый Манхэттенский проект, потратив $10 миллиардов на создание гигантских заводов синтетического топлива. Правда, по результатам долгих исследований выяснилось, что нефть, получаемая из угля, в три с лишним раза дороже нефти обычной. (Технологии добычи нефти из воды были засекречены, все причастные к разработке зверски убиты по заказу нефтяных компаний). Чуть позже такой “волшебной палочкой” была объявлена атомная энергия: разрабатывались атомоходы, атомовозы, атомолёты и даже атомобили. Компания Lewyt Corp подумывала о подготовке разработки атомных пылесосов. Чуть позже надежды стали возлагать на термоядерный синтез (старый анекдот: термояд - будущий перспективный источник энергии, и всегда им будет). На этом фоне контроль над нефтяными полями больше не выглядел чем-то важным.
После нескольких небольших конфликтов между крупными американскими компаниями - “Семью сёстрами” - British Petroleum, Exxon, Gulf Oil, Mobil, Royal Dutch Shell, Chevron и Texaco - и местными правительствами установились стабильные правила игры. Как правило, новые концессионеры и государства - владельцы нефтяных полей договаривались о паритетном разделе нефтяных прибылей. Из этого правила бывали исключения - в частности, новички, пытавшиеся пробиться на рынок, например, итальянцы и японцы, предлагали правительствам чуть больше денег - но в целом отношения оставались стабильными.
К 1973 году семь сестёр контролировали примерно 85% мировых запасов нефти; сегодня на них приходится всего несколько процентов, и основная часть их доходов приходится не на ренту, а на организацию добычи и нефтепереработку. В 2007 году, на фоне нефтяного бума, Financial Times предложила список “новых сестёр” - семи государственных компаний, контролирующих мировой рынок: русский Газпром, бразильская Petrobras, венесуэльская PDVSA, китайская CNPC, иранская NIOC, малазийская Petronas и аравийская Saudi Aramco (3).
Впрочем, однажды спокойствие было нарушено.
ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ
Пока американские первопроходцы осваивали богатейшие залежи Кувейта и Аравии, в Иране всё шло своим чередом. Англо-иранская компания с 1945 по 1950 гг. получила прибыль в $250 млн, а иранскому правительству выплатила $90 млн. Своему собственному правительству компания заплатила налогов больше, чем иранскому. Вдобавок компания могла продавать топливо британским флоту и ВВС по заниженным ценам.
Англичане обосновались в стране очень давно, с самого начала XX века. Тогда перед Лондоном стояли две задачи: обеспечить мазутом свой огромный флот, переходящий с угольных котлов на турбины, и не дать русским исполнить свою давнюю мечту - выйти к Индийскому океану. Британцы поставили на правильную лошадку. В 1907 году, после русско-японской войны, им удалось добиться от ослабленной России знаменательного соглашения: Персия делилась на две зоны влияния - северную русскую и южную английскую, а гористый центр объявлялся нейтральной зоной. Англо-иранская компания быстро вывела Персию (переименована в Иран в 1935 году) в пятёрку мировых лидеров нефтедобычи и каждый год обеспечивала британской казне миллион фунтов одних только налогов.
Мы ещё вернёмся к Персии, рассказывая об истории нефтедобычи в начале XX века
С 1925 года страной правил шах Реза Пехлеви. Начав службу рядовым в Персидской казачьей бригаде (личной охране шаха, в которой рядовыми служили представители местных племён, а офицеры были из русских казаков), он подготовил переворот и сам стал шахом. В 1941 году Пехлеви продемонстрировал симпатию к нацистам и попытался воспрепятствовать вхождению на территорию страны британским и советским войскам. Союзники быстро свергли шаха, отправив его в Южную Африку (где он умер в Йоханнесбурге в 1944; его наследником стал Мохаммед Пехлеви, сохранивший власть до Революции 1979 года) и оккупировали страну. (Советское командование, несмотря на случившуюся в августе Киевскую катастрофу, в конце того же месяца ввело в Иран три армии в несколько сотен тысяч человек с тысячью танков). Во время войны иранский бензин через Каспий и Волгу шёл в баки советских самолётов и танков, через страну в СССР была поставлена львиная доля ленд-лиза, в с Тегеране построили даже автосборочный завод. В 1943 году в иранской столице, окружённой кольцами пехоты и танков, прошла встреча глав трёх стран-союзниц: было принято решение об открытии второго фронта и о будущем вступлении СССР в войну с Японией.
После войны союзные войска были выведены (хотя Сталин долгое время не хотел выводить свои дивизии из Иранского Азербайджана - у Советов к этому времени были большие проблемы с нефтью). Постепенно всё вернулось в мирное русло; Англо-Персидская компания продолжала работать, а страна находилась в полуколониальной зависимости от Великобритании.
Но когда в 1950 году между Aramco и саудовской монархией было заключено соглашение 50/50, в Иране начало быстро расти недовольство. Американцы стремились навязать те же условия Англо-иранской компании. Занимался этим помощник госсекретаря Джордж Макги, получивший образование геофизика в Оксфорде и ставший зятем легендарного Де Гольера. Но все попытки американцев наталкивались на стальную неуступчивость главы Компании Уильяма Фрейзера, которого президент Трумэн назвал “типичным колонизатором из XIX в.”. Фрейзер отличался такой властностью, что, по словам председателя совета директоров Gulf, его подчинённые “не решаются назвать свои души собственными”.
В иранском меджлисе нарастала ненависть к англичанам. (Влиятельный аятолла Кашани, предшественник аятоллы Хомейни, даже объявит национальный праздник - “День ненависти к британскому правительству”). Один из депутатов заявил, что лучше уж пусть на иранскую нефтяную промышленность будет сброшена атомная бомба, чем контроль над ней сохранится за Англо-иранской компанией. Компания предложила новый план выплат роялти, и после долгих раздумий новый иранский премьер-министр Али Размара объявил об отказе от национализации. Через четыре дня он был убит на входе в мечеть молодым фанатиком.
Новым премьером стал популярный в Меджлисе Моссадык. Великолепный актёр, любивший плакать и изображать потерю сознания на публике, аристократ, богач и правнук шаха, принимавший посетителей в пижаме, народный трибун, получивший докторскую степень в Швейцарии… В общем, неудивительно, что Дин Ачесон, американский госсекретарь, называл его “великим актёром и великим шулером”.
Моссадык сразу объявил о национализации Англо-иранской компании. В ответ Британия начала перебрасывать силы на Кипр, готовясь к возможной будущей войне. Ачесон сразу понял, что возможная война толкнёт Иран в руки СССР, исполнив данную мечту ещё Российской империи о выходе к тёплым южным морям.
Посредником для переговоров между иранцами и англичанами был послан тяжеловес Аверелл Гарриман - организатор гигантского проекта ленд-лиза в годы войны, постоянный собеседник Черчилля и Сталина. Его первый разговор с Моссадыком (тот принимал гостя лёжа, одетый в пижаму), по воспоминаниям самого Гарримана, был наполнен чудесами. Моссадык завёл разговор об англичанах. «Вы не знаете, какие они коварные, вы не знаете, какие они порочные, вы не знаете, как они оскверняют все, к чему прикасаются». «Я уверяю вас, они и хорошие, и плохие, а чаще всего — средние», — сказал Гарриман. В дальнейшей беседе Моссадык упомянул, что его внук, «зеница его ока», учится в школе за границей. «Где?» — спросил Гарриман. «Конечно, в Англии, — ответил Моссадык. — Где же еще?».
Аятолла Кашани, некогда сторонник Моссадыка, теперь стал его смертельным врагом: он считал премьера английским агентом. Примерно так же думал сам шах Пехлеви, правда, он считал, что Моссадык скорее запутался в собственных интригах. Миссия провалилась. Гарриман сделал вывод: «У Моссадыка за душой лишь борьба с Великобританией. Любое решение спора означало бы конец его политической власти».
Сразу после национализации Англо-иранской компании все остальные нефтяные компании и все крупные развитые страны мира объявили эмбарго на поставки иранской нефти. Экспорт практически испарился, добыча упала в тридцать раз. С каждым месяцем ситуация в стране ухудшалась, страна погружалась в хаос. В Тегеран прибыл советский посол Лаврентьев - заместитель министра иностранных дел, до этого занимавшийся укреплением советской власти в Чехословакии, Румынии и вообще на Балканах. По всему Ирану сносили памятники предыдущему шаху. Моссадык распустил парламент и провёл референдум, на котором получил 99% голосов в свою поддержку - методику проведения таких референдумов Советы давно отработали в Восточной Европе. В Корее продолжала бушевать война, и отношения Запада с Советским Союзом оставались крайне напряжёнными. Ситуация становилась критической.
На заседании Совета национальной безопасности директор ЦРУ Аллен Даллес нарисовал неприятную картинку. «Свободный мир не только лишится своих огромных средств, вложенных в добычу иранской нефти, и самих ресурсов, но этими средствами завладеют русские и освободятся от заботы о нефтяных запасах. Хуже того... если Иран захватят коммунисты, то, несомненно, вскоре другие районы Ближнего Востока, где находится около 60% мировых запасов нефти, попадут под контроль коммунистов».
Но, конечно, у Даллеса был план по выходу из кризиса. План потребовал 19 миллионов долларов, но оно того стоило. В июле 1953 года сотрудник ЦРУ Ким Рузвельт, внук Теодора, пробрался в шахский дворец и убедил шаха принять участие в свержении Моссадыка. Операция получила название “Аякс”. (Моссадык в рамках этой операции получил кодовое имя “старый содомит”).
В августе операция началась. Помощь ЦРУ оказывала британская MI-6, имевшая в Иране широкую сеть агентов и шпионов. Против Моссадыка развернулась масштабная информационная кампания - его обвиняли в коррупции, ненависти к исламу и любви к коммунизму. После этого шах, уехавший на отдых на каспийский курорт, должен был издать указ о снятии Моссадыка и замены его на генерала Захеди. Но Моссадык раскрыл план, арестовал главу личной гвардии шаха, а сам шах успел улететь в Рим. 18 августа заместитель госсекретаря Уолтер Смит доложил, что “Аякс” провалился.
В 2013 году, по истечении 60-летнего срока давности, документы об операции “Аякс” были опубликованы ЦРУ. Все детали операции сегодня хорошо известны
На следующий день в Тегеране начались масштабные волнения. Религиозные лидеры, получившие щедрое финансирование от ЦРУ, вывели на улицы толпы с портретами шаха. Против них выступили платные провокаторы, изображавшие коммунистов; они спровоцировали выход на улицы настоящих коммунистов, вступивших в бои со сторонниками политического ислама. По всему Тегерану шли уличные бои. Шахская гвардия вывела на улицы бронетехнику и быстро захватила все узлы связи. Армия отказалась подчиняться Моссадыку. Переворот завершился успехом. Ким Рузвельт докладывал Эйзенхауэру, что “Аякс” “больше похож на приключенческий роман, а не на исторический факт”. Сегодня "Аякс" - популярная тема для комиксов.
В этой истории есть ещё один не слишком заметный участник - Франция. Шах Пехлеви с шести лет воспитывался французской гувернанткой, а потом учился в швейцарской школе. Али Размару был выпускником Сен-Сира, главной французской военной академии. Моссадык получил образование в престижной Sciences Po, а потом и докторскую степень по праву во франкоязычном швейцарском университете. (Занятно, что аятолла Хомейни, лидер будущей Исламской революции, много лет прожил в ссылке в Париже). Французы были разъярены тем, что соглашение о “красной линии” 1928 года, по которому любая добыча на территории Аравии, Ирака, Леванта и Турции должна была проводиться с участием французской государственной CFP, оказалось фактически аннулировано в годы войны. Попытки французов уже после войны восстановить её действие (в том числе в лондонских судах) не привели к успеху. По итогам истории с Моссадыком CFP всё же смогла отхватить себе небольшую долю в иранской нефти
Был ли Моссадык английским агентом или нет - вряд ли мы это уже узнаем. Но в целом Англо-иранская компания вышла из кризиса без особых потерь. В новом консорциуме ей принадлежало всего 40%, 54% досталось американцам, 6% - французской государственной CFP. Тем не менее, англичане заставили своих новых партнёров выплатить им $90 млн за уступку своей доли; кроме того, новые союзники должны были платить англичанам по 10 центов с каждого барреля нефти до тех пор, пока сумма выплат не достигнет $500 млн. Формально разрабатываемая консорциумом нефть принадлежала Ирану; на практике американские компании платили ренту не иранскому правительству, а британской компании.
Ну а все остальные страны Залива получили урок. Урок был усвоен.
ОПЕК: НАЧАЛО
В 1959, после победы революции на Кубе, администрация Эйзенхауэра ввела квоты на импорт нефти из-за рубежа. От квот были избавлены Мексика и Канада - они могли везти нефть по суше. Американцы были озабочены возможностью вражеского флота (в первую очередь, конечно, советского) в случае войны прервать поставки в США. Основания для опасений были: Куба могла превратиться в великолепную базу для советского подводного флота - за год до этого СССР обзавёлся своей первой атомной подлодкой, построенной в Северодвинске, а на верфях Ленинграда и Горького строились дизельные подлодки с автономностью не 30 суток, как раньше, а 60 и даже 90 (проекты 633 и 641).
У этого решения имелись неожиданные последствия. Венесуэла, в годы войны стабильно снабжавшая союзников своей нефтью, посчитала себя оскорблённой. Вряд ли бы на её чувства кто-нибудь обратил внимание, если бы не один человек - Перес Альфонсо.
Это был аскет и революционер, фанатично преданный своей стране: оказавшись в ссылке в Америке, он в конце концов переехал в Мексику, опасаясь, что его дети разучатся жить в испаноязычной среде. Альфонсо сильно не любил американские компании, работающие в Венесуэле, и у него были на то основания. 12 ноября 1948 года венесуэльский Конгресс на законодательном уровне закрепил принцип 50/50 - правительству должна была доставаться как минимум половина суммарной прибыли нефтяников - и ввёл новые налоги на иностранных концессионеров. Через 12 дней конгресс был свергнут военной хунтой, а Перес - в то время уже влиятельный политик - отказался прятаться за стенами американского посольства. Хунта не решилась его расстрелять и просто вывезла в Штаты.
Вообще принцип 50/50 в отношениях между венесуэльским правительством и США был установлен ещё в 1943 году, когда американцы остро нуждались в импорте нефти; но долгое время этот принцип оставался декларативным.
Помимо искреннего патриотизма, у Переса был ещё один недостаток: он был очень честным человеком. В молодости он отказался регистрировать брак у городского судьи, известного продажностью, и предпочёл расписаться в небольшой деревне. Удивительно, что столь искренний и честный человек стоял у истоков организации, на протяжении десятилетий обеспечивавшей ресурсами множество мерзейших авторитарных режимов по всей планете.
В США Перес много лет изучал американскую нефтяную промышленность, в первую очередь - знаменитого Техасского железнодорожного комитета, фактически распределявшего квоты на добычу нефти между американскими компаниями. Эффективность работы Комитета впечатлила Переса, и в его голове появилась мысль: а что если создать такую же организацию, участниками которой будут не нефтяные и железнодорожные компании, а страны - экспортёры нефти?
После свержения хунты в 1958 году Перес стал министром нефти Венесуэлы. Он предложил американскому правительству выделить его стране квоту на американском рынке. Администрация Эйзенхауэра даже не сочла нужным реагировать на это предложение. Безусловно, это было ошибкой, потому что Перес быстро нашёл того, кто был готов с ним разговаривать.
Абдулла Тарики был сыном погонщика верблюдов. Тем удивительнее, что он смог получить геологическое и химическое образование в Техасском университете и пройти практику в Texaco. В 1955 году тридцатипятилетний Тарики стал Директором нефтяных и горных дел Саудовской Аравии. Он симпатизировал идеям арабского национализма египетского лидера Насера и даже получил прозвище “красный шейх”. Семью Саудов Тарики не очень любил, но до поры это сходило ему с рук: в самой королевской семье шёл острый конфликт между королём Саудом и принцем Фейсалом (в конце концов второй победил и сам стал королём).
У Тарики были свои причины быть недовольным сложившейся ситуацией. Точнее, одна причина - Советский Союз.
Если в начале XX века на Российскую империю приходилось больше половины мировой добычи нефти, то к 1945 году - немногим больше 5%, в десять раз меньше (4). Добыча нефти в районе Баку даже в 1966 году не достигла уровня 1940 года - сказалась сверхэксплуатация военных лет (5). При этом советский ВВП составлял 8% мирового, к этому стоило прибавить гигантские расстояния, требующие огромных транспортных издержек, и огромные вооружённые силы, пожирающие миллионы тонн топлива. Пока остальной мир переходил на тепловозы, в СССР продолжали производить паровозы - не из-за упёртости, а потому что не хватало мазута. Обычные трактора пытались заменить на электрические, которые можно было бы запитывать от малых ГЭС на небольших речках, от небольших электростанций, работающих на местном торфе, и даже от ветрогенераторов (6).
Впрочем, у Советов был козырь в рукаве - Волго-Уральская провинция. Ещё в начале 1930-х в Башкирии открыли крупное Ишимбайское месторождение, которое поспешили назвать “Вторым Баку”; на практике масштабы месторождения оказались сильно переоценены. Но уже в годы войны, в 1942 году, после начала наступления Гитлера на Кавказ, когда над Советским Союзом нависла угроза быть отрезанным от кавказских месторождений (угроза эта воспринималась столь серьёзно, что в Перми даже начали было строить завод синтетического топлива, получаемого из сибирского угля) - в это время началась масштабная геологоразведка в Среднем Поволжье, и в 1944 году в регионе отыскались огромные залежи нефти. В 1948 было открыто гигантское Ромашкинское месторождение под Казанью, ставшее настоящим “Вторым Баку”. (Удивительно, но масштабная разработка волжской нефти началась только в 1955 году, уже после смерти Сталина (7). Результат не заставил себя ждать. К 1954 году добыча нефти в СССР выросла всего в два раза в сравнении с 1938; чтобы удвоиться ещё раз, ей потребовалось всего пять лет. Поволжская нефть хлынула на европейские рынки. На заседании кабинета министров в 1958 году Даллес заявлял: «Свободный мир находится перед лицом довольно опасной возможности Советов внести хаос в установившиеся рынки». Сенатор Кеннет Китинг заявлял: «Хрущев не раз грозился похоронить нас. Сейчас становится все более очевидным, что он утопит нас в море нефти, если позволить ему безнаказанно сделать это».
Советские лидеры отлично понимали роль нефти. Многолетний сталинский нарком нефтепрома Байбаков на двадцать два года стал председателем Госплана; никто другой за все годы советской власти не занимал эту должность дольше семи лет. Премьер Косыгин считал, что только Байбаков, много лет занимавшийся распределением топлива между всеми отраслями, имеет достаточный опыт, чтобы планировать развитие махины советской экономики
ДОБЫЧА НЕФТИ
Источник: https://yearbook.enerdata.net/
Советская нефть, вновь пошедшая на экспорт, вытесняла с европейских рынков ближневосточную - как раньше ближневосточная вытеснила из Европы дорогую нефть США и Венесуэлы. Одно время в Новороссийске можно было покупать нефть вдвое дешевле нефти ближневосточной. British Petroleum не выдержала первой: в начале 1959 года она опустила отгрузочную цену нефти на 10%. Перес Альфонсо и Абдулла Тарики готовились действовать.
9 августа 1960 года Jersey Standard Oil, работавшая в Саудовской Аравии, снизила отпускную цену на 14 центов за баррель. Через несколько часов Тарики послал телеграмму Альфонсо. В течении суток они смогли привлечь к переговорам правительства Ирака, Ирана и Кувейта - суммарно на эти страны приходилось 80% мирового нефтяного экспорта (хотя и значительно меньшая доля добычи). В сентябре в Багдаде было подписано соглашение о формировании ОПЕК.
НАЧАЛО
В первые годы своего существования ОПЕК повлияла на мировой нефтяной рынок удивительным образом: никак. В мире было просто очень много нефти. В 1961 году была открыта первая скважина в Западной Сибири под Мегионом; через четыре года открыто гигантское Самотлорское месторождение. Если в разрушенной войной стране освоение волжской нефти потребовало на удивление многов времени, то теперь освоение нового месторождения, затерянного среди болот и вечной мерзлоты, потребовало всего три года - фантастические темпы. Огромные месторождения нефти были обнаружены в Ливии; уже в 1965 году страна обеспечивала 10% мирового нефтяного экспорта, притом ливийская нефть была исключительно чистой, а везти её в Европу можно было быстро и дёшево. Франция разрабатывала месторождения в алжирской Сахаре, и в конце-концов французские компании, работающие по всему миру, смогли почти полностью покрыть потребности Пятой Республики в топливе. (Де Голль, инспектируя новые месторождения в Алжире в 1957 году, сказал: “это может всё изменить в нашей судьбе”).
В 1953 г. геолог Де Гольер писал своему другу, главному геологу Iraq Petroleum Company Уэллингсу, компания которого открыла три «слона»: «Положение на Ближнем Востоке становится похожим на состояние Соединенных Штатов, когда с момента основания нефтяной промышленности главной проблемой перманентно был рынок, а не добыча». После того, как к нефти Залива добавилась ещё и нефть с бескрайних просторов России и Сахары, проблема сбыта стала ещё более актуальной. С 1960 по 1969 годы рыночная цена на нефть упала, с учётом инфляции, на 40%. «Нефть была доступна всем в любое время в любом месте и всегда по цене не выше, чем вы просили, — вспоминал Говард Пейдж из Jersey. — Я никогда не видел рынка с такой острой конкуренцией. Рынок летел в тартарары».
Если в 1950-е гг. нефть не привлекала первостепенного внимания потому, что мир ждал появления альтернативных источников энергии, то в 1960-е гг. нефть не привлекала внимания потому, что её было слишком много. Мир был увлечён космической гонкой. В пятидесятые героями стали физики, в шестидесятые - конструкторы. Инженер-буровик, казалось, превратился в кого-то вроде технолога пищевого производства - нужного, но незаметного в экономической жизни персонажа.
На этом фоне ОПЕК мало кого интересовала. В докладе ЦРУ, посвящённом ближневосточной нефти и выпущенном в ноябре 1960 года - через два месяца после создания ОПЕК - организации посвятили четыре страницы из сорока трёх. Создатели ОПЕК - Тарики и Перес - почти сразу вынуждены были покинуть свои посты: “красный шейх” сделал неверную ставку на короля Сауда, проигрывавшего в борьбе с Фейсалом, тридцать лет занимавшим пост министра иностранных дел и хорошо знакомого с политиками всего мира, а Перес вообще разочаровался в нефти и занялся выращиванием цветов. Как сказал один из “нефтяных генералов”: “Реальностью нефтяного мира (в то время) были импортные квоты США, российский нефтяной экспорт и конкуренция”.
К тому же внутри самой ОПЕК не было ничего похожего на единство. Главными противниками выступили Саудовская Аравия и Иран. Шах уже не был похож на того затравленного молодого человека, игрушку в руках иностранных спецслужб и местных интриганов. У него были великие планы - Иран должен был превратиться в великую державу. По соглашению, подписанному консорциумом “семи сестёр” с Ираном в 1954 году, темпы роста добычи консорциума должны были не уступать темпам добычи в регионе в целом. Но шах считал, что его обманывают. Если саудиты даже после ухода с поста Тарики выступали за ограничения на добычу нефти, то шах, напротив, требовал добывать как можно больше. В 1964 году на обеде в Белом Доме он заявил президенту Линдону Джонсону, что американские нефтяники предпочитаю иранцам арабов, а ОПЕК стала “инструментом арабского национализма”. В разговоре со старым другом Кимом Рузвельтом он говорил, что «устал от того, что Соединенные Штаты обращаются с ним, как со школьником», несмотря на «открытую борьбу Ирана против наступления Насера». «Америка лучше обращается со своими врагами, чем с друзьями», и особые отношения между Ираном и Америкой «близки к завершению».
Пехлеви мечтал восстановить могущество древней империи Кира Великого
У шаха были козыри. Он заключил договор с СССР о поставках газа в северные районы страны из Туркменистана (интересно, что поставки продолжаются до сих пор: Иран, имея доступ к самому крупному газовому месторождению планеты - “Куполу” в Персидском заливе- не может перебрасывать газ через горы на север страны). Вдобавок он угрожал переориентироваться на советский импорт. Американские нефтяные компании, стремясь не портить отношений с шахом, даже перешли на иранский календарь. Политика шаха была рискованной - он помнил о судьбе Моссадыка - но в итоге дала результат. Если в 1957 году Саудовская Аравия добывала на половину больше нефти, чем Иран, то к 1970 году уровни добычи почти сравнялись. Соперничество двух крупнейших нефтедобывающих стран Залива приводило к постоянному росту добычи.
Несмотря на фантастические темпы роста, новые рынки всё же удавалось находить (мы уже знаем это из статистики). В машине теперь не ездили, в ней жили. Американцы смотрели кино, не выходя из автомобиля, в автокинотеатрах. Здесь же подростки занимались сексом, и здесь же секс перерастал во что-то большее; по данным исследование 1960-х гг., 40% предложений о браке делалось внутри автомобиля. В Калифорнии в округе Орандж можно было прослушать церковную службу, сидя за рулем в «самой большой в мире церкви для автомобилистов».
В 1919 году танкист-подполковник, а в будущем - президент США Дуайт Эйзенхауэр возглавил экспедицию из 80 грузовиков, которые должны были пересечь страны, пройдя из Вашингтона В Сан-Франциско. Половина машин сломалась в пути или застряла в непролазной грязи - чинить их было негде; оставшимся понадобилось два с лишним месяца, чтобы проделать путь, который фуры сегодня проезжают в крайнем случае за неделю. Лишь в 1926 году была открыта легендарная Route 66, связывающая Чикаго с Лос-Анджелосом, и только к 1936 вся магистраль была покрыта асфальтом.
Став президентом в 1952 году, Эйхенхауэр, впечатлённый системой рейхсбанов, выстроенных в нацистской Германии, решил выстроить гигантскую систему автомагистралей в США общей протяжённостью почти 70 000 км.
Эйзенхауэр воспринимал программу как предмет личной гордости. «Площадь всего дорожного покрытия такова, что на ней могут уместиться две трети всех автомобилей США. Из бетона, пошедшего на строительство дорог, можно было построить 80 плотин Гувера или проложить шесть раз дорогу до Луны. Бульдозеры и экскаваторы перевернули столько земли, что ею можно было засыпать весь Коннектикут на два фута. Этот проект больше, чем все другие действия правительства после войны, изменит лицо Америки». Программа, растянувшаяся на тридцать пять лет, обошлась бюджету в полтриллиона дололаров и связала все штаты, соединив гигантскую страну.
В 1946 г. семья Левитт приобрела 4000 акров земли картофелеводческих ферм в городке Хемпстед на Лонг-Айленде, в 25 милях от Нью-Йорка. Вскоре бульдозеры уже ровняли землю, строительные материалы сгружались с грузовиков через каждые 20 метров. На каждом участке появились саженцы яблонь, вишен и вечнозеленых деревьев. В первом Левиттауне построили 17 400 коттеджей, и он стал домом для 82 000 американцев. Левиттаун стал прототипом послевоенного пригорода, олицетворением одного из вариантов американской мечты и утверждением американских ценностей в нестабильном мире. Уильям Левитт объяснял: «Ни один человек, имеющий свой дом и сад, не сможет стать коммунистом. У него будет слишком много дел».
«Пригородизация» набирала темп. Число индивидуальных построек увеличилось со 114 000 в 1944 г. до 1,7 млн в 1950 г. С 1945 по 1954 г. 9 млн человек переехало в пригороды. Всего с 1950 по 1976 г. число американцев, живущих в больших городах, выросло на 10 млн, а в пригородах — на 85 млн.
На нефтяном рынке царила Эра потребителя. А тем временем на востоке уже собирались тучи, которые навсегда изменят историю мировой экономики.
ПРОБА ПЕРА
14 мая 1948 года Израиль провозгласил свою независимость. На следующий день пять арабских государств - Египет, Сирия, Трансиордания, Ливия и Ирак - объявили новой стране войну и ввели на её территорию страны. Удивительно, но в результате этой войны арабские армии были разгромлены отрядами еврейских ополченцев, а Израиль не только смог защитить свою территорию, но и захватил половину территорий, выделенных под формирование арабского государства на территории Палестины (включая Западный Иерусалим).
Поначалу новое государство находилось в дружеских отношениях с Советским Союзом. (СССР даже был первым государством, признавшим независимость Израиля, а еврейские ополченцы сражались трофейным немецким и чешским оружием, поставляемым в страну вассальной по отношению к Москве Прагой). Сталин рассчитывал на появление первого ближневостоного социалистического государства. Довольно скоро эти надежды были разрушены: Израиль выбрал прозападную ориентацию и начал строить капитализм. Сионисты на долгие десятилетия превратились в любимых персонажей советских карикатуристов.
Тем временем сначала в Ираке, а потом и в Сирии победила Партия арабского социалистического возрождения - Баас. В Египте власть находилась в руках Гамаля Абдель Насера, близкого по взглядам к Баас. Для молодых диктаторов само существование Израиля было костью в горле. Но в 1956 году израильская армия вместе с британской и французской вторглись на территорию египетского Синая, стремясь помешать Насеру национализировать Суэцкий канал. Насера спасла совместная реакция СССР и США, которые потребовали вывода войск под угрозой санкций и даже войны. После этого война между арабскими странами и Израилем стала почти неизбежна.
СССР поставлял арабам всё больше и больше оружия. По численности населения арабские государства превосходили Израиль во много раз. Вдоль всей границы Израиля постоянно шли столкновения. В 1966 году израильская авиация уничтожила тяжёлую технику сирийцев, строившую водоотводы для перенаправления реки Иордан на территорию Сирии. В 1965 году был сформирован ФАТХ - Движение за освобождение Палестины, немедленно развернувшее террористическую деятельность на территории Израиля. Арабские газеты были наполнены карикатурами, обещавшими скоро выкинуть евреев в Средиземное море.
18 мая 1967 года каирское ради "Голос арабов" заявило: “С сегодняшнего дня больше не существует чрезвычайных международных сил, защищающих Израиль. Мы более не будем проявлять сдержанность. Мы больше не будем обращаться в ООН с жалобами на Израиль. Единственным методом воздействия, который мы применим в отношении Израиля, станет тотальная война, результатом которой будет уничтожение сионистского государства”. Война была неизбежна.
Командование ЦАХАЛ считало, что единственный способ победить в грядущей войне - ударить первыми. Главной головной болью генералов была арабская авиация. Египет получал из СССР сотни новых самолётов, включая даже таких исполинов, как тяжёлые бомбардировщики Ту-16. От прифронтовых египетских аэродромов до основных израильских баз можно было долететь за семь минут; самим израильтянам до египетских баз лететь надо было 20 минут, а значит, внезапность исключалась.
Чтобы победить, евреям был нужен план. И план разработали. Как говорил командующий ВВС генерал Хода: «Мы жили с планом, мы спали на плане, мы питались планом. Мы постоянно совершенствовали план».
В 7 часов утра 5 июня 1967 года израильские штурмовики "Мираж" (почти все израильские самолёты были французского производства) поднялись со своей базы в пустыне Нагев и отправились в Средиземное море. Египтяне не обратили на это внимание: вот уже два года одни и те же самолёты регулярно выходили в Средиземное море, разворачивались там, быстро снижались и уходили на аэродром.
В этот раз самолёты резко развернулись на юг. На высоте 30 метров, в условиях полного радиомолчания они вошли в воздушное пространство Египта и атаковали военные аэродромы. Над Нилом стоял утренний туман. Египетская разведка не отследила изменений в расписании дня израильских пилотов, потому что изменения не было - они встали как обычно, в шесть утра. В момент начала налёта египетские пилоты находились в столовых на завтраке. Удар был рассчитан идеально.
Специальные бетонобойные бомбы били в перекрестья взлётных дорожек, выводя из строя сразу по две дорожки за раз. Стоящие под открытым небом египетские самолёты расстреливались из авиапушек. За первой волной пришла вторая, за ней третья. Многолетние изматывающие тренировки дали результат: бомбы ложились идеально точно, самолёты проводили на базах между боевыми вылетами по семь минут. Патрульные египетские истребители прикрывали аэродромы с востока, со стороны Израиля, к атаке с запада, с тыла они оказались совершенно неготовы. За один день ВВС арабских стран потеряли около 400 самолётов - примерно вдвое больше числа боевых самолётов у ЦАХАЛ.
Израильские самолёты не имели никакого технического превосходства над арабскими. С танками у евреев всё было ещё хуже. Основу танкового парка арабских стран составляли мощные тяжёлые советские ИС-3, новые советские Т-54/55 и американские "Паттоны". В ЦАХАЛ преобладали всевозможные модификации американских "Шерманов", разработанных ещё до вступления США во Вторую мировую (израильские умельцы устанавливали на эти древние машины мощные пушки). Тотальное превосходство израильских бронетанковых сил над арабскими в очередной раз доказывает, что на войне воюет не оружие, а люди
Днём авиация переключилась на поддержку своих войск, наступающих на Синае в направлении Суэцкого канала. Наступление возглавляла танковая дивизия будущего премьера Ариэля Шарона. Герой-десантник, будущий создатель Спецотряда 101 - предшественника спецназа Генштаба ЦАХАЛ, известный не только отчаянной храбростью, но и кровавым рейдом на Кибию, Шарон вырвался к Суэцкому каналу, изолируя оставшиеся на Синае египетские части. К 9 сентября, через четыре дня после начала наступления цахаловских бронетанковых дивизий, боевые действия были прекращены: Синай оказался под полным контролем Израиля.
Разгромлены были и сирийские войска, оборонявшие Голанские высоты, и войска Иордании в Восточном Иерусалиме - третий по значимости для мусульман (и первый - для евреев) город оказался под полным контролем ЦАХАЛа. Была сорвана попытка обстрела Тель-Авива с египетских ракетных катеров. В воздухе господствовала израильская авиация, уничтожавшая колонны арабской техники.
Израиль потерял около убитыми около 800 солдат и 46 самолётов, арабы - около 20 тысяч и полтысячи самолётов. Поражение арабов было сокрушительным. 10 июня, через шесть дней после начала боевых действий, все стороны договорились о прекращении огня. Война закончилась.
По результатам войны территория Израиля увеличилась в несколько раз, покорённый Иерусалим стал столицей. И хотя эти территории в основном пришлось вернуть, с этого момента "сбросить евреев в море" уже никто всерьёз не надеялся.
Министр обороны Израиля Моше Даян в завоёванном Иерусалиме
8 сентября, на следующий день после взятия Иерусалима Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак, Ливия и Алжир объявили о приостановке поставок нефти в США и Великобританию. Во многом на них повлияли развернувшиеся беспорядки: в Ливии даже начались массовые нападения на иностранных специалистов и офисы западных компаний. Уже на следующий день поставки нефти из арабских стран упали на 60%. Был перекрыт Суэцкий канал - там шли бои. Иракские лоцманы отказывались проводить танкеры к гигантскому иранскому нефтеперерабатывающему комплексу на острове Абадан, и поставки иранской нефти тоже резко упали, хотя сам Иран не присоединялся к эмбарго. Вдобавок через пару недель вспыхнула гражданская война в Нигерии.
После первоначальной паники западные страны быстро начали реагировать на изменившиеся условия. Компании начали быстро переориентировать транспортные потоки: здесь им немало помогли новенькие японские супертанкеры, способные перевозить до 300 тысяч тонн нефти за один рейс. British Petroleum даже отказалась от расчётов новых транспортных маршрутов в компьютерах - составлять новые программы не было времени - и вернулась к ручкам и бумаге. В конечном счёте оказалось, что арабские страны уменьшили поставки нефти всего на 1,5 млн баррелей в день. США быстро развернули добычу на законсервированных (на случай чрезвычайных событий) месторождениях и выпустили на рынок дополнительно 1 млн баррелей, Венесуэла - 400 тысяч, Иран, справившийся с проводкой судов к Абадану - 200 тысяч. Перед новым 1968 годом на Аляске было открыто самое большое в истории Северной Америки месторождение - Прадхо-Бей.
На конференции в Хартуме в августе 1967 года Насер признал, что экономика его страны лежит в руинах. От арабских стран ему нужны были в первую очередь не ограничения на экспорт, а деньги. Ограничения постепенно снимались. «Боязнь дефицита, порожденная войной на Ближнем Востоке, уступает место страху нового изобилия» - с таким заголовком выгла передовица The Wall Street Journal в октябре.
Первая попытка использовать нефть в качестве оружия. Но попытка оказалась не последней.
ССЫЛКИ
(1) Дэниел Амманн. Нефтяной король. Секретная жизнь Марка Рича. М.: Альпина Нон-фикшн, 2018.
(3) https://www.ft.com/content/471ae1b8-d001-11db-94cb-000b5df10621
(4) https://ourworldindata.org/energy