📅22 мая - начало Брусиловского прорыва. Это единственное достижение российской армии в Первой мировой, оказавшееся пирровой победой, потери были колоссальные, боевой дух окончательно улетучился, армия начала разваливаться.
22 мая 1916 года начался так называемый «Брусиловский прорыв» - главная наступательная операция русской армии во время Первой мировой войны, достигшая заявленных целей, своеобразный предмет гордости патриотов определенного толка. Это, кажется, единственный козырной туз, который всегда достают из рукава при обсуждении поражений и успехов Первой мировой войны.
Оценку этой масштабной операции давали неоднократно, рассматривая ее с разных точек зрения: военно-стратегической, тактической, исторической. Ее описывали в мемуарах рядовые участники и тогдашние политики. Мы не историки и не военные, но давайте попробуем по-своему оценить ее значение – может быть, сегодня, ровно 107 лет спустя после ее начала этого события у нас есть причины вспомнить о нем?
Итак, главные моменты «Брусиловского», или, как его называют еще, «Луцкого» прорыва.
Основная цель этого сражения – оттянуть по просьбе французских союзников германские войска из-под «Верденской мясорубки». Вернее, союзники не просили, они требовали:
«Как бы то ни было, отношения между союзниками заметно ухудшились… интересы России стали игнорироваться… В январе 1916 года генерал Алексеев писал генералу Жилинскому по поводу угроз Франции прекратить нам снабжение. «Думаю, что спокойная, внушительная отповедь, решительная по тону, на все подобные выходки и стратегические нелепости безусловно необходима. Хуже того, что есть в отношениях, не будет. Но мы им очень нужны; на словах они могут храбриться, но на деле на такое поведение не решатся. За все нами получаемое они снимают с нас последнюю рубашку». (А.А.Керсновский, «История русской армии»).
По суммарным потерям это крупнейшее для России сражение Первой мировой войны – около полутора миллионов человек со стороны Австро-Венгрии и Германии, 500-750 тысяч - со стороны армии Российской империи. Это признается всеми, хотя цифры могут отличаться – как обычно, воюющие страны занижают собственные потери и завышают их у противника. Но оценки других ее итогов отличаются еще сильнее. С точки зрения участников войны со стороны Антанты, центральные державы потеряли стратегическую инициативу, в Германии и Австрии называли эту тактику «широкой разведкой без сосредоточения необходимого кулака». Но это не все - еще сильнее отличаются оценки операции ее непосредственными участниками, генералами русской армии.
Руководил операцией главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал Брусилов.
«Идея, положенная генералом Брусиловым в основу плана наступления, была совершенно новой и казалась парадоксальной. Учтя полностью опыт неудавшихся наступлений и попыток прорыва сплошного фронта на Французском и Русском театрах войны, он отказался от сосредоточения в одном месте «кулака», всегда заранее обнаруживаемого неприятелем, и потребовал подготовки наступления по всему фронту, дабы держать в заблуждении противника». (А.А.Керсновский, «История русской армии»).
Другие генералы, задействованные в наступлении, не разделяли его плана – сомневался генерал Алексеев, колебался генерал Эверт и ох как не хотел куда-то наступать генерал Куропаткин:
«После совещания Куропаткин подошел к Брусилову: «Охота была вам, Алексей Алексеевич, напрашиваться! Вас только что назначили главнокомандующим, и вам притом выпало счастье в наступление не переходить, а следовательно, и не рисковать вашей боевой репутацией, которая теперь стоит высоко. Что вам за охота подвергаться неприятностям? Вы можете быть сменены с должности и потерять тот военный ореол, который вам удалось заслужить в настоящее время. Я бы на вашем месте всеми силами открещивался от каких бы то ни было наступательных операций, которые при настоящем положении могут вам лишь сломать шею, а личной пользы вам не принесут» ». (А.А.Керсновский, «История русской армии»).
Несогласие всех со всеми в Ставке и штабах ожидаемо привело к тому, что каждый командовавший армией генерал поступал так, как считал нужным, выбирая наиболее удобное для себя место и время наступления. Причины неудач, естественно, объясняли действиями других.
Как оценивал эту операцию сам Брусилов? Вот цитата из его мемуаров:
«Никаких стратегических результатов эта операция не дала, да и дать не могла, ибо решение военного совета 1 апреля ни в какой мере выполнено не было. Западный фронт главного удара так и не нанёс, а Северный фронт имел своим девизом знакомое нам с японской войны «терпение, терпение и терпение». Ставка, по моему убеждению, ни в какой мере не выполнила своего назначения управлять всей русской вооружённой силой. Грандиозная победоносная операция, которая могла осуществиться при надлежащем образе действий нашего верховного главнокомандования в 1916 году, была непростительно упущена». (Брусилов А.А., «Мои воспоминания»).
Генералы и дальше пошли каждый своей дорогой. Алексеев, так же колеблясь, принял участие в «заговоре военных» и, будучи личным другом Николая II, морально подготовил его к отречению, после участвовал в формировании Добровольческой армии и в Гражданской войне на стороне белых. Брусилов в 1920-м году вступил в Красную армию, отвечал за кавалерийскую подготовку (умер в 1926 году в возрасте 72 лет). Генерал Куропаткин после Октябрьской революции уехал в Тверскую область, преподавал там в основанной им сельской школе, а также заведовал местной библиотекой.
Несмотря на то, что все шло не так, как было задумано, этот прорыв помог французским войскам. Но «русская армия была вынуждена вести боевые действия в изолированной обстановке. Успех, достигнутый Юго-западным фронтом, не получил широкого размаха… Прорыв не был развит, и фронт до 1917 г. опять стабилизировался». (Ветошников Л.В., «Брусиловский прорыв. Оперативно-стратегический очерк», М. 1940).
Почему же, несмотря на настойчивость отдельных генералов вопреки обстоятельствам, численное превосходство русской армии, эта операция оказалась пирровой победой?
В воспоминаниях одного из ее рядовых участников, бывшего тогда семнадцатилетним вольноопределяющимся, описана такая символическая сцена:
Солдаты идут мимо сельского кладбища, накануне в этой деревне был бой. «Далеко впереди, проходя мимо крайнего памятника, людская волна колыхалась, и головы всех поворачивались влево. Вскоре и я поравнялся с тем же зловеще зияющим мрамором и вздрогнул, невольно пораженный ужасной картиной. По обе стороны памятника стояли два рослых солдата, два невольных свирепых врага. Штыки их винтовок вонзились взаимно в широкие груди того и другого. Винтовки опирались на мрамор креста, а потемневшие лица повисли на грудь, как будто были внезапно застигнуты непреодолимым глубоким сном». («Смелым Бог владеет: наступление Юго-Западного фронта 1916 года глазами нижнего чина Е.В.Тумиловича»).
Как получилось, что после ожесточенных схваток, многочисленных наступлений и контраступлений, все военные достижения вдруг обесценились для воюющих сторон? А были ли они в действительности, эти достижения, для тех, кто должен был воплощать стратегическую мысль? 1917-й год – революция в России, 1918-й – в Германии. В военное дело вмешалась внутренняя политика, отвлекла так некстати…
Военные историки, остро переживая за промахи, пишут о генералах и их «армиях», подразумевая, что «армия» - это лишь инструмент командования, лишенный субъектности. Иногда, правда, суровые военные, оперирующие внушительными цифрами, подробно перечисляющие сотни и тысячи единиц тяжелой техники, упоминают какой-то «боевой дух», имеющийся в наличии у солдат, или отсутствующий, как будто это тоже боеприпасы, которые могут не подвезти в нужное время.
Но что делать, если этот дух, помогающий солдатам безукоризненно выполнять приказы, не подвезли обеим воюющим армиям. Бывает ведь и такое?
Здесь можно вспомнить вторую часть эпилога «Войны и мира», где Толстой рассуждает о причинах исторических событий:
«Вместо людей, одаренных божественной властью и непосредственно руководимых волею божества, новая история поставила или героев, одаренных необыкновенными, нечеловеческими способностями, или просто людей самых разнообразных свойств, от монархов до журналистов, руководящих массами. Вместо прежних, угодных божеству, целей народов: иудейского, греческого, римского, которые древним представлялись целями движения человечества, новая история поставила свои цели -- блага французского, германского, английского и, в самом своем высшем отвлечении, цели блага цивилизации всего человечества, под которым разумеются обыкновенно народы, занимающие маленький северо-западный уголок большого материка.
…Рассматривая только те выражения воли исторических лиц, которые отнеслись к событиям как приказания, историки полагали, что события находятся в зависимости от приказаний. Рассматривая же самые события и ту связь с массами, в которой находятся исторические лица, мы нашли, что исторические лица и их приказания находятся в зависимости от события.
Несомненным доказательством этого вывода служит то, что, сколько бы ни было приказаний, событие не совершится, если на это нет других причин…».