ПРИЧАСТНЫЕ К ЭТНОЦИДУ:

Тако ощущение что ентат атаман, казаков с монахами путает.

А один казак про *де твой конь?* Так написал:

Конь твой рядом с сохой, с той де лапти рядом стоят.

И вот такого атамана, пускай у его кровь казачья, мы казаки своим братом почитать должны?

Атамана который занимается прямым этноцидом......

От как же?

Атаман станицы Григорополисской о возрождении казачества .

Атаман станицы Григорополисской Владимир Григорьевич Моисеев – потомственный казак, его предки в 1794 году (год основания станицы) в числе других донских казаков перебрались сюда с Хопра. Так что его самого в казаки никто не принимал, просто в своё время Владимир Григорьевич, как и все потомственные казаки, прошёл перерегистрацию. Атаман – человек порядочный, смелый, добрый, глубоко верующий, трудолюбивый, преданный родной земле и готовый отстоять порядок в ней с нагайкой в руках, при этом остроумный, с сочным, живым юмором. Наверное, такими и были казаки до начала расказачивания, до травли и уничтожения.

Вот что рассказывает атаман о самом трагическом – советском периоде в истории казаков станицы Григорополисской:

До 1914 года в станице проживали 31.600 человек – как казаков, так и иногородних. После революции перепись не велась, провели её только с принятием первой Конституции в 1936 году. По данным этой переписи, население станицы составляло 5200 человек. Основная масса заморена голодом в 30-е гг. В 1929-1934 годах станица была окружена войсками, не выпускали никого. Казаки уходили через брод на Кубани. Когда началась коллективизация, казаков решили загнать в колхоз. Согнали их в Покровскую церковь, закрыли там. Через трое суток приехал уполномоченный из Лабинского отдела Краснодарского края (станица вообще всю жизнь к Краснодарскому краю относилась, это потому уже её к Ставропольскому приписали). Уполномоченный сказал: «Да ведь они (казаки) подохнут, а в колхоз не пойдут. Значит, надо найти другой способ». Тогда они собрали голытьбу, которая всегда есть в любом обществе – людей, которые не хотят работать и ничего делать не хотят, — налили им, и голытьба добровольно записалась в колхоз. Только это ничего не изменило, голытьба как не работала, так работать и не стала. Начался голод. Казаков переименовали в кулаки, а кулака могли расстрелять, например, за ведро пшеницы. Или за то, что у него дома стояла железная кровать. В 1933 хлеб отобрали, увезли в район и там охраняли, никого к нему не подпускали. В итоге его погноили, а в станице начался мор. Дошло до того, что люди ели других людей. Чья это была идея, сейчас уже сказать невозможно. Некоторые говорят, мол, это всё Сталин придумал. Наверняка сказать нельзя. Только идея эта была жестокая и бесчеловечная. И тем более жестокая, что заморили людей, в чьих генах было заложено трудиться, простых работяг.

В 1991 году был принят закон «О реабилитации репрессированных народов и казаков». «Реабилитации казачества как таковой не было и не будет никогда», — сокрушается атаман. Однако принятие закона, по его словам, изменило многое: «Раньше-то за казачество и разговору не было». Начали восстанавливать храмы. А ещё упорядочили систему званий. Теперь звание есаула казакам присваивает не кто иной, как президент Российской Федерации. «Так что теперь всё по закону, это раньше чего хочешь понавешать можно было. А сейчас все знают, что если у тебя какая награда есть, значит, заслужил», — радуется атаман.

По своему статусу казаки – общественники. После сокращения числа полицейских за порядком в станице и на хуторах следит казачья дружина, но платят казакам за этот труд очень немного. «Хотели сделать ещё пожарную казачью дружину, но только на добровольных началах, а какой дурачок бесплатно в неё работать пойдёт»? – недоумевает атаман. Впрочем, казаки всё-таки продолжают надеяться на то, что в 2012 году в станице появится пожарная дружина. С современным оборудованием и зарплатой для дружинников.

Нравственная основа казачества – это православие: «У нас нет других заповедей кроме тех, что прописаны в Библии». Поэтому когда у атамана спрашивают, почему бы ему не издать указ об обязательном посещении церкви, он возмущённо отвечает: «Ты ж православный! Какой тебе ещё указ нужен, чтобы в церковь ходить?!»

В станице Григорополисской казаки следят не только за общественным порядком, но и за нравственным состоянием вверенной им молодёжи – это детский дом («Правда, сюда мы в основном с подарками ездим. У них и денег много и спонсоров, но и подарки от казаков – это уже традиция»), специальная вспомогательная коррекционная школа — «спецназ», как ласково называют её казаки, и профессиональный лицей им. атамана Платова. Здесь, по словам преподавателей, собран самый сложный контингент – те, кого после школы никуда не приняли.

Помимо общеобразовательных предметов и специальности, здесь преподают основы православной культуры, историю казачества, большое внимание уделяется физической подготовке. Мальчишки под руководством учителя ОБЖ сами соорудили тир, сдают нормативы по стрельбе. «На лошадях бы мы их тоже научили ездить. Если бы лошади были», — улыбается тренер. «Церковь они у нас посещают в добровольно-принудительном порядке. Кормят их здесь, постимся все вместе. Перевоспитываем где мытьём, где катаньем. Мы их не бьём, но бывает, что и выпросят иной раз нагайки. Всегда за дело. Но не на убой. С ними трудно, конечно, но если не мы, то кто», — делится учитель ОБЖ. После окончания лицея большая часть выпускников («перевоспитавшиеся») не только гарантированно трудоустраивается в сельском хозяйстве, но и пополняет ряды казаков.

Кого же принимают в казаки сегодня? «Русских старше 18 лет православного исповедания. Но главное – чтобы человек за казачество душой болел и имел большое желание жить по православному закону». Между подачей заявления и принятием в казаки проходит год. В течение этого года будущий казак участвует во всех проводимых казаками мероприятиях (кроме дежурств), он уже имеет право носить казачью форму.

А по истечении года вместе с удостоверением новоиспечённый казак получает право носить кинжал. Огнестрельного оружия казакам не полагается. «И слава Богу!» считает атаман, — «Потому что если оружие есть, его рано или поздно пустят в ход. А нет – и прекрасно». На дежурства же казаки никогда не берут с собой даже кинжала. Всё их вооружение составляют нагайки. Правда, и их применять приходится нечасто – как правило, у нарушителей спокойствия охота хулиганить пропадает от одного только вида плети.

Многие молодые казаки проходят службу по контракту в вооружённых силах Российской Федерации. Однако с призывниками ситуация очень сложная. Их посылают в казачьи части, однако служить приходится не с казаками, а вместе с чеченцами и дагестанцами. Результатом становятся неизбежные конфликты между новобранцами. Матери даже просят атамана не писать в призывных документах о том, что юноша казак, чтобы его только не оправляли в казачью часть в Будённовске.

А что касается традиционных атрибутов казачьей жизни… «У меня раньше спрашивали некоторые: «Казак, где твой конь?» Подколоть хотели. Да какой конь в двадцать первом веке! Пытаться вернуться в средние века – это абсурд. Уклад мы не вернём, да оно и не нужно. Не нужно навязывать людям, как им жить, да что им делать. Вернуть бы только обращение людей друг другу. Чтобы люди людьми были и друг к другу относились соответственно».

АВТОР

Анастасия Филимонова

журналист-фрилансер, переводчик из Ростова-на-Дону