"Я ушла в отпуск и не вернулась"
В конце "нулевых" прогремела череда кризисов, повлиявших на жизнь россиян. Но для многих проблемы начались еще раньше.
После колледжа Анна получила медсестринскую специальность, но она решила продолжить учебу уже на уровне университета. Как результат – вузовский диплом менеджера сестринского дела.
В 2001 году, когда страна только начинала восстанавливаться после "лихих девяностых", у Анны родилась дочь Аля – детей, родившихся в этот период времени, называют "поколением из демографической ямы". Отец девочки умер вследствие несчастного случая еще за месяц до ее рождения.
Разумеется, приходилось как-то выкручиваться – иногда Анне приходилось брать дочку на работу в местный медицинский колледж. Ничего криминального, конечно же, не случилось, коллеги всё понимали, – Аля сидела в лаборантской и ела конфеты. Иногда она выходила пообщаться со студентами, так что особых неудобств это не вызывало. Единственное минус был в другом.
"Хотелось, конечно, чтобы ребенок был одет, накормлен, чтобы он хорошо развивался и… хотелось развиваться самой. Для этого мы старались ходить в театры и на концерты, насколько это было возможно".
Хотя Анна и работала в колледже на две ставки, – а преподавала она профильные дисциплины, – на нормальное существование этого не хватало. С 2007 года Анна решила сменить место работы и вид деятельности, а потому устроилась операционной сестрой в больницу при РЖД. В отличие от колледжа или обычных городских медучреждений, больница РЖД находится не на государственном обеспечении, – зарплата там была довольно высокая при условии наличия клиентов.
"Я чувствовала себя героиней фильма, которой дали много денег, а она стоит и кричит: "Ну и что мне с этим делать?!" Зарплата была высокая, но не было ни сил, ни времени ее тратить, не всегда хватало времени даже на поход в магазин. Тем временем ребенок уходил из сада самым последним или вовсе сутки сидел дома один, хотя она была совсем маленькой".
Позже судьба решила помочь Анне со сменой обстановки: первая попытка освоить малый бизнес привела женщину на рынок на одной из окраин города. Там она сначала работала по выходным; ассортимент в то время был довольно ограниченный: автомобильные наклейки и подвески на зеркала.
"Эта ниша на тот момент была свободной и, по правде говоря, она практически не занята до сих пор. Легкомысленный товар, цветочки-бабочки для девочек, неприличные надписи и хуманизированные джипы для пацанов. Взрослые смотрели на них и радовались, как дети. Дочку я брала с собой, она сидела в «загашнике», задней комнате контейнера, которая служила еще и складским помещением".
Однако долго на этом месте проработать не получилось: бизнес бизнесом, но контейнер – железный ящик с дверью – не отапливался зимой, поэтому в осенне-зимний сезон там было опасно.
Проработав в таком половинчатом состоянии до 2008 года, Анна ушла в областной онкологический центр всё так же работать операционной сестрой. Как раз очень вовремя: у отца Анны диагностировали рак, который обнаружили довольно поздно, так как никак не удавалось правильно определить, где именно находится опухоль. По факту, Анне пришлось воспользоваться своим служебным положением, она попросила назначить химиотерапию, хотя врачи говорили, что для этого слишком поздно, а конечную операцию она уговорила провести заведующего отделением.
"Я тогда сама сидела и капала ему нужные препараты, волосы у самой лезли клочками. Постоянно сидела у него, ночевала в палате, сама кормила его два раза в день. Он даже не знал, где здесь столовая. Как-то раз, уже после операции, я сказала ему пройтись и купить себе что-нибудь, так он вернулся с пустой тарелкой и вопросом "А где?". В итоге есть больничный суп он отказался, и я все съела сама! Как только его прооперировали, я помню, это был сентябрь 2009 года, я ушла в плановый отпуск и не вернулась".
Теперь уже новое место работы было на крытом авторынке и даже в отапливаемом помещении. Вернулся прежний ассортимент, – наклейки, подвески, – но было и кое-что еще.
"Тогда в моду только-только входила цветная виниловая плёнка для перетяжки автомобиля, туба полтора метра в высоту с тридцатью метрами плёнки. До сих пор популярна цветная тонировка для фар, хотя её то запрещают, то разрешают. Вообще работа с таким товаром – как русская рулетка: иногда живешь "от штрафа к штрафу". Одно время штрафовали за отсутствие буквы "Ш" на заднем стекле, так мы продавали их по сто рублей штучка, а заказывала по несколько тысяч каждую неделю. Если поставщик не успевал все сделать, заказывала в типографии рулон этих "Ш", сама везла их домой и в ночь вырезала по 700-800 штук, а потом отвозила и продавала. Так что выживаем чисто на глупых законах".
Перемены на этом не кончились: хоть на новом месте торговля шла относительно неплохо, Анне все же пришлось поменять дислокацию, так как аренда на контейнер выросла. Место в среднем ряду авторынка ее вполне устроило, пусть и пришлось делить его со странным парнем, продающим компрессора.
Уже в 2016 году, в преддверии чемпионата мира по футболу в России, дорогу, около которой находился авторынок, перекрыли – строили новую дорожную развязку. Таким образом, рынок оказался отрезанным от остальной части города.
"Гоняли в Москву два раза в месяц, одним днем: у ворот Южного Порта в пять утра как штык, вечером в девять утра на обратный поезд, на следующий же день приезжаешь и прямо с поезда с сумкой едешь все раскладывать, это непрерывный процесс, кто успел, тот и заработал. Негласный закон: чем хреновее у тебя продажи, тем шире ты улыбаешься. А под конец дня тебя обязательно ждет какое-то маленькое чудо. Что-то хорошее обязательно должно произойти".
В 2018 году здание авторынка, а также прилегающего к нему продуктового рынка "Фреш" расформировали, а помещения отдали под склады. Часть людей разбрелась по другим точкам города, часть осталась и перешла в цокольный этаж прилегающего торгового центра "Московский".
В этот раз Анне улыбнулась удача: новое место оказалось по центральной "аллее" нового авторынка, пусть и получилось так, что теперь тот соседствует с продуктовыми рядами. Однако Анне пришлось столкнуться и с новыми заботами.
"Спустя уже десять лет работы на рынке я вспомнила, что всё это время работала без оформления ИП. Когда я снимала половину контейнера у Серёги и приходила проверка, он говорил, что всё это его. Так и говорил: "Да, я продаю компрессора, домкраты и вот эту ерунду". Не уверена, что он сам работал со всеми документами. Сейчас же у нас есть касса, эквайринг, расчётный счет, и мы платим налоги".
Разумеется, документы – далеко не единственная проблема. Как и в любом виде рыночных отношений, здесь существует конкуренция. Женщине в автомобильном бизнесе приходилось непросто, так как некоторые позиции товара стали закупаться не только Анной, но и её соседями. Анне и раньше приходилось сталкиваться с конкуренцией, но выглядело это не так серьезно.
"С моим, по факту, единственным конкурентом в городе у нас сложились довольно хорошие отношения. В основном потому что мы работаем в двух разных торговых центрах. Я завела себе правило: если конкурент тебя обходит, нужно вводить новую позицию. Наш товар, конечно, самый интересный: нет людей, которые просто проходят мимо, обязательно кто-то остановится, заглянет. Чем неприличнее надпись на стикере, тем больше народа к нам забегает. И этот мелкий эксклюзивный товар не дает потеряться менее эксклюзивным позициям: коврикам, автобарам, ветровикам. В этой области конкуренция выше, так что нужно уметь привлекать внимание".
Не без трудностей, но дела пошли на лад: хоть теперь автонаклейки, с которых все началось, являются по сути сопутствующим товаром. Увеличилось количество позиций, теперь Анна продает автохимию, краску, тканевой материал для обшивки салона и шумоизоляцию.
"Как-то так получилось, что вся семья оказалась втянута в бизнес. Отец возит материал, так мы немного экономим на услугах водителя и курьера, мама сама иногда продает, дочка помогает. Хотя, конечно, случались с этим и перегибы: когда открылся новый авторынок, мы взяли там вторую точку, и я поставила шестнадцатилетнего ребенка работать в одиночку".