Общество активного согласия

У феминисток есть интересная концепция под названием "активное согласие", или "yes means yes": если вы хотите заняться с человеком сексом, то вам недостаточно, чтобы он не сопротивлялся и не звал на помощь — молчание знаком согласия не является. Согласие — это когда человек добровольно говорит "да".

Пассивное (имплицитное) согласие может не быть большой проблемой. Например, если ваш партнер был согласен, но постеснялся сказать "да" — ничего страшного не произошло, обе стороны были согласны. С другой стороны, если ваш партнер хотел сказать "нет", но побоялся — это уже изнасилование.

Проблема пассивного согласия в том, что оно недоказуемо. Вы никогда точно не сможете сказать, действительно ли человек согласен на ваши действия, или он просто решил промолчать и перетерпеть, чтобы потом сбежать при первой возможности. Активное (эксплицитное) согласие призвано такие ситуации разрешить, таким образом уменьшив насилие. Или хотя бы дать вам возможность доказать, что насилие было, чтобы наказать преступника.

Активное согласие применимо не только к сексу. Есть много областей жизни, где проблема молчаливого "да" требует решения. Одна из таких областей — отношения человека и государства.

Когда люди воспринимают государство как созидательную силу, они обычно обуславливают его существование общественным договором: мы все договорились жить именно с таким устройством общества, поэтому выполняем правила, даже если мы с ними не полностью согласны — таковы условия договора.

Но общественный договор — это как раз и есть то самое молчание, которое можно трактовать как угодно. Ведь активного согласия никто из нас на него не давал. Я лично свою подпись за это нигде не ставил. С натяжкой таким согласием можно назвать референдум, но и на референдуме множество людей голосует против — при этом принятые другими людьми решения все равно коснутся и их тоже.

А тех, кто родился уже после создания этого "договора", вообще никто не спрашивал — их просто поставили перед фактом. И, как и в случае с романтическими отношениями, пассивное согласие недоказуемо.

Пассивное согласие с действиями государства может в равной степени быть как общественным договором, так и тиранией.

Сторонники общественного договора могут возразить: договор существует не ради вашего блага, а ради блага всего общества, которое с ним согласилось. Ваше мнение общество учитывать не обязано.

Другими словами:

"Так делают все, и ты тоже делай — так принято".

Представьте себе человека, который говорит эти слова своему партнеру в постели. Мы все, ни секунды не сомневаясь, назовем этого человека насильником и будем требовать наказания. Если другие люди на что-то согласны — это не значит, что согласны и вы. Нельзя дать согласие за другого человека.

Но когда речь заходит не о сексе, а о государственных законах, мы об этом забываем. Нам начинает казаться, что когда одни люди принимают решение за других, пользуясь их безропотным молчанием — это не акт тирании, сродни изнасилованию, а нормальное устройство общества. У некоторых даже находится смелости говорить, что это делается ради их же блага.

Вероятно, вигиланты, насилующие лесбиянок чтобы их "онатуралить", тоже думают, что это ради их же блага. Становится ли от этого изнасилование добровольным актом?

Что гораздо страшнее, так начинает казаться и государству. Пока люди не вышли на улицы за Ивана Голунова, силовики были полны решимости сшить на невиновного человека уголовное дело. Им было плевать, что общество не давало им таких полномочий — для них молчание означало согласие.

То же самое происходило только что в Польше, где волна народного недовольства заставила приостановить запрет абортов. Пока люди не стали бить тревогу и кричать во весь голос, бюрократы были уверены, что действуют с их согласия, и никто не станет мешать их "благородной" реформе.

Аналогичная история произошла во Франции, где правительство попыталось запретить деанон силовиков, чтобы доказать совершение ими преступлений стало невозможно. Этот законопроект тоже провалился только благодаря общественному недовольству. Правительство вовсе не спешило спрашивать у людей, согласны ли они, перед тем как его принимать.

Это уже даже не "делай как все". Здесь, скорее, подойдет другая аналогия:

"На ней была короткая юбка, она сама напрашивалась"

Чиновник не понимает нюансов. Для него любое отсутствие сопротивления — это согласие, а молчание — это радостное "Даааа!" в эндорфиновом водовороте.

Единственное "нет", которое понимает чиновник — это протест или поражение на выборах.

Общество, где насилию не подвергаются только те, кто кричит и зовет на помощь, а остальные молчаливо терпят надругательства — это антиутопия. И мы живем в этой антиутопии прямо сейчас, вместе со всеми западными странами.

Молчание граждан и их нежелание активно протестовать против несправедливости — это согласие, с точки зрения чиновников. Точно так же, как молчание жертвы является согласием в глазах насильника.

Либертарианство предлагает модель общества, в котором все отношения требуют активного согласия. Другие люди не имеют права принимать за вас решения, пока вы им это право не дали сами. Активно, эксплицитно и доказуемо. Не важно, ради каких благих целей против вас хотят совершить насилие — оно все равно недопустимо.

Единственные законные отношения — это добровольные отношения.

Активное согласие создает множество неудобств, как многие из вас, скорее всего, понимают. Противники говорят, что оно "убивает романтику". Но эти неудобства во многом являются результатом привычки. Мы научились спрашивать разрешения во всех других областях — почему бы не научиться и в этой?

С обществом в целом это правило тоже сработает. Нужно стремиться к тому, чтобы любое действие других людей требовало лично вашего активного согласия. В особенности действие государственных служащих, которые привыкли любое молчание воспринимать как радостное "Дааааа".

Разумеется, общество активного согласия в идеальном виде построить невозможно, как невозможно построить любую другую идеальную модель. Но мы можем к этому стремиться, и каждый шаг в эту сторону будет уменьшать количество насилия, которому каждый человек ежедневно подвергается.

Чем чаще государство вынуждено спрашивать лично у вас согласия — тем меньше против вас будет совершено насилия.