Арка 5, Глава 37 – "Перегруппировка"
Незнакомые голоса. Или знакомые?
Они были мужскими? Женскими? Они пришли сверху или снизу? Ничего не понятно.
А также что-то вроде обвиняющего голоса. Или это был плачущий голос?
Водопад звука лился вниз, его грубые волны - завораживающий водоворот.
Руки и ноги, голова, низ, грудь, спина. Таяние, смешивание, смешивание вместе.
Даже его собственное существование, каким бы непостижимым оно ни было, было поглощено водопадом звука, утекающим, как будто потерянным навсегда.
Все, что он знал, был черный туман, который поглотил мир, который он мог воспринимать.
Таким образом, он понял, что темная дымка разлагает его тело, не позволяя ему сопротивляться, и ведет к неминуемому концу.
Но в этот самый момент неугасимый узел сопротивлялся этой эрозии.
Даже будучи разобранным, даже сморщенным, даже получив отказ, этот узел отказывался сдаваться.
Он ни в коем случае не поддался дымке в его теле, ни в коем случае не сдался бы ему на темное поле битвы.
Первым шумом в его ушах прозвучал чей-то разъяренный рев.
Услышав этот резкий голос, он открыл глаза, чтобы его встретил белый потолок. В то же время он понял, что лежал раскинутым на твердой поверхности.
Его вновь обретенное сознание принесло это сердитое ругательство с явным звуком.
???: «Перестань! Вы должны понимать, что ответственность за эту вину лежит не на ком-либо здесь».
???: "Молчи! Я не хочу слышать эти пустые банальности!
Посторонний не должен перебивать!
Обвинительный голос и неугасимый гнев.
Судя по тому, что он слышал, союзники, казалось, спорили в просторной комнате. Он вытянул левую руку, пытаясь удержаться на стене, когда встал.
Но на полпути он наткнулся на гвоздь, и его дыхание внезапно остановилось. Его глаза чувствовали, как будто они были
палками от горящего динамита, и его поле зрения было внезапно окрашено в кроваво-красный цвет.
Когда боль отразилась на нем, он, наконец, поставил верхнюю часть тела в вертикальное положение, осматривая место ссоры.
- Три мужчины и женщины поссорились посреди комнаты ... или, вернее, все трое были мужчинами.
Слезный Феррис бил Вильгельма кулаками, а отчаявшийся Юлий попытался остановить его. Звук, который он только что услышал, был голосом Ферриса. Старик с красным лицом склонил голову от стыда.
Вильгельм: «От всего сердца прошу прощения».
Феррис: «По крайней мере! Дайте мне причину, по которой я могу это принять! Просто ваши извинения бесполезны!
Юлиус: «Феррис, ты создаешь бессмысленное волнение! Успокойся! Разве ты не видишь, что Вильгельм-сама невероятно раскаялся?
Феррис: «Раскаяние… !? Что будет делать раскаяние? Бесполезный! Бессмысленно! Все, все ... почему, черт возьми, это
...? Почему вы все не могли что-нибудь сделать, чтобы спасти Круш-сама !?
Феррис взорвался с новой вспышкой ярости, но почти сразу упал на пол.
И когда плачущий Феррис вынес приговор, двое мужчин ничего не могли сказать. Феррис презрительно хлопнул руками в перчатках по земле.
Феррис: «Я должен быть с ней? ... я даже сейчас ничего не могу сделать ... бесполезно, бесполезно, бесполезно бесполезно бесполезно бесполезно ...»
Феррис всхлипнул, продолжая сердито ругаться.
На этот раз, однако, его гнев был направлен на самого себя.
Рыдания Ферриса и вздохи Юлиуса переплелись. Вильгельм молчал. Разрушающая атмосфера окутала комнату вокруг них.
Гарфиэль: «Эй, капитан. Наконец-то?
Гарфиэль появился в дверях, заметив Субару, которого трое ругающихся пропустили. Юлий проследил за взглядом Гарфиэля и заметил проснувшегося Субару с выражением облегчения.
Юлиус: «Отлично. Феррис, Субару наконец-то проснулся.
По зову Юлиуса Феррис провел по лицу рукавом и встал. Его позорное отношение исчезло, когда он осмотрел тело Субару.
Феррис: «Ну, с тобой все в порядке. Твой разум чист, верно? Ты знаешь свое имя и место рождения?
Субару: «Я - Натсуки Субару, из Японии».
Феррис: «Родной город, о котором я никогда не слышал ... ».
Выражение лица Ферриса показало, что он считал ответ Субару бессмысленной шуткой. Он встал и немедленно повернулся, чтобы уйти. Никто не хотел обвинять его, и поэтому все смотрели молча.
Только Вильгельм преследовал Ферриса. Перед тем как уйти, пожилой мужчина повернулся, чтобы торжественно поклониться Субару.
После того, как двое ушли, напряженная атмосфера в комнате, наконец, ослабла.
Но, в то же время, еще одно угнетающее чувство становилось все сильнее и сильнее.
Гарфиэль: «Капитан, даже если ты можешь встать, тебе не следует пренебрегать собой сейчас».
Субару: «... это мои слова. Ты выглядишь ужасно».
Прислонившись к стене, Гарфиэль поприветствовал Субару, который ответил своим собственным приветствием.
Его щеки и светлые волосы были пропитаны кровью, а одежда была порвана во многих местах. Его бледность была такой же ужасной, как когда он впервые отнес Мими в приют.
Размышляя над этим, вялые мысли Субару наконец-то подхватили.
Гафлиэль: «Верно. Изумительный я и Капитан выжили, так что все хорошо, но мы не можем даже праздновать это. Б****!"
Подтвердив бормотание Субару, Гарфиэль горько стиснул зубы.
Наблюдая за Гарфиэлем, Субару еще раз подтвердил свое выживание - то есть он понял, что «Возвращение смертью» не сработало и что он не был свидетелем окончания этой борьбы в мэрии.
Конечно, поскольку он был еще жив, его пришлось спасать, но…
Субару: «Что происходит в мэрии? Как я сюда попал?"
Юлиус: «Сейчас мы все еще в мэрии. Культ Ведьм уступил, и мы вернули себе цель. Глядя на этот результат, мы можем назвать операцию успешной, но…»
Юлий встал на колени рядом с Субару, когда он начал отвечать на свои вопросы.
При ближайшем рассмотрении Рыцарь Рыцарей выглядел ужасно. Его волосы были нехарактерно грязными, а лицо и шея были покрыты ранами. Форма его рыцаря была также залита кровью.
Но, что наиболее важно, его обычно грациозные черты лица в настоящее время были искажены угрызениями совести и унижением.
Юлиус: «Прежде всего, приятно снова тебя видеть. Если бы с тобой что-то случилось, мы бы потеряли наш моральный дух.
Субару: «… не говори такого бесполезного дерьма. Что случилось?
Культ ведьм решил покинуть здание, как именно это произошло?
Юлиус: «Как мы выяснили, культ ведьм покинул здание, и мы забрали ратушу. Но дьяволы, которые сделали все это, смогли сбежать. Это вряд ли можно назвать хорошим результатом».
По сравнению с взволнованным Субару, Юлий изложил ситуацию в мягких тонах.
Однако этот суровый тон и эти опущенные глаза… было очевидно, что Юлий объяснял их обстоятельства неопровержимым негодованием в его голосе.
И Субару не мог игнорировать то, что ему только что сказали.
Юлиус: «Вы бы видели это бесконечное кошмарное зрелище, когда были на верхнем этаже».
Субару отчетливо помнил блестящие красные сложные глаза и шум крыльев, отчаянно выбивающий крик о помощи.
Его сердце, казалось, сжалось от боли, которая не была ни сочувствием, ни страхом.
Архиепископ похоти культа ведьмы Капелла была поистине презренным чудовищем, свободно растоптавшим человеческое достоинство и ценности, и при этом выплевывала его насмешками.
То, с чем играл этот монстр, было не человеческим духом и не человеческим сердцем, а чем-то еще более священным.
Юлий: «Вся площадь, от самого высокого этажа до наружных помещений, была разрушена. Культ ведьм мог бы легко убить нас всех по одному. Причиной, по которой этого не произошло, было ваше острое суждение и черный дракон, который сражался изо всех сил.
Юлиус: «Зеркало беседы было активировано до того, как вы зашли на верхний этаж, и в результате статус мэрии был успешно передан Анастасии и Феррис. Быстрое прибытие нашего подкрепления, Железного Клыка и Ферриса, было благодаря вашим действиям.
Субару: «Ты думал, что такие слова утешат меня?»
Юлиус: «… это не было моим намерением. Я просто констатировал правду».
Субару раздражал уравновешенный ответ Юлиуса. Однако такой холодный ответ был также свидетельством того, что он сам не был спокоен.
Субару: «Еще одна вещь о том, что ты сказал сейчас, что случилось с черным драконом?»
Юлиус: «Это произошло на верхнем этаже, поэтому я могу знать не больше, чем ты… но сила похоти - это трансформация, верно? И, что удивительно, человек, превратившийся в черного дракона, пробился на вершину здания, даже находясь на грани смерти, чтобы сразиться с Похотью. Мы смогли спасти тебя только благодаря ему.
Тот, на кого ссылался Юлий, был, без сомнения, дракон, которого Субару и Круш так яростно атаковали.
Поскольку сила Капеллы была вариацией и трансформацией, то этот черный дракон был, скорее всего, одним из заложников в мэрии.
И в таких условиях, когда боевые действия все еще продолжаются,
Субару: «Тот, кого превратили в черного дракона, он…»
Гарфиэль: «Он не может умереть».
Гарфиэль внезапно прервал раздумия спокойным голосом.
Гарфиэль: «Я не могу позволить ему умереть. Это абсолютно невозможно для них. Он должен быть спасен ... иначе ...
Юлиус: «Дракон, кажется, тот, кого он знает. Хотя его запах изменился, Гарфиэль, казалось, узнал его. В любом случае, его лечение теперь завершено. Он в порядке, хотя и немного взволнован, но некоторый отдых поможет этому.
Субару: «Знакомый? Гарфиэль, это кто-то из твоих знакомых?
Выбор Гарлиэля молчать стал неожиданностью для Субару.
В любом случае, он был благодарен за безопасность своего спасителя, черного дракона. Но остальные, мухи, они ...
Юлиус: «С другими можно сказать, что все в порядке, но, по крайней мере, их безопасность гарантирована. Феррис попытался им помочь, но ...
Субару: «То есть, даже Феррис не может их починить? Черт возьми!"
Насколько сильным будет чувство утраты? Они превратились во что-то бесчеловечное, безобразное.
Потеря жизни просто означала конец личности и существования.
Но потеря человеческой формы означала потерю идентичности ...
в то время как существование еще не закончилось.
Они были над ним? Или ниже? Сожалея о том, что не мог вспомнить, сколько людей постигло эту судьбу, Субару мог думать только о других вещах, которые нужно было подтвердить.
Поскольку он знал, что он все еще жив, следующий возникший вопрос был естественным.
Субару: «Ты и Гарфиэль оба ранены?»
Юлиус: «Как вы можете видеть, и Гарфиэль, и я не получили существенных ранений, как и Рикардо, хотя мы можем с уверенностью сказать, что были унижены…».
Даже когда он сказал это, зубы Юлиуса сжались на его губе, его голос был пронизан стыдом. Видя свой гнев, Субару был поглощен собственным чувством разбитой ненависти.
Юлий сражался против отвратительного обжорства Альфарда.
Честно говоря, Субару не хотелось ничего другого, кроме как уничтожить этого единственного архиепископа. Но даже если предположить, что Субару остался сражаться с ним, его побег был бы совершенно неизбежен.
Но он не мог оставаться спокойным, зная, что его заклятый враг сбежал.
Субару: «… извините, что не смог выполнить порученное мне задание».
Юлиус: «Если вы настаиваете на том, чтобы сказать это, я не могу сказать, что вы не правы ... они, кажется, достигли своей цели.
Субару: «Правильно, и это вдвойне относится к Похоти. И… верно, я уверен, что они обсуждали какие-то просьбы или переговоры в своей последней трансляции».
Субару: «Передача... что случилось с Круш-сан?»
Субару: «Она также пошла со мной на верхний этаж ... и она оказалась в худшем положении, чем я, страдая от похоти гораздо дольше ...»
В голове Субару промелькнуло изображение Круш, изрыгающей кровь, с белоснежными глазами.
Ее внешние травмы были серьезными, и ущерб был ужасающим.
Предположительно, что случилось что-то, угрожающее её жизни.
И мучительные крики Ферриса. Хотя он не хотел верить в худшее, самый очевидный вывод был ...
Субару: «Феррис… сказал что-то неразборчивое, так что…»
Юлиус: «Это правда, что Круш-сама еще жива, но…»
В этот краткий момент Субару почувствовал легкую надежду в своей груди. Однако она исчезло, как только он увидел выражение лица Юлия.
Это было невыносимое выражение, выражавшее не душевное спокойствие за спасенную жизнь, а выражение ужаса еще худшей судьбы.
Юлиус: «У Ферриса была слишком острая реакция, но эта ситуация, безусловно, нежелательна».
Субару: «Нежелательно… Что, черт возьми, происходит? Круш-сан ... если Феррис не может ничего сделать, почему мы не пытаемся помочь !?
Юлий: «Успокойся! Независимо от того, насколько ты взволнован, ситуация не изменится. Так что успокойся уже.
Юлиус резко огрызнулся на позорную вспышку Субару.
Но его спокойствие только подстегнет гнев нынешнего Субару.
Субару: «Ублюдок, как, черт возьми, ты можешь быть таким спокойным! Мы потеряли так много! Как ты можешь не злиться ?!
Юлиус: «Конечно, я тоже в ярости!»
Юлий резко ударил в сторону руки, которую Субару вытянул вперед. Субару замолчал, увидев, что взгляд Юлиуса дрогнул, когда он взревел.
Юлиус: «… Извиняюсь за мой гнев. Кажется, я еще недостаточно зрел, чтобы контролировать себя».
Хотя он ясно понял чувства Юлиуса, Субару преднамеренно напал на его позицию, и ему стало стыдно, когда он услышал извинения Юлиуса.
Юлиус: «... была атакован Похотью, верно? Какое-то инородное тело убивает её.
Когда Юлиус сказал это, Субару вспомнил ясное изображение невероятной боли Круш в последние моменты, которые он помнит.
Эта предельная боль, когда в ее тело проникло чудовище, которое высасывало ее собственную плоть, кровь, кости и даже душу. Эта боль была той, которую никто не должен нести.
До и после пробуждения Субару, Феррис, казалось, обвинял Вильгельма. Предположительно, он считал старого фехтовальщика ответственным за неспособность защитить своего хозяина на поле битвы.
На самом деле, он только искал кого-то, кто понес бы вину. И обвиняющий Феррис, и обвиняемый Вильгельм понимали это.
Поэтому Вильгельм молчал после того, как Феррис напал на него, и Феррис закричал из-за собственной слабости.
Двое мужчин, которые только что вышли из комнаты, теперь были со своим страдающим хозяином.
Размышляя об этом трио, чувство неудачи в сердце Субару становилось все сильнее и сильнее. Юлий прервал тоску Субару.
Юлиус: «Субару, я должен кое-что сказать.
Юлиус: «Хотя мне довольно сложно указать на это… кажется, что вы еще не заметили».
Субару почувствовал волну сомнений в осторожном эвфемизме Юлия. Его глаза слегка сузились, когда Юлий потянул руку к ноге Субару.
Не зная, что делал Юлий, он внимательно посмотрел вниз… туда, где рука Юлиуса провела линию от бедра Субару до его правой ноги.
Субару тоже невольно следил за его глазами.
Субару случайно вспомнил только о Круш на верхнем этаже мэрии и совершенно забыл о своих травмах.
Что случилось до того, как он потерял сознание?
Он неосознанно понял и принял присутствие «Возвращения смерти», но это чувство смерти не пришло. Он должен был умереть, но ...
Его дыхание внезапно перехватило в замерзшем горле. Субару не мог не сомневаться в собственных глазах. Его глаза говорили ему, что его правая нога все еще была прикреплена, но ...
Там, где была отделена его нога, был шов черной, уродливой, обугленной кожи. И эта затемненная кожа распространилась по всей правой ноге.
Юлиус: «Это сделал не Феррис, и не было никакого вида магии исцеления. Ваша нога ... та, которая была разорвана на части ...
исцелилась сама. И это даже не выглядит так, как будто это больно».
Это было так, как сказал Юлий.
Его уродливая правая нога не чувствовала ни боли, ни нарушения чувств. Его первым инстинктом было задаться вопросом, поддерживает ли он только иллюзию связи, но он может свободно сгибать колени и двигать пальцами ног.
Каждая рана на его ноге почернела, и в его кровеносных сосудах виднелась чернота, простирающаяся через верхнюю и нижнюю части правой ступни.
Юлиус: «Субару, мне придется еще раз спросить это у тебя».
Увидев драматические изменения в собственных ногах, Субару даже не мог говорить. На вопрос Юлиуса Субару может только медленно поднять голову, а затем ...
Юлиус: «Всё действительно … нормально?»
Самое ужасное в прикреплении его правой ноги было ... не было никаких препятствий, мешающих ему стоять и ходить, как ему угодно.
Гарфиэль: «Братишка по имени Феррис сказал, что нога капитана не была ранена, так что даже если изумительный я начал бы использовать исцеляющую магию, это не дало бы никакого результата.
Закрутив штанину, Субару увидел, что на его ноге видны черные кровеносные сосуды. Вышитые узоры казались гибкими на ощупь. Если бы он игнорировал цвет, он мог бы назвать кожу нормальной, но ...
Юлиус: «Ты вылечил её сам? ... Это единственное, во что я сейчас могу поверить.
Само собой разумеется, однако, Субару не обладал регенеративными способностями. Это был второй раз, когда он потерял эту ногу, и его собственная память подсказала ему, что в первый раз, когда это произошло, его нога не показала никаких признаков восстановления.
Конечно, правильное направление мысли должно было выяснить, что вызвало это, но Субару мог думать только об одном.
Субару: «Это потому, что эта сука Капелла капала кровь на мою ногу…?»
Его воспоминания были размыты, и он не мог с уверенностью сказать, что это действительно так. Однако у Субару не было сомнений, что он видел, как Капелла разрезала саое собственное запястье и разбросала капли крови.
В то время она также упомянула что-то невероятное. Да, это было
Субару: «Круш-сан ... она перенесла то же самое, что и я».
Юлиус: «Это существо… кровь капала в ее раны? Может быть, это имеет какое-то значение в качестве ритуала ... оставляя позади немедленное воздействие? Или, возможно, это проклятие, которое не действует по законам обычной магии».
Субару: «Проклятие… да, проклятие звучит правильно.
Проклятие крови ... нет, это было что-то другое ... что-то вроде ...
крови дракона? Да, это кровь дракона. Это то, что она сказала!"
Когда Субару посмотрел на озадаченного Юлиуса, он перебрал свои туманные воспоминания и не мог не хлопнуть в ладоши при своем успехе.
Эта ублюдка Капелла действительно упоминала, мучая Субару своей кровью, что ее собственная кровь была смешана с кровью дракона.
Казалось, это не шутка, блеф или ложь. И это дало несколько подсказок.
Юлиус: «Кровь Дракона ... значит ли это, что она получила ее от королевской семьи?»
Субару: «Я не знаю деталей, но есть ли что-то действительно удобное под рукой?»
Юлиус: «Это было одно из сокровищ, предоставленных по контракту с драконом Волканикой, известным тем, что он был достаточно силен, чтобы снова превращать бесплодные почвы в плодородные».
Субару: «Кровь всемогущего дракона… я не знаю, насколько она полезна».
Учитывая, что Капелла назвала себя Лугуникой, это вызывало беспокойство, особенно, как сказал Вильгельм, поскольку Эмерада Лугуника была настоящей исторической фигурой.
Она не может быть на самом деле королевской семьи, не так ли? Но кровь дракона, смешанная с ее кровью, вызывала вопросы.
Юлиус: «В любом случае, это хорошая новость, знать, что это может быть связано с кровью, Феррис мог бы помочь ей с этой информацией».
Субару: «Ах, все верно. Давай поторопимся…"
Гарфиэль: «Подождите, капитан. Не ходи с ним.
Наконец, появилась информация, которая может привести к повороту.
Субару хотел поскорее поделиться этой информацией, но Гарфиэль, скрестив руки, опираясь на стену, вылил над головой метафорическое ведро с ледяной водой. В ответ на обвинительный взгляд Субару Гарфиэль опустил взгляд.
Гарфиэль: «Это значит то, что ты думаешь. Этой красотке не понравится, если ты ее увидишь.
Гарфиэль отвернулся от Субару.
Становясь все более неловким, Субару вместо этого повернулся к Юлиусу, который, как и Гарфиэль, только покачал головой.
Юлиус: «На самом деле, я боюсь, что Круш-сама очень надеется избежать взгляда других прямо сейчас. Поскольку она благородный человек, она не хочет, чтобы кто-нибудь видел ее в таком ослабленном состоянии».
Субару: «Это… действительно только потому, что она сейчас слаба?»
Он просто тихо отвернулся от Субару. И только одно маленькое действие ответило на все.
Субару: «… это я во всем виноват»
Субару: «Это я во всем виноват! Я ... очевидно, я должен был знать лучше, чем кто-либо еще, насколько хитрыми они могут быть! Я должен был предвидеть хотя бы что-нибудь!
Что происходило с Круш? Чем больше он пытался представить, тем больше он был в ужасе.
И интенсивный самообвинение, было результатом его гнева на его собственную некомпетентность, а также смелости и сожаления, что они бросили вызов.
Культ ведьмы ... Субару знал об их ужасной природе, вплоть до его костного мозга.
И это был не только Петельгейзе. Прежде чем войти в здание муниципалитета, Субару встретил Сириуса и Регулуса воочию. После этих встреч, как он мог недооценить Капеллу?
Было ли это его высокомерием, когда он решил дать отпор даже в невыгодном положении? Это все произошло из-за него.
???: "-Достаточно. Плачешь ли ты или жалуешься, это действительно становится довольно утомительным, так что ты не мог бы остановиться?»
Субару, несший всю вину, собирался глубоко погрузиться в море ненависти к себе.
В этот момент, однако, от этих темных мыслей его отвлек не мягкий голос, а холодный апатичный, сопровождаемый холодным взглядом.
Он повернулся ко входу в большую комнату.
В комнате стояла деловая женщина с фиолетовыми волосами и нежным лицом.
Тем не менее, смертельный взгляд, который она устремила на Субару, был совершенно не характерен для этих нежных черт.
Анастасия: «Я не неправильно понимаю разочарование после поражения на поле битвы, но если все, что ты делаешь, это шутки
и жалобы, ты будешь дурачить окружающих. Даже если вы сделаете все это, потери, которые вы понесли, вам не вернутся.
Выговоры Анастасии были направлены на Субару, который был разбит поражением.
На секунду Субару был слишком ошеломлен, чтобы понять. Когда он начал реагировать, он обнаружил, что его разум плавает от ярости, но,
Юлий: «Анастасия-сама, пожалуйста, откажись от своего заявления. Субару непосредственно контактировал с грешниками культа ведьм. Даже если он шутит или жалуется ...
Анастасия: «Как в отличие от тебя, Юлий. Обычно вы можете сосредоточиться на этом вопросе, но сейчас вы настолько преждевременны ... если вы пришли сюда, чтобы просто поиграть
с друзьями, вы можете обнаружить, что Джошуа вам подходит больше».
Юлий, который пытался защитить Субару, засох от этого морозного взгляда. Яростный гнев Субару несколько остыл, но он все еще чувствовал невероятную растерянность в отношении Анастасии.
Затем, глядя на Субару, Анастасия возилась с лисьим меховым шарфом на шее и говорила с двумя другими обитателями комнаты.
Анастасия: «…Юлиус, сейчас ситуация с Круш-сан довольно тяжёлая, не так ли? Почему ты не можешь пойти и помочь? И, белокурый ребенок там, не мог бы ты сопровождать его?
Вытащив Юлиуса и Гарфиэля из комнаты, Анастасия уставилась на Субару.
Если двое из четырех человек в комнате уйдут, произойдет столкновение только между Субару и Анастасией.
Анастасия: «Не волнуйся, я не сделаю ничего плохого».
Анастасия пообещала это с явно неумелой улыбкой.
Юлий поклонился и ушел, а Гарфиэль последовал за ним с осторожным светом в глазах. До самого конца он пристально смотрел на Субару, прежде чем кивнуть ему и уйти.
Анастасия: «Кажется, Гарфиэль-кун довольно послушный мальчик. До самого конца его взволнованный взгляд был устремлен на Натсуки-куна. Кажется, он хорошо заботится о людях».
Субару: «… я уверен, что ты оставила меня в покое не только для сплетен».
Субару обернулся и увидел, как Анастасия поглаживает свои волосы, осматривая полуразрушенную комнату, затем подняла стул и уселась.
Анастасия: «Мои неспешные разговоры с Натсуки-куном, как это, действительно возвращают меня обратно… накануне битвы с Белым Китом».
Субару: «Тогда мы расчитывали успех. На этот раз ничего подобного не видно ... Хотя мы вернули мэрию, ситуация совсем не улучшилась ...»
Анастасия: «Да, ничего не изменилось. Все стало хуже, и у нас нет оптимального курса действий, которому нужно следовать ...»
Субару понял, что ее беззаботный голос на секунду заточил себя в острое лезвие ножа.
Он не мог не выпрямить спину, пока Анастасия глянула на его ногу.
Анастасия: «У тебя нет проблем с ногами? Последнее, что я слышала это то, что на месте твоей ноги была кровавая каша,.
Субару: «К счастью, я могу бегать и прыгать».
Анастасия: «Ну, возможность бегать и прыгать сейчас - это самое главное. После этого будет много работы, но до тех пор…»
Она указала рукой на потолок - нет, сквозь него.
Анастасия: «Ты когда-нибудь слышал третью передачу?»
Субару: «Нет, не слышал. Что они сказали? ... это был какой-то запрос, верно?
Анастасия: «Натсуки-кун пропустил две из трех передач, как небрежно».
Анастасия тихо хихикнула, поднося руку ко рту, и Субару недовольно надулся. Тем не менее, она держала руку над своим ртом и прищурилась.
Анастасия: «Требование, которое было дано - кажется, что только Натсуки-кун и я могли это понять».
Субару: «Только я… и Анастасия-сан?»
Он никогда не чувствовал, что у них есть что-то общее. В конце концов, это был их первый опыт участия в таком взаимодействии.
???: «Боже мой, Ана, бывают моменты, когда ваша манера речи деморализует. Знаете, иногда это служит только для того, чтобы раздражать других. Разве это не так?
Голос третьего лица внезапно отозвался эхом в ушах Субару.
Этот голос не принадлежит ни Субару, ни Анастасии. Вместо этого он чувствовал себя легче и более нейтральным.
Субару обвел взглядом комнату, но в их окружении не было ни одной неизвестной фигуры. Юлий и Гарфиэль ушли и не показывали никаких признаков передачи.
Анастасия: «Ты так говоришь, но разве ты не делаешь то же, что и я? Посмотри на бедного Натсуки-куна. Он сейчас в таком хаотическом состоянии растерянности.
Анастасия заговорила с третьим голосом, как будто все было естественно.
Вместо того, чтобы облегчить безумие Субару, он на грани гипервентиляции (что блин?).
???: «Вы, кажется, очень напуганы, мои извинения.»
Внезапно владелец другого голоса громко вторгся в эту сцену.
Нет, этот третий голос не вмешался. Это было в этой комнате с самого начала. На самом деле, он вошел в комнату с Анастасией.
Ехидна: «Я ехидна. Ну, я так и говорю, но на самом деле я искусственный дух».
«Оно» ловко улыбнулось. Субару был потрясен.
Губы скручиваются с обеих сторон, глаза слегка сужаются. Это должно быть… вероятно, что-то вроде имитации улыбки.
Обернутый вокруг шеи Анастасии шарф, казалось, был из искусственного меха лисы. Ведьма, имя которой он не мог забыть, только что назвала себя духом.