Арка 5, Глава 17 - "Сердце, облаченное в доспех рыцаря"
О каком-либо возврате прежней мирной обстановки и говорить не приходилось. После резкого заявления Фельт Присцилла покинула гостиницу в компании с Алом. Судя по ее довольному виду, она сделала здесь все, что хотела. И с учетом всего вреда, который Присцилла нанесла, ее действия можно назвать вопиющими. Конечно, все присутствующие здесь вернулись к трапезе, но былое веселье, с которым они разговаривали, пропало. Оставшийся после нее осадок был весьма неприятен... Особенно досталось Рейнхарду и Вильгельму. Но стоит отдать должное обоим - их воли были настолько сильны, что на лицах двух мужчин не было ни капли намека на беспокойство. Конечно, речи не могло быть о возвращении к теме семейного воссоединения между внуком и дедушкой. И уже это коробило изнутри душу Субару.
Отто: Хорошо, что хоть Гарфиэля не было с нами.
С этими словам он отбыл в торговую палату "Муза". Как сероволосый торговец и заметил, ситуация могла ухудшиться, если бы Гарфиэль или кто-то еще не выдержал накалившейся обстановки и впал в гнев. Можно было представить, как блондинчик отправляет в полет пинком Хейнкеля - и, тем самым, создает много проблем для фракции Эмилии. Собравшиеся в комнате люди, в основном, отличались своей собранностью и хладнокровием. Возможно, в некотором роде это и сыграло на руку Присцилле в желании лицезреть все это шоу.
Субару: Неужели она предвидела это... Быть такого не может.
Та удача, которой красноглазая красавица так гордилась, порой казалось просто невероятной. Но именно это принесло больше всего бед им... хоть и неприятно было признавать. Беспокойство на лицах Эмилии и Беатрис было невыносимым для Субару. Удивительно то, что даже Фельт вела себя в меру спокойно... И черноволосый парень оказался единственным, кто дал волю своему гневу. Ему даже захотелось извиниться перед своими любимыми товарищами и соперниками, которых он уважал, за отсутствие собственного благоразумия... В итоге, Эмилия и Беатрис разошлись по своим комнатам, пройдясь немного с Субару. Сам черноволосый парень решил пока прогуляться, чтобы хоть как-то справиться со своими накопившимися эмоциями. От недовольства он громко шлепал ногами по полу. С каждой мыслью Субару все сильнее громыхал своими шагами - возможно, чтобы так выплеснуть свое негодование. И...
Юлиус: Не нужно так громко шагать по полу, Субару. Ты только создашь лишние хлопоты для сотрудников персонала.
Черноволосый парень, смотря себе под ноги, повернул голову в сторону источника звука. Сам того не зная, он двигался по коридору в сторону внутреннего двора. А там как раз стоял Юлиус, которого продувал утренний ветер. Он с картинным видом поправил назад свои фиолетовые волосы, чтобы они не развивалась. Модельная внешность фиолетововолосого парня, как обычно, только вызвала зависть у Субару, который недовольно цокнул языком и сел рядом с ним.
Юлиус: Госпожи Эмилия и Беатрис сейчас не с тобой, верно?
Субару: Само собой. Они же не дети малые... Сейчас обе стали старше и порой требует личного пространства, в которое я из такта не собираюсь встревать. Мы можем спокойно увидеться позже.
Юлиус: Порой твои фразочки невозможно правильно интерпретировать... но, судя по всему, ты наконец-то научился лучше понимать мысли других людей.
Юлиус стал первым, кто разорвал их словесный "нейтралитет" и подлил масла в огонь. Однако, переведя на него взгляд, Субару понял, что его негодование рассеялось. Фиолетововолосый парень лишь покачал слегка головой и...
Юлиус: Прости. Я в курсе, что если бы ты не понимал хорошо мысли других, но вряд ли стал бы так громко отчитывать заместителя командующего перед всеми... Поэтому мне следует поблагодарить тебя.
Субару: Вот это уже больше похоже на "спасибо", но, пожалуйста, не стоит. Этот мужлан просто выбесил меня. Наверняка, в сравнении с остальными, кто решил сдержать свои позывы, я выглядел как настоящий мусор.
Юлиус: Конечно же, нет. Лишь благодаря твоему резкому поведению остальные смогли одуматься и не дать воли чувствам - и это касается, в том числе, и меня. Похоже, что твоя грубая реакция лишь помогла нам.
Субару: Не понял, так ты хвалить меня хочешь - или как?
Он нахмурился в ответ на несвязные слова Юлиуса. Обычно тот вел себя намеренно хладнокровно, тонко отшучиваясь мелкими остротами... Правда, это скорее можно сказать об их обоих, поэтому нельзя возлагать вину только на Юлиуса. В общем, им было тяжело разговаривать друг с другом напрямую.
Субару: Я все понимаю... Мне нужно было вести себя более собрано и подобающе рыцарю. Пусть я и являюсь таковым, но все равно веду себя недолжным образом и без достаточных манер, которые многие уже впитали еще в детстве...
Юлиус: Без сомнения, так и есть. С точки зрения кодекса рыцарей твое поведение было ужасным. Однако...
Посмотрев на ворчливого Субару, он вдруг замолчал, а затем сделал то, что заставило черноволосого парня округлить глаза от удивления.
Субару: Я вижу, что ты зачем-то склонился передо мной.
Юлиус действительно преклонил перед ним свою голову. Дело было не в рыцарском этикете... в церемониальных нормах... В этом не было никакой формальной подоплеки. Подобные действия были совершенно несвойственным величию фиолетововолосого парня.
Юлиус: Спасибо... спасибо тебе... спасибо от всего сердца за то, что сделал то... чего я не смог.
Субару: Не понимаю, о чем ты говоришь...
Юлиус: Кодекс рыцаря заставляет нас всегда вести себя соответствующе - и запрещает предаваться своим чувствам... даже если близкого нам человека оскорбляют... и позорят... Но у тебя другие ценности.
Все еще склоняя свою голову, он продолжал благодарить Субару за его поступок. А тот просто не мог поверить в происходящее.
Юлиус: Разрываясь между кодексом рыцаря и собственными чувствами, я выбрал первое - и приглушил свои эмоции. Но, увидев, с каким праведным гневом ты отстаивал честь друга, я почувствовал стыд. Поэтому хочу поблагодарить тебя.
Субару: Значит, тебя тоже задели эти слова...
Он, похоже, понял чувства Юлиуса, который поднял голову и посмотрел на него. Своими словами тот смог донести все, что скрывалось у него на душе, но в ответ у черноволосого парня была припасена лишь усмешка.
Субару: Что за глупость ты говоришь... Хватит шутки шутить.
Субару: Конечно. С чего ты решил, что я выразил общий гнев? Меня самого взбесила та ситуация, а не потому, что захотелось взять на себя удар и наехать на того бородатого мужика. Ты слишком высоко обо мне думаешь, если считаешь таким благородным.
Пытаясь развеять сомнение, он высказал свои искренние мысли Юлиусу. Субару не считал свои порывы такими уж благородными. Ведь только сами Рейнхард и Вильгельм могли понять глубину чувств, которые были оскорблены. Субару оказался всего лишь рядом и взбесился от того, что кто-то нарушил идиллию их общей встречи. Поэтому его гнев был вызван лишь собственными эгоистическими желаниями.
Субару: Раз тебя тоже это задело, то почему не решил что-то сказать? С учетом своей вспыльчивости я вряд ли бы смог в одиночку поставить на место этого гада, но вместе у нас бы могло получиться.
Юлиус: Понимаешь, он ведь все еще остается заместителем командующего - и мне бы не хотелось перейти ему дорогу.
Субару: Разве это касается ваших с ним статусов? И, вообще, буквально недавно ты так распинался, а теперь вдруг дал назад. Ты все время пытаешься вести себя как настоящий рыцарь - с присущим благородством и честью... Но, по-моему, порой ты просто пытаешься спрятаться за этими красивыми словами. Неужели даже твое сердце облачено в доспех рыцаря?
Заметив, как в ответ замолчал Юлиус, черноволосый парень, опираясь коленями об ноги, подпер руками щеки и натянуто вздохнул. Он понимал, что их спор возник на пустом месте. Вместо того, чтобы принять благодарность Юлиуса, он зачем-то стал злиться на него. А то, что причиной всего этого была история с Хейнкелем, еще больше бесило Субару.
Юлиус: Говоришь, мое сердце облачено в доспех рыцаря... Хм, как-то это грубовато прозвучало.
Субару: Забудь мои пафосные речи... Будем считать это пустой болтовней.
Юлиус: Нет, я подумаю над этим. Рад, что смог узнать что-то новое от тебя. Год назад я и понятия не имел, что подобное может произойти.
Субару: Ну, знаешь, несмотря на то, что уже все позади, мне все равно порой снятся кошмары.
Иногда черноволосый парень действительно видит страшные сны о своем печальном опыте на тренировочной площадке рыцарей, когда он столкнулся с Юлиусом и был жестоко побит. Правда, в большей степени пострадала его гордость... хотя и физические травмы тоже не стоило забывать. Воспоминание о тогдашнем позоре, похоже, навеки впечатались в его разум - и порой напоминали о себе, словно немое кино. Впрочем, это было не единственным, что снилось Субару, но горечь от этого события могла запросто сравниться с опытом от некоторых его смертей.
Юлиус: Если можно, я бы пожелал, чтобы подобное больше не происходило. Меня напрягает то, что я появляюсь в твоих снах каждую ночь.
Субару: Сам виноват. Думаешь, я бы не хотел вместо тебя видеть горячие сны с участием моей Эмилии?
Юлиус: Значит, твои потуги в отношении ее ограничиваются лишь миром снов, а не реальностью. Это прямо в твоем репертуаре.
Субару: Слышь, помниться, совсем недавно ты меня тут нахваливал, поэтому прекрати полоскать. И, вообще, сам-то не лучше!
Юлиус: Госпожа Анастасия настолько замечательная, что мне достаточно того, чтобы быть лишь рядом с ней. Поэтому я думаю, что доволен своим нынешним положением вещей.
В ответ на сдержанную речь фиолетововолосого рыцаря, Субару натянуто пробурчал что-то невнятное. Их обоюдное смущение после благодарности Юлиуса как ветром сдуло - и тот вновь стал вести себя, как раньше. Нахмурившись, черноволосый парень с облегчением откашлялся.
Субару: А этот бородач... То, что он заместитель командующего или еще кто-то, правда?
Юлиус: Понимаю твое сомнение, но все верно. Этот человек, без сомнения, заместитель командующего рыцарями королевства Лугуника, Хейнкель Астрея воплоти.
Субару: Я не пойму, там народ совсем слепой, чтобы подчиняться такому человеку? Или глухой? Или просто отбитый на голову?
Юлиус: Любишь ты ставить под сомнение чей-нибудь авторитет... Никому из рыцарей ниже званием даже не придет в голову сомневаться в способностях заместителя командующего. Впрочем, само звание по факту является лишь формальным - и никто никогда не видел, чтобы Хейнкель занимался военным управлением.
Он покачал головой, а Субару мысленно тут же представил типичного госслужащего, который желает набрать побольше денег и как можно меньше что-то делать. Собственно, так черноволосый парень представлял всех, кто стоит у верхов власти - и Хейнкель был ярким тому примером. Печальнее всего то, что люди вокруг этого человека явно не имели иллюзий в отношении его способностей и были знакомы с мерзким поведением.
Субару: Может быть, он пользуется тем фактом, что является отцом святого меча?
Юлиус: Не только... наверное. Возможно, для Рейнхарда действительно является значимым фактом то, что его отец занимает должность заместителя командующего. И все мы знаем о его справедливом отношении ко всему, но кто знает, касается ли это самой семьи Рейнхарда? Не все полностью доверяют ему.
Субару: Я не думаю, что Рейнхард воспользовался своим положением ради отца.
Юлиус: Но все же они семья. Кто бы что ни подумал, он - кровный отец Рейнхарда. Поэтому нельзя знать наверняка мнение святого меча.
В отличие от разгоряченного Субару фиолетововолосый рыцарь оставался хладнокровным. Сжав зубы, черноволосый парень издал протяжный стон. Юлиус был прав - может быть, это звучало слегка гнусно, но Хейнкель был отцом Рейнхарда, и только святой меча мог сказать, насколько сильной является его связь с родителем. Да, будучи рыцарем, он всегда следует справедливости и праведности, поэтому личные мотивы ему должны быть неведомы. Но семейные узы были не тем, от чего можно было легко отмахнуться - даже для святого меча. Для посторонних может быть очевидным то, как должен поступить Рейнхард, но подобные мнения, не привязанные к чувствам самого святого меча, пусты и беспочвенны.
Субару: Кажется, ты сказал, что причина не только в этом? Тогда что еще...
Юлиус: Он ведь глава семьи Астрея и сын господина Вильгельма. Проще говоря, он в кровных отношениях с лучшим рыцарем королевства и предыдущим святым меча. Поэтому, если не дать такому человеку соответствующее звание, от него можно будет ждать что угодно - вплоть до государственной измены...
Услышав этот спокойный и уравновешенный ответ, черноволосый парень не сразу понял спрятанный за ним скрытый смысл...
Субару: Быть такого не может... Неужели эта страна считает, что Рейнхард... или Вильгельм... Поверить не могу! Они думают, что если Хейнкель будет держать зуб на политику страны, то вся семья святого меча может его поддержать? Как можно относиться к ним ко всем так, будто они - возможная угроза для государства?!
Подобное мысли могли стать самым настоящим оскорблением для Рейнхарда и Вильгельма. Несмотря на заслуги, родина все равно не исключает возможность предательства с их стороны. Черноволосый парень почувствовал, что его гнев вновь разгорелся с такой же силой, как когда он встретился с Хейнкелем. Фиолетововолосый рыцарь покачал головой и положил руку на плечо Субару.
Юлиус: Я понимаю твое негодование... Однако королевство должно быть готово к любой потенциальной угрозе.
Субару: Как вообще можно считать их "потенциальной угрозой"? Такое просто никак не может случиться!
Юлиус: Ты знаешь, что господин Вильгельм был бывшим командующим рыцарей Лугуники?
Пытаясь стряхнуть руку Юлиуса, черноволосый парень от неожиданности застыл на месте.
Юлиус: Четырнадцать лет назад похитили члена королевской семьи. Тогда господин Вильгельм возглавлял королевскую стражу - и ему поручили расследовать это дело.
Субару: И что? Даже я знаю о подобных вещах.
Фельт была тем членом королевской семьи, которую похитили в детстве - и эта новость стала известна всему миру. Но черноволосый парень, отмахнувшись от подробностей истории, пытался вникнуть в то, что хотел сказать Юлиус.
Субару: Я знаю, что королевское дитя тогда так и не нашли. И что? Вильгельм принял ответственность за эту неудачу на себя - и, уйдя с поста рыцаря, вдруг стал бы ненавидеть королевство за это? Быть такого не может...
Юлиус: В то же время бывшего святого меча отправили одолеть белого кита, пока господин Вильгельм занимался поисками похищенного ребенка.
Осмысливая его слова, Субару впал в размышление. Он вдруг вспомнил слова Вильгельма, которые вдруг навели черноволосого парня на определенные мысли. Старик говорил, что не был рядом с женой, когда та погибла.
Субару: Раз он не смог быть с любимой, когда она умерла - и все это из-за поиска похищенного дитя... Получается, люди боятся, что Вильгельм мог возненавидеть королевство... или что-то подобное...
Юлиус: Я не могу знать, что творится в голове господина Вильгельма. Но не стоит забывать то, что после поиска пропавшей принцессы и последующего провала господин Вильгельм ушел из стражи - и, если бы не активное участие господина Маркуса, эта часть рыцарей могло бы распасться.
Субару: Да мне плевать на них! Главное здесь - это чувства Вильгельма. А ты... ты тоже считаешь... что он мог возненавидеть всех из-за своей жены? Но это... но это...
Он не верил, что Вильгельма ван Астрею можно было подозревать в том, что он из собственных корыстных идей мог поднять восстание против королевства. Как вообще можно было подумать такое о том, кто так самоотверженно сражается ради того, что ему так дорого? Достаточно лишь посмотреть в глаза старику, где отражается душа... а не на грозный вид самого мечника. Неужели никто не замечал, какие чувства на самом деле таит в себе клинок демона меча?
Субару: Как люди не понимают, что этот человек просто неспособен на такое?!
В этот раз он все же смог сбросить руку со своего плеча - и оттолкнул Юлиуса в сторону. Но подскочив на ноги, Субару вдруг замер. В желтых глазах фиолетововолосого рыцаря читались схожие чувства. Похоже, что Юлиус тоже разделял негодование Субару. Собственно, это и естественно, ведь год назад именно он поздравлял Вильгельма с победой над белым китом, на которого тот охотился из мести целых четырнадцать лет. Поэтому не стоило сомневаться в том, что Юлиус совершенно не задумывался о возможности предательства со стороны Вильгельма.
Субару: Прости, я повел себя глупо.
Юлиус: Нет, не стоит... Ты прав. Если кому-то и следует извиниться, так это только мне.
Опустив взгляд, они оба закрыли глаза. Внутри у каждого копошились не самые приятные эмоции... к примеру, безнадежность от мысли, что страна сомневается в верности Вильгельма. И Субару, и Юлиус, несмотря на веру в старика, понимали, что ничем не могут ему помочь.
Субару: И с Рейнхардом может быть все также?
Юлиус: Если следовать аналогичной логике, то можно подумать, что он должен ненавидеть королевство за то, что то отправило его бабушку на собственную смерть. Но дело здесь не только в этом.
Юлиус: У королевства нет сомнений в личной преданности Рейнхарда. Но это не относится к господину Хейнкелю.
Услышав имя отца святого меча, Субару округлил глаза. Одно лишь упоминание о Хейнкеле уже коробило его...
Субару: И какая связь у Рейнхарда с ним? Кроме кровной, естественно.
Юлиус: Было время, когда тот почитал и слушал своего отца во всем. Конечно, это понятно, ведь они - отец и сын... Однако тогда его повиновение было уже слишком... за гранью разумного.
Он отвернул свой взор, словно чувствуя стыд. Получается, на тот момент Рейнхард действительно слушался отца "за гранью разумного". Нельзя было до конца понять, о чем конкретно была речь... Но фиолетововолосый рыцарь не желал рассказывать все подробности той темной истории - и просто посмотрел вновь на Субару.
Юлиус: Со временем Рейнхард стал все более уверенным в себе - и подобное повиновение исчезло. Но нельзя сказать наверняка, прислушивается ли он до сих пор - или нет - к словам господина Хейнкеля. Поэтому любые сомнения все еще имеют место быть.
Субару: Значит, чтобы огородить Рейнхарда от дурного влияния Хейнкеля, того решили умилостивить, дав высокую должность?
Юлиус: Проблема кроется куда глубже. Вообще-то, эту историю называют всего лишь слухом, но я поведаю ее тебе, раз ты, как друг Рейнхарда, так печешься о нем.
С таким вот загадочным вступлением он быстро огляделся вокруг. Убедившись, что рядом никого нет, фиолетововолосый рыцарь приблизился к уху Субару и...
Юлиус: Заместителя командующего подозревали в похищении принцессы четырнадцать лет назад. Прямых доказательств так и не нашли, но его не раз допрашивали в отношении причастности к этому делу.
Субару: Получается, похищение его рук дело...
Юлиус: Сейчас это уже не узнать. Но теперь ты понимаешь, как все запутано - с учетом того, что подозрения пали на одного из самых влиятельных людей в королевстве.
Раньше черноволосому парню казалось, что статус святого меча был подобно настоящему благословению. Но чем больше Субару узнавал обо всем, тем больше проблем он находил в подобной привилегии.
Субару: Получается, раз Хейнкель связан с похищением, то его можно считать причиной, по которому Вильгельм не смог быть вместе со своей женой в ее последние часы.
Юлиус: И не только... Я слышал, что именно господин Хейнкель предложил отправить госпожу Терезию, которая к тому времени ушла в отставку, на битву с белым китом - вместо себя.
Субару: Неужели он отправил свою собственную мать на смерть?!
Юлиус: Есть официальное свидетельство. Заместитель командующего отказался сразиться с белым китом и предложил вместо себя кандидатуру своей матери.
Субару был настолько в шоке, что даже не мог вымолвить ни слова. Ведь в отличие от пустых слухов последнее заявление Юлиуса официально засвидетельствовали. Это доказывает, что сделанное Хейнкелем - неоспоримый факт. Он продал свою мать, отправив ее на битву с белым китом, в обмен на свою жизнь. Впоследствии та погибает, а его отец погружается в пучину мести из-за того, что не смог быть с ней в последние минуты. Но вместо наказания Хейнкель прячется за своим сыном, используя его талант как щит, чтобы и дальше жить комфортной жизнью. Как же... как вообще могут существовать подобные люди, способные на столь низкие поступки?
Субару: Это ведь не может быть правдой, верно?
Он просто не мог поверить. Да, Хейнкель был далеко не ангелом... Субару уже понял, что он худший из худших - и любой другой человек, только пообщавшийся с заместителем командующего, разделит мнение черноволосого парня. Но... Субару просто отказывался верить, что подобная мерзость... настоящее зло... и истинная скверна... можно вообще существовать. Черноволосый парень верил в то, что даже у настоящего злодея есть какой-то кодекс чести... природная натура, которая не позволяла тому опуститься ниже определенных нравственных норм. Но, похоже, вещи, которая нельзя было назвать не иначе, как "смертные грехи", реально существуют в этом мире.
Юлиус: Прости... Подобные вещи не так легко принять неподготовленному человеку.
Его голос прозвучал мрачно и совершенно неподобающе изящнейшему из рыцарей. Но черноволосый парень мог понять его чувства.
Субару: Тебе... не в чем извиняться. Я ведь сам пожелал все узнать. Хотя не спорю... намного проще было повесить все обиды на тебя.
Юлиус: Если бы... То, что я рассказал тебе, всего лишь сплетни, которые касались чужой семьи. А я говорил так, будто сам все видел. Как ни посмотри, подобное поведение выглядело не самым достойным образом для настоящего рыцаря.
Субару: Но ведь ты, будучи другом Рейнхарда, своими глазами видел все то, что сегодня случилось, разве нет?
Он не дал фиолетововолосому рыцарю погрязнуть в самобичевании. Юлиус поднял голову и посмотрел на черноволосого парня, который кивнул в ответ.
Субару: Пусть я и не знаком с деталями ваших дружественных отношений с Рейнхардом, но все же могу сказать, что ты беспокоишься о нем. Поэтому я не собираюсь корить тебя за столь личностное отношение - или называть агрессивно настроенным. Мне кажется, что одно лишь отсутствие твоего прямого отношения к делу еще не говорит о том, что не стоит никуда вмешиваться.
Юлиус: Тогда... что бы ты сделал?
Субару: Скажи, разве неправильно вмешиваться, если ты слышишь рядом, как кто-то плачет? Если я вижу своего друга в трудном положении, то обязательно чем-нибудь ему помогу. Поэтому, раз Рейнхард для тебя не просто посторонний человек, то и активная помощь ничуть не помешает. К тому же, ваша дружба наверняка даст фору моей с ним.
Одно дело, когда Юлиус попытался бы влезть в это дело лишь из любопытства... Субару бы точно отнесся к такому с презрением. Однако с учетом его дружеских чувств, доказанных и словом, и делом, фиолетововолосого рыцаря просто нельзя было в чем-то стыдить.
Субару: Разве я не говорил тебе? Не стоит прятаться за своей рыцарской честью. Порой стоит отбросить свой изящный облик и стать простым Юлием. Иногда обычные человеческие поступки значат гораздо больше, чем красивые благородные жесты.
Юлием фиолетоволосый рыцарь называл себя в то время, когда они сражались с культом ведьмы. Из-за своего звания рыцаря Юлиус не мог позволить себе присоединиться к обычной группе наемников, поэтому он решил технично скрыть свою личность псевдонимом. В итоге, это имя все равно не зашло никому - даже по мнению самого фиолетововолосого парня. Но в те времена он был действительно меньше всего похож на того изящнейшего из рыцарей.
Юлиус: Ха, Юлий, говоришь... Давно я не слышал об этом имени!
Субару: И, правда, давно... А ведь использовали всего лишь раз. Сам удивляюсь, что не забыл его.
Юлиус: А еще... как ты там сказал... Не стоит прятаться за рыцарской честью, да? Порой ты говоришь то, что не так легко переварить. Надеюсь, не забыл то, как называют меня другие люди.
Субару: Тебя называют изящнейшим из рыцарей, но это не повод становится таким приверженцем рыцарского кодекса. К примеру, моясь в ванне или занимаясь со мной всякими физическими упражнениями, ты делаешь это не как благородный воин, а как обычный человек.
Наклонившись, он оперся ладонями об землю и продемонстрировал свою гибкость - похоже, в качестве видимого примера к своим словам. Изначально, кстати, Субару тяжело давался паркур из-за напряжения собственного тела, но со временем он научился быть более расслабленным и гибким. В ответ на столь необычные действия...
Юлиус: Если ты хотел покрасоваться, то могу сказать, что меня это не впечатлило.
С этими словами фиолетововолосый парень слегка раздвинул ноги и опустил тело вниз. Субару не мог не восхититься тому, как тот умело контролировал свои ноги и таз, опускаясь к земле. Похоже, так Юлиус пытался показать, что может легко превзойти черноволосого парня в любых навыках.
Субару: Кха... но... но... Вот если это будет касаться игры на лютне или лире, а также шитья, я тебя одолею!
Юлиус: По-моему, нет большого смысла мериться успехами в хобби, но скажу, что я тоже играю на музыкальных инструментах. Правда, ткацкое ремесло все же не мое.
Субару: Ррр! Для тебя это всего лишь хобби?! С таким отношением даже боюсь представить, каких успехов ты достиг! Никогда не сыграю с тобой на пару! А то еще потеряю свою роль главного солиста!
Юлиус, сжав вместе свои ноги, изящно поднялся вверх. Внезапно встряхнув головой, он улыбнулся и довольно посмотрел на небо.
Юлиус: Понятно. Значит, вот каково чувствовать себя, являясь простым Юлием, смотрящим на небо и купающимся в потоках ветра...
Юлиус: Если так подумать, небо, на которое я смотрел тогда при битве с культом ведьмы, казалось мне каким-то другим. Хм, так вот в чем была причина...
Субару: Твои слова все больше теряют свой смысл. Успокойся уже, двуликий хмырь.
Он недовольно сморщился и опустился на пол коридора. Юлиус проводил его прищуренным взглядом, будто того слепило яркое солнце. Наконец-то можно было сказать, что то напряжение, которое то и дело пробегало в разговоре между ними сегодня, спало на нет. Конечно, они не забывали и о тех неприятных вещах, которые им довелось только что обсудить - и осадок от них никуда не делся. Но все равно и Субару, и Юлиус пытались как-то справиться с этим... вместе. И если сейчас кто-то со стороны увидел бы их, то точно посчитал бы всего лишь обычной компанией двух близких друзей.