Арка 5, Глава 14 - "Демон меча при свете луны"
За время ужина все забыли свои прежние пререкания. После Субару отправился в свою комнату, где персонал уже приготовил для него кровать. Смотря на пледы, сложенные стопкой, Субару почувствовал, как его мнение о гостинице тут же поднялось. Все в комнате - полотенца, одеяла, пледы - лежало уже подготовленным к тому моменту, как они пришли. Правда, с другой стороны, возможно, подобное обслуживание в отсутствии хозяев комнаты могло запросто сбить с толку.
Беатрис: Субару, похоже, пока нас не было, сюда проникли чужие люди...
Субару: Ах, нет же, просто одеяла и пледы, которые ты же разбросала, снова свернули и положили, как надо.
Беатрис: Но... это, наверняка, ловушка, чтобы обхитрить Бетти, я полагаю. Они пытаются искусить нас своей заботой.
Субару: Не все действия люди пропитаны скрытым умыслом... Хотя, если так подумать, мы ведь платим за это.
Беатрис выглядела зачем-то настороженной и внимательной даже несмотря на то, что буквально засыпала на ходу. Поэтому черноволосый парень быстро помог ей забраться в кровать. С тех пор, как был заключен их договор, Субару и Беатрис спят в одной кровати. Конечно, Анастасия предложила малютке собственную комнату, но черноволосый парень догадывался, что та все равно придет к нему, поэтому и отказался. И, кстати, дело было далеко не в том, что Беатрис вела себя словно дитя, которое не может спать в одиночестве. Даже в ночное время она выкачивала излишки маны из разрушенных врат Субару.
Беатрис: Так что Бетти здесь не потому, что хочет быть рядом Субару. Не подумай ничего такого, я полагаю.
С другой стороны, стоит напомнить, что именно она составила условия договора. Впрочем, Субару это не беспокоило. Он давно привык засыпать под чье-то сопение.
Беатрис: Эта зеленая штука была такой горькой... Как они посмели накормить меня ей, я полагаю...
Счастливая и уставшая малютка зарылась в плед и мгновенно уснула, бормоча что-то об острой специи васаби, которая ее, похоже, слегка шокировала. Коснувшись сморщенного подбородка Беатрис, черноволосый парень посмотрел на милое спящее личико и спустя некоторое время поднялся на ноги.
Субару: Ну, что ж... пора и мне принять ванну. Приятных снов.
Рядом с его подушкой лежал чистый халат. На случай, если кто-то не знает, как его одевать, всегда можно было обратиться к персоналу. Правда, сам черноволосый парень, конечно же, носил юкату в своем старом мире - и не испытывал сейчас никаких проблем.
Субару: Если бы не Феррис и Анастасия, я бы взял еще один женский халат.
Конечно, речь шла об одежде Эмилии. Остальные кандидаты на престол выглядели мило в своих халатах, поэтому Субару хотел взять тот, что принадлежал Эмилии, и привести его в порядок, чтобы сереброволосая полуэльфийка выглядела среди них самой красивой.
Субару: Что ж, ладно. Пожалуй, можно просто сплести Эмилии тройную косичку после ужина.
Конечно, перед сном она распускала свои волосы, но если их не трогать, они начинают завиваться и приобретают вид морской волны. Конечно, волнистая прическа, как у Анастасии, имеет свой шарм, но черноволосой парень считал, что длинные прямые волосы все же лучше.
Субару: Впрочем, что тройная косичка, что волнистые волосы... На ней все прекрасно. Если так подумать, Эмилия такая доступная в этом плане... А вот с Беатрис гораздо сложнее.
Волосы малютки никогда не меняли свою сумасшедшую прическу - вероятно, потому что она была искусственным духом. Конечно, ее волосы поддавались изменениям, но стоило Субару убрать свои руки от них, как прическа Беатрис вновь становилась прежней. Он не раз забавлялся, наблюдая за этим. Мечтая о том, что будет утром, Субару взял свой халат и направился в ванную, стараясь не разбудить Беатрис. Черноволосому парню совершенно не о чем было беспокоился по дороге... если вспомнить о том, кто с ними сегодня ночует в этой гостинице. Скорее Субару искреннее посочувствует тому "умнику", который попытается провернуть что-то дурное.
Рейнхард: Вряд с нами что-нибудь произойдет... но на всякий случай я буду настороже. Поэтому сегодняшней ночью можете спать спокойно.
Под эти обнадеживающие слова они закончили ужин. Можно сказать, что речь шла не только о безопасности в гостинице, а и во всем квартале... или, зная возможности Рейнхарда, во всем городе. Так что Субару совершенно расслабленно двигался по зданию. Жаль, конечно, что здесь не было банной комнаты на открытом воздухе, но Субару все равно с нетерпением желал попасть в ванную, поскольку считал это самой приятной частью их отдыха. Но внезапно он замер, слегка переменившись в лице. Его взгляд был устремлен по коридору в сторону внутреннего двора, где ранее происходила битва между Рейнхардом и Гарфиэлем. Вечером здесь было более спокойно и расслабляюще. На темном небе виднелась круглая луна, частично скрытая густыми облаками. Вся эта сцена создавала умиротворяющее чувство. Холодный ветер проносился через весь сад... где виднелся чей-то одинокий силуэт.
У человека можно было заметить крепкое телосложение и длинные седые волосы. Одним лишь взглядом Субару понял, что одетый в юкату далеко уже не молод - и под это описание подходил только один человек.
Вильгельм: Субару, я вас напугал?
Вероятно, он давно уже был в курсе присутствия черноволосого парня. Вильгельм повернулся, чтобы поприветствовать его. Он выглядел крайне расслабленным. Его руки были спрятаны в рукавах халат. А благородный вид в сочетании с традиционным японским садом передавал просто невероятное ощущение... чистейшей идиллии.
Вильгельм: Вы направляетесь в ванну?
Субару: Да, все так и задумано... Только не подумайте, что я заблудился в незнакомой гостинице и поэтому оказался в саду.
Вильгельм: Ни в коем случае. Я пришел сюда насладиться красотой гостиницы - и не сомневаюсь, что Субару разделяет мои эмоции.
Субару: А вот теперь я чувствую стыд...
Он в смущении отвернулся, услышав, как Вильгельм на полном серьезе и с таким доверием так высоко отзывается о нем. Старик был тем, кого Субару больше всего уважал с тех пор, как оказался в этом мире. Для черноволосого парня некоторые люди были теми, с кем он хотел бы идти рука об руку... были и те, кому он не желал уступать... но единственный, к кому он испытывал чистейшее уважение, был Вильгельм. Для Субару его образ как человека, так и мужчины был идеальным.
Вильгельм: Наверное, вы, Субару, пришли сюда в поисках мира и внутреннего умиротворение, которое вселяет в себя этот ночной сад. Похоже, что мое присутствие было здесь лишним.
Субару: Что вы... Увидеть образ демона меча в этом продуваемом свежим ветром саду было таким наслаждением, что мне захотелось навсегда запечатлеть это видение в своем душе. Смотреть на людей, чьи фигуры освещает лунный свет - одно удовольствие.
По его мнению, красота Эмилии была самой непередаваемой в тот мир, когда ее освещает ночная луна. Ее длинные серебристые волосы светятся в эти моменты как-то по-особенному... Красота полуэльфийка становится сродни самой луне - и Субару хотелось стать звездами, которые весят рядом с ней. Поэтому зрелище, где демон меча находится примерно в таком же свете, восхитило черноволосого парня.
Вильгельм: Субару не следует тратить столь льстивые слова на такого старика, как я. Уверен, если вы адресуете их женщине, что любите, она обязательно заметить вас.
Субару: Подобные слова лишь убьют все те старания... бабочки в ее животе... что я смог привлечь. К тому же, вряд ли та, кого я люблю, поймет их.
Вильгельм: То, как судорожно мужчина подбирает слова... пытаясь вызвать безупречную улыбку своей любимой... В этих мелочах и кроется то, что делают любовь такой прекрасной.
Услышав его спокойный голос, черноволосый парень смог в ответ лишь пожать плечами.
Субару: Ох, мне кажется, что вы сейчас вспоминаете о том, как познакомились со своей любимой. Вам тоже было тяжело признаться в своих чувствах, Вильгельм?
Субару: Все до последней капли.
Он драматично поклонился - и старик с довольным видом покачал головой.
Вильгельм: Будучи молодым, подбирать слова я совершенно не умел... как, впрочем, и сейчас. Единственная тема, которая была мне интересна - это фехтование. Наверное, когда мы впервые познакомились, мою жену изрядно докучали этим бестолковые беседы.
Субару: Однако она все равно болтала с вами об этом, верно?
Вильгельм: Она была приятным собеседником... и никогда не отягчала беседу тяжелыми чувствами, что были у нее на сердце... желанием сбежать от ответственности... Она всегда была мягкой и нежной.
Он закрыл глаза, с улыбкой смакуя каждое слово. Субару молча облокотился на перила, слушая о воспоминаниях старика.
Вильгельм: Поскольку я был не самым лучшим собеседником, моя жена всегда старалась брать инициативу в наших разговорах. Но почему-то я не сразу заметил, как был близок для нее. Во время беседы я старался избегать любых любовных тем.
Субару: Ну, надо же... легендарный демон меча - и не умеет ладить с дамами...
Вильгельм: Действительно, с мечом все было гораздо проще. Стоило мне взяться за его рукоять, все вокруг становилось таким незначительным... Один лишь взмах давал мне повод жить дальше. Однако именно моя жена напомнила мне, ради чего я взялся за него.
Субару: И именно тогда вы поняли, что любите ее?
Вильгельм: Похоже, вы видите меня насквозь, Субару.
Он замолчал. Черноволосый парень молча ожидал продолжения. Похоже, старику стеснялся выразить нахлынувшие на него чувства. А Субару, наоборот, ощущал невероятный прилив восхищения, наблюдая за ним. Мудрый взгляд Вильгельма... его изможденное жизнью лицо... благородный тон... все в нем было достаточно зваться легендарным. Даже его любовь к Терезии ван Астреи не утихла после стольких лет. В каждой клеточки тела Вильгельма... в его выражении лица... поведении... в самом существовании... виднелись те страстные чувства, что он испытывал к своей любимой. Любой... совершенно любой человек одним лишь взглядом понять, что Вильгельм любит ее... но никому под силу понять всю невероятную глубину его чувств, которые никогда не увянут, даже если мир сгинет и исчезнет. Вон она - сила любви Вильгельма, которой можно было лишь восхищаться. Смотря на лицо старика, Субару волей-неволей почувствовал, как у него на глазах показались слезы. Похоже, что накал страстей так сильно поразил его... и черноволосый парень не выдержал. Странно, почему же его так сильно тронуло это? Почему его сердце так заныло при виде того, кто так влюблен? Впрочем, демонстрация слез сейчас лишь смутила бы демона меча.
Вильгельм: Как и сказал Субару, именно тогда я понял, что люблю свою жену.
Субару опустил взгляд, делая вид, что чешет затылок, а вместо этого пытаясь вытереть слезы. Вильгельм, скорее всего, заметил это, но все равно продолжил разговор. Было ли он так поглощен своим прошлым... или деликатно сделал вид, что не заметил реакцию Субару? Нельзя было сказать наверняка, поэтому черноволосому парню не оставалось ничего другого, как молча слушать дальше.
Вильгельм: Меч был всем для меня... по крайне мере, я так думал. Но моя жена нашей любовью заставила меня понять другую истину... И каждый раз, взмахивая клинком, я вспоминал только ее.
Субару: И даже... даже после стольких лет?
На секунду задумавшись, он нашел нужный ответ. Отвернувшись от лунного света, Вильгельм посмотрел прямо в глаза Субару. Чувства, которые смешались в его выражении лица, были настолько запутанными, что черноволосый парень не мог их всех понять. Там читалась гордость... боль... смущение... радость... стыд... смелость... Но все это блекло по сравнению с любовью.
Вильгельм: Я буду все также жить с мечом в руках, чтобы не забывать о своей жене. Даже смерть не отберет у меня эти воспоминания. Поэтому, когда придет мое время, я хочу умереть с мечом в руках... чтобы быть с ней единым навеки.
Вот так вот старик выразил свои чувства... пусть немного неловко, но прямо и честно. Субару сглотнул, несколько раз тяжело выдохнув, чтобы успокоиться - и смог наконец-то обрести контроль над собой.
Субару: Пожалуйста, вот только не надо говорить о том, что вы собираетесь умереть, когда как причин для этого нет. Вы, Вильгельм, без сомнения полностью, совершенно и каждой клеточкой молоды - да так, что дадите жару другим юношам. Поэтому даже не думайте о том, чтобы отправиться на покой, а то остальные сойдут с ума.
Субару: Ваша фракция очень сильно зависит от вас, Вильгельм. Потерянные воспоминания Круш - то, что ослабевают ее, а Феррис, хоть он это и не показывает, духовно почти на грани. Если вас не будет рядом, мне страшно подумать, что с ними может произойти... Да и у меня... у меня есть столько всего, о чем я хотел бы поговорить с вами, Вильгельм. Конечно, с учетом того, что мы сейчас в разных фракциях, подобные мысли могут быть неуместными, но... я...
Он души не чаял в Вильгельме. Старик, неутомимый в своей любви к жене и месте за нее, был тем, кого Субару по-настоящему уважал. Впрочем, дело было даже не в этом... пусть их отношения лишь ограничились теми десятью днями, когда он "учил" его фехтовать... Субару все равно ценил силу Вильгельма и его благородный дух. Поэтому то, что он вдруг так внезапно заговорил о своих последних днях, не на шутку перепугало черноволосого парня. Субару был очень чувствителен ко всему, что было связано со смертью его близких. Подобное отношение одновременно связано с его договором, который он заключил с Розвалем, и его собственным мировоззрением, искаженным способностью возвращаться после смерти. Где-то в глубине души он всегда очень сильно беспокоиться о том, что может случиться с Эмилией и Беатрис в любую минуту.
Вильгельм: Похоже, я действительно так и не научился подбирать правильные слова...
При виде такого отчаянного и упрямого Субару он улыбнулся. Старик бросил теплый взгляд на черноволосого парня, который от перевозбуждения тяжело дышал.
Вильгельм: Это было так грубо с моей стороны заставлять вас беспокоиться. Не стоит так сильно обращать внимания на мои предыдущие слова. Просто ранее меня подобные мысли никогда не одолевали... Ведь раньше меня съедала месть, но в данный момент я смог справиться, пожалуй, с самым тяжелым своим испытанием.
Он расслабился, осознав, о чем речь. Вильгельм имел ввиду белого кита. Он сражался в битве с тем противником, рискуя всем - и даже своей жизнью. Но в итоге старик победил и...
Вильгельм: Я чувствую себя так, словно сделал все, что хотел... не погиб... исполнил свое заветное желание... и теперь могу жить в свободе от позора.
Вильгельм: Я сделал то, что должен был - и считаю, что нет ничего более почетного. Теперь и поныне мое сердце переполнено счастьем, причиной которому является не только взмахи меча. Ведь рядом есть люди, которых я хочу поддерживать. К тому же, я смог показаться на могиле жены... Такое чувство, будто сама судьба улыбнулась мне.
Все было действительно так, как он заявлял. Вильгельм говорил от чистого сердца. Субару, конечно, как еще совсем молодой парень, не мог понять всех чувств, скрытых за его умудренной жизнью улыбкой... но он точно знал, что она искренняя. Вильгельм не мог позволить себе говорить какие-то глупости... но, даже если это так, он никогда бы не стал удручать Субару своими проблемами. Если так подумать, то, что тот пытался вытащить из седоволосого старика всего его чувства, было предметом настоящей грубости.
Вильгельм: Субару... то, как вы относитесь к остальным, достойно восхищения, но одновременно может стать вашей величайшей слабостью.
Он бросил взгляд на озадаченного Субару. На его лице не было улыбки, но и его тон не был строгим. Скорее, это можно было считать неким поучением о того, кто прожил чуть дольше на этом веку. Вильгельм вел себя так, как дедуля, который пытался передать свой опыт любимому внуку.
Вильгельм: Моя жена была такой же... У нее была дурная привычка пренебрегать собой и своими чувствами, отдавая больше тем, кто рядом с ней.
Субару: Дурная привычка, говорите... Не уверен, что могу называть себя таким хорошим человеком. Все-таки, я не беспокоюсь о всеобщем благополучии... а лишь желаю, что мои близкие были счастливы.
Вильгельм: Возможно, этот круг слишком большой для вас... пусть он, конечно, и не сравним с той ответственностью, которая моя любимая жена, пусть и обладая огромной силой, возложила на себя.
Его любимая Терезия была предыдущим святым меча. Несмотря на низкие знания Субару об этом мире, он многое узнал о ней за последний год. Конфликт в королевстве Лугуника, который потом в истории получило название "война полулюдей", был разрешен в единоличном порядке святым меча. Своей абсурдной мощью она смогла восстановить стабильность в целой стране. Поэтому Нацуки Субару даже не смел сравнивать себя с таким героем.
Субару: Я все понимаю насчет вашей жены... но вряд ли меня вообще можно ставить наравне с ней.
Вильгельм: Она была всего лишь обычной женщиной, которая любила цветы. Даже несмотря на то, что ее считают легендарным героем, Терезия не всегда была таковой. А вы, Субару, уже сейчас славитесь среди простого люда, а ваше влияние велико. В будущем ваши возможности лишь увеличатся - и вы станете способным на многое.
Субару: Что-то я сомневаюсь...
Вильгельм: Я уверен, что даже если на вашем пути встретиться нечто, с чем вам одному не по силам будет справиться, общими трудами вы вместе сможете преодолеть и эти препятствия - и в итоге от этого лишь станете сильнее.
Субару не знал, что и сказать. Вильгельм был такого высокого мнения о нем, что черноволосый парень потерял дар речи. Как Субару мог поверить в то, что ему действительно по силам великие дела? Ведь он был слаб, беспомощен, глуп и ни капли не сообразителен. Именно поэтому... потому что Субару сам не был в состоянии что-то сделать... поэтому ему приходилось всегда надеяться на чью-то помощь. Подобный способ нельзя назвать идеальным. Он лишь с трудом держится на плаву, избегая трудностей - и со временем пойти на дно. А ведь рядом с ним есть столько людей, перед которыми Субару несет ответственность... и которых он может подвести.
Вильгельм: Прошу прощения, что так часто поднимаю эту тему. Возможно, вам неприятно слышать каждый раз одно и то же.
Вильгельм: И пусть не все сейчас осознают это, но когда-нибудь обязательно поймут.
Субару: Да ведь я всего лишь несмышленый... бестолковый ребенок, который только и делает одни ошибки в своей жизни.
Вильгельм: Может быть, и так... но этот ребенок - то, о ком я очень сильно пекусь.
Задумавшись, он удовлетворенно кивнул.
Вильгельм: И со временем число таких, как я, будет только расти.
Глубоко пораженный такими словами, Субару вновь потерял дар речи. С одной стороны, он не мог поверить в подобное - и пытался отогнать все мысли из головы. Но, с другой... эти слова были сказаны ни кем попало, а именно Вильгельмом - и Субару не мог просто так проглотить их. В глубине души он никогда не верил в самого себя... Однако вера Вильгельма в него - то, что могло изменить это. И Субару решил, что попытается принять его слова и чувства, которые сам испытал до того момента, пока не придет к правильному выводу. Субару всегда внимательно подходил к любому мелочи, что касалась его... И пусть это будут простые чувства, слова вдохновения или пожелания - он старался ничего не упускать из своей головы. Поэтому точно также Субару решил отнестись к словам Вильгельма. Однако в отчаянии разбираясь с самим собой, он не заметил отечественный взгляд старика.
Вильгельм: Похоже, я отнял у вас слишком много времени своей болтовней... о чем прощу прощения.
Он понял, что Субару наконец-то усвоил все его слова. А тот решил, что на сегодня действительно пора заканчивать разговор.
Субару: И я... хочу извиниться за то, что слишком многое спрашивал у вас. Но, честно говоря, мне, правда, так хотелось узнать об истории любви вас и вашей жены.
Вильгельм: Что вы... Я давно не получал столько удовольствия, обсуждая темы, связанные с этим. В последнее время и госпожа Круш, и Феликс весьма заняты.
Субару: Ага, похоже, помимо душевных речей я смог узнать, что твориться в другой фракции!
Вильгельм: Вероятно, я становлюсь слишком сентиментальным - и слушать бредни старика им скучновато.
Его голубые глаза на мгновение наполнились чувством привязанности - и он слегка улыбнулся. Но Субару не заметил этих нахлынувших эмоций - и задумался над тем, что сейчас вообще произошло. Получается, Вильгельм стоял в одиночестве посреди сада. Он сказал Субару, что ему приятно наслаждаться ночным видом этого места. Но лучшая позиция для этого была та, где сейчас находился сам Субару. Поэтому местоположение Вильгельма не позволяло тому увидеть лучшую часть освещенного луной сада. Возможно, это всего лишь мысли Субару, но если и есть что-то, ради чего старик пришел сюда, так это...
Субару: Точно, там же стоял Рейнхард.
Вильгельм был на том месте, где сражались Гарфиэль и Рейнхард. И тот участок, выложенный гравием, был местом, где словно непреодолимая стена стоял красноволосый мечник. Собственно, теперь было понятно, почему Вильгельм почувствовал себя так скованно - и пришел именно сюда. Однако почему он до сих пор не покинул это место...
Субару: Вильгельм, я не хочу совать свой нос в дела чужой семьи - и уже давно перестал быть беззаботным дурачком, который ради своего любопытства готов залезать куда угодно, но...
Вильгельм: Ах, не стоит стесняться. Спрашивайте напрямую.
Субару: У вас какие-то недомолвки с Рейнхардом - даже несмотря на то, что вы семья?
Возможно, их близость с Вильгельмом еще не достигла таких высот, чтобы Субару мог спокойно поднять тему родственных отношений в непростой семье Астрея, но он все равно решился на это. Возможно, ночной сад был не лучшим место для подобных откровений... Но, наблюдая за благородным ликом Вильгельма, который то и дело поглядывает на следы ног своего внука... и вспоминая их недавний душевный разговор... Субару просто не мог не промолчать.
Вильгельм: Разговаривая с вами, Субару, я все размышлял о том... почему же не могу донести эти чувства до своего собственного внука?
Похоже, что грусть, идущая от этих слов, шла от самого сердца Вильгельма. Со стороны казалось, будто на его лице не было никаких эмоций... но все было наоборот - он просто пытался спрятать тяжелую боль в глубине души. И то, что испытывал старик, нельзя было назвать ничем иным, кроме как настоящим сожалением.
Вильгельм: Я человек, натворивший в своей жизни множество ошибок... но есть те три, которые оставили внутри меня свой отпечаток. И одна из таких ошибок связана с тем, как сильно я отдалился от своего внука.
Субару: Но разве вы, Вильгельм, не желаете это исправить?
Вильгельм: Одного желания недостаточно. Я наговорил Рейнхарду слишком много... Это было глупо и непростительно... совершенно непростительно с моей стороны.
Он все еще пытался скрыть за своей маской все те чувства, которые буквально сжигали его. Однако глаза выдавали его. В них можно было заметить одновременно и злость на самого себя, и сожаление.
Вильгельм: Я попытался забыть все эти чувства, закрывшись от них своим походом против убийцы моей жены. Но сейчас я смог одолеть его - и понял, что следует восстановить наши отношения.
Субару: Вам не хватает смелости для этого, да?
Вильгельм: Стыдно признаться... Мой внук, похоже, меня ненавидит сейчас. Ведь я даже не могу сделать шаг к нему навстречу.
Он расстроенно вздохнул с явным желанием скрыться внутри самого себя. Субару недоуменно наблюдал за этим - и случайно издал маленький... смешок.
Субару: Прости-прости, с моей стороны было грубо смеяться о таком.
Вильгельм удивленно посмотрел на него. А тот никак не мог поверить в то, как много всего удивительного старик может показать ему за эту ночь.
Субару: Вильгельм, вы думаете, что недостойны быть дедушкой Рейнхарда...
Вильгельм: Да... я все еще не могу признать всех своих ошибок, а он слишком хорош для такого труса, как я...
Субару: Если размышлять таким образом, то, получается, вы просто обычный дедуля, который боится быть отвергнутым своим внуком.
Он тут же перестал хмуриться и посмотрел на Субару. А тот помахал своей рукой, все еще борясь со своим смехом.
Субару: Я не могу в полной мере осознать всю сложность ваших с Рейнхардом отношений, поэтому могу ошибаться... Но со стороны прекрасно видно, как вы пытаетесь помириться с внуком и готовы извиниться. Собственно, почему бы это и не сделать?
Вильгельм: Но Рейнхард может меня не простить.
Субару: Даже если и так... извиняйтесь столько, сколько потребуется, пока он не сдастся. Вам же не нужно какое-то великое спасение... Вы просто хотите извиниться за свои слова, верно? Только настоящий злодей должен волноваться о том, что его не простят. Но вам, к счастью, подобное не грозит.
В этот раз наступила очередь Вильгельма терять дар речи, услышав такие сумасшедшие слова черноволосого парня. Конечно, сам Субару понимал, что это прозвучало весьма прямолинейно... но он считал, что в таком деле нельзя искать компромиссы. Только так можно было воодушевить Вильгельма, который боялся открыться Рейнхарду. Может быть, спустя долгое время такое внезапно извинение вызовет один лишь шок и непонимание... Но настойчивость и напор заставят человека изменить свое мнение - в лучшую сторону.
Вильгельм: Боюсь, что только ухудшу все...
Субару: Но и это будет уже какой-то переменой. Любые изменения будут лучше, чем та... самая худшая... ситуация, в которой вы сейчас находитесь.
Он как никто мог понять чувство страха перед тем, как на тебя смотрят другие люди - ведь изначально первое знакомство с ним для остальных было не самым лучшим опытом. Но черноволосый парень доказал, что нет никаких преград тем, кто желает показать себя и изменить чужое мнение о самом себе.
Субару: Даже если вам придется биться головой об стенку несколько лет, рано или поздно отношение изменится. Что бы ни думали о вас... если вы делаете для других что-то хорошее, разве они не будут думать о вас положительно? А с Рейнхардом, к тому же, легко иметь дело - и даже такой бездарь, как я, смог стать тут же его другом.
Вильгельм: Точно ли... это так...
Субару: Рейнхард сказал мне, что хотел бы услышать о битве с белым китом.
Он старался смягчить все в шутку - и Вильгельм понемногу успокаивался. Также Субару поведал старику о том, что сказал ему Рейнхард за столом. Услышав это, тот внезапно округлил свои голубые глаза.
Субару: Не знаю, какое именно отношение имеет белый кит к вам двоим, но вашего внука это сильно заботит. Но не удивлюсь, если он хочет узнать, как Вильгельм одолел этого монстра - и отомстил за его бабушку после десяти долгих лет. Рейнхард сам стремится изменить ваши тяжелые отношения.
Конечно, на самом деле черноволосый парень не знал этого наверняка. В его глазах святой меча был всегда совершенным превосходством, которому чужды слабости. Но это было не так. Рейнхард тоже человек - и может беспокоиться по пустякам, как и другие. Ведь даже тот, кого Субару считает сродни сверхчеловеку - Вильгельм - отягчен такими простыми вещами, как родственные узы и семейные отношения... Было бы неудивительно, если Рейнхард оказался таким же. Слова Субару так удивили Вильгельма, что тот закрыл глаза, пытаясь осознать их. Секунды шли друг за другом под тихие завывания ветра. Затем старик открыл глаза.
Вильгельм: Мой внук... Рейнхард... выслушает меня?
Субару: Оглушите его своим приветствием и не сдавайте напора, даже если он будет отвергать вас. Это точно возымеет эффект... В конце концов, с таким подходом я всегда знакомлюсь с любой девушкой... за исключением Эмилии.
Услышав слова черноволосого парня, он покачал головой... а затем, облокотившись на спину, посмотрел на луну, плывущую по небу.