Пролог. Вечер четверга
Глава 3: Охотник
Фредерико с явным недовольством пробирался по коридору, оглядывая слуг и раздавая какие-то приказания, пока наконец не достиг своей комнаты, где он смог запереться и почувствовать себя свободно.
"Что это за бес? Зачем мы его взяли с собой? Зачем?"
Он вспомнил диалог с Элизой. Он вспомнил, как, остановившись на станции сменить лошадей и заказав ужин, они вышли (как теперь модно делать) "нагулять аппетит", и встретили Его на пороге трактира, дремлющего с флягой в руках. А какие приветствия! Сколько? Лет 10 не виделись! Пригласили к себе в гости, что, не отказывать же старому знакомому. Познакомились поближе. Приятный молодой человек, с виду, может, и неряшлив, зато душой богат. А что она о нём рассказывала! Говорила, что тот любил её сестру, что долго мучился после её смерти. Что имел дело с Детьми Багиры.
"А на деле - ещё один безбашенный террорист."
Фредерико, чувствуя себя униженным, вообразил его перед собой. Гость предстал перед ним мелким, ничтожно слабым лилипутом с писклявым голосом и хилыми ручками, неспособными нанести ему вреда.
Наконец, оглянувшись, он увидел, что стоял в полной темноте. Он зажёг свечи, лёг на кровать и стал проворачивать в своей голове недавний диалог, более метко отвечая на провальные вопросы. Вскоре и это занятие ему наскучило, хладнокровное лицо вновь явилось в его воображении, и он открыл позолоченный ларец под столом, достал оттуда дуэльные пистолеты и вновь окунулся в мечтания, в этот раз о другой, более практичной стороне вопроса. Он представлял, как прострелит голову несчастному гостю, как Элиза будет плакать над телом и как он будет её обнимать, приговаривая слова успокоения. Наконец, он захотел представить мёртвое тело Беркута... И не смог. Нахлынуло отвращение, и со словами "Как всё это низко" он спрятал пистолеты обратно в ларец, затушил свечи и лёг спать.
Луна, молочно-белая, светилась на чистом звёздном небе, и было в саду так светло, как не было уже много недель. Светло и тихо. Беркут сидел в беседке, один, глядя в небеса и не думая ни о чём.
Наконец, послышались шаги в дали. К беседке робко, в ночном наряде, подошла Элиза, села на скамью рядом с Беркутом, и наступила гробовая тишина, длившаяся с минуту. Беркут молчал, не обращая внимания на пришедшую; потом тихо проговорил:
– Да что такое эта луна? Когда ни глянь, так все смотрит одной и той же формой. А говорят, что она шарообразная, да ещё и сделана из камня. А как по мне, так ни черта в ней шарообразного и нет. Скорее так: небо - это решето. Большое такое, что до стенок не достать. И этим решетом накрывают наш мир по ночам. А звёзды - это дыры. Пусть тогда луна будет большой, неровно вырезанной дырой. И вопросов не возникает. Хотя нет, вопросов стало ещё больше. Зачем нам это решето? Сильно нужна нам эта ночь. Как думаешь, кто накрывает нас этим решетом?
– Бенджамин, зачем вы так поступили с моим Фредерико?
Беркут молча продолжал смотреть в небо.
– ...А я думаю, что это древние боги над нами издеваются.
– Бенджамин, зачем вы так подло поступаете с моим будущим мужем? - почти в слезах проговорила Элиза.
– Какие нежности. Ко мне и на вы.
– Бенджамин мёртв. Он умер, похороненный в тюрьме. Вместе с ним умерла его личность. Его память. Он умер совершенно один, и не было на его могиле никого, кто имел желание его смерть опровергнуть. Я больше не Бенджамин, и не надо меня так называть. Беркут. Ренегат. Что тебе ещё обо мне известно? Ты знаешь, что сидишь сейчас рядом с убийцей сотен невинных людей? Ты знаешь, каких ужасных тварей я хоронил? Таких, что ты и в самых страшных снах не видала.
Беркут хлебнул из своей фляги.
– Святая вода. Очень помогает прочистить мысли.
– А знала ли ты, о чём думает сейчас Беркут?
Элиза в слезах помотала головой.
И Беркут начал говорить. Он говорил долго, о своих мыслях и умозаключениях, то прерываясь, то останавливаясь, то гневно выкрикивая отдельные фразы негодования. В течение всего монолога он не оглядывался, ни на что не обращал внимания, будто заперся в своём собственном мире. Он говорил и наслаждался своим голосом, который он отвык слышать за долгие месяцы молчания. Говорил гадкие вещи. Изливал всю грязь своей души. Но все его слова отдавались пустым звуком в душе Элизы. Да и какое в них значение? Ей казалось, что он сам не мыслил о чём говорил, ведь с таким трудом и с таким наслаждением он старался произносить эти буквы. Он задыхался, постоянно отпивал воды. Все повторял о каком-то счастье и смысле жизни. Она прислушивалась к его словам, стараясь понять его, но попадала в тупик - его мысли казались ей такими глупыми, такими нелепыми, а всё то, что он так старательно искал в своей душе, настолько чётко отрисовалось в её воображении, в её мечтах, которые уже вот вот воплотятся в реальность, что не укладывалось в её голове, как такое счастье не может быть понятным и простым для всех.
Но самое страшное - она не узнавала человека рядом с собой. Это уже не тот молодой Бенджамин, который катал её на своей шее, когда ей было лет 6 отроду. Тот монстр, что откровенничал перед ней, лишь ещё раз напоминал о давнем прошлом, давно мертвом, что уже никак не вернуть назад. Он предстал перед ней, словно голодный зверь перед барином, уставший скрывать свою гневную, дикую натуру. И так груб был этот зверь, что уже не узнать в нём того щенка, того милого, несчастного создания, что одичало в отсутствии хозяев.
Элиза уже плакала не скрывая. Беркут, видя, что она не поняла ни слова из его монолога, остыл и замолчал.
– Прости, я ни с кем не разговаривал уже больше полугода. Накипело.
Он протянул руки, чтобы обнять её, но она оттолкнула его от себя. С трудом он смог выдавить из себя слова извинений и какой-либо заинтересованности. Прошли минуты молчания.
– А как сама поживаешь? Как новая семья?
– Живём потихоньку. Вот, Фредди повысили, говорят, дома в южных провинциях выдадут всем ветеранам, может, и нам выпадет. У нас свадьба скоро, гостей соберём, и ты приходи. Я надеюсь, вы помиритесь.... *Шмыг*
Она влажными глазами посмотрела ему в лицо.
– Видишь, у нас всё хорошо. Я живу полной жизнью, и всё у меня есть, даже, наверное, цель в жизни появилась. У нас с моим любимым цель одна на двоих...
– Тётушка из столицы. Она мне и мать заменила, и в свет вывела, и, вот, замуж, кажется, выхожу благодаря ей. Храни её господь...
Беркут не слушал её и даже не делал вид.
Сквозь слёзы, она еле выговорила:
– Ты раньше был таким добрым. Таким нежным. Таким весёлым. Я думала, соберёмся вместе, как дружная семья, я всем расскажу о том, как вы с моей сестрой любили друг друга. Вместе посмеёмся, вспомним былое. С Фредди подружитесь. Ты даже не знаешь, какой он святой человек. Он.. он.. он спас меня! Повёл за собой, когда у меня ничего не оставалось. Он у меня особенный.. А какая у него мечта! Говорит, создаст мир без тирании. Я, конечно, плохо представляю, как он пойдёт против самого святого Императора, но это и не женское дело. Он ведь уже так далеко дослужился, так что я верю в него. И с ним пойду куда угодно! Хоть в огонь, хоть в воду! Что же это с тобой?
– Не любила она меня никогда. Да и я был молодец, лез не в своё дело. Это была лишь игра, как спектакль без зрителей, который вышел из моего контроля. А с твоим клоуном я ничего общего не имею.
Элиза вновь поникла, пытаясь не выдавать обиды.
– Как думаешь, Джилл бы теперь меня любила?
– Почему ты так к нему несправедлив?
– Потому что он - мой будущий муж! Моя вторая половинка! Обижаешь его - значит, обижаешь меня! А ещё, если ты не знал, он - уважаемый дипломат! Война закончилась благодаря таким, как он. Мы все жизнью ему обязаны. Прояви уважение!
Беркут в голос засмеялся, еле удержавшись на скамье. Элиза смотрела на него недоумевающе-оскорблённым взглядом, уже желая ударить его.
– Война? Благодаря ему? Хахахпхпзахпхпзаз... Да она началась из-за таких недоумков, как он!
– А знаешь, неприятно начал замечать, как много нынче расплодилось таких недоумков. Весь этот сброд "передовых умов", поощряющих решать любой вопрос лишь силами ума, а на деле страшатся кулака, как Преисподней. Что это за глупая культура? С каких пор люди возлюбили в мужчинах! и такую хрупкость? Взгляни на него сама. Идёт против власти. Ты сама то веришь, что он свергнет Императора?
– Ты не веришь, я знаю. Взгляни же на него. Умный, кажется человек, знает философию. Самый, что ни на есть образцовый человек, даже не стыдно сказать:
И вот, этот образцовый пацифист идёт против власти. Идея, конечно, не новая, скорее всего подхватил у какого-нибудь крикуна на площади. Чем же он аргументирует своё недовольство? Ой, да какая разница. Коррупция, неэффективность структуры, да хоть лицо грязное у Императора - причины есть. И вот, встаёт вопрос - а с чего начать?
Решает поцарапать систему, как может. Пишет различные статьи, чтобы осветить проблемы (было бы, что освещать!), песни поёт модные, антиимперские. Они собираются в целые клубы, чтобы вместе за чашечкой чая обсудить, где же сегодня Император провинился, кому какие кусочки торта из его трупа кому достанутся, и как славно без тирана станет жить. Проходят годы, и задаешься вопросом - а где? Чего добилась твоя высокоуважаемая интеллигенция?
*Беркут повысил голос и подлил масла в свой жар речи*
Да ничего она не добилась! Как топталась на месте, так и топчется до сих пор! Приходят различные люди, вооруженные, к дверям императорского дворца - они ликуют, кричат в газетах "мы за вас!", а сами не двигаются со своих кресел, наблюдают. А как пристрелят восставших, так тише воды ниже травы.
Какой же бестолковый народ! Разукрасили сами себе картину мира, напридумывали детских правил, и удивляются, почему же наш мир такой убогий, что не может следовать их идеалам. Да с чего они, наконец, взяли, что воплями нищих старцев с плакатами, криками проституток да шутов, называющих себя "великими артистами", можно захватить власть? С чего они взяли, что власть даётся бесплатно, за хорошее поведение?
Весь этот гной, трясущимися руками держащийся за свою "святую и неприкосновенную мораль", весь сброд Мастеров Слова, ничтожен перед нашим племенем... Перед Мастерами Дела.
Хочешь захватить власть? Так отбери же её! На что же они надеются, что Император сам, лично! отдаст свою корону тому, кто прав? Да плевал он на вашу правду! Плевал на твои аргументы, на твои расследования. Что вы вышли, протестуете? Вы - ничего не решающий сброд. Выдай каждому члену клуба по мушкету, да по мундиру, и приди своей десятитысячной толпой к дворцу Императора - и тот, даю слово, падёт на колени перед новым королём. Таковы правила игры. Встретил охрану? Найми втрое больше бойцов! Только этого может бояться Император. Или что же твой клоун, считает, что наш великий государь боится дураков с плакатами? Цирк уродов! Расстреляет и не вспомнит.
И мир тогда заиграет новыми красками! Право, не в силе ли справедливость? Не нравится, что у сына министра дом? Так отними этот дом! Докажи, что он должен принадлежать тебе. Справедливо? А то! Они называют это терроризмом и грубостью, а как по мне, так это вполне есте...
Элиза шлёпнула Беркута по лицу.
– Ты пойдешь и попросишь у него прощения.
– Надо же, узнаю эту дерзость.
– и у меня проси! И не смей с ним так разговаривать. Не дай господь он возьмёт в руки оружие. Его отец...
"Такая же ленивая задница" - подумал Беркут, но не произнес, понимая, что надоедает.
– ...его отец совсем один. Мадам Матильда, знаю, не любит его, так и жмётся к его деньгам. Куда он денется, если с Фредди что-нибудь случится? А я как это переживу? Нет, мой Фредди, мой любимый мальчик, он мирный, мухи не обидит. И он знает, что делает! Обойдется и без твоих глупых, неопрятных советов. Никуда его не отпущу.
– Мирный? Мирный - это умеющий убить, но не желающий. А твой мальчик скорее так, безобидный.
Элиза отвернулась и пошла по тропинке в деревню. Беркут направился за ней.
Войдя в спящую деревню, они долго петляли между домами, пока наконец не пришли в старую, полусгнившую избу. Войдя, Элиза разбудила дремлющую на печи старушку; та зажгла свечи, достала из кладовой пару стульев для гостей и убрала тряпки с кучи, лежавшей посреди пола.
Этой кучей оказался труп девочки, лет одиннадцати. На ней не было признаков увечий, издевательств; напротив, она была в самом что ни на есть приятном и живом, если можно так сказать, виде, если не считать того факта, что голова лежала чуть поодаль от остального тела.
– Неудачно повесилась? - спросил Беркут.
– Марфуша моя, родимая, прости нас, Господи, за наши грехи. Да возвратится тебе, Марфуша, дорогая моя, на том свете. - шептала старушка.
– Говорят, никаких предпосылок не было, - говорила Элиза - весь день резвилась, и тут, ни с того ни с сего, сама состряпала себе висельницу, никому ничего не сказала, повесилась. Да вот, ещё и не рассчитала, голова оторвалась.
Беркут вылил на лицо покойницы остатки святой воды из фляги; тело слегка зашевелилось, челюсть приоткрылась, словно выпустив пар, и вновь стало неподвижным.
– Я больше не знаю охотников на нечисть, кроме тебя, и не знаю, где их ищут. Скажи, что нам сделать? Может, злой дух какой к нам поселился? - сказала Элиза.
– Господь пришел наказать нас, грешных - шептала старушка в слезах.
– Ничего вам делать не надо. Я сам найду убийцу.
Беркут достал из сумки ветвь можжевельника, положил в руки покойницы и вышел из избы. Элиза выбежала вслед за ним.
– И балбесу своему ничего не передавай. Мешаться будет. Если спросит - придумай что-нибудь.
По возвращении к замку к ним тихонько вышел Аскольд. "Это мой шанс" - думал он - "Надо произвести хорошее впечатление. Что сказать? Не знаю. Думай, думай. Страшно... А где они были? Точно, начну с этого. Может, диалог развяжется"
– Тётушка Элиза, здравствуйте.... Где вы были?
– Только попробуй что-нибудь рассказать Фредди!
Она мигом закрыла за собой дверь, оставив юношу наедине с охотником.
"Но почему? Что я сказал... Ой. Что же я наделал... Нет, тётушка, вы не так поняли, я не... Нельзя было этого говорить. Она же теперь меня сторониться будет. Нет, нет, как так могло произойти. А что если... Шантаж? Я все расскажу брату, если она не будет со мной мила.. да, это сработает. Но... Нет, так нельзя, это грубо. Кто я после этого.. но что то же надо делать...?"
Пока Аскольд стоял на месте, как вкопанный, обдумывая конфуз, Беркут смотрел на него, приоткрыв дверь.
Аскольд, очнувшись, бегом вошёл с извинениями.
– Прошу вас извинить меня за мой грубый вопрос, г-н Беркут, но вы сможете мне помочь подружиться с г-жой Элизой? Вы, наверное, хорошо её знаете.
– Напротив, я убедился, что практически её не знаю.
– Разве вы не один из её столичных друзей?
– Не совсем. Я знал её ещё ребенком, с тех пор много лет не общался. Даже удивлён.
Аскольд недоверчиво взглянул в глаза Беркуту, пытаясь, как его учил брат, "по глазам определить, лжёт он или нет". Вдруг Беркут сделал страшную гримасу и зарычал, заставив Аскольда отскочить назад. Смеясь, они разошлись каждый по своим комнатам.
[Дата завершения работы над главой: 2 июля 2023 года]
[Чо то не нравится? Ной сюда: https://t.me/VinderX]