Цветы вишни на Зимнем мече. Cherry Blossoms Upon a Wintry Sword. Глава 22
Небо темнело. Птицы все еще не вернулись в свои гнезда и не отдыхали на карнизах, оставив после себя черный силуэт. Сторож проходит мимо, и его звук эхом разносится по мощеной камнем улице.
Красная свеча в комнате горела уже долгое время, однако Линь Жуфэй совсем не чувствовал сонливости. Он прислонился к кровати и сделал передышку. Сегодня он столкнулся со слишком многими вещами, и его хрупкое тело не могло этого выдержать. После того, как наступила ночь, он снова начал кашлять. Хорошо, что это было не слишком серьезно. Он еле подавил зуд в горле, так как не хотел кашлять до одышки.
Гу Сюаньду сел на край кровати. Он уставился на ненормальную красноту на бледных щеках Линь Жуфэя и на его худые плечи, которые не могли перестать трястись. Он задумчиво спросил: «Хочешь выпить горячей воды?»
Гу Сюаньду взял горячую воду и поднес ее к губам Линь Жуфэя. Он наблюдал, как тот проглотил ее одним глотком.
Линь Жуфэй выпил воду, и зуд в горле немного утих. Однако его тело все еще было слабым, и он мог только откинуться на кровать, чтобы отдохнуть. Он тихо сказал: «Увы, это мое тело действительно доставляет мне неприятности». Это был всего лишь небольшой ветерок, и он снова заболел.
Гу Сюаньду ничего не сказал. Он просто протянул руку, чтобы ощупать лоб Линь Жуфэя. Его разум, наконец, успокоился, когда он убедился, что это не лихорадка.
Когда они спустились с гор, семья Линь приготовила много лекарств для Линь Жуфэя, и большинство из них были лекарствами от кашля. Линь Жуфэй принял дозу с горячей водой и почувствовал себя намного лучше.
«Все еще не спишь в столь поздний час?» — спросил Гу Сюаньду.
«Ну…» — тихо сказал Линь Жуфэй. — «Я немного беспокоюсь о Фу Хуа и Юй Жуй, поэтому не могу нормально спать».
«Все будет хорошо», — утешал Гу Сюаньду. «Этот человек идет за тобой. Фу Хуа и Юй Жуй — просто заложники, чтобы контролировать тебя. Если бы этот человек действительно хотел отнять жизнь у Фу Хуа и Юй Жуй, он бы не стал забирать их молча».
Пока они разговаривали, за окном раздалась гроза, а за ней последовал внезапный ливень. Вместе с громом он окутал всю резиденцию Се завесой воды.
Однако стучащий дождь не мог скрыть приближающиеся шаги. Линь Жуфэй повернул голову, чтобы посмотреть на дверь, и увидел, как запертая деревянная дверь распахивается. Всего через несколько мгновений замок на двери больше не мог выдерживать огромную силу и со скрипом сломался.
Как только дверь открылась, в комнату с огромной силой ворвался сильный ветер и дождь, превратив всю комнату в хаос.
Линь Жуфэй поднял глаза. Он увидел черную фигуру, стоящую у двери, но не мог ясно видеть из-за света. Однако Линь Жуфэй уже догадался о личности этого человека и спокойно крикнул: «Глава семьи Се».
Мужчина шагнул вперед, поднял руку и зажег свечу, которую задул ветер и дождь. Бесстрастное лицо под светом свечи было не кем иным, как главой семьи Се, Се Ваньлинем, которого он видел днем.
«Глава семьи Се навестил нас в столь поздний час, интересно, в чем дело?» Хотя Линь Жуфэй и догадывался о некоторых вещах, он не ожидал, что Се Ваньлинь внезапно навестит нас в это время.
Се Ваньлинь сказал: «Я слышал, что четвертый сын семьи Линь слаб и не может практиковать мечи с самого детства. Я думал, что это слухи, и не верил, что это правда, пока не увидел это собственными глазами».
Линь Жуфэй тихонько кашлянул и спросил хриплым голосом: «Ну и что?»
Се Ваньлинь небрежно нашел стул и сел. Его взгляд безудержно окинул взглядом Линь Жуфэя: «Цзянху коварен. Семья Линь позволила больному и слабому сыну, который ничего не знает, отправиться к подножию горы, я полагаю, они также готовы к возможным несчастным случаям».
Линь Жуфэй спокойно оглянулся. Се Ваньлинь должен был быть полон уверенности, но когда на него уставились светлые глаза Линь Жуфэя, он почувствовал необъяснимое желание отступить. Это чувство отступления пришло и быстро прошло, поэтому Се Ваньлинь подумал, что он, вероятно, просто слишком много обдумывает. В конце концов, юноша, сидящий на кровати, все еще кашлял и не имел при себе никакого меча Ци. Он был слаб, как муравей, которого можно было легко раздавить.
«Действительно, были несчастные случаи», — сказал Линь Жуфэй. «Мне просто никогда не приходило в голову, что глава семьи Се пытался стать этим несчастным случаем».
«Хахахаха». Се Ваньлинь рассмеялся: «Линь гунцзы слишком много думает. На самом деле, пока вы сотрудничаете, Се моу [1] естественно не предпримет никаких действий против Линь гунцзы».
Линь Жуфэй сказал: «А что, если я не буду сотрудничать?»
Се Ваньлинь равнодушно сказал: «Эти две прекрасные служанки следовали за тобой много лет, верно? Если они умрут, то Линь гунцзы наверняка будет опечален».
Взгляд Линь Жуфэя стал холодным, и он молча уставился на Се Ваньлиня.
Се Ваньлинь не обратил на это внимания и продолжил: «На самом деле, в этом вопросе я должен винить своего непочтительного сына».
За окном все еще гремел гром, и лил сильный дождь. Свет свечей в комнате был слабым, словно светлячки в траве, когда он ярко мерцал. Се Ваньлинь изначально родился с доброжелательной внешностью, но в то время эта доброжелательность несла в себе оттенок жуткости.
Линь Жуфэй прислонился к кровати со сдержанной улыбкой: «О? Се Чжияо должна взять на себя вину, когда ты была той, кто напал на моих служанок?»
Се Ваньлинь сказал: «Так оно и есть».
Он снял меч, висевший у него на поясе, и с грохотом ударил им по столу рядом с собой. Он сказал холодным голосом: «Если бы не внезапное появление клана матери Се Чжияо, то он бы давно погиб под мечом Конгчена. Мне бы даже не пришлось делать свой ход».
Это было очень интересное заявление. Если уж на то пошло, то в семье Се было принято позволять сыновьям убивать друг друга, но Се Ваньлинь был так предвзят по отношению к своему старшему сыну. Если это так, то какой смысл был в такой драке?
Се Ваньлинь, очевидно, догадался, о чем думает Линь Жуфэй, и его лицо исказилось от ярости: «Да, если бы я мог, я бы хотел убить его своим мечом — вместе с тем слугой, о котором он так заботится».
Взгляд Линь Жуфэя переместился в окно и, увидев завесу дождя, покрывающую небо среди раскатов грома, он спросил: «Лв Эр? Что именно он украл?»
«Ха, почему бы тебе не угадать?» Когда Се Ваньлинь закончил это предложение, он снова начал смеяться: «Украсть? Этот слуга всего лишь простой смертный, что он может вынести из кабинета. Он просто услышал что-то, чего не должен был делать, поэтому убежал». Его тон был мрачным: «Они все должны были умереть давным-давно, отвратительно, отвратительно!!»
Пока Се Ваньлинь говорил, он снова рассердился, и его глаза постепенно покраснели: «Мой бедный Кунчэн...»
«Я знаю, о чем вы, ребята, думаете. Вы, ребята, думаете, что я предвзят». Се Ваньлинь усмехнулся и ударил себя в грудь: «Но разве человеческие сердца не предвзяты? Конгченг был рядом со мной с самого детства, я в одиночку его воспитал. Он должен был стать следующим главой семьи Се. Все из-за этого злого существа, Се Чжияо!» Когда он дошел до эмоциональной части, он фактически заревел. Затем слезы полились дождем, и он закричал от скорби: «Мой Конгченг — даже не было приличных похорон, прежде чем его поспешно похоронили. Мой бедный Конгченг...»
Если было сказано, что Се Ваньлинь был жесток, то он был действительно жесток. Он не мог дождаться, когда Се Чжияо умрет насильственной, немедленной смертью. Однако, что касается Се Кунчэна, Се Ваньлинь был квалифицированным, добросердечным родителем. К сожалению, у каждого была своя собственная жизнь. Се Кунчэн не смог избежать бедствия и был убит костяным мечом Се Чжияо.
Чтобы другие не узнали эти отвратительные вещи о семье Се, члены семьи, погибшие в этом соревновании, не смогли провести похороны. Их можно было только спешно похоронить ночью, и даже на месте их захоронения не разрешалось устанавливать надгробия. Это был огромный удар для Се Ваньлиня, который глубоко дорожил Се Кончэном.
Старый и печальный вид Се Ваньлиня выглядел немного жалким. Но в конце концов, это оказалось приговором: Те, кто были жалкими, всегда имели некоторые невыносимые стороны. В своем сердце он имел только Се Кунчэна как сына, но Се Кунчэн все равно погиб под мечом Се Чжияо.
«Почему ты не убил Се Чжияо?» Линь Жуфэй увидел, что Се Ваньлинь возмутился, и задумался: «Твой уровень совершенствования намного выше, чем у Се Чжияо, его было бы легко убить».
«Я бы хотел этого». Се Ваньлинь стиснул зубы и сказал: «К сожалению, есть некоторые вещи, которые невозможно сделать просто потому, что этого хочется».
Казалось, что у него могут быть некоторые ограничения в его теле, делающие его неспособным открыто и честно выступить против Се Чжияо. Вместо этого он мучил Се Чжияо даже в ночь перед дуэлью. Он отвез Се Чжияо в родовой зал для наказания, потому что надеялся, что на следующий день проиграет соревнование с Се Цзи.
Гром за окном становился все сильнее, яркие золотые нити прорезали темное небо. Они падали один за другим, жаля людям глаза.
Разговор в комнате продолжался.
Линь Жуфэй сказал: «Ты предпринял против меня действия только потому, что я лучший друг Се Чжияо?»
«О, конечно, это не просто так. Для тебя, ну, у тебя есть и другое применение». Се Ваньлинь лукаво улыбнулся: «Если бы я был тобой, я бы надеялся, что победителем станет Се Цзи».
Линь Жуфэй слегка приподнял брови.
Се Ваньлинь сказал: «Если победителем станет Чжияо, то Линь гунцзы, ты будешь сопровождать меня». Сказав это, он снова рассмеялся. Его психическое состояние было явно на грани краха. Он плакал и смеялся как сумасшедший, без всякого достоинства и торжественности, которые у него были, когда они впервые встретились. Кто бы мог подумать, что Се Ваньлинь, которого хвалили посторонние, окажется таким человеком? Линь Жуфэй не чувствовал страха, он просто вздохнул.
После того, как Се Ваньлинь закончил свою речь, его эмоции постепенно успокоились. Он держал меч в руке и смотрел вдаль. Казалось, его взгляд прошел сквозь дождевую завесу и в далекую ночь.
За пределами комнаты ветер и гром стали хаотичными. Се Ваньлинь вдруг пробормотал: «Се Цзи, какой дурак».
Сказав это, Линь Жуфэй услышал вдалеке жалкий крик. Однако этот крик также ощущался как плод его воображения, поскольку вскоре он был полностью погребен под яростным шумом дождя.
Однако в одно мгновение Се Ваньлинь словно постарел на несколько десятков лет. Он уставился в окно и сильно потер руку о меч. Он стиснул зубы: «Как я мог родить такого глупца?»
Се Чжияо не стал дожидаться завтрашнего поединка. Он не уважал этого отца, который хотел его смерти. Он не подчинился приказу оставаться в родовом зале всю ночь, а вместо этого воспользовался сильным ветром и дождем, чтобы сразить Се Цзи своим мечом, неожиданно одержав окончательную победу.
Это было за пределами ожиданий Линь Жуфэя. По крайней мере, днем Се Чжияо вел себя с Се Ваньлинем уважительно. Но очевидно, что тот, кто смог выжить до конца, не был таким уж безобидным, каким казался.
Дождь все еще лил. Се Ваньлинь повернул голову назад и устремил взгляд на Линь Жуфэя.
Если было сказано, что некоторое время назад он смотрел на Линь Жуфэя, словно на кусок мяса на разделочной доске, то в этот момент Се Ваньлинь смотрел на Линь Жуфэя, словно на мертвеца.
«Увы, они все живые. Линь гунцзы, ты не можешь винить меня», — пробормотал Се Ваньлинь, «Если хочешь винить, вини Се Чжияо…»
Линь Жуфэй прикрыл рот рукой и тихо закашлялся.
Се Ваньлинь собрался с мыслями и одержимо посмотрел на длинный меч в своей руке. Казалось, он думал о том, какую часть тела Линь Жуфэя должен пронзить этот меч, чтобы Линь Жуфэй мог умереть мучительной смертью.
Вся резиденция Гу была окутана бескрайней тьмой. Только в комнате Линь Жуфэя горел слабый свет свечи. Это было похоже на ловушку, чтобы привлечь порхающих мотыльков.
(примечание: не знаю, допустил ли автор опечатку в части «Гу»… ¯\_(ツ)_/¯ )
В конце концов, мотылек под дождем клюнул на приманку.
Он был одет в черное и полностью слился с ночью. Жестокий дождь смыл следы крови на его одежде, но он не смог смыть его интенсивную ауру убийства.
Под ненавистным взглядом Се Ваньлиня Се Чжияо появился у двери Линь Жуфэя, неся белоснежный костяной меч. Его лицо было залито дождем до мертвенно-бледного цвета, однако его черные глаза были яркими и пугающими.
Увидев Се Ваньлиня, сидящего перед кроватью Линь Жуфэя, Се Чжияо не удивился. Он поднял руку и бросил в комнату круглый предмет. Предмет загрохотал и покатился к ногам Се Ваньлиня, но был отброшен ногой бесстрастным лицом Се Ваньлиня.
Объектом была отрубленная голова Се Цзи. Его глаза, которые потеряли свой блеск, все еще были неохотно открыты и в них была паника и беспокойство. Вот так, он покатился в угол, подняв пыль с земли.
«Отец», — произнесла Се Чжияо титул, — «Я победила».
Се Ваньлинь поднял глаза, чтобы посмотреть на своего последнего оставшегося сына. Однако в его глазах не было и намека на радость, только злоба, которая вот-вот выплеснется наружу.
«Почему ты не счастлив?» — улыбнулась Се Чжияо. «Все кончено. Семья Се будет процветать еще сто лет, разве ты не должен быть счастлив?»
Се Ваньлинь сказал: «Счастлив? Я должен быть счастлив, но эта семья Се действительно отвратительна, лучше уж обойтись без нее».
Се Чжияо рассмеялся так громко, что, казалось, из его глаз брызнули слезы. Се Ваньлинь был в ярости: «Чему ты смеешься?!»
Се Чжияо сказал: «Отец, ты действительно смешной. Если бы мой старший брат выиграл соревнование, боюсь, ты был бы так счастлив, что захотел бы отпраздновать это банкетом. Почему, когда я побеждаю вместо него, это становится слишком отвратительным для семьи Се?» Он опустил голову и посмотрел на костяной меч в своей руке. Он сказал теплым голосом: «Неудивительно. В конце концов, я твой наименее любимый сын. Просто жаль…»
Се Ваньлинь спросил: «Жалость?»
Голос Се Чжияо стал холодным, когда он посмотрел на Се Ваньлиня: «Жаль, что с твоим нынешним статусом ты не сможешь уничтожить семью Се».
«Хахахаха, иначе зачем бы ты думал, что я здесь появляюсь?» Се Ваньлинь начал громко смеяться, услышав эти слова. «Я не могу сделать с тобой ничего, но всегда есть другие, которые могут, например… семья Линь в горах Куньлунь. Скажи, если самый любимый младший сын их семьи погибнет насильственной смертью в резиденции Се, будут ли Линь Миньчжи и другие искать неприятности с тобой, его другом детства?»
Се Чияо холодно сказал: «Ты хочешь убить Линь Жуфея?»
«Это хороший метод, не так ли?» Се Ваньлинь широко улыбнулся. «Я долго думал об этом, прежде чем придумал это».
Се Ваньлинь был действительно сумасшедшим. Он на самом деле хотел, чтобы вся семья Се была похоронена вместе с ним. Никто не знал, что он ненавидел Се Чжияо до такой степени.
Се Чжияо холодно сказал: «Я не знал, что мой отец был таким свирепым раньше. Раз уж дело дошло до этого, он хочет сгореть вместе со всей семьей Се».
Се Ваньлинь снова рассмеялся. Смеясь, он обнажил свой меч. Се Чжияо слегка задохнулся, и его губы вытянулись в тугую прямую линию. Когда он некоторое время назад сражался с Се Цзи, он также получил несколько легких ранений. Желание остановить сумасшедшего Се Ваньлиня было нелегкой задачей, и пока Се Ваньлинь не предпримет никаких действий против него, наследственное ограничение семьи Се не активировалось. Если бы он хотел убить Линь Жуфэя, это было бы проще простого.
Хотя Линь Жуфэй сказал, что у него была встреча, и он мог использовать меч. Однако, если он хотел выжить против Се Ваньлина, который был на восьмом уровне, это была бы нелегкая задача. Если бы Линь Жуфэй действительно погиб от меча Се Ваньлина, братья и сестра семьи Линь, защищающие его, перевернули бы резиденцию Се вверх дном на следующий же день.
Се Ваньлинь почувствовал нервозность Се Чжияо и громко рассмеялся.
Се Чжияо стиснул зубы и сказал: «Жуфэй, я остановлю его, а ты беги наружу. Беги так далеко, как только сможешь...»
Се Ваньлинь был загадочен: «Бежать? Никто не может убежать, никто не может спастись!!!» Как только его слова упали, он поднял руку и взмахнул мечом.
В конце концов, он все еще был культиватором восьмого уровня. Этот удар меча был всей его силой, даже если бы Се Чжияо был на пике своей силы, он не мог гарантировать, что сможет его заблокировать. Не говоря уже о том, что в настоящее время он был тяжело ранен, остановить Се Ваньлиня было почти невозможно. Меч Ци покатился и взмыл, и в одно мгновение белоснежный свет меча уже обрушился на голову Линь Жуфэя. Се Чжияо закричал. Он бросился вперед, чтобы попытаться остановить меч, но, казалось, было слишком поздно.
«Се Ваньлинь… — крикнул Се Чияо, — я убью тебя…»
Лезвие меча качнулось вниз, но вместо глухого звука острого оружия, пронзающего тело, раздался четкий звук удара золота о камень. Улыбка Се Ваньлиня застыла на его лице, и он недоверчиво посмотрел на лезвие меча в своей руке — лезвие на самом деле держал Линь Жуфэй. Белое лезвие пронзило светлую кожу руки Линь Жуфэя. Ярко-красная кровь последовала по его запястью вниз к руке, а затем скрылась в широких манжетах рукавов.
Бледные вены на тыльной стороне руки Линь Жуфэя слегка повредились, и когда он отпустил, меч Се Ваньлиня, который мог разбить золото, разломился на несколько частей. С лязгом и лязгом они упали на землю, превратившись в куски железа.
«Ты… ты…» Се Ваньлинь уставился на Линь Жуфэя широко раскрытыми глазами, словно увидел привидение. Он лихорадочно спросил: «Кто ты?—»
Прежде чем Линь Жуфэй успел ответить, тело Се Ваньлиня обмякло и упало на колени. Он посмотрел на сломанные части клинка на земле и был ошеломлен этим зрелищем: «Невозможно, как это возможно. Линь Жуфэй — бесполезный человек, который ничего не может сделать. Как он может остановить мой меч… Как это возможно?……».
Голос Се Чжияо раздался позади него, и он был холоден как лед: «Ты называешь его расточителем? Если ты даже не можешь убить его, разве ты не хуже его? Се Ваньлинь, ты даже не можешь защитить своего самого любимого сына, ты тот, кто должен быть расточителем».
Се Ваньлинь сказал: «Нет… Нет, это не так… ты…» Он хотел сказать что-то еще, но остановился. Он напряженно и медленно посмотрел на свою грудь.
Из его сердца вырвался белоснежный клинок меча, окрашенный в ослепительно-красный цвет кровью его сердца.
В конце концов, меч Се Чжияо забрал жизнь Се Ваньлиня. После последних нескольких дней он не питал никакой любви к своему так называемому биологическому отцу, и выражение его лица было холодным как лед. Се Ваньлин, который был на восьмом уровне, также не сопротивлялся. Он просто тупо смотрел на лезвие меча в своей груди, пока его жизнь стремительно покидала его тело.
Но эта смерть не казалась обычной. В тот момент, когда дыхание Се Ваньлиня полностью прекратилось, сила Се Чжияо взлетела. Он прыгнул с пятого уровня сразу на восьмой уровень совершенствования.
Тело Се Ваньлиня начало быстро высыхать, и изначально гладкая кожа внезапно покрылась слоями отвратительных морщин, прежде чем окончательно превратиться в скелет. Се Чжияо безжалостно вытащил меч, и тело упало на землю, превратившись в мелкий порошок.
Эта сцена возникла внезапно и быстро закончилась, и через несколько вдохов Се Чжияо уже был победителем. Однако выражение его лица не было счастливым, скорее, оно было мрачным.
«Руфей, твои раны в порядке?» — спросила Се Чжияо.
«Ничего серьезного». Линь Жуфэй стряхнул кровь с руки. Когда меч Се Ваньлиня пронзил его, он рефлекторно протянул руку, чтобы схватить его. Кто знал, что он действительно поймает меч и легко сломает его на несколько частей? Просто его рука тоже была порезана, но хорошей новостью было то, что это не затронуло ничего жизненно важного и было лишь поверхностное ранение.
Се Чжияо сказал: «Это действительно напугало меня. Я не видел тебя несколько лет, я не ожидал, что ты станешь таким сильным. Прием Се Ваньлиня, даже я, возможно, не смогу его поймать. Кто знал, что ты сможешь поймать его и сломать его меч…»
Линь Жуфэй беспомощно сказал: «Я тоже не знал, что все будет именно так».
Се Чжияо сказал: «Тебе не нужно быть со мной скромным». Он посмотрел на пепел Се Ваньлиня на земле и вздохнул: «Отлично, мне еще нужно немного прибраться…»
Линь Жуфэй сказал: «Знают ли люди в доме, что вы ссорились друг с другом?»
Се Чжияо сказал: «Они знают. Всех слуг снаружи убрал Се Ваньлинь с оправданиями, но я уверен, что все уже знали, что произойдет».
Линь Жуфэй: «Как ты собираешься объяснить?»
У Се Чжияо было такое выражение лица, словно у него болела голова: «Увы, выход есть всегда. Этот Се Ваньлинь действительно знает, как найти мне неприятности».
При обычных обстоятельствах у них был бы более формальный процесс передачи. После того, как Се Ваньлинь передал дела резиденции Се Се Чжияо, Се Чжияо, наконец, покончил с собой. Однако Се Ваньлинь не пошел обычным путем и внезапно захотел сделать ход против Линь Жуфэя, поэтому Се Чжияо был вынужден сделать первый ход.
К счастью, в это время он унаследовал все совершенствование Се Ваньлиня. Таким образом, никто больше не посмеет высказаться в резиденции Се.
Се Чжияо увидел, что рука Линь Жуфэя все еще кровоточит, и сказал, что сначала поможет ему перевязать ее. Линь Жуфэй небрежно вытер ее рукавом и увидел, что кровь больше не идет: «Просто небольшая травма, не нужно торопиться. Ранее Се Ваньлинь забрал Фу Хуа и Юй Жуй. Ты знаешь, где он их запер?»
Се Чжияо нахмурился: «Возможно, в темной комнате кабинета. Мне пойти проверить это для тебя?»
«Хорошо», — сказал Линь Жуфэй. «Спасибо».
«Вы слишком вежливы», — вздохнула Се Чжияо. «Мне очень жаль, что я вмешиваю вас в дела нашей семьи».
Линь Жуфэй сказал: «Это тоже не то, чего ты хотел».
Се Чжияо повернулся, чтобы уйти, а Линь Жуфэй наблюдал, как его фигура исчезает в дожде.
Прежде чем он смог прийти в себя, он почувствовал, как его руку держат другие холодные руки. Когда он обернулся, то увидел, что Гу Сюаньду смотрит на рану на его руке без всякого выражения.
По какой-то причине Линь Жуфэй почувствовал себя виноватым и пробормотал: «Это всего лишь небольшая рана».
Гу Сюаньду поднял веки: «Небольшая травма? Ты знал, что сможешь остановить меч Се Ваньлиня собственной рукой, а не позволить ему отрубить тебе пять пальцев?»
Линь Жуфэй смущенно улыбнулся: «У меня не было времени слишком много думать об этом…»
Гу Сюаньду сказал: «В следующий раз ты можешь больше думать об этом». Сказав это, он вздохнул: «В будущем, когда кто-то обнажит на тебя меч, помни, что нужно обнажить меч на поясе и не использовать руку для защиты».
Линь Жуфэй был сбит с толку: «Но у меня нет меча на поясе».
Гу Сюаньду сказал: «Все в порядке, можешь воспользоваться моим мечом». Сказав это, он бесстыдно добавил: «Я также позволю тебе коснуться моей талии».
Линь Жуфэй: «Старший…» он всегда чувствовал, что что-то не так.
Кто знал, что Гу Сюаньду все еще способен говорить с убеждением: «Не смущайся. В такое критическое время, если ты случайно коснешься больше одного раза, я не буду тебя винить».
Линь Жуфэй был подавлен и потерял дар речи. Когда он наконец отреагировал, он увидел улыбку на лице Гу Сюаньду и понял, что Гу Сюаньду снова его поддразнил.
Гу Сюаньду: Сяо Цзю, в следующий раз не будь со мной вежлив.
Гу Сюаньду: Я уверен, что я лучше твоей правой руки.
Линь Жуфэй: Я подозреваю, что ты за рулем [2], но у меня нет доказательств…
─────────────────────────────────────────────────
[1] Mou — это как обращение к человеку, поэтому, когда он добавляет mou к своей фамилии, это на самом деле просто еще один способ обратиться к себе. Я думаю, лучший способ, которым я могу это выразить на английском языке, это как когда кто-то добавляет «это» к своему имени. Например, «Этот Се»