Одержимый шоу движется дальше (Перерождение). The Obsessive Shou Moves On. Глава 12
Высокие ворота особняка премьер-министра были широко открыты, и около сотни человек во главе с премьер-министром, включая самого молодого господина, экономку, служанок и слуг, вышли из особняка, чтобы поприветствовать императора.
Сапоги с высокими носами дракона спустились по ступенькам нефритового паланкина, а за ними последовало длинное до щиколоток золотое драконье одеяние. Сын Неба прошел мимо почетного караула, стоявшего на коленях по обе стороны, и наклонился, чтобы помочь премьер-министру Юню подняться.
В тишине был слышен только его спокойный голос: «Учитель не обязан быть вежливым».
В толпе из десятков тысяч людей лицо Цю Сяня слегка позеленело. Единственное, что было у него на уме, — это слова, которые он поспешно сказал некоторое время назад: «Если он все еще сможет переломить ситуацию, ты будешь моим старшим братом».
Ситуация, когда император использовал свой церемониальный кортеж, чтобы забрать почти упраздненную Императрицу, была поистине беспрецедентной.
Но, несмотря на смятение и потрясение, охватившие всех в этот момент, эта огромная сила, состоящая из солдат разных батальонов, почетного караула и музыкантов, была молчалива и торжественна.
Церемониальная езда была лицом королевской семьи и представляла достоинство страны. Если было малейшее расхождение, можно было потерять голову.
Что бы они ни чувствовали, никто не осмеливался показывать что-либо внешне.
Вдовствующая императрица Чжан наблюдала, как премьер-министру Юню помогали подняться. Она взглянула на доброго и кроткого императора, чувствуя в оцепенении, что больше его не знает.
Как он мог сделать это для Юнь Цинци?
За последние два года младший сын семьи Юнь неоднократно злил его, но все еще не мог вызвать у него отвращения?
«Осмейтесь спросить Ваше Величество, это…» Премьер-министр Юнь оглянулся, и Ли Ин сказал: «Я заберу господина императрицу и вернусь во дворец».
Юнь Цинци стоял рядом с премьер-министром Юнем, его плащ свободно свисал с его плеч. Казалось, он просто надел его небрежно, выходя из дома. Он даже не закалывал свои длинные волосы.
Он выглядел немного заброшенным, и его лицо было чистым и светлым, но неожиданно он казался немного хрупким и жалким.
Это был Юнь Цинци, которого Ли Ин знал лучше всего. Он не был безупречным и достойным, но он был ближе всего к его сердцу.
За ним кто-то принес аккуратно сложенную мантию платинового феникса, двухслойную корону и набор аксессуаров, включая высокие сапоги из феникса из серебра. Лю Цзыру осторожно шагнул вперед: «Пожалуйста, господин императрица, вернитесь и оденьтесь».
Ли Ин внезапно мельком увидел вдовствующую императрицу Чжан, стоящую в стороне с торжественным выражением лица. В этот момент что-то неожиданное мелькнуло в его глазах, слишком быстро, чтобы быть замеченным.
Он отвернулся и подошел к Юнь Цинци.
Край черной газовой короны был украшен великолепной парчой, а по бокам свисали две золотые полосы шириной в палец, под стать изысканному и далекому красивому лицу, одновременно элегантному и величественному.
Он пристально посмотрел на Юнь Цинци и тихо сказал: «Я здесь, чтобы забрать тебя и отвезти домой».
За ним стоял императорский паланкин из нефрита дракона, а также паланкин из феникса, специально разработанный для Юнь Цинци, что позволяло императрице выбирать, сидеть ли ей вместе с императором или ехать одной.
Лю Цзыжу знал, что Ли Ин действительно решил отвезти Юнь Цинци обратно во дворец на этот раз, и он также знал, что как только кортеж вернется во дворец, в течение полудня слухи об упраздненной Императрице будут угасать.
Юнь Цинци снова станет Императрицей страны, наслаждаясь честью и гордостью своего положения выше десяти тысяч человек и ниже одного человека. У
Юнь Цинци не было причин отказываться от церемониальной езды императора.
Вдовствующая Императрица Чжан понимала это очень ясно.
Но в этот момент она внезапно надеялась, что Юнь Цинци откажется. Ли Ин потратил много времени на подготовку, и было очевидно, что эта поездка была важна для него. Если бы Юнь Цинци продолжил демонстрировать свою гордость, которую он показал ей только что, это было бы катастрофой...
Отвергнуть Сына Неба перед таким количеством людей было бы равносильно тому, чтобы положиться на силу семьи Юнь, чтобы объявить войну императору.
У Ли Ин больше не будет причин терпеть семью Юнь.
Премьер-министр Юнь слегка нахмурился. Как отец, он, конечно, надеялся, что Юнь Цинци покинет Ли Ина, но теперь, когда церемониальный кортеж был припаркован перед его особняком, от этой милости было нелегко отказаться.
Его эмоции на некоторое время стали сложными.
Он надеялся, что Юнь Цинци откажется вернуться во дворец, и знал, что если он действительно откажется, в течение полумесяца слухи о нежелании семьи Юнь сдаться распространятся по всей стране.
В долгосрочной перспективе это станет серьезной проблемой.
У всех присутствующих были разные мысли, но никто не осмеливался говорить в присутствии десятков тысяч людей. Все затаили дыхание и ждали решения Юнь Цинци.
Юнь Цинци пристально посмотрел на Ли Ина, на его лице были явные сомнения, а в глазах — немного сарказма.
Ли Ин легко вздохнул и сцепил руки за спиной.
Это было движение, которое он делал, когда чувствовал себя неловко. Лю Цзыру хорошо это знал и начал нервничать. В последние несколько дней Ли Ин каждую ночь видел кошмары. Каждый раз, когда он просыпался, его глаза были налиты кровью, а выражение лица было безумным. Ему часто приходилось сидеть некоторое время, прежде чем он постепенно расслаблялся.
Он предположил, что Ли Ин, должно быть, испытал невыносимую боль в своем кошмаре, из-за чего он выглядел безумным каждый раз, когда просыпался.
Иногда он даже спрашивал у Ли Цзыру, какой сейчас год и месяц.
Император с нетерпением ждал этого дня. Если он не сможет забрать Лорда Императрицу сегодня, он потеряет свое лицо, а среди тех, кто служил ему, некоторые люди могут умереть.
Император, которого каждую ночь будили кошмары, был действительно ужасен.
В тишине Юнь Цинци наконец двинулся. Он сделал шаг назад, слегка поклонился и сказал: «Этот субъект придет как можно скорее».
Лю Цзыру вздохнул с облегчением и лично повел людей следовать по стопам Юнь Цинци.
Премьер-министр Юнь вытер холодный пот со лба. Он мог бы упомянуть о том, чтобы снова расстаться позже, но сейчас церемониальную поездку нельзя было игнорировать.
У Юнь Цинци хватило духу защитить свою семью. Хотя это заставило премьер-министра Юня почувствовать облегчение, он также не мог не почувствовать себя немного грустно. Что случилось с его младшим сыном, что сделало его таким разумным?
Подтянутое тело Ли Ина расслабилось, и он не мог не улыбнуться. Премьер-министр Юнь сказал: «Ваше Величество, давайте войдем и подождем».
Ли Ин последовал за ним, опустив голову, и когда он снова взглянул на вдовствующую императрицу Чжан, его улыбка стала глубже, но глаза внезапно потемнели. «Королевская мать тоже здесь», — сказал он.
Вдовствующая императрица Чжан подумала, что он немного странный. Она любезно сказала: «Айцзя также пришла увидеться с господином-императрицей. Что с тобой, раз ты хотела забрать его, почему ты не сказала мне?»
Премьер-министр Юнь сказал: «Вдовствующая императрица также пришла, чтобы забрать господина-императрицу, чтобы вернуться во дворец. Она также пошутила, что Его Величество больше не хочет Лорда Императрицу».
Он улыбнулся и погладил бороду, наблюдая за выражениями лиц матери и сына, и увидел, что лицо Вдовствующей Императрицы слегка изменилось. Ли Ин снова взглянул на Вдовствующую Императрицу с непостижимым выражением.
Этот император был глубже и сдержаннее, чем прежде.
Атмосфера между матерью и сыном также немного отличалась от прежней.
Юнь Цинци потребовалось полчаса, чтобы привести себя в порядок и переодеться, но отношение Ли Ина всегда было очень хорошим. Он спокойно разговаривал с премьер-министром Юнем, пока Лю Цзыжу не подошел с улыбкой: «Ваше Величество, господин императрица идет».
Все подняли глаза, их выражения были поражены.
В середине зимы, в начале двенадцатого лунного месяца, снова начал падать снег. В дальнем конце коридора стоял человек, одетый в серебряную мантию, его осанка была прямой и непринужденной. Его волосы были собраны в высокую корону с широкой шпилькой, а перьевые отвороты его мантии были инкрустированы золотом и нефритом. Он подошел ближе бесшумно.
Серебряные сапоги быстро приближались, подол одежды покачивался.
Как только Юнь Цинци собирался отдать честь, Ли Ин подошел к нему в два шага, протянул руку, чтобы взять его за руку, и на мгновение уставился на него.
Слегка наклонившись, он сказал: «Вставай и пойдем обратно во дворец…»
Юнь Цинци был поддержан им, а ладони Ли Ин были горячими и даже немного влажными.
Они шли не далеко и не близко, сохраняя точное расстояние, которое должны были соблюдать Император и Владычица Императрица, но Ли Ин, казалось, намеренно замедлила шаг, чтобы терпеливо оставаться рядом с ним.
Две пары высоких сапог, черных и серебряных, вышли вместе. Золотой феникс и золотой дракон с девятью когтями выходили. Доспехи лязгнули, и выстроившиеся в ряд стражники упали на землю один за другим. Только конные стрелки остались стоять и крикнули вместе: «Приветствуем возвращение Лорда Императрицы во дворец, да живет Император вечно-»
Ли Ин спросил Юнь Цинци: «Хочешь поехать со мной в нефритовом паланкине?»
Его длинные ресницы затрепетали, Юнь Цинци тихо сказал: «Этот субъект не посмеет преступить. Я пойду в паланкине-феникс».
Фаланга рядом с нефритовым паланкином двинулась, оставляя проход. Под улыбающимся взглядом Юнь Цинци Ли Ин продолжал держать его за руку, сопровождая его до самого паланкина-феникса.
Когда кортеж тронулся, Цю Сянь повернулся и сел на лошадь. Стремя внезапно соскользнуло, и его подбородок едва не ударился о седло. Тут же кто-то сказал: «Командир, будьте осторожны».
Лицо Цю Сяня потемнело, и он во второй раз забрался на спину лошади.
Какого черта делал Его Величество? Независимо от того, насколько могущественна была семья Юнь, они не были достаточно большими, чтобы он мог лично поддержать Лорда Императрицу в паланкине, верно?
Отлично, семье Юнь снова было чем похвастаться.
Нин Жоу была действительно бесполезна.
Кортеж уехал первым, и вдовствующая императрица тоже села в карету с мрачным лицом. Ее пальцы впились в кожу, а выражение лица было мрачным.
Огромная команда уверенно двигалась по снегу. Юнь Цинци сидела в паланкине феникса, глядя на карету из драконьего нефрита перед собой, думая.
Люди упали на колени и наблюдали за процессией, и некоторые разговоры достигли его ушей.
«Его Величество на самом деле отправился забрать Лорда Императрицу лично, чтобы вернуть ее во дворец?! Может быть, раньше было недоразумение?»
«Я говорил это давно: как может маленький молодой господин семьи Юнь быть высокомерным и властным? Кто-то, должно быть, злонамеренно распространял слухи...»
«Это беспрецедентно для церемониального кортежа, чтобы забирать людей. Положение Лорда Императрицы действительно не имеет себе равных!»
«Я слышал, что Лорд Императрица и Его Величество были возлюбленными с детства, и они оба глубоко влюблены. Ходили слухи, что когда пара делала поклоны друг другу, когда они женились, Его Величество намеренно ждал, пока Лорд Императрица встанет первым».
«Хахахаха, какая история! Как бы сильно Его Величество его ни любил, Его Величество совершенно не может совершить такой позорный поступок перед сотнями чиновников...»
Согласно церемонии бракосочетания страны, муж должен был встать первым, что означало, что жена будет ставить мужа на первое место во всем в будущем. Тогда Ли Ин намеренно ждал несколько вдохов, вставая позже него, и Юнь Цинци думал, что это знак его уважения.
Если бы его не отправили в Холодный дворец, он, возможно, никогда бы не поверил, насколько чрезвычайно расчетлив Ли Ин на каждом шагу. Эти мелкие детали были не более чем долгосрочным ядом и тайным намерением убийства.
Сегодняшнее церемониальное вождение можно было истолковать в хорошем смысле, означая, что император любил его и дал семье Юнь высшую славу. Или это можно было истолковать в плохом смысле и расценить как угрозу им.
Но было ли это проявлением благосклонности или угрозой, целью Ли Ина было не более чем удержать его рядом с собой, чтобы он мог продолжать контролировать особняк премьер-министра.
Церемониальный кортеж остановился у главного дворца, но паланкин Юнь Цинци не остановился и вез его всю дорогу до дворца Чаоян.
Газовые занавески с обеих сторон были подняты, и как только Юнь Цинци собрался спуститься, он обнаружил, что этот призрачный парень снова здесь.
Юнь Цинци рассердился. Даже подняв его, Ли Ин все еще важничал.
Он посмотрел на протянутую руку, которая была бледной, как осенний бамбук, поджал губы и тяжело оперся на нее. Ли Ин проводил его до самого дворца. Подчиненные во дворце упали на землю, приветствуя его возвращение. Юнь Цинци вошел, не моргнув, и подождал, пока Лю Цзыжу остановит любого, кто мог бы его потревожить, прежде чем резко убрать руку.
Он повернулся, упал на кушетку красоты, не снимая своего серебряного халата, и небрежно посмотрел на знакомую обстановку вокруг него.
Этот расшитый золотом халат феникса был сшит специально для него. Когда он лениво лег, его тонкая талия была четко очерчена раскинутой тканью. Ли Ин на мгновение взглянул, подошел и сел рядом с ним, сказав: «Я составлю вам компанию на ужине сегодня вечером».
«Хорошо», — сказал Юнь Цин. «Найдите несколько музыкантов и несколько танцоров, и этот субъект составит компанию Его Величеству, чтобы хорошо провести время».
«Кому не нравятся красавицы?» Юнь Цинци наклонил голову, выражение его лица слегка дразнило: «Кроме того, хотя мне и не нравятся женщины, мне вполне нравятся мужчины».
«Его Величество должен выбирать искренне. Если во дворце не будет красивых музыкантов, этот предмет будет скучным…» Он намеренно поддразнил Ли Ин: «Тогда я просто вернусь в дом своего отца».