Возвращение в эпоху 80-х. Back To The Age Of The 80s. Глава 19
Ли Чжэн удивился, увидев спокойствие и безразличие в глазах этого ребенка. Быть связанным в бочке с маслом и брошенным в море было почти верной смертью, но этот ребенок даже не испытал ни тени паники, и он не почувствовал ни малейшей радости от того, что его спасли. Даже Ли Чжэн, проживший две жизни, думал, что он не сможет этого сделать.
Поскольку он его увидел, Ли Чжэн, естественно, спасет его, и гораздо лучше иметь компаньона, чем быть одному в этом огромном море. В любом случае, гораздо счастливее умереть вместе, чем умереть в одиночку, верно?
Ему пришлось осторожно немного прижать горлышко бочки с маслом, чтобы просунуть туда голову, но Ли Чжэн явно переоценил свой рост, и хотя он очень сильно вытянул шею, между его ртом и местом, где правая рука мальчика была закреплена веревкой, все еще оставалось расстояние.
Лицо Ли Чжэна посинело и побелело, он глубоко вздохнул, его чувства подсказали ему, что сейчас не время зацикливаться на своем росте.
«Малыш, постарайся откинуться назад и удержать бочку с нефтью в равновесии, иначе мы оба здесь умрем», — сказал Ли Чжэн, и его руки, упиравшиеся в горлышко бочки с нефтью, медленно двинулись внутрь.
Глазные яблоки Лян Чжэ двигались и медленно поворачивались в сторону Ли Чжэна. Он смотрел на этого высохшего подростка, который был не намного больше его, может быть, даже меньше его, как он мог уверенно сказать слова «маленький парень».
Ли Чжэн переместил половину своего тела в бочку с маслом, и глаза Лян Чжэ вращались, как и голова Ли Чжэна. Рука Ли Чжэна потянула руку Лян Чжэ, и он медленно потянулся головой к веревке, которая связывала запястья Лян Чжэ.
Лян Чжэ наклонил голову и посмотрел на этот мохнатый затылок, внезапно почувствовав желание рассмеяться, что он и сделал.
Ли Чжэн, который кусал веревку зубами, напрягся и выругался про себя «сумасшедшим», а затем продолжил свою работу. Не то чтобы он не хотел использовать свои руки, чтобы развязать ее, но крышка бочки с маслом была открыта, так что если он не будет использовать руки, чтобы удержать равновесие, он был бы в порядке, если бы морская вода случайно вылилась, но связанный ребенок был бы в опасности.
Зубы Ли Чжэна были явно не такими ловкими, как его руки, привыкшие к лекарству, и только после нескольких укусов плоти Лян Чжэ Ли Чжэн наконец освободил свою правую руку.
В древней поговорке все еще была правда, что о счастье еще можно что-то сказать, и когда левая рука Ли Чжэна слегка двинулась, горлышко бочки с нефтью наклонилось вниз, и морская вода мгновенно хлынула внутрь. Лицо Ли Чжэна изменилось, беда! Он погрузился всем телом, используя руки и зубы, чтобы быстро отвязать веревку от другой руки Лян Чжэ.
Бочка с нефтью быстро наполнилась морской водой и пошла ко дну.
Ли Чжэн очень торопился. Затем он почувствовал легкий толчок в голову и поднял глаза, только чтобы увидеть, что ребенок в белой рубашке в какой-то момент развязал веревку со своих ног. Глубокие зрачки ребенка уставились на него, и внезапно его глаза изогнулись, затем быстро вернулись к безразличному и бесчувственному виду, так быстро, что Ли Чжэн подумал, что он создал иллюзию. Ли Чжэн отступил с дороги, и ребенку потребовалось всего несколько секунд, чтобы одной рукой надежно привязанная веревка развязалась, он потянул за руку Ли Чжэна одной сильной рукой, в то время как его ноги топтались назад по дну масляной бочки.
Под действием силы бочка с нефтью быстро погрузилась на дно моря, в то время как они вдвоем находили силы, чтобы подняться на некоторое время, и когда они снова вырвались из моря, Ли Чжэн почувствовал, что это был действительно самый захватывающий момент в его двух жизнях.
Ли Чжэн почувствовал толчок в руку, и парень в белой рубашке поднял крышку бочки с маслом неподалеку и протянул ее ему. Крышка бочки с маслом плавала на воде, но это была хорошая вещь, чтобы одолжить ее.
Ли Чжэн кивнул, и они вдвоем быстро поплыли вперед, держась за крышку масляного бака.
На самом деле уезд Янтьян и Сянцзянь находились неподалеку, и поскольку лодка уже двигалась большую часть пути, Ли Чжэн и Лян Чжэ плыли всего чуть больше часа, прежде чем увидели берег.
Большая волна выбросила их на берег, они промокли и жалко лежали на берегу, имея только силы дышать, Ли Чжэн внезапно тихо рассмеялся, затем смех становился все громче и громче. Лян Чжэ с трудом отвел голову и посмотрел на странного подростка.
В его глазах молодой человек был одет в «рваную одежду», которую редко носили жители деревень провинции Цзянси, и он был невысоким, но на полголовы ниже его. Лян Чжэ слушал смех подростка, его грудь выпирала, как будто что-то собиралось вырваться наружу.
Он слегка приоткрыл рот, из его горла вырвался звук «хе-хе… ха-ха», его смех становился все более и более естественным, и когда они оба смешались, Лян Чжэ почувствовал только то, что депрессия и разочарование в его теле нашли свое выражение в этом громком смехе.
Они смеялись до тех пор, пока у них не осталось больше сил, затем они успокоились и тяжело вздохнули. Иногда на них накатывали волны, но они не обращали на это внимания.
Немного придя в себя, Ли Чжэн повернул голову и стал разглядывать спасенного им «ребенка».
Несмотря на то, что они были замочены в морской воде, рубашка и брюки «ребенка» были лишь слегка помяты по углам, что не могло быть товаром, продаваемым на рынке. Люди, которые практиковали бы такую тактику, были бы либо теми, кто зарабатывал на жизнь ножом, либо теми, кто был из семей высшего класса, детей из таких семей обучали бы методам противодействия похищению людей с раннего возраста, на всякий случай.
Внешность этого ребенка не напоминала попрошайку, размахивающего ножом, и в голове Ли Чжэна возникли бесчисленные трагедии семей высшего класса, похожие на убийство мачехой родного ребенка и убийство братьями друг друга. Он посмотрел на Лян Чжэ с глубоким сочувствием.
«Малыш, как тебя зовут?» — Ли Чжэн открыл рот, чтобы спросить.
Лян Чжэ бросил на него призрачный взгляд: «Мне 66 лет».
Ли Чжэну потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, парень перед ним подчеркивал свой возраст, 66 лет теперь были 17 годами, Ли Чжэн молчал, ему казалось 67 лет, ему было 16 лет... [примечание: Понятия не имею, что это, но это правильно *пожимает плечами*]
«Лян Чжэ». Глядя на слегка смущенный взгляд Ли Чжэна, настроение Лян Чжэ внезапно стало очень хорошим, и он тихо заговорил.
«Ли Чжэн». Увидев это, Ли Чжэн быстро пропустил неловкую тему возраста и обменялся именами с Лян Чжэ.
Ли Чжэн и Лян Чжэ благополучно добрались до берега, спасая свои маленькие жизни. Однако Чжан Бинкунь и сторона семьи Лян испытывали трудности с сохранением спокойствия.
Убедившись, что Ли Чжэн упал в море, Чжан Бинкунь попросил А Эра взять под контроль моторную лодку и в течение двух-трех часов обыскивать близлежащее море. Поиски не увенчались успехом, после чего он удрученно сдался.
Когда Чжоу Сытянь проснулась, ей захотелось прыгнуть в море, чтобы найти Ли Чжэна, но Чжан Бинкунь попросил А Да затащить ее в каюту и держать под наблюдением, чтобы она не совершила ничего неразумного.
Всего за месяц умер ее приемный отец, ее собственный отец погиб, пытаясь спасти ее, и был обвинен в убийстве, а ее младший брат ушел из дома, спасаясь от городских сплетен, но умер по дороге. Все это полностью подавило Чжоу Ситиань, восемнадцатилетнюю девушку.
Естественно, Чжан Бинкунь не собирался оставлять это дело без внимания. На палубе было всего десять человек, и вычислить убийцу было несложно. После того, как Чжан Бинкунь проговорился, что не уплывет, пока не выяснит личность убийцы, десять человек на палубе начали между собой ссориться, и вскоре все внимание толпы было приковано к А Линю, который всегда молчал.
«Не я, не я! На каком основании это я!» — заорал А Линь на толпу.
Чжан Бинкунь посмотрел на его бегающий взгляд с холодной улыбкой на лице. За долгие годы управления этим судном он повидал многое. Как могла хоть что-то ускользнуть от его глаз?
«Трус, бросить жену и ребёнка, но при этом обвинить в этом кого-то другого, это отвратительно!» Чжан Бинкунь быстро понял причину, по которой А Линь напал на Ли Чжэна, и холодно заговорил.
А Линь выглядел ошеломленным, его лицо мгновенно наполнилось гневом: «Чепуха! Я не бросаю Юэ'э и Бао, это они! Это они заняли мое место, я мог уйти давным-давно, только чтобы быть с Юэ'э и ребенком, я ждал два года, целых два года!»
Чжан Бинкунь видел слишком много таких лицемерных мужчин, которые сыпали сладкими речами на прощание, но когда они прибыли в Сянцзян, некоторые из них вернулись, чтобы забрать своих первоначальных супруг, большинство из которых женились и создали новую семью.
«Те же старые правила», — равнодушно сказал Чжан Бинкунь.
А Да и А Эр кивнули и достали из каюты длинную веревку, привязав один ее конец к корме корабля, а другой — к А Линю.
«Что... что вы делаете!» — на лице А Лин отразилась паника и страх.
А Да и А Эр молчали. А Да сделал шаг вперед и с огромной силой поднял А Линя обеими руками одновременно, шагнул к корме лодки и с огромной силой швырнул его в море на глазах у всех, охваченных ужасом.
«Как обычно, если ты доберешься до берега, тебе повезет, если ты все еще жив, но если ты умрешь, то это потому, что ты сделал слишком много зла, и небеса заберут тебя». А Да стоял на корме лодки и говорил слово в слово.
Моторная лодка снова двинулась дальше, и около часа ночи лодка вовремя достигла принимающего порта. «Весь путь на запад — железная дорога, вдоль железной дороги — самая процветающая часть Сянцзяна, вы можете пересечь Синьцзе и Цзюлун до самого острова Сянцзян, так что вы, ребята, предоставлены сами себе», — сказал Чжан Бинкунь, а затем направился обратно в каюту, не возвращаясь.
Особняк семьи Лян в районе Мид-Левелс.
«Как это возможно! Как мой брат мог составить такое завещание, оно наверняка поддельное!» — благополучная дама сорвала голос и закричала.
«Мне жаль, мисс Лян. Это завещание нотариально заверено, на нем стоят подписи господина и госпожи Лян, и его юридическая сила не вызывает сомнений», — сказал адвокат средних лет.
В зале семьи Лян сидело семь или восемь человек, адвокат семьи Лян, Чэн Сяньфэн, сидел посередине, а по обе стороны от него располагались помощники семьи Лян и команда профессиональных управляющих, которые заботились об имуществе семьи Лян.
После того, как адвокат Чэн огласил завещание, лица обеих сторон нельзя было назвать тяжелыми для восприятия. Они боролись семь или восемь лет, и в конце концов им сказали, что даже если вы будете сражаться до самой смерти, это все равно не ваше. Это чувство было действительно удушающим.
«Могу ли я спросить, подтвердили ли господин Лян и госпожа Лян, что после вынесения смертного приговора молодому господину Ляну все активы семьи Лян будут автоматически переведены в инвестиционный фонд SEC?»