Цветы вишни на Зимнем мече. Cherry Blossoms Upon a Wintry Sword. Глава 15
Линь Бяньюй редко злился, особенно когда объектом его гнева был его самый любимый брат Линь Жуфэй.
Теперь, когда Линь Жуфэй был болен в постели, он также ожесточил свое сердце и вообще не приходил в гости. Даже через несколько дней, когда Линь Жуфэй наконец оправился от болезни, он все еще не видел тени своего второго брата.
Линь Жуфэй был немного обеспокоен.
Хорошо, что у Фу Хуа был план. Она сказала: « В городе только что расцвели пагоды [1] . Второй молодой мастер любит пельмени, приправленные цветением, так почему бы не воспользоваться хорошей погодой в эти дни и не отправиться в город, чтобы собрать немного свежих цветов пагоды».
Линь Жуфэй задумался на некоторое время. Подумав, что это действительно имеет смысл, он согласился на предложение Фу Хуа.
Это было время, когда весна была в самом разгаре и все ожило. Деревья сбросили свои лепестки и вытянули свои ярко-зеленые ветви. Зеленые травы были длинными, и птицы летали. Это было просто чудесно.
Сегодня солнце было как раз подходящим. Линь Жуфэй наконец-то сменил тяжелый лисьий мех и надел один тонкий весенний наряд. Весенний наряд имел белую основу с золотыми узорами, а манжеты были вышиты кружком пушистого белого меха. Пояс на его талии был из особого бирюзового нефрита, присланного старшим братом, который, как говорили, успокаивал разум. Что касается мешочка для благовоний, висевшего сбоку на его талии, то он был вышит вручную его сестрой. Хотя узоры были несколько странной формы, мешочки ручной работы Линь Вэйруй были редкостью.
Перед тем как уйти из дома, Фу Хуа заметила, что ветер был немного сильным, поэтому она дала Линь Жуфэю черный плащ, чтобы защититься от ветра. Линь Жуфэй не отказался, так как он был уверен в своем физическом состоянии. Даже самый слабый ветер мог заставить Линь Жуфэя простудиться.
После долгого перехода по горам они наконец прибыли в город.
Но сегодняшний город, казалось, отличался от предыдущих дней. Группа людей была вокруг моста, казалось, молясь чему-то.
Линь Жуфэй задался вопросом: «Что делают эти люди?»
Фу Хуа сказал: «Я не был в городе несколько дней. Молодой господин, пожалуйста, подождите, я пойду и спрошу».
Фу Хуа повернулся и пошел в толпу. Линь Жуфэй немного побродил в одиночестве, но не успел сделать и двух шагов, как обнаружил нечто странное. Расположение этого города позволяло людям видеть северные вершины гор Куньлунь. Однако, когда он поднял глаза, то увидел, что первоначальная аккуратная и высокая северная вершина, казалось, была чем-то сглажена, обнажив голые скалы, которые были резкими и нелепыми. Это было похоже на красивого мужчину в расцвете сил, который подстригся без причины.
Говоря о волосах, Линь Жуфэй необъяснимым образом вспомнил о золотистоволосом Короле Обезьян в лесу цветущей вишни. Немного угрызений совести зародилось в его сердце. Но хорошо то, что этот инцидент на северной вершине, конечно, не имел к нему никакого отношения, поэтому, когда он подумал об этом, сердце Линь Жуфэя значительно успокоилось.
Фу Хуа закончила спрашивать о новостях и вернулась к Линь Жуфэю. У нее было странное выражение лица, и он не знал, что она услышала.
Линь Жуфэй спросил: «Что ты слышал?»
«Ну… несколько дней назад северная вершина гор Куньлунь была внезапно срублена мечом, многие жители города увидели силу этого меча и подумали, что только боги могут владеть таким мечом». Фу Хуа прошептал: «В результате они начали поклоняться».
«О?» Линь Жуфэй заинтересовался: «Кажется, в этом году на соревнованиях по фехтованию действительно присутствовали могущественные люди. Ты знаешь человека, который размахивал этим мечом?»
Линь Жуфэй спросил: «Кто это?» Ему было очень любопытно: «Но это странно, небрежно срубить вершину наших гор Куньлунь, а второй брат даже не рассердился».
Линь Жуфэй спросил: «Что случилось?»
Фу Хуа заметила, что Линь Жуфэй действительно не заметил ничего странного. Его лицо жаждало правды, поэтому она могла только вздохнуть и начать объяснять: «Молодой господин, вы помните время, когда второй молодой господин и Гу Фэйюй сражались на мечах?»
Линь Жуфэй улыбнулся и сказал: «Я помню».
Фу Хуа сказал: «В тот день молодой мастер держал Чжун Фэна и качался наверху чердака…»
Линь Жуфэй на мгновение замер: «Действительно, но какое отношение это имеет ко мне?»
Фу Хуа посмотрела на своего молодого хозяина, у которого все еще было невинное выражение лица, и долгое время она не издавала ни звука. Она думала: если бы она была прямолинейна и сказала Линь Жуфэю правду — что он лично превратил эту вершину в неприглядную плоскую голову, не было бы это слишком большим стимулом для него? К счастью, Линь Жуфэй также заметил некоторые подсказки в ее тонком молчании. Он подозрительно посмотрел на Фу Хуа, и еще более подозрительно на далекие горы. Затем он поднял палец и указал на себя: «Я?»
Фу Хуа не могла не рассмеяться над удивительным выражением лица Линь Жуфэя. Она подавила смех и сказала: «В тот день многие люди видели, как молодой мастер влетел в сеновал. И некоторые люди с действительно хорошим зрением также видели, как молодой мастер размахивал этим мечом... просто не многие знают молодого мастера, поэтому они начали распространять слухи о том, что в Куньлуне живет изгнанный бессмертный».
«Также несколько дней назад, когда Ван Тэн и молодой мастер соревновались на мечах, это привлекло небесный гром. И с взмахом молодого мастера грозовая туча раскололась на части». Фу Хуа тихо прошептала: «Хотя никто не присутствовал, чтобы посмотреть на соревнование, это изображение также было видно людям в городе, так что...» Когда она сказала это, она не могла не издать короткий смешок. «Я просто пошла спросить, тот, кому они поклоняются, это ты».
Линь Жуфэй на мгновение замер, затем сделал несколько шагов в заднюю часть толпы. Он увидел, что эти люди действительно поклонялись глиняной статуе, но поза статуи была грозной. У нее было свирепое лицо, и самым ужасающим было то, что у статуи было две головы и четыре руки. Все четыре руки держали по клинку меча, почти как у Асура [2] .
Два слова возникли в сердце Линь Жуфэя: кто это?
Фу Хуа смеялась и, вытирая слезы, говорила: «Мало кто в Куньлуне видел внешность молодого мастера. Хаос слухов действительно поражает. Люди говорят, что тот, кто может использовать такой мощный меч, должен быть одаренным, даже уникальным!»
Линь Жуфэй угрюмо сказал: «Уникальный?»
Фу Хуа усмехнулся: «Чтобы было достаточно, должно быть четыре руки, а чтобы было хорошо, — две головы!»
Линь Жуфэй задумался и наконец сказал: «Все в порядке».
Фу Хуа закрыла рот рукой и задрожала от смеха.
Линь Жуфэй уныло посмотрел на статую, которая не соответствовала его фигуре. Он задумался на мгновение, прежде чем повернуться и достать несколько медных монет из своего мешочка. Он купил три палочки благовоний у старика, торговавшего рядом с ним, наклонился, а затем начал благоговейно поклоняться, распевая: «В следующий раз никогда не замахивайся на гору». Хотя гор было много, только несколько были особенно красивы. Он боялся, что из-за этого одного замаха старший брат будет убит горем на полгода.
Поклонившись легендарному четырехрукому и двухголовому бессмертному изгнаннику, Линь Жуфэй сел на своего белого коня и последовал за Фу Хуа, чтобы собрать цветы пагоды.
В этом году весной было мало осадков, и цветущие пагоды были исключительно хороши. Они были плотно сгруппированы на ветке, выглядя очень живыми.
Фу Хуа достала тканевый мешочек и, сделав несколько шагов, взобралась на дерево и начала собирать. Линь Жуфэй стоял внизу, глядя на нее снизу вверх, приветствуя цветы на этом конце и цветы на том конце.
Они оба все еще собирали цветы, когда Линь Жуфэй услышал топот копыт лошадей, скачущих по зеленой каменной улице. Он обернулся и увидел молодую девушку, одетую в черное, едущую на лошади цвета красных фиников [3] через город. Девушка выглядела прекрасно, но ее лицо было холодным, а большая кроваво-красная тыква [4] на ее спине особенно привлекала внимание.
Когда люди увидели молодую девушку, едущую на лошади, они все шарахнулись в стороны, уступая дорогу.
Однако Линь Жуфэй просиял и с улыбкой крикнул: «Третья сестра…»
Молодая девушка обернулась на звук, и когда она увидела Линь Жуфэя, холод на ее лице мгновенно исчез, и она сладко улыбнулась: «Сяо Цзю!!» Копыта лошади тут же остановились. Она спрыгнула, повернулась и дико побежала обнимать своего брата, которого она не видела несколько лет. «Сяо Цзю! Зачем ты здесь? Ты знала, что я вернусь, но я не сказала вам заранее, ребята, как ты узнала? Ты собираешь цветы пагоды? Посмотри на себя, ты что, плохо питаешься, как ты снова похудела?,…..» Линь Вэйжуй, которая никогда не любила много говорить, в это время была похожа на многословную старую мать, донимающую Линь Жуфэя своей непрерывной болтовней.
Один вопрос за другим делал ответ Линь Жуфэю очень сложным. В конце концов, он решил перестать перебивать. Он просто позволил Линь Вэйруй продолжать, пока она не устала. Она заплакала: «Сяо Цзю, почему ты ничего не говоришь? Старшей сестры не было всего три года, а теперь ты отдалилась?»
Линь Жуфэй сказал: «Сестра, ты задаешь слишком много вопросов, как я могу на них ответить. Спрашивай медленно, спрашивай медленно...»
Только тогда Линь Вэйжуй перестал волноваться.
Фу Хуа собрал много цветков пагоды, поэтому они втроем планируют вернуться. Но когда они снова проходили через город, Линь Вэйруй подумал, что люди, которые благоговейно преклоняли колени, были очень странными. Они сказали, что поклоняются, и что у этого человека также было четыре руки. Могут ли в этом мире действительно быть новые могущественные боги?……
Линь Жуфэй выглядел беспомощным и не хотел ничего объяснять, поэтому он подал знак Фу Хуа, чтобы тот говорил.
Фу Хуа пыталась сдержать смех, пока подробно объясняла Линь Вэйжуй. Линь Вэйжуй, которая слушала, разразилась смехом. Она хлопнула Линь Жуфэя по плечу и сказала: «Наш брат наконец-то стал выдающимся. Мы должны просто объявить публике, что у четвертого сына семьи Линь четыре руки, и он является изгнанным бессмертным с девяти Небес».
Линь Жуфэй сидел на белом коне, слушая шутки Линь Вэйруя о себе. У него возникло ощущение, будто он вернулся в юность.
В то время он был слабым и маленьким и даже не мог наступить на стремя. Сестра Линь Вэйжуй держала его на руках и во время езды рассказывала обо всех мелочах практики владения мечом. Линь Минчжи шел впереди со своей лошадью, не говоря ни слова, а Линь Бяньюй стоял на страже рядом с ним, с нежной улыбкой в уголках глаз и бровей.
Линь Жуфэй был несчастен. В Куньлуне, который славился своим мечом, у него даже не было своего меча. Но ему также повезло, потому что с момента его рождения его братья и сестра защищали его как сокровище.
Теперь он фактически расколол северный пик мечом и все еще не знал, как он это сделал. Но будущие дни были подобны холодному бассейну, который взбалтывают, казалось, немного сердитому.
Пусть все станет лучше , подумал Линь Жуфэй. Наверное, в этом и заключается счастье смертных.
─────────────────────────────────────────────────