Руководство по засыпанию. A Guide to Falling Asleep. Глава 7
В 13:15 Лян Чун лично отвез Нин Ивэя обратно в кампус, поскольку Нин Ивэй «уже договорился занять место вместе с Цзыруй».
Лян Чун окончил D University более трех лет назад и возвращался туда несколько раз с тех пор, так что он был немного знаком с дорогами в кампусе. Он остановился на близлежащей дороге, ближайшей к зданию 6, и позволил Нин Ивэю подойти поближе, чтобы внимательно рассмотреть марлю за ухом Нин Ивэя.
Марля была прикреплена липкой лентой к коже Нин Ивэя, что выглядело весьма заметно, но, к счастью, не было никаких следов крови.
Лян Чун нежно нажал на голову Нин Ивэя, скрывая выражение лица. Нин Ивэй мог только чувствовать прикосновение пальцев Лян Чуна к своей шее, вызывающее зуд. Лян Чун молчал некоторое время, что заставляло Нин Ивэя все больше беспокоиться. Наконец, он не выдержал и спросил: «Оно ведь не порвалось, правда?»
«Нет», — Лян Чун отпустил руку, освободив Нин Ивэя. Затем он сунул инструкции по уходу за ранами, которые секретарь напечатал в книге Нин Ивэя, застегнул молнию рюкзака Нин Ивэя и сказал: «Теперь можешь идти. Напиши мне после занятий».
Нин Ивэй с готовностью согласился и вышел из машины. Он медленно пошел по тропинке, направляясь внутрь.
Чжоу Цзыжуй ждал его внизу и заметил большую марлю за ухом Нин Ивэя. С обеспокоенным выражением лица он спросил: «И-Ивэй, ты чувствуешь себя лучше?»
«Намного лучше», — сказал Нин Ивэй. «Врач просто хотел, чтобы я не беспокоился, чтобы рана не открылась снова».
Они вдвоем медленно пошли к лестнице. Лекция была запланирована в большом классе на третьем этаже. Когда Нин Ивэй и Кун Цзун вошли, класс был пуст. Они выбрали лучшие места в первом ряду.
Через некоторое время класс постепенно заполнялся людьми. Одноклассники, которые были знакомы с Нин Ивэем, спонтанно подходили, чтобы спросить о его травме.
Нин Ивэй был честным человеком и говорил правду. «Вчера я пошел в ночной клуб с Зируй, тот FXV CLUB. Нас узнали наши враги, и они ударили меня бутылкой».
Удивительно, но ни один одноклассник не поверил словам Нин Ивэя. Все одновременно выразили презрение, обвинив Нин Ивэя в хвастовстве без каких-либо доказательств.
«Наверное, это случилось, когда ты упал, когда тебя преследовала эта сумасшедшая собака в небольшой роще вчера», — уверенно заявила одноклассница. «Кто-то в моем соседнем общежитии тоже с этим столкнулся».
Все согласились с этим предположением и начали коллективно нападать на тщеславие Нин Ивэя. Абсурдно, что, несмотря на то, что его преследовала собака и он упал, он утверждал, что пошел в ночной клуб, а за ним гнались враги. Это было похоже на сказку, на то, как несерьезный ученик начальной школы утверждает, что он 17-летний наследник замка смешанной крови в 8 странах.
Нин Ивэй был категорически не согласен и сказал: «Кто падает так, что травмирует заднюю часть уха? Цзыруй может за меня поручиться».
«Д-да, это правда», - Чжоу Цзыжуй твердо встал рядом с Нин Ивэем и жестикулировал: «Татуированный парень, лысая голова, вся рука покрыта татуировками, у него была татуировка в виде большого дракона!»
Однако показания Чжоу Цзыжуя только усилили недоверие одноклассников. Они покачали головами и вернулись на свои места.
Профессор Чжу был известен как ранняя пташка. Он вошел в класс на десять минут раньше времени и увидел Нин Ивэя и Чжоу Цзыруй. Подойдя ближе, он заметил травму Нин Ивэя и спросил с удивлением: «Сяо Нин, что с тобой случилось?»
Нин Ивэй, охваченный гневом из-за того, что ему не доверяют, упрямо объяснил профессору: «Вчера в близлежащей небольшой роще за мной гналась собака, и я споткнулся и упал».
Профессор Чжу сочувственно посмотрел на него и похлопал по плечу. «Я тоже слышал об этом инциденте. Я слышал, что собака, переносящая вирус бешенства, была очень быстрой. К счастью, она никого не укусила, иначе это могло бы быть опасно».
Нин Ивэй молча кивнул, не проронив ни слова.
Лекция закончилась после четырех часов. Нин Ивэй и Чжоу Цзыруй поспешно подошли к профессору Чжу, чтобы задать несколько вопросов вместе с другими однокурсниками. Они неторопливо спустились вместе и отправились в ближайший кафетерий, чтобы поужинать.
Чжоу Цзыжуй сказал, что Нин Ивэй нуждается в отдыхе, и добровольно присоединился к нескольким другим одноклассникам в очереди, чтобы получить еду для Нин Ивэй. Нин Ивэй сидел один за обеденным столом, опустив голову, и написал Лян Чуну: «Урок окончен. Ужинаем с Цзыруй в Cafeteria 4».
Лян Чун, который знал, чем был занят, рассеянно ответил, словно не обращая внимания на происходящее: «Хорошо».
Вскоре пришло еще одно сообщение: «Моя встреча закончилась раньше времени. Я скоро за тобой заеду».
Нин Ивэй ответил Лян Чуну простым «Хорошо» и скучающе открыл конспекты лекций по физике плазмы, которые он только что сохранил на своем телефоне. Внезапно он услышал, как кто-то позади него зовет его по имени: «Нин, И, Вэй».
Тон голоса был слишком знакомым. Даже не оборачиваясь, Нин Ивэй понял, кто это.
Кун Цзун заметил молчание Нин Ивэя и подошел к нему, держа миску зеленого фасолевого супа. Он опустил голову, чтобы посмотреть на Нин Ивэя, и сказал: «Я слышал, что за тобой гналась собака в небольшой роще и укусила тебя за ухо».
Он был на полголовы выше Нин Ивэя, носил модную прическу и стильно одевался. Кожа у него была светлая, хотя и немного темнее, чем у Нин Ивэя. У него были большие глаза, но их форма была непривлекательной, а из-за маленьких зрачков они казались странными.
«Я слышал, что ты преследовал кого-то в небольшой роще прошлой ночью», — Нин Ивэй наклонил голову, несколько секунд смотрел на Кун Цзуна и улыбнулся.
Кун Цзун, после нескольких секунд оцепенения, постепенно понял смысл слов Нин Ивэя. Его лицо покраснело, и он громко крикнул Нин Ивэю: «Что ты имеешь в виду, Нин Ивэй? У тебя хватит смелости сказать это снова?»
Учитывая личность Кун Цзуна, его внешность, выраженное выпячивание глаз и значительную разницу в его интеллектуальных способностях по сравнению с его отцом, профессором Кун Шэньфэном, Нин Ивэй обоснованно заподозрил, что у Кун Цзуна может быть тяжелая форма гипертиреоза, и не стал обращаться за медицинской помощью.
Однако поскольку Нин Ивэй нуждался в отдыхе и не хотел обострять конфликт с Кун Цзуном, он не стал продолжать разговор и опустил голову, продолжая изучать свои конспекты лекций.
Чувствуя себя ущемленным Нин Ивэем, разочарование Кун Цзуна переросло в гнев. Он взглянул на свеженаполненную миску зеленого фасолевого супа в своей руке, и в нем возникла злая мысль. Он наклонил руку, намеренно выплеснув зеленый фасоевый суп в сторону раненого уха Нин Ивэя.
Нин Ивэй почувствовал движение Кун Цзуна и быстро пригнулся. Кун Цзун промахнулся, и суп выплеснулся на длинный обеденный стол и стулья позади Нин Ивэя.
Несколько проходивших мимо студентов замедлили шаги, искоса поглядывая на противостояние между ними.
Нин Ивэй на мгновение опешил, нахмурился, затем отступил на шаг. Он посмотрел вниз и заметил несколько капель пролитого супа на своей белой футболке и на стуле рядом с собой.
Чжоу Цзыруй подошел с двумя подносами с едой и заметил Конг Цзуна и его пустую миску, а также стол, залитый супом. Он сразу понял, что произошло, и спросил Конг Цзуна: «Что ты сделал?!»
Нин Ивэй почувствовал боль за ухом, но проигнорировал ее. Он холодно посмотрел на Кун Цзуна, который ответил ему тем же взглядом, создав напряженную атмосферу между ними.
«Что здесь происходит?» — раздался сзади голос женщины средних лет. Чжоу Цзыжуй обернулся и узнал знакомое лицо, похоже, уже виденное им раньше.
Она несла сумку с паровыми булочками, и, увидев Кун Цзуна, ее нахмуренные брови расслабились. «Сяо Цзун?»
Выражение лица Кун Цзуна тут же изменилось, приняв несколько обиженный вид. Он сказал: «Тетя, я поскользнулся и пролил суп. Я чуть не пролил его на этого одноклассника».
Чжоу Цзыжуй вспомнил. Эта женщина, похоже, была преподавателем из Школы гуманитарных наук. Ее фамилия была Лю, и она преподавала им обязательный курс гуманитарных наук на первом курсе. Похоже, она пришла в кафе, чтобы купить ограниченный тираж мясных булочек, которые продавались в 5 вечера.
«О, — сказал Учитель Лю, бросив взгляд на Нин Ивэя. — Я думал, это что-то серьезное».
«Он сделал это намеренно», — внезапно встал Нин Ивэй и сказал Учителю Лю. «Кун Цзун хотел выплеснуть зеленый фасолевый суп на мою рану, но промахнулся».
«Не выдвигайте необоснованных обвинений», — Кун Цзун, почувствовав прилив сил, выпрямил спину и сказал Учителю Лю: «Тетя, мои руки действительно просто соскользнули».
Нин Ивэй рассмеялся и с юмором повторил слова Кун Цзуна: «Поскользнулся, да?»
Презрительное выражение лица Нин Ивэя, которое и так было чем-то, что Кун Цзун презирал, еще больше разожгло и без того перегретый мозг Кун Цзуна. Он сжал кулак, поглощенный как новыми обидами, так и старыми обидами, желая ударить Нин Ивэя в лицо.
«Кун Цзун, ты ведешь себя как ребенок? Это кафетерий, а не какая-то драма о дворцовых интригах!» Чжоу Цзыжуй встал на защиту Нин Ивэя рядом с ним.
Другая одноклассница, которая была свидетельницей всего инцидента, вмешалась и сказала Конг Цзуну: «Я видела, как ты намеренно облил пострадавшего студента зеленым фасолевым супом. Кроме того, если ты можешь поскользнуться стоя, может, тебе стоит сменить обувь».
Учительница Лю, выслушав рассказ одноклассницы и понаблюдав за выражениями лиц Нин Ивэй и Кун Цзуна, примерно поняла, что произошло. Однако, поскольку ее муж и профессор Кун были хорошими друзьями, и она наблюдала, как рос Кун Цзун, она почувствовала себя немного защитницей. Она решила успокоить ситуацию и сказала: «Ладно, давайте все будем более великодушными. Вы же студенты университета, стоит ли устраивать сцену из-за такого пустяка на публике?»
Но Нин Ивэй не собирался отпускать ситуацию. «Учитель, вы видели, как разворачивался инцидент? Почему вы говорите, что у меня мелкое мышление?»
«……» Учительница Лю намеревалась выступить посредником, но, столкнувшись с прямым вызовом этого студента-бакалавриата, она почувствовала себя неуютно. Она прочистила горло и попыталась утвердить свой авторитет, спросив Нин Ивэй: «Из какого ты факультета?»
Нин Ивэй приподнял бровь и промолчал, в его взгляде читалось презрение.
«В таком случае позвольте мне принять это к сведению», — поняв, что ее подход не дает положительного эффекта, она добавила: «Позвольте мне посмотреть, есть ли какой-либо способ урегулировать этот вопрос».
Нин Ивэй промолчала и продолжила: «Это противостояние между тобой и Кун Цзуном не приведет к решению».
«Не обращай внимания, тетя», — успокоился Кун Цзун и заговорил примирительным тоном: «Я извиняюсь. Давайте просто считать это моей ошибкой. Мне жаль».
Учительница Лю посмотрела на Конг Цзуна, в ее глазах читалось колебание. Она собиралась попытаться разрядить обстановку еще больше, когда Конг Цзун повернулся к ней и сказал: «Тетя, позволь мне донести твою сумку с паровыми булочками и проводить тебя домой. Вчера мне позвонил папа по видеосвязи и упомянул моего дядю…»
Кун Цзун и Учитель Лю ушли, и любопытные взгляды зевак рассеялись.
Нин Ивэй почувствовал в сердце затаившееся разочарование и поблагодарил девушку рядом с собой. Сначала у него не было аппетита, но когда он увидел тарелку своего любимого блюда, которую принес ему Чжоу Цзыруй, он не захотел тратить еду или подрывать усилия Чжоу Цзыруя в очереди. Поэтому он молча сел и начал есть, опустив голову.
Сделав несколько укусов, Чжоу Цзыжуй внезапно крикнул: «Ивэй, Ивэй!»
Нин Ивэй подняла глаза и увидела выражение страха в глазах Чжоу Цзыруй. Чжоу Цзыруй указал на правую сторону лица Нин Ивэй и сказал: «Твоя повязка…»
«Что?» Нин Ивэй понял, что место, где была наложена повязка, зудит, болит и горячо. Он протянул руку и коснулся повязки, но обнаружил, что его рука вся в крови.
Он мгновенно потерял аппетит и сказал Чжоу Цзыжую: «Сначала я пойду помою руки». Неся поднос с едой, он подошел к раковине и вылил воду, окрасив белый пластиковый поднос в малиновый оттенок. Проходящие мимо люди заметили пропитанную кровью повязку на Нин Ивэе, но он не обратил на это внимания. Он подошел к краю раковины, тщательно вымыл руки и вернулся.
Закончив трапезу, Чжоу Цзыжуй отставил поднос в сторону и подошел к Нин Ивэю, сказав: «И-Ивэй, не волнуйся. Пойдем в университетскую клинику и перебинтуем повязку».
Нин Ивэй покачал головой и сказал: «Лян Чун скоро будет здесь. У меня в рюкзаке есть запасные бинты. Можешь помочь мне их сменить?»
Вечером в кампусе было полно народу. Они нашли скамейку за статуей Максвелла и сели. Нин Ивэй открыл рюкзак, достал приготовленные влажные салфетки, дезинфицирующие средства и бинты. «К счастью, я пришел подготовленным. Иначе Лян Чун снова меня отругал бы».
«Он д-довольно добр к тебе». Чжоу Цзыжуй помог Нин Ивэю развернуть повязку, осторожно протер неповрежденную кожу, испачканную кровью, и прижал ее к ране.
Нин Ивэй не опровергла слова Чжоу Цзыжуя. На этот раз кровотечение из раны Нин Ивэй не замедлилось. Они молча и осторожно сменили повязку Нин Ивэй.
Убирая вещи, Нин Ивэй сказал: «Цзыруй, это действительно несправедливо».
Чжоу Цзыжуй энергично кивнул, соглашаясь с точкой зрения Нин Ивэя.
«Он сын профессора Конга. Даже если он едва выполнил требования к поступлению, у него есть преимущества передо мной», — тихо пожаловался Нин Ивэй, аккуратно складывая лишние бинты и укладывая их в небольшую сумку. «Он издевается над нами в исследовательской группе, злоупотребляя своей властью».
«М-мелкомыслящий человек», — заикался Чж-Чжоу Цзыруй, — «Он тебе не ровня, на-намного хуже. Он даже с-не сравнится с одним из твоих белых кровяных телец. Он тебе завидует!»
«Он тоже тебе завидует», — сказал Нин Ивэй, протягивая Чжоу Цзырую бутылочку с дезинфицирующим средством для рук. Он прошептал: «Потому что он далеко позади нас, и мы оставим его все дальше и дальше позади».
«Верно», — Чжоу Цзыжуй взял его и выдавил горсть пены на руки. «Ты прав, Ивэй».
После мытья рук раздался звонок Лян Чуна. Когда Нин Ивэй ответил, Лян Чун сказал: «Я у входа в кафетерий 4. Где ты?»
«Я сижу на скамейке за статуей Максвелла», — медленно проговорил Нин Ивэй. «Я приду и найду тебя».
«Оставайся там, не двигайся», — сказал Лян Чун. «Я подойду».
Закончив разговор, Нин Ивэй поднес свою рану к глазам Чжоу Цзыжуя и с тревогой сказал: «Посмотри, можешь ли ты заметить?»
Чжоу Цзыруй внимательно осмотрел и рассмотрел слегка кривую ленту, которую он приклеил. Он заключил: «Хм».
Лян Чун не заставил себя долго ждать. Он быстро подошел к Нин Ивэю, глядя на Нин Ивэя и Чжоу Цзыруй, прислонившихся друг к другу. Он не мог не спросить их: «Почему вы здесь прячетесь?»
Нин Ивэй посмотрел на Лян Чуна и вдруг решил поднять лямку своего рюкзака. Он передал рюкзак Лян Чуну, который взял его без колебаний. Лян Чун невольно спросил Чжоу Цзырую: «Нин Ивэй не поужинал как следует?»
Чжоу Цзыжуй не знал, говорить или нет. Он тихо пробормотал: «А-ате».
Лян Чун улыбнулся Чжоу Цзыжую, думая, что тот смутился, а затем спросил Нин Ивэя: «Хочешь посидеть еще немного?»
«Нет». Нин Ивэй встал, помахал на прощание Чжоу Цзырую и сделал несколько шагов с Лян Чуном. Внезапно Лян Чун взял его за руку.
Лян Чун слишком крепко держал руку Нин Ивэя. Было как-то неловко, когда двое парней держались за руки в школе. Нин Ивэй никогда не видел такого прецедента, поэтому он слегка наклонил голову и взглянул на Лян Чуна.
Лян Чун не смотрел на него. Он смотрел вперед и неловко объяснил: «Это для отслеживания скорости вашей ходьбы в реальном времени. Нельзя идти слишком быстро».
«Хорошо», — Нин Ивэй принял объяснение, и они вместе пошли по тропинке к тому месту, где припарковался Лян Чун.
Когда наступили сумерки, большинство людей торопливо проходили мимо, не обращая на них внимания.
Они шли медленно, гораздо медленнее, чем если бы Лян Чун шел один. Пока Нин Ивэй шел, он думал про себя, что ему все равно на других. Пока его родители, Лян Чун и Чжоу Цзыжуй были на его стороне, они обязательно должны были твердо стоять с ним.