Одержимый шоу движется дальше (Перерождение). The Obsessive Shou Moves On. Глава 13
Ни один мужчина не мог допустить, чтобы его жена тусовалась с другими. Даже если он вообще не любил этого человека, он все равно чувствовал бы, что его достоинство оскорблено, и тем более непростительно, чтобы такое случилось с императором.
Выражение лица Ли Ина стало ледяным.
В Павильоне Полной Луны светло-зеленый широкий рукав вдруг пронесся по столу, сметая все находившееся там. Фарфоровая чашка упала на пол и разбилась вдребезги.
Нин Жоу был в ярости: «Он снова его вернул!!»
«Наложница Нин, пожалуйста, успокойте свой гнев».
«Как я могу успокоиться?!» Щеки наложницы Нин вспыхнули от гнева, ее украшения для волос затряслись: «Юнь Цинци открыто привел своих людей в наш дворец. Его Величество не ругал его. Он ударил Его Величество ножом на глазах у всех. Его Величество не стал этого делать. Когда он заставил Его Величество потерять сознание, он только ударил его по лбу…»
Когда она упомянула об этом, она не смогла сдержать ярости: «Это Запретный город. Юнь Цинци был таким властным, и Его Величество просто ударил его по лбу!»
«Разве вы все не говорили, что Юнь Цинци на этот раз точно не сможет повернуть назад? Разве вы все не говорили, что на этот раз его точно упразднят? Почему вместо этого его забрал церемониальный кортеж?!»
Она зашипела, как дикая кошка, ее переполняла ревность: «Это был великолепный кортеж Сына Неба, не имеющий себе равных по славе, беспрецедентный в истории! Почему это было для Юнь Цинци? Почему это должен был быть он?!»
Она пнула стол, ее сердце бешено забилось от гнева. Когда она сделала два шага вперед, она внезапно почувствовала головокружение. Момо (высокопоставленная дворцовая служанка) рядом с ней поспешно шагнула вперед, чтобы поддержать ее. Она также чувствовала себя озадаченной и подавленной, и могла только сказать: «За ним стоит премьер-министр Юнь, а принц Цинь с юго-запада — его дедушка по материнской линии. А посланник Шуофана управляет армией... Естественно, что Его Величество проявляет осторожность».
«Ты правда думаешь, что он был просто осторожен?» Глаза Нин Жоу наполнились слезами. Она не могла скрыть, как задыхалась, поглаживая грудь: «Если бы Его Величество действительно хотел убить его, он мог бы обвинить его в покушении. Даже если бы его убили на месте, ни Юнь, ни Цинь, ни семья Сяо не посмели бы ничего сказать. Это была вина Юнь Цинци с самого начала».
Она причитала: «Даже если бы Его Величество не хотел его убивать, он мог бы предложить мирное разделение и выгнать его из Запретного города. Если бы это не сработало, просто пошлите эскорт, чтобы забрать его. Зачем было мобилизовать толпу и лично вести церемониальный кортеж? Что делал Его Величество? Он явно хотел развеять слухи об упразднении титула Господина Императрицы и уговорить Юнь Цин быть счастливой!»
«Но Его Величество действительно хотел упразднить Государыню Императрицу в тот день и даже конфисковал его эскорт... Как он мог вдруг снова изменить свое решение?»
Нин Жоу с трудом ахнул и сказал: «Я не знаю, я просто знаю, что Юнь Цинци снова вернулся во дворец. Боюсь, он не отпустит меня... Этот сумасшедший, если Его Величество позволит ему так разгуливать, он обязательно убьет всех во дворце, кто близок к Его Величеству».
Лицо Момо слегка изменилось, и она осторожно спросила: «Тогда как нам следует действовать?»
«Как действовать?» Нин Жоу скрежетала зубами и злобно говорила: «Держать хвост между ног и прятаться так долго, как только сможем».
«Не обязательно». Момо задумался на мгновение и тихо сказал: «Ты забыл, что за последние два года Его Величество очень устал от него. Церемониальный кортеж может оказаться всего лишь зрелищем для посторонних. Даже если он вернется во дворец… Его Величество определенно тайно нацелится на него, и его жизнь, вероятно, будет не лучше нашей».
Выражение лица Нин Жоу было слегка удивленным. То, что говорила Момо, было правдой. Хотя император уговаривал Юнь Цинци, он уже был недоволен в глубине души. У нее уже был конфликт с Юнь Цинци, и Его Величество был на ее стороне. Вот почему Юнь Цинци так ее ненавидела, вплоть до того, что нарушила дворцовые правила и заставила своих людей ночью ворваться в ее Павильон Полной Луны.
Прекрасное лицо наложницы Нин, только что увядшее, внезапно вновь ярко расцвело.
Юнь Цинци ожидал, что Ли Ин разозлится. Казалось, он вообще не боялся. Он не только не боялся, но даже немного с нетерпением этого ждал.
В своей прошлой жизни он баловал Ли Ин во всех отношениях. Пока Ли Ин бросал на него взгляд, он обращался с Ли Ин и его делами как с самыми важными, даже если он чувствовал себя обиженным в своем сердце.
Теперь он хотел понять: раз Мастер Ли Ин мобилизовал толпу, чтобы забрать его, значит, у него был план. В любом случае, ему было все равно, избалован Ли Ин или нет, и неважно, каково его мнение, это не повлияет на статус Юнь Цинци как Лорда Императрицы.
Приятно было смотреть, как Ли Ин терпит и уговаривает его. Еще приятнее было бы заставить его подпрыгнуть от злости и показать свое истинное лицо.
До конца своей жизни Юнь Цинци собирался уважать его как почетного гостя. Но поскольку Ли Ин упорно притворялся ласковым, никто не мог винить Юнь Цинци за то, что он ждал возможности отомстить.
Однако Его Величество Император Ли был достоин быть человеком, который терпел его двенадцать лет в предыдущей жизни. Его тяжелое дыхание быстро нормализовалось. Глядя на Юнь Цинци, он позвал: «Лю Цзыжу».
Лю Цзыжу быстро вошел: «Каков приказ Вашего Величества?»
«Идите в музыкальный отдел и найдите несколько музыкантов, которые «молоды, красивы и привлекательны».
Его взгляд переместился с Юнь Цинцы на Лю Цзыжу, его глаза внезапно потемнели, как черные дыры, но тон его оставался мягким: «Сегодня вечером я хочу составить компанию Лорду Императрице, чтобы хорошо провести время».
У Ли Ин, которого увидел Лю Цзыру, было бескровное лицо и черные как смоль глаза, как две бездны. Его алый рот ухмылялся, а зубы были оскалены. Лю Цзыру вытер холодный пот со лба и сказал: «Я ухожу».
Увидев, что Лю Цзыжу уходит, Ли Ин снова повернулся к Юнь Цинци, и выражение его лица стало нежным, как цветы в полнолуние: «Господин Императрица доволен?»
«Да», — кивнул Юнь Цинци и сказал: «Доволен».
«Я сегодня не пойду на заседание суда. Давайте что-нибудь перекусим и прогуляемся?»
«Проворочавшись все утро, я устал», — сказал Юнь Цинци. «После еды я пойду спать».
Его дневной сон был обязательным.
Ли Ин приказал людям приготовить обед, все блюда, которые любила есть Юнь Цинци. После еды Юнь Цинци встал и разделся. Когда он снял мантию феникса, он обернулся и увидел, что Ли Ин также снял свою мантию дракона.
«Вчера я занимался государственными делами, а сегодня нечего делать. Хочу больше времени проводить с тобой».
«Я хочу спать один». Юнь Цинци сразу же отказался. Он лег на диван и раздвинул ноги, его широкая внутренняя рубашка покрывала большую часть кровати: «Никто не составит мне компанию для сна».
Взгляд Ли Ин упал на его пальцы ног, затем он пристально посмотрел на свою осанку. Его кадык покатился, затем он медленно пошел.
Ли Ин наклонился, отодвинул угол своей расправленной внутренней рубашки и освободил место, чтобы сесть. Он заставил себя не думать о том, о чем не следует думать, и сказал: «Сегодня кортеж, который должен был забрать тебя, был просто для того, чтобы развеять слухи».
Кто знает, было ли это сделано для того, чтобы развеять слухи или заставить его ослабить бдительность перед тем, как убить его.
Юнь Цинци не стал с ним разговаривать. «Возвращайся во дворец Цзяншань».
«Цинци…» Ли Ин протянул руку, чтобы взяться за его ноги. Юнь Цинци внезапно отпрянул, изменил позу, сел, скрестив ноги, спрятав ноги под подол рубашки, и выглядел несчастным.
Ли Ину пришлось убрать руку. «В прошлый раз это была моя вина. Мне не следовало конфисковывать ваш эскорт», — сказал он.
«Если вы хотите кого-то упразднить, вы, конечно, конфискуете его эскорт».
Юнь Цинци взглянул на него и сказал: «Мы оба знаем, зачем ты меня вернул».
Ли Ин покачал головой, его голос был слегка приглушенным: «Ты не знаешь».
Что бы он ни хотел еще сказать, Юнь Цинци не хотела слушать. «Забудь, мне все равно».
Юнь Цинци легла, взглянула на него, отвернулась и энергично натянула одеяло.
Ли Ин некоторое время сидел позади него с несчастным видом, затем оперся ладонями о кровать и потянулся к нему, затаив дыхание.
Юнь Цинци внезапно обернулся. Прежде чем его спина коснулась руки Ли Ин, Ли Ин инстинктивно отстранился и неловко оперся рукой о плечо Юнь Цинци.
Юнь Цинци лежала под ним. Он был немного сонным, но открыл глаза с бдительностью: «Ты все еще не уходишь».
«На самом деле, я тоже немного хочу спать».
«Вы можете откинуться на кушетке для косметолога».
«Возвращайся во дворец Цзяншань и ложись». Словно опасаясь, что Ли Ин тайно заберется на кровать, Юнь Цинци раскинул руки и ноги и сказал: «Прежде чем уйти, опусти полог кровати, слишком светло, чтобы спать».
Ли Ин наконец убрал руку, встал и опустил полог кровати.
Тяжелые пологи кровати загораживали весь свет, и Юнь Цинци свернулась калачиком и уснула.
Ли Ин просидел снаружи четверть часа, затем снова подошел, поднял занавеску кровати. Убедившись, что Юнь Цинци спит, он осторожно залез на кровать.
Кровать во дворце Чаоян была очень большой, и Юнь Цинци спал очень тихо, занимая меньше половины пространства, и был гораздо менее властным, чем когда бодрствовал.
Но Ли Ин просто сидел у изголовья кровати, подтянув колени к груди, занимая лишь угол и молча глядя на Юнь Цинци.
Дворец Чаоян зажег благовония, к которым привыкла Юнь Цинци, и аромат в небольшом пространстве за пологом кровати стал еще более интенсивным. Ли Ин долго дышал, позволяя незабываемому запаху медленно проникать в его сердце, словно стальной нож, пронзающий и вырезающий кровавые следы.
Юнь Цинци в то время не должна была так сильно его не любить.
Лю Цзыжу поступил на музыкальное отделение.
Музыканты во дворце были все хороши собой. В конце концов, это были люди, которые хотели встретиться с императором. Несмотря ни на что, они должны были выглядеть прилично. Однако Сын Неба намеренно произнес слова «красивый и благообразный», что означало, что этот вопрос не был таким уж простым.
Поэтому он сказал человеку, отвечающему за музыкальный отдел: «Выберите несколько, тех, которые не привлекают внимания».
Выражение лица мужчины было сложным. Он отвел Лю Цзыру в главный зал, указал на красивых мужчин там и спросил: «Господин Лю, посмотрите, кто из них не привлекает внимания?»
Музыканты поднимали свои лица один за другим, некоторые из них были просто красивыми, а некоторые другие выглядели исключительно. Сердце Лю Цзыру сжалось, когда он посмотрел на них.
Когда Юнь Цинци проснулся, Ли Ин уже не было. Он сказал, что не занят, но на самом деле быть не занятым было невозможно. Юнь Цинци зевнул, оделся и встал, чтобы привести себя в порядок.
Быть Лордом Императрицей было лучше, чем быть Императором. Было много свободного времени, и не нужно было каждый день сталкиваться с группой старых упрямых парней.
В прошлой жизни Ли Ин встретил много учителей, которые не давали Юнь Цинци приставать к нему, и потратил кучу денег на постройку небольшой теплицы, чтобы Юнь Цинци могла скоротать время.
Многие цветы в императорском саду зимой завяли, но цветы в теплице все еще росли очень хорошо. Юнь Цинци пошла туда и полила растения, затем срезала несколько цветов, чтобы поставить их в вазу для украшения.
С наступлением ночи главный зал был быстро убран. Ли Ин действительно не нарушил своего обещания и пришел составить ему компанию, чтобы хорошо провести время.
Юнь Цинци с радостью переоделся и сел перед столом, нетерпеливо наблюдая за вошедшими в зал музыкантами.
Ли Ин сидела рядом с ним, внимательно наблюдая за выражением его лица.
«Неужели во дворце больше никого нет?» Юнь Цинци выглядела озадаченной: «Как это может быть?»
Он не баловал себя едой, питьем и весельем, но на каждом пиру он все еще видел группу красивых молодых людей. На этот раз мужчины выглядели несколько уродливо, их лица были желтыми и тусклыми.
Некоторые из них выглядели так, будто даже не умели разговаривать официально.
Под музыку девушки танцевали, закрыв лица, но среди мужчин не было ни одного, кто выглядел бы привлекательно.
Юнь Цинци закрыл глаза, чувствуя глубокую обиду, и его настроение резко ухудшилось.
Лю Цзыжу украдкой поднял глаза и увидел, что император вздохнул с облегчением, словно был очень удовлетворен.
Конечно, он был удовлетворен. В конце концов, все эти музыканты были специально найдены вне дворца. Их мастерство было хорошим, но их внешний вид не соответствовал.
В этот момент, внезапно поймав на себе острый взгляд, сердце Лю Цзыжу екнуло.
Его Величество был удовлетворен, но Государыня Императрица была явно очень недовольна.
Он снова взглянул на императора и увидел, как его величество выпрямил спину и сжал пальцы на манжетах. Его мирное выражение лица застыло.
Юнь Цинци сказал: «Я думаю, что у господина Лю не очень хорошее зрение».
Ли Ин сказал: «Тогда выкопайте их».
Взгляд Юнь Цинци переместился с лица Лю Цзыжу на лицо Ли Ин. Его гнев нарастал. Он встал и сказал, не поворачивая головы: «Я хочу домой».
Танцоры и музыканты остановились, глядя непонимающе.
Утром Юнь Цинци сказал, что если он будет недоволен, то вернется в дом отца. Это была правда.
Зрачки Ли Ина сузились, и он быстро взглянул на Лю Цзыжу. Последний поспешно последовал: «Господин Императрица, Господин Императрица, это этот слуга поступил нехорошо. Может быть, этот слуга действительно стар и его зрение несколько отличается от зрения молодого человека. Господин Императрица, пожалуйста, успокойтесь и дайте этому слуге еще один шанс…»
Юнь Цинци проигнорировала его.
Он не был дураком: Ли Ин явно делал это намеренно. Конечно, пока он не возвращался, все было хорошо. Как только он возвращался, мужчина начинал тайно его обижать.
Если бы Ли Ин осмелился сделать его несчастным, то он бы почувствовал себя несчастным. Хотел ли этот человек, чтобы он был заложником во дворце и был таким же послушным, как в прошлой жизни? Пусть мечтает дальше!
Ли Ин действительно мог убить его.
С тех пор, как церемониальный кортеж вернул его обратно, его не стали бы звать Юнь Цинци, если бы он не сумел угодить Ли Ину в этой жизни.
Лю Цзыжу не осмелился остановить его и только с грустью наблюдал, как Юнь Цинци идет к дверям дворца, его тело внезапно стало очень легким.
Его схватили за одежду, на него уставились холодные глаза.
Ли Ин крепко держал его и несколько мгновений смотрел на него сверху вниз. Затем его напряженное выражение лица смягчилось, и он добродушно сказал: «Поскольку у господина Лю не очень хорошее зрение, я лично поеду с ним выбирать музыкантов».
Лю Цзыжу вытер пот со лба и втайне подумал: что это? С тех пор, как на этот раз вернулся Лорд Императрица, он стал еще более высокомерным, чем прежде.
Раньше Юнь Цинци не заботился ни о ком, кроме Его Величества. Теперь он даже не уважал Его Величество.
Он снова поймал взгляд Ли Ина.
Лю Цзыжу согласился: «Этот слуга пойдет и примет меры для господина-императрицы».
«Тебе не разрешено идти». Юнь Цинци уставился на Ли Ин. «Что это за взгляд, которым ты его одарил?»
Ли Ин терпеливо сказал: «Я думаю, ты напугал его, поэтому я пытаюсь его успокоить».
«Не обращайся со мной как с дураком». Однако Лорд Императрица все раскусила: «Ты просто хочешь, чтобы он спрятал хорошие».
Ли Ин улыбнулся, словно не понимая, о чем говорит Юнь Цинци: «Я даже не думал об этом».
«Если это так, — не стал спорить Юнь Цинци, — то я попрошу Его Величество пойти и собрать урожай вместе со мной».