Цветы вишни на Зимнем мече. Cherry Blossoms Upon a Wintry Sword. Глава 13
Глава 13: Дракон убивает Дракона
Гу Фэйюй прибыл немного позже.
Он нес Чжун Фэна на спине, и когда он наконец добрался до платформы с мечом, то увидел только цветки вишни, вылетающие из рук Линь Жуфэя и ломающие зеленый меч Ци, который разрубил Ван Тэн.
Тяжело дыша, Гу Фэйюй подлетел к Линь Миньчжи: «Наконец-то я нашел это место… Горы Куньлунь слишком велики, Линь Гунцзы, тебе нужно, чтобы я отправил Чжун Фэна на платформу меча?»
Линь Миньчжи сказал: «Нет необходимости».
Гу Фэйюй нахмурился: «Но Линь Сы Гунцзы [1] голыми руками…» Он смог сказать только половину своего предложения, когда остальные слова застряли у него в горле. Это произошло потому, что на сцене Линь Жуфэй внезапно поднял руку и вытащил тонкую ветку. На ветке не было ни цветов, ни листьев, и она выглядела тонкой и хрупкой. Но когда ее держала бледная рука Линь Жуфэя, она смутно испускала ужасающую ауру.
Чжун Фэн, который был на спине Гу Фэйю, внезапно начал жужжать. Сначала Гу Фэйю подумал, что Чжун Фэн взволнован, но когда Линь Жуфэй спокойно качнул ветку сакуры, он понял, что Чжун Фэн на самом деле напуган.
Линь Жуфэй никогда не практиковался с мечом в юности и поэтому не знал никаких приемов.
Он поднял руку и взмахнул мечом так же просто, как ребенок.
Но Ван Тэн, стоявший напротив него, выразил испуг.
Ван Тэн не понимал движений Линь Жуфэя, но он чувствовал величественное и болезненное намерение меча, которое, казалось, исходило из Неба и Земли. Оно собиралось и кипело на ветви Линь Жуфэя, перетекая вперед и назад, прежде чем, наконец, вырваться наружу — как огромная река, и устремилось к Ван Тэну с неудержимым импульсом.
Никаких движений, никаких техник, только намерение меча.
Однако когда намерение меча фактически охватило его, Ван Тэн обнаружил, что не может стоять прямо среди этого намерения. Это подавляющее намерение меча было похоже на высококлассного бога, смотрящего на него с холодом. Дюйм за дюймом оно сгибало его тело. Сначала он едва мог выгнуть спину. Затем его заставили встать на одно колено, но вскоре специальная платформа для меча под его ногами начала ломаться, и он был близок к тому, чтобы потерять опору.
Ван Тэн выблевал кровь и поднял голову с ненавистью. Он посмотрел на Линь Жуфэя и снова с трудом проглотил хлынувшую изо рта кровь. Он крикнул: «Цин Цзи...»
«Вылетай из платформы меча», — с трудом говорил Ван Тэн. «Пока мы оставим это намерение меча…»
Он успел только закончить свою фразу до середины, когда он показал невероятный взгляд. Он посмотрел на Цин Цзи, который был у него в руке, глазами, полными недоумения.
Цин Цзи, который встретился с бесчисленным множеством сильных врагов и обезглавил бесчисленное множество голов, в этот момент на самом деле сжался в его объятиях, дрожа, как испуганный маленький ребенок.
Цин Цзи был мечом, связанным с жизнью Ван Тэна, и он мог ясно чувствовать страх, который чувствовал Цин Цзи. Он боялся противника напротив них. Тот, кто сидел в инвалидном кресле, казалось, хрупкий Линь Жуфэй, который выглядел неспособным выдержать ни одного удара.
В этот момент Ван Тэн вспомнил, что однажды сказал ему его учитель.
Мастер, который подобрал его и принёс домой, как собственного сына, сказал: «Пока ты будешь использовать Цин Цзи хотя бы один день, ты никогда не сможешь победить Линь Жуфэя».
Цин Цзи был выкован известным мастером и уже был одним из лучших мечей в мире. Поэтому Ван Тэн подумал, что его мастер просто говорит о его некомпетентном фехтовании, но теперь он смутно понял его слова.
Причина, по которой, если он будет использовать Цин Цзи хотя бы один день, он никогда не сможет победить Линь Жуфэя.
В руках Линь Жуфэя не появилось ни одного меча.
Потому что он был самым сообразительным.
Жаль, что этот меч еще не был наточен, а его безрассудная натура уже стала его первым оселком.
Его тело было сильно прижато к зеленому камню платформы намерением меча. Кости его тела были раздавлены намерением одна за другой, и это издало скрипящий звук, вызывающий зубную боль. Кровь хлынула из его рта и окрасила белый клинок Цин Цзи.
Но Ван Тэн не признал поражения. В его словаре не было слова «поражение».
В отличие от континента Яогуан, который был хорошо наделен знанием этикета. В месте, где он жил, признание поражения означало смерть. Поскольку в конце концов все было смертью, лучше было сохранить последнее достоинство проигравшего.
Возможно, из-за того, что он был так сильно ранен, сознание Ван Тэна постепенно затуманилось, и некоторые образы прошлого даже промелькнули перед его глазами. Он увидел себя, изрешеченного шрамами, маленьким ребенком, вырывающим еду у дикой собаки. Но поскольку его тело было слишком худым, дикая собака повалила его на землю. Как раз в тот момент, когда ему собирались перекусить горло, пара белых рук сжала затылок дикой собаки.
«Бедный мальчик». Раздался нежный голос. Кто-то подхватил его и подхватил на руки: «Пойдем со мной».
Это было первое прикосновение мягкости, появившееся в мире Ван Тэна.
До этого все называли его «диким ребенком» только потому, что у него были зеленые глаза.
Позже этот человек вывел его на путь бессмертия и научил его тренироваться с мечом. Он также дал ему подарок — Цин Цзи, который был того же цвета, что и его глаза. Он думал, что он — все, что было у этого человека.
До определенного года из уст этого человека вырвалось другое имя.
«Этот мальчик, несомненно, станет могущественным персонажем в будущем. Ван Тэн, ты должен спрятаться подальше, когда встретишь его».
«Четвертый сын клана Куньлунь, Линь Жуфэй».
«Тебе нужно запомнить это имя. Держись подальше, как можно дальше».
Как и желал мастер, Ван Тэн запомнил это имя навсегда.
Воспоминания остановились на этом, и Ван Тэн почувствовал, как его силы уходят, а перед глазами начали появляться черные пятна. Он погладил Цин Цзи, ощутив его холодное лезвие, и прошептал извинения.
Извини, ах. Я не мог позволить тебе выиграть этот раунд. Я некачественный мастер . Первоначальный жужжащий звук от Цин Цзи затих, словно он что-то почувствовал. Внезапно он начал громко щебетать, и рукоять меча приклеилась к руке Ван Тэна, отказываясь выскользнуть. Он хотел, чтобы он схватил его, как он всегда делал.
Казалось, он почувствовал нежелание Цин Цзи. Ужасающее намерение меча вернулось. Вскоре на белоснежном клинке Цин Цзи начали медленно появляться мелкие трещины. Глаза Ван Тэна расширились, и его изумрудно-зеленые глаза наполнились цветом борьбы. Он с трудом выговорил: «Нет, Цин Цзи, уходи».
Зелёные глаза Ван Тэна наполнились слезами, из последних сил он прошипел: «Уходи, ах…»
Цин Цзи сделал вид, что не слышит его.
Впервые Ван Тэн проявил отчаяние. Если он умрет, то пусть так и будет, но Цин Цзи не должен был следовать за ним. Это был знаменитый меч, поэтому, естественно, он мог встретить более могущественного мастера.
Ван Тэн обнял меч, прижавшись головой к рукояти. Он тихо пробормотал: «Цин Цзи, только вы, ребята, не обращайте на меня внимания…»
Меня не смущало, что он был зеленоглазым монстром.
Мрачное намерение меча внезапно прекратилось.
Мощное давление мгновенно исчезло, и воздух наконец-то вернулся в легкие Ван Тэна. Он тяжело дышал, выкашливая кучи грязной крови. Он поднял глаза и увидел сидящего вдалеке Линь Жуфэя.
«Ты не убьешь меня?» — спросил Ван Тэн немым голосом.
Линь Жуфэй спросил: «Вы признаете поражение?»
Ван Тэн улыбнулся про себя: «Естественно, я проиграл».
Линь Жуфэй сказал: «Это просто бой на мечах. Суть в том, что если ты признаешь поражение, зачем мне лишать тебя жизни? Однако ты должен пообещать, что примешь мое условие».
Лицо Ван Тэна вытянулось. Он подумал, что Линь Жуфэй собирается предложить что-то неблаговидное. Его зрачки нервно поднялись, как змеи, и он спросил: «Что это?»
Линь Жуфэй указал на Линь Бяньюя, стоящего у платформы с мечом, и спокойно сказал: «Извинись перед моим вторым братом».
Ван Тэн был ошеломлен. Затем его зрачки вернулись в нормальное состояние: «Это твой второй брат вчера вечером пришёл ко мне на бой на мечах — не мне же извиняться, верно?»
Столкнувшись с вопросом Ван Тэна, выражение лица Линь Жуфэя не изменилось. Он поднял ветку сакуры в руке: «Ты собираешься извиняться или нет?» Он также унаследовал врожденную защитную способность семьи Линь. Какова бы ни была причина, он должен извиниться за то, что причинил боль своему второму брату.
Ван Тэн остался безмолвным. Наконец, он смог только с трудом повернуть голову и сказать «извините» Линь Бяньюй. Способность его тела к восстановлению была действительно очень сильной. Кости в его теле были сломаны на множество частей, и за то время, что он говорил, он уже смог подняться с платформы меча. Однако на платформе меча все еще оставался огромный кратер в форме человека — это было действительно большое бельмо на глазу.
«Победил Линь Сы Гунцзы», — признал Ван Тэн результат соревнования.
«Ван Тэн», — заговорил Линь Миньчжи, — «Вы ученик господина Лонга [2] ?»
Ван Тэн не ожидал, что кто-то знает имя его хозяина, поэтому он был слегка удивлен, но все равно кивнул.
Линь Миньчжи добавил: «Господин Лонг все еще здоров?»
Ван Тэн помолчал немного и тихо сказал: «Он болеет уже год».
Линь Миньчжи выглядел расстроенным и извинился.
Ван Тэн явно не хотел больше говорить об этом вопросе. Его глаза на мгновение опустились на землю, затем он захромал в угол и поднял бамбуковую шляпу, которую он отбросил в сторону. Он надел ее обратно на голову.
Затем он повернул голову и посмотрел на Линь Жуфэя: «Ты сохранил мне жизнь, я у тебя в долгу».
Линь Жуфэй лишь улыбнулся и ничего не сказал.
Ван Тэн снова сказал: «Но через несколько лет я вернусь, чтобы бросить тебе вызов. К тому времени я тоже стану сильнее, и я также надеюсь, что к тому времени ты…» станешь острым клинком.
Сказав это, он поклонился Линь Жуфэю и повернулся, чтобы уйти.
Линь Жуфэй, который молчал, внезапно заговорил и позвал его: «Ван Тэн».
«Хм?» Ван Тэн повернул голову.
Линь Жуфэй искренне сказал: «Если мы снова встретимся в будущем, я куплю тебе выпивку».
Ван Тэн на мгновение замолчал и не ответил. Он улетел на своем мече, покачиваясь в сторону передней горы.
Когда он ушел, на прекрасных изумрудных глазах появилась легкая улыбка.
Человек, исчезнувший за спиной Линь Жуфэя, снова появился и, обжигая дыхание, подошел к его уху: «Что, этот человек красив?»
Только тогда Линь Жуфэй обернулся. Он посмотрел на красивый профиль мужчины и слегка улыбнулся. Он хотел что-то сказать, но когда он открыл рот, оттуда хлынула жгучая жидкость. Один глоток за другим, его белый лисий мех мгновенно окрасился в пронзительно-алый цвет.
«Сяо Цзю...» испуганный крик Линь Бяньюй тоже казался далеким. Тело Линь Жуфэя покачивалось, когда его нос задержался на аромате цветущей вишни мужчины. Его глаза были полузакрыты, и прежде чем он окончательно потерял сознание, он ответил на вопрос мужчины слабым голосом: «Естественно... это не идет ни в какое сравнение с твоим».
Гун (семе): ежедневная ревность (1/1)
Шоу (уке): ежедневные уговоры (1/1)
─────────────────────────────────────────────────
[1] Может быть, это сбивает с толку некоторых, но я объясню. Раньше он называл Линь Жуфэя Линь Сан Гунцзы, а теперь он называет Линь Жуфэя Линь Си Гунцзы (четвертый молодой мастер семьи Линь). Это не опечатка, и оба варианта верны. На случай, если вы, ребята, забыли, в семье Линь четверо детей, но только трое из них сыновья, а Линь Жуфэй — третий сын, так что первая ссылка верна. Но в то же время Линь Жуфэй также самый младший, потому что у него есть старшая сестра, поэтому называть его Линь Си Гунцзы тоже правильно. Надеюсь, это прояснит ситуацию.