Я – отец злодея (Круг развлечений). I am the Father of the Villain. Глава 240
После съемок в течение всего дня Линь Лоцин отправил фотографии своего макияжа Цзи Юйсяо во время обеденного перерыва.
Цзи Юйсяо взглянул и с улыбкой ответил: «Бедный самый красивый ученик в школе».
«Для такого студента, как ты, как ты можешь не быть самым красивым студентом? Ты должен быть самым красивым студентом».
Линь Лоцин увидел, что он такой, и рассмеялся. Он почувствовал, что фильтр Цзи Юйсяо был довольно глубоким.
Он обменялся несколькими словами с Цзи Юйсяо, прежде чем снова отправиться на съёмки.
Лишь в 22:00 Линь Лоцин наконец закончил работу и вернулся в отель, чтобы отдохнуть.
Завтра утром ему еще предстояло снять важную сцену. Поэтому это была редкая ночь, когда он не сделал видеозвонок Цзи Юйсяо. Они обменялись парой слов, прежде чем он пошел принять душ и отдохнуть.
Ранним утром следующего дня небо было светлым. Свет утреннего солнца проникал сквозь облака и падал на желтую землю. На стыке неба и земли медленно появилась фигура.
Белая рубашка с короткими рукавами, джинсы цвета морской волны и черные как смоль волосы, мягко несущие танцующий свет. За ним был свет неба. Казалось, он пришел из света, прекрасный и яркий.
Так выглядел Е Юй, каким он был, когда впервые появился перед публикой.
Ю Цзяю воспользовался светом, чтобы снять эту сцену несколько раз. Наконец, он попросил Линь Лоцина прийти и посмотреть ее.
Линь Лоцин с любопытством наклонился. Он был неожиданно удивлен собой в камере.
Навыки фотографии Ю Цзяю были действительно хороши. Композиция всей сцены была простой и чистой. Голубое небо было прекрасно нарисовано, а большой нимб окрасил белую кожу, сделав его чистым и невинным. Он был похож на простого сына, идущего по миру.
Он не мог не воскликнуть: «Как красиво».
«Верно». Ю Цзяюй тоже была очень довольна этой сценой. «Кстати, ты куришь?»
«Очень хорошо». Ю Цзяю кивнул. «Не учи его пока. Подожди несколько дней, пока сцена, где Йе Юй курит в первый раз, не будет закончена, а затем учи его».
«Да», — послушно ответил Линь Лоцин.
Он вспомнил, что когда Йе Юй впервые закурил в фильме, он так сильно кашлял, что задыхался от дыма. Сян Цзянь и другие смеялись над ним, потому что он не мог курить. Йе Юй продолжал курить с угрюмым лицом.
Он снова захлебнулся, сильно закашлял. Слезы текли из него, когда он кашлял.
Сян Цзянь и остальные смеялись все громче и громче. Е Юй услышал их смех и тоже засмеялся. Слезы не высохли, но он смеялся так, словно у него не было сердца.
С того дня он тоже смеялся, когда смеялись все.
Другой причины не было. Просто все смеялись.
Ю Цзяюй, очевидно, хотел снять настоящее отражение того, как он курит в первый раз, чтобы сцена выглядела более реалистично. Вот почему он попросил Линь Лоцина не учиться курить.
Линь Лоцин тоже сдерживался. Вот почему сцена, где Е Юй впервые закурил, была его первым контактом с сигаретой.
Конечно, он был как Е Юй. Он задыхался и непрерывно кашлял.
Сян Цзянь посмотрел на него вот так и рассмеялся. Он положил руку ему на плечо и рассмеялся над ним: «Почему ты даже курить не можешь? Ты просто хочешь сдать экзамен. Неудивительно, что ты не можешь сдать экзамен».
Йе Юй слушал, чувствуя себя неловко и стыдно в своем сердце. Он мог только опустить голову и продолжать курить.
Вскоре он снова задохнулся, и смех Сян Цзяня снова зазвенел в его ушах.
Он, казалось, был зол, поскольку продолжал курить сигарету в руке. Но чем больше он хотел курить легко, тем труднее это становилось. Сигаретный дым яростно душил его горло, и он кашлял все сильнее и сильнее. Он каким-то образом выкашлял слезы.
Младший брат Сян Цзяня странно сказал: «Он захлебнулся до слез. Ха-ха-ха».
Сян Цзянь увидел это и обнаружил, что это правда. Он тут же рассмеялся еще громче. «Почему ты такой глупый?»
Е Юй тоже подумал: «Да, почему я такой глупый?»
Он посмотрел на смеющиеся лица вокруг себя и медленно засмеялся вместе с ними, неловко и смущенно.
Все смеялись, и яркое небо наполнилось счастливым смехом.
Линь Лоцин очень хорошо снял эту сцену, особенно когда он курил и кашлял до слез, а также в финальной части, где он много смеялся.
Было настолько неловко наблюдать за этим, что многие зрители не смогли сдержать слез.
У Линь Лоцина болело горло от кашля. Он взял воду, которую ему протянул У Синьюань, и сделал несколько глотков, но горло все еще чувствовало дискомфорт.
У Синьюань принесла ему еще несколько леденцов от горла.
Линь Лоцин посмотрел на сигарету в своей руке. На самом деле он не любил курить и никогда не курил, когда рос.
Однако, актерство было таким. Неважно, нравилось ему это или нет. Персонажу в фильме нужно было курить, поэтому ему нужно было курить. Он должен был это делать, даже если ему это не нравилось.
Линь Лоцин вспомнил, что ночью у него была сцена с курением. Он поднял сигарету в руке и продолжил практиковать курение.
У Синьюань присел рядом с ним и научил его курить.
Выкурив сигарету, Линь Лоцин выкурил еще одну и медленно обрел это чувство.
Это было ощущение курения и ощущение Йе Ю.
Казалось, он немного понимал, в каком настроении был Е Ю в тот момент.
На самом деле, это было не то чтобы настроение. Он просто смирился со своей судьбой.
Слишком неохотно и жестоко было позволить человеку, который долго и упорно трудился, смириться со своей судьбой, и заставить смириться человека, который не хотел с ней смиряться.
Е Юй курил всю ночь и постоянно позволял себе смириться со своей судьбой, но подсознательно он не хотел с ней мириться.
Только когда дым рассеялся и зажегся свет, Е Ю смирился со своей участью.
Эта сцена стала одной из самых ярких во всем фильме.
Ю Цзяю уже выбрал место для съемок. Е Ю надел черную куртку поверх белой рубашки с короткими рукавами, которую он часто носил. Он переоделся из белого в черное, из света в темноту.
С наступлением ночи внутри дома загорелся свет, а снаружи засверкали искры.
Внутри ограды находился небольшой дворик, где цвели цветы.
Е Ю сидел у двери, смотрел на звезды в небе и медленно курил сигарету в руке.
Алый цвет пламени украшал необъятную ночь, словно мерцающие звезды или распускающиеся цветы.
В глазах Е Ю не было никаких эмоций. Они были пусты, пока он молча курил сигарету.
Ю Цзяюй посмотрел на человека в камере и вдруг почувствовал неописуемый дискомфорт. Казалось, он думал о себе прежнем, который вот-вот достигнет этой ступени. К счастью, он встретил Линь Лоцина.
К счастью, Нин Юй вовремя протянул ему руку помощи, когда он уже сдался.
Его взгляд снова сосредоточился на Линь Лоцине. Линь Лоцин тихо и спокойно курил сигарету. Он курил очень медленно, как будто думал о чем-то. Но он также казался так, будто ни о чем не думал. Его тело было окружено толстым слоем одиночества.
Медленно он, казалось, перестал двигаться. Только алый огонек сигареты погас, показывая, что он все еще был человеком.
Неизвестно, когда, но струйка прозрачных слез медленно потекла из его глаз. Он опустил голову и вздохнул. Он потянулся, чтобы вытереть слезы, прежде чем раздвинуть губы, чтобы улыбнуться.
Улыбка на мониторе с чрезвычайно высоким разрешением была успокаивающей и прекрасной, облегченной и бессильной.
Он улыбнулся, засмеялся и снова заплакал. Потом снова засмеялся.
Он опустил голову, чтобы другие не увидели его лица. По всей земле валялись только окурки, свидетельствующие о том, что здесь когда-то останавливался молодой человек.
Юй Цзяю потер глаза, но не позволил себе заплакать.
Он был слишком понимающим и сочувствующим ко всему, что касалось Е Юй. Чувство атмосферы, которое Линь Лоцин передал во время игры, было слишком точным, поэтому он всегда был тронут Линь Лоцином во время съёмок этого фильма.
К счастью, он не играл сам. Ю Цзяю подумал, что он действительно мог упасть в обморок в процессе игры.
Он не хотел быть таким жестоким к себе.
Линь Лоцин также снимал эту сцену несколько раз, пока Ю Цзяю не сказал, что может отдохнуть. Наконец, он встал и потер глаза, которые немного болели от слез.
Он плакал снова и снова более двух часов из-за этой сцены. Ю Цзяюй предположил, что его глаза будут болеть завтра утром, и специально предоставил ему полдня отдыха. Таким образом, он мог хорошо отдохнуть завтра утром и вернуться к съемкам днем.
Линь Лоцин, естественно, согласился и вернулся в отель спать.
Ему приснился сон. Во сне Юй Цзяюй закрыл лицо и горько плакал под карнизом. Помощник режиссера посмотрел на него с ошеломленным выражением, но он плакал все сильнее. Помощник режиссера подошел, чтобы поднять его, но Юй Цзяюй отбросил его руку. Он повернулся и сказал, чтобы он переделал эту сцену снова.
Он был одет в костюм Йе Ю, он играл Йе Ю и плакал от боли и отчаяния. В тот момент он был Йе Ю.
Линь Лоцин все еще был немного ошеломлен, когда проснулся. Он догадался, что то, что ему приснилось прошлой ночью, должно быть жизнью Ю Цзяю в книге. Он не хотел сдаваться и играть в этом фильме с самим собой в качестве актера. Просто опыт Е Ю был слишком похож. В ту ночь, когда Е Ю принял свою судьбу, его психологическая защита рухнула, и он грустно плакал.
«Какое счастье, — подумал Линь Лоцин. — Какое счастье, что Юй Цзяюй не пришлось плакать на этот раз».
В таком настроении он отправился на съемочную площадку и увидел, как Юй Цзяю с улыбкой наставляет Ши Чжэна.
У Ши Чжэна уже была аура гангстера Сян Цзяня в фильме. Он выглядел неряшливо и совсем не походил на серьезного человека.
Он сидел на корточках на камне и декламировал свои строки. Его язык был прижат к щекам, а глаза сужены. Он выглядел довольно непристойно.
Юй Цзяюй все еще не был удовлетворен и крикнул: «Будь немного более непристойным и легкомысленным, когда улыбаешься».
Ши Чжэн приподнял уголки рта и взглянул на него с отвратительным выражением лица.
Ю Цзяюй был доволен. «Верно. Вот именно, так и должно быть, когда съемки начнутся позже».
Линь Лоцин подумал: «…Ладно, похоже, режиссер Юй теперь очень счастлив, и нет нужды беспокоиться о том, что этот фильм как-то на него повлияет».
Линь Лоцин сидел на стуле неподалёку и наблюдал, как Юй Цзяю снимал сцену с Ши Чжэном.
Маленький хвостик лета был отправлен прочь, и наступила осень. Поскольку погода становилась холоднее день ото дня, зима также пришла в эту деревню, не ведая об этом.
«Возвращение в Джейд» было первым фильмом Синъи, который он спродюсировал самостоятельно. Независимо от того, был ли это режиссер или актер, он был связан с Синъи. Даже с точки зрения инвестиций Синъи составлял большую часть. Это определило, что в принципе интриг при съемках было не так уж много.
Добавьте к этому поддержку Линь Лоцина, и Юй Цзяю получит почти полное право голоса.
Он мог принимать решения об актерах и расписании, что позволяло ему в наибольшей степени завершить те картины и историю, которые он хотел. Он терпеливо доводил свою работу до совершенства, снимая ее день за днем, снова и снова.
Вскоре наступил новый год. Линь Лоцин встретил новый год в команде, и все вместе его встретили.
Наступление Нового года по григорианскому календарю означало, что Праздник весны уже не за горами.
Цзи Лэюй взял на себя инициативу позвонить Линь Лоцину и сказать, что их выпускной экзамен состоится 15 января.
На этот раз его результаты на промежуточном экзамене были очень хорошими, и он все еще сохранил второе место, отставая всего на два очка от Линь Фэя. Линь Фэй был очень доволен и дал ему тетрадь.
Цзи Лэюй спросил Линь Лоцина: «Папа, могу ли я увидеть тебя после экзамена?»
На самом деле он почти закончил снимать. Теперь он просто ждал снегопада, чтобы снять последнюю сцену в фильме, и тогда он мог бы его закончить.
Цзи Лэюй был приятно удивлен и повернулся, чтобы посмотреть на Линь Фэя. Линь Фэй вел себя так, будто ему было все равно, как будто это не он только что напомнил Цзи Лэюй: «Ты давно не звонил папе. Пора позвонить ему и сказать, что скоро у нас выпускные экзамены».
Цзи Лэюй не заботился о том, что думал Линь Фэй внутри. Он привык к вечно безразличному выражению лица Линь Фэя. Он ласково сказал Линь Лоцину: «Тогда мы подождем с отцом, пока ты вернешься».
«Хорошо», — сказал Линь Лоцин. «Как только придет время, папа вернется и даст тебе награду за выпускной экзамен».
Цзи Лэюй закончил говорить и повесил трубку. Затем он сказал Линь Фэю: «Папа сказал, что мы сможем увидеться с ним после того, как закончим экзамен».
Линь Фэй равнодушно сказал: «О».
«Он сказал, что ты должна поцеловать меня за него», — нарочито сказал Цзи Лэюй.
Линь Фэй не поверил его словам.
Он повернул голову и посмотрел на книгу. Цзи Лэюй подошел к нему и положил подбородок на его руку.
«Или я могу поцеловать тебя за него».
«Или ты можешь поцеловать за него своего дядю», — предложил Линь Фэй.
Да, почему он об этом не подумал?
В следующий раз он мог бы поцеловать Линь Лоцин и сказать, что Цзи Юйсяо попросил его поцеловать Линь Лоцин за него. Таким образом, его тетя должна быть очень счастлива.
Цзи Лэюй повернул голову, чтобы посмотреть на Линь Фэя. Его брат был довольно умен.