День 101. Убийственная Бирюса. Ясный день без солнца. Прекрасный Ук

За 6 августа.

Эти строки пишу, сидя в палатке в сосновом бору на берегу озера в селе Ук.

Публикую из Нижнеу́динска.

Ночь на берегу Бирюсы была тёплой. Несколько раз за ночь принимался моросить дождь.

Утро было туманным, безветренным и мрачным.

Проснулся я в 7:06. На улице было прохладно. В воздухе безраздельно хозяйничали комары.

Вода в Бирюсе за ночь немного очистилась. Видимо, накануне в верховьях прошли сильные дожди.

Комаров у воды было особенно много, и все, как один, они были решительно настроены кусать.

Не стоит путать здешних комаров с нашими пустозвонами. Местные кровососы не привыкли бесцельно кружиться в воздухе. Завидев меня, они тут же пикировали на открытые участки кожи так, словно представляли себя реактивными самолётами, заходящими на цель для совершения удара. Достигнув цели, эти проклятые упыри тут же вонзали в тело насосы и принимались за своё чёрное дело.

Находясь под постоянным прессингом со стороны комаров, я приделал все свои обычные утренние дела и постарался как можно быстрее запрыгнуть в спасительное седло. Педали я начал крутить наверное ещё до того, как защёлкнулись замки последней багажной сумки.

По итогу ночёвки я сделал вывод, что Бирюса оказалась худшей крупной сибирской рекой, на которой можно было встать лагерем. Да и вообще, этот лагерь был одним из моих худших лагерей со времён астраханской мошкары. (Так что, если будете проезжать мимо Бирюсы, проезжайте без сожаления. Она этого совершенно не сто́ит.)

Я предполагал, что если немного отъеду от холодной Бирюсы, то туман рассеется, и покажется долгожданное солнце. В месте моей ночёвки оно с трудом пробивалось сквозь туманную дымку и напоминало красный матовый диск.

Проехав около 10 километров, я отметил, что ситуация ничуть не изменилась, а в воздухе появился лёгкий запах дыма.

«Всё ясно...», ― подумал я, ― «На Бирюсе в воздухе была смесь тумана и дыма от лесных пожаров, а сейчас, вероятно, остался один только дым».

На Тайшет я свернул, преследуя 2 различные цели: посмотреть на свой первый иркутский городок и пополнить запасы воды.

На въезде в город асфальт несколько раз уступал место крупному зубодробительному гравию. Этот момент меня совсем не порадовал.

Дорожки в городе оказались не очень хорошими, а машин было неожиданно много.

Улицы были сплошь застроены частными домиками, и только ближе к центру я разглядел несколько малоэтажек.

Опасаясь, что на выезде из города асфальт снова может уступить место зубодробительному грейдеру, я поспешил выбраться на трассу, как только мне предоставилась такая возможность.

Дорога была холмистой, но из-за дыма я оказался лишён многокилометровых видов, которые обычно открывались передо мной со взятых вершин.

Я ехал и смотрел по сторонам, разглядывая иркутский лес. Он оказался очень разнообразным.

Высокие остроконечные ели здесь соседствовали с такими же высокими пихтами. Меж ними высились могучие столбы сосен. Самыми высокими деревьями в лесу, пожалуй, были лиственницы и осины. Изредка попадались пушистые кедры. Часто в своих нежных объятиях они заключали стволы растущих рядом берёзок или сосенок.

Я пристально вглядывался в роскошные кроны кедров в надежде отыскать крупные шишки, но все мои усилия оказались напрасными.

Что в посёлке Бирюса, что в Тайшете мне не удалось найти ни одной колонки с водой, и я решил, что везде был проведён водопровод.

В поисках воды я решил заехать в деревню Старый Алзамай.

На центральной улице мне снова не удалось обнаружить ни одной колонки, но, прилично углубившись, я наткнулся на общественный колодец.

Колодец был полностью деревянным и, по-видимому, довольно востребованным.

В воде присутствовало много мусора, и я решил оставить её для готовки, продолжив двигаться по деревенской улице в надежде найти магазин.

Центральная улица выглядела пустынной, но везде, где теплилась жизнь, всегда были дети. Если собрать их всех вместе, получился бы целый отряд.

В центре деревни я увидел странный колодец. Из под его деревянной крыши выступала железная труба, а рядом с ней был электрический выключатель с подведёнными к нему проводами.

Механизм оказался полностью рабочим. Напор был очень сильным, а вода была чистой и вкусной.

К концу дня дым ничуть не рассеялся. В некоторых местах видимость была чуть хуже, в других ― чуть лучше.

Каких либо изменений от воздействия дыма на организм, находящийся под физической нагрузкой, я не заметил.

Без солнечного света на душе было грустно и тоскливо.

Следующее фото я назвал «Тоска зелёная». Если бы нужно было выбрать фотографию-символ прошедшего дня, это фото, непременно, стало бы одним из предпочтительных вариантов.

Ближе к вечеру подъёмы стали всё более длинными. Если весь день я находился вблизи отметки в 300 метров над уровнем моря, то под вечер несколько раз коснулся отметки в 550 метров.

Карабкаясь в один из подъёмов, я взглянул на карту, и увидел змейкой извивающийся Транссиб: «Это сколько же в своё время приложили усилий, чтобы его построить!»

Вечер отметился тем, что меня впервые поприветствовал водитель локомотива. Я сначала не понял, кому был адресован этот громкий и протяжный гудок, а потом пригляделся и увидел водителя, машущего мне рукой из открытого окна кабины.

Если продолжать тему приветствий, то иркутские автомобилисты приветствовали меня наиболее часто, с тех пор, как я покинул Кавказ.

Время уже поджимало, и как назло начались дорожные ремонты. На некоторых участках приходилось несладко.

Наверное с Замзора вдоль дороги начали попадаться небольшие стихийные рыночки.

Некоторые торговые точки отличались капитальностью строений. Довольно часто в лесу можно было увидеть небольшие деревянные бытовочки или даже крохотные домики с застеклёнными окнами и с двецами, закрывающимися на замок.

Было поздно, и почти все торговые точки пустовали, но те места, где по-прежнему кипела торговля, выглядели очень колоритно: на многоуровневых прилавках ровными рядами стояли разноцветные бутылочки, баночки и скяночки, сверху свисали различных размеров венички, а сбоку неизменно дымил самовар.

Лагерь я решил ставить в селе Ук, планируя уже на месте определиться с наиболее подходящим водоёмом.

Солнце клонилось к закату. Дорога до села далась мне ценой значительных физических затрат.

На въезде меня встретил обветшавший со временем колодец и две высокие сосны. При виде этой картины на душе у меня сразу стало как-то тепло и уютно.

Улочки в селе были пустынными.

На противоположном берегу реки Большой Ук виднелась деревянная церковь.

Ближе к центру села я свернул в сторону Транссиба и почти сразу добрался до воды.

Речка оказалась хоть и не такой большой, как можно было бы ожидать, исходя из её названия, но была довольно глубокой.

Встать лагерем на подобной речке было для меня уже за счастье, но я решил добраться до озера.

Западный берег озера был мелководным и густо порос ряской.

Приглядевшись, к восточному берегу, я увидел сосновый бор и удобный подход к воде.

Добравшись до восточного берега по кочковатой дорожке, я с радостью обнаружил, что берега и дно озера образованы из плотного скального грунта, а само озеро показалось мне уменьшенной копией волшебного башкирского озера Кундры-Куль, в горячих водах которого мне посчастливилось искупаться почти месяц тому назад.

Немного побродив по берегу, на небольшом удалении от воды я нашёл душевную полянку под высокой сосной, разбил лагерь и поспешил искупаться в прозладных водах озера, пока тело окончательно не остыло после дороги.

Комаров в лесу почти не было. Готовя ужин, я с ужасом вспоминал свои бирюсинские страдания и, оказавшись в таком волшебном месте, чувствовал себя очень счастливым человеком.

Приложение глюкнуло, и мне пришлось потратить лишние полтора часа, чтобы заново переписать примерно 80% текста, который вы только что прочитали.

Если вы не поняли, предыдущим предложением я пытаюсь оправдаться за, возможно, большее количество описок и ошибок, чем это обычно бывает.

Трек: https://strava.app.link/DLiZeQTqwib

Продолжение следует...