День 118. В горах Бурятии. Запахло приключениями

За 23 августа.

Эти строки пишу с берегов реки Хуртэй, находясь где-то между Харагуном и Сарантуем.

Публикую из Мозгона.

Ночь на берегу Кижинги была тёплой. Встал я в 7:27.

Местность вокруг меня была непривычно открытой и очень напоминала мне то, что я слышал про Монголию.

Первой проблемой, которая встала передо мной, как только я вышел из палатки, был туалет. На моё счастье неподалёку оказался заброшенный дом.

Утренние процессы протекали небыстро, и выехал я только после полудня. К этому времени по небу начали ходить грозные дождевые тучи.

Домики на обоих окраинах Ушхайты были заброшенными, а сама деревенька оказалась небольшой.

Единственный магазин, который я разглядел с дороги, был закрыт уже продолжительное время.

В Ушхайте мне запомнились щедро унавоженные обочины и турникет на входе в автобусную остановку.

Сразу на выезде из деревни моё внимание привлёк храм.

Подъехав поближе, я понял, что в здешних краях, скорее всего, исповедуют буддизм.

Кижинга оказалась спокойным одноэтажным городком, состоящим сплошь из частных деревянных домиков, и только в центре было несколько каменных двух-трёхэтажек.

Заехав в 4 магазина смешанных товаров, я не смог купить ни керосина, ни молока, йогурта или кефира.

В 3-х магазинах слово «керосин» наверное услышали в первый раз в жизни; настоящего, живого молока не было ― на витринах ровными рядами стояли одни ядовитые тетрапаки; кефир и йогурт, стоящие в холодильниках, все, как один, были просроченными и занимали своё место наверное только для того, чтобы в магазине не было пустых полок. (Может быть вы помните ту шизу с пустыми полками в Союзе, когда продавцы вынужденно расставляли консервные банки, как часовых?)

Только в самом центре Кижинги, в большом магазине, напоминающем хорошо знакомые нам «Пятёрочки» или «Магниты», я урвал последние пол-литры тугого керосина и пару пакетиков почти свежего облепихового йогурта.

На выходе из магазина я познакомился с Тумэном (имя означает «десять тысяч» ― так Чингисхан считал количество воинов в своей армии).

― Я уже 3 года во Владивостоке живу. Чёткий город. Можно купаться в море. Японское море там. Работа есть. Сюда приехал к родителям.

― Через хребет хочешь? Там дорога очень плохая. Даже таблички для не местных вешают, что проезда нет. Кто туда уезжал, не возвращался. Особенно зимой. Замерзали насмерть.

― Места глухие там. Тайга. Волки, медведи. Но красиво. Там кедровник. Сейчас как раз самое время.

― Ну ладнь, попробуй. А ты блог ведешь? Как тебя найти?

Обменявшись контактами, мы попрощались. Так у меня появился первый знакомый человек во Владивостоке.

В Кижинге я ненадолго вышел из автономного режима, чтобы перекинуть деньги с карты на карту с прицелом на отделение Сбербанка. Мне постоянно названивал какой-то незнакомый номер.

Только близ Иннокентьевки до меня дошло, что это был номер Сокто. (Потому что нужно добавлять человека в контакты, а не в заметки.)

― Привет! Это ты, Виталий? Где ты?

― Иннокентьевка? Может Лаврентьево? Так ты не в Новокижингинск поехал? О-о-ой... Там дороги то нет... Глушь, звери дикие. Тайга там. Лучше вернись, пока недалеко отъехал.

― Это через хребет дорога. Лесная дорога. Там сплошные ямы, грязь...

― Ну ладно, раз решил, давай, удачи. Звони, если что, буду тебе помогать.

Начался дождь. Дорога по большей части была зубодробительной. Грейдер после Кижинги, видимо, был нечастым гостем.

Не успел я отъехать от Иннокентьевки, как меня остановили отец с сыном, едущие мне навстречу.

― Говорить можешь?

― А ты куда едешь? Там тупик. Нет там дороги.

― А-а-а... Знаешь, значит, про хребет? А я думал иностранец какой едет... Пропадёт, думаю, в наших горах. Многие сюда по картам едут, а потом назад возвращаются.

― Ну ты-то наш... Знаешь наверное, какие у нас бывают дороги... Предупреждён, значит вооружён. Давай, удачи!

В Иннокентьевке я обратил внимание, что центральная улица на въезде была усечена зелёным заборчиком. Эта небольшая деталь делала деревеньку как бы единым целым.

Вероятно, раньше такой подход имел практическое значение, а до наших дней дошёл, как дань традиции.

В Улзытэ я остановился на обед. На въезде в село снова был зелёный заборчик, а на остановке ― турникет.

Когда я уже собирался двинуться в путь, около меня остановился небольшой грузовичок с тушами мяса.

― Издалека едешь? А куда?

― О-о-о... Там дорога очень плохая. Не проедешь там.

― Пешком? Там 60 километров. За день? Не сможешь. Там места глухие... Звери... Волки, медведи... Дотемна не успеть, а ночью очень опасно.

― Ну ладно, давай, пробуй... Удачи!

Близ Могсохона меня остановил ещё один местный. Звали его Жоргал. Он тоже напугал меня плохой дорогой и дикими зверями, а в конце разговора оставил свой телефон, если понадобится помощь. А ещё Жоргал дал мне номер телефона главы администрации Загустаевского района.

― Я ему позвоню, предупрежу, что ты едешь. Он ― мужик хороший. Если понадобится помощь, звони и ему.

Только я отъехал от Могсохона, как меня остановили 3 паренька. Все они были моими ровестники.

― Куда едешь? Во Владивосток?Через хребет? Ну ты сумасшедший!

― Продукты у тебя есть? Может помощь какая нужна?

― Ну ладно, давай, удачи!

Несложно догадаться, что после всех этих разговоров хребет на границе Бурятии и Забайкальского края стал для меня не просто каким-то очередным хребтом, а Хребтом с большой буквы ― сущностью, имеющей сакральный смысл, постичь который за свою жизнь удавалось очень немногим.

Помня недавний опыт КБЖД, я был настроен, если потребуется, прошагать эти 60 км пешком, а дорога через Хребет представлялась мне подобной той крутой тропинке, по которой я карабкался с велосипедом в надежде хоть одним глазком взглянуть на Красноярские столбы, только донельзя грязной.

В общем, под конец дня я отчётливо осознавал, что запахло настоящими приключениями и, вероятно, в ближайшие несколько дней мне придётся очень несладко.

Мысли вернуться назад у меня не возникло, а, если потребуется, чтобы не подпустить к себе диких зверей, я планировал на каждые пол-часа завести будильник и был готов палить костёр всю ночь напролёт, если не удастся одолеть Хребет за световой день.

Лагерь я поставил на берегу уже знакомой мне речки под названием Кодун (Худан) у отворотки на Михайловку. В том месте река вплотную подходила к дороге, а потом резко от неё удалялась.

Если пару дней назад я поймал себя на мысли, что горы Бурятии (Хороший вопрос: «Какие?» Навряд ли это Хамар-Дабан.) очень напоминали мне Кавказ, то сегодня я понял, что буряты, живущие в этих краях, будучи приветливыми, гостеприимными и всегда готовыми придти на помощь, очень напоминали мне кавказцев.

Трек: https://strava.app.link/1ebu3hrL0ib

Продолжение следует...