День 146. Иней, листья, реки и горы. Осень в Еврейской автономной области
Эти строки пишу, сидя в палатке на берегу ручья Биракан близ одноимённого посёлка.
Ночь на болотистом берегу Хингана была не просто холодной, а морозной.
Ближе к утру я проснулся по зову малой нужды и стал нехотя вылезать из палатки. Когда я дотронулся до внешнего тента, чтобы привычным движениеи руки откинуть его в сторону, послышался хруст.
Ярко светила полная луна. Трава была белой от инея. Казалось, что ночью выпал снег, и наступила зима.
Забравшись в палатку, я достал из нарамной сумки парафин и положил его в спальник.
Сон был тревожным. Меня не покидало ощущение того, что ещё немного, и холод проберётся в спальник, пройдя сквозь космическое одеяло.
Утро было ясным и таким же морозным, какой была ночь.
От воды поднимался пар. Руки моментально цепенели.
Ледяной панцирь, покрывший палатку, рассыпался и начал стремительно таять.
Ближе к 8 часам иней превратился в росу.
К 10 часам воздух заметно прогрелся, в палатке стало жарко и, раздевшись до трусов, завтракать я вылез на улицу.
В 11 часов наступило лето и, надев короткую форму, я отправился в путь.
Выбравшись на трассу, я во второй раз пересёк Хинган и въехал в Еврейскую автономную область.
Со всех сторон меня окружали лесистые горы. Многие из них поднимались на высоту более 500 метров над уровнем моря.
Дорога в Еврейской автономной области была совсем новой, а местами ещё тёплой. Покрытие было идеальным.
Горы становились всё выше, а дорогу пересекали множественные ручейки и речушки.
Вода в них была чистой, как слеза, и я быстро смекнул, что в Еврейской области проблем с питьевой водой у меня, скорее всего, не возникнет.
Дорога была набористой. Подъёмы напоминали мне забайкальские, с тем отличием, что в Еврейской автономной области выше 400 метров над уровнем моря я не поднимался, а в Забайкальском крае нечасто опускался ниже 900.
Близ посёлка с говорящим названием Известковый, передо мной предстали высоченные спирали карьеров. Огромные самосвалы ползали по ним, словно муравьи.
Насколько я понимаю, Еврейская автономная область была образована в первой половине прошлого века, чтобы уберечь советских евреев от стремительно распространяющегося по миру фашизма.
Когда я проезжал мимо карьеров, в моей голове вертелись следующие мысли: «А ведь почти наверняка у кого-то в советском главке была мечта, чтобы евреи добывали руду. Ну просто ради того, чтобы сломать стереотипы и показать свою власть, в том числе, и над людской природой. Навряд ли они добывают здесь руду до сей поры, но в какой-то момент времени, вероятно, эта мечта осуществилась».
После морозной ночи, здешние края представились мне ещё более суровыми. Населённые пункты встречались мне редко и пребывали, скорее, в зачаточном состоянии.
Деревеньки показались мне угнетёнными и цепляющимися за жизнь, а отнюдь не цветущими. По всей видимости, жизнь здесь была, что называется, не сахар.
В Известковый я заехал, чтобы купить что-нибудь на обед.
В деревенской части посёлка было пустынно. Магазинов мне найти не удалось.
Жизнь начала теплиться только тогда, когда я спустился к Транссибу.
Городская часть Известкового была застроена кирпичными малоэтажками.
Все магазины были сконцентрированы на одном пятачке. Их плотность там была очень высокой.
Выехав из посёлка, я удобно утроился на коврике прямо в поле и почти 2 часа, греясь под мягкимм лучами осеннего солнца, разбавлял сухой текст фотографиями и публиковал накопившиеся отчёты.
Когда я снова двинулся в путь, солнце начало клониться к закату. В воздухе чувствовалась вечерняя прохлада.
Близ Биракана я долгое время пытался уехать от грейдера, но, двигаясь равномерно, он снова и снова настигал меня на затяжных подъёмах.
На выезде из посёлка, обогнав меня в третий раз, водитель приветственно посигналил и, широко улыбаясь, на языке жестов спросил:
― Ну что, сдулся? Погнали дальше!
Я бы, может быть, и пропыхтел ещё пару-тройку подъёмов, но к тому времени солнце уже скрылось за вершинами гор, а дорогу мне пересёк чистый Биракан, и, недолго думая, я отпустил грейдер, решив исследовать берега этого широкого ручья в поисках места для лагеря.
Съехав с автомобильной трассы, я пересёк 2 нитки Транссиба и, углубившись в кусты, растущие по берегам Биракана, почти сразу приглядел приятную полянку для лагеря.
Сумерки спустились быстро и незаметно.
Вечер был довольно тёплым и, включив фонарь, я пошёл на ручей, чтобы набрать воды и помыться.
Пока я ехал по дальневосточной глуши, в России завершились выборы в Государственную Думу.
На этот раз в моём лагере был интернет, и, изголодавшись по информации, вечер я коротал за чтением горьких новостей, разбавляя их сладким чаем с шоколадными вафлями.
Собираясь отойти ко сну, я завернулся в космическое одеяло и долго вглядывался в крышу палатки, освещённую слабым светом луны. В моей голове вертелась следующая фраза: «Россия будет свободной».
Обычно эту фразу принято произносить сугубо утвердительно, скорее, как лозунг, но в этот вечер в моей голове она звучала, как вопрос... Скорее, риторический.
В Еврейской автономной области время сдвинулось ещё на один час вперёд. Теперь я опережаю Москву на 7 часов.
Трек: https://strava.app.link/EWA1S9UwIjb
