День 164. Коса Назимова. Фарта!
Эти строки пишу из Loft-хостела во Владивостоке.
Ночь на берегу Японского моря в Бухте Экспедиции была спокойной и довольно тёплой.
Утро было туманным. В воздухе чувствовалась прохлада.
На берегу лежали горы выброшенных недавним штормом водорослей.
Ночью случился отлив. Вечером, когда вода подступала вплотную к траве, в свете фонарика я увидел большое количество каких-то маленьких прозрачных красноглазых рыбёшек, которых кромка воды притягивала, словно магнит.
Наутро рыбки пропали. На берегу остались лишь большущие морские раковины.
Ближе к 10 часам на море приехали рыбаки. На прицепе они привезли довольно большой катер и, немного пошумев при спуске посудины на воду, отправились в морские дали.
Люди в форме
Чуть позже я понял, что мои новые соседи занимались подводной охотой. Когда, примерно через час, они снова приблизились к берегу, как будто готовясь причалить, тут же, откуда ни возьмись, появился внедорожник, из которого, почти так же, как это бывает в американских фильмах, оперативно выскочили двое человек.
Один из них был в яркой гражданке, а другой — в камуфляжной форме, очень похожей на ту, которую я уже видел на сотруднике из Министерства природы.
Человек в камуфляже тут же подскочил к одной из оставленных рыбаками машин и, прикрыв свои щёки руками, несколько секунд пытался разглядеть что-то в её салоне.
«Здесь только баллоны», — отрапортовал он через некоторое время.
Человек в гражданке переписал бортовой номер катера и, увидев меня, готовящегося приступить к отваренным мидиям, пошёл по направлению к палатке. Сделав удивлённое выражение лица, он прокричал:
Глядя на такую напыщенную наглость, я хотел было сказать: «А ты что ещё за х#й без бортовых номеров, чтобы я перед тобой отчитывался?», но, помня про возможный произвол со стороны человека, опьянённого властью, и своё уязвимое положение, произнёс немного дураковатое:
Когда человек в яркой гражданке загадочным тоном громко повторил мой ответ, мной заинтересовался человек в камуфляже.
Далее мне в нескольких предложениях пришлось обрисовать то, как я здесь оказался.
В завершение нашего разговора человек в гражданке задумчиво повторил мой ответ на предыдущий вопрос:
И, чтобы поставить точку, спросил:
Опередив меня, человек в камуфляже громко произнёс:
— Ты и так уже на краю России! Там тебя оштрафуют.
Не желая вникать в цепочку рассуждений, которая привела человека в камуфляже к такому заключению, я решил воспринимать его, как голографический артефакт, непрошенно ворвавшийся в моё спокойное утро из параллельной реальности, и приступил к аппетитным мидиям.
Рыбаки на катере, увидев происходящее на берегу, поспешили снова уйти в море. Я почувствовал, что в воздухе запахло жареным.
Когда катер снова подошёл к берегу, я уже позавтракал и заканчивал с написанием отчёта.
Не успели рыбаки причалить, к ним тут же подъехал внедорожник камуфляжной раскраски. Чуть более расслабленно, чем в первый раз, из машины вышли двое людей в камуфляжной форме. Один из них занялся рыбаками, а второй прямиком направился ко мне.
Задав несколько вопросов, сотрудник понял, что я не представляю какой-либо угрозы для того, что, вероятно, было вверено ему для охраны, и мы с ним довольно тепло побеседовали.
Закончив со мной, оба человека в камуфляжной форме довольно продолжительное время беседовали с рыбаками. Руки никому не заламывали, протоколов не составляли, и я понял, что страшного ничего не произошло.
Безумный Макс снова в игре
Когда я вышел в интернет, увидел сообщение от Максима.
Он писал, что сразу после нашего расставания, стоило ему только сесть на свой велосипед, переднее колесо снова спустило, и сначала ему пришлось вырезать латки из резины, а чуть позже он додумался, что можно отдирать свои старые широкие заплатки от одной из ранее заклеенных камер.
Так же, я узнал, что, добравшись до Зарубино, Максим купил камер и заплаток и, снова оказавшись во всеоружии, был готов продолжать маршрут.
Превосходство Макса
Когда я прочитал следующее предложение, по моему телу пробежала лёгкая дрожь: «Тебя бы догнал...»
Не дочитав сообщение до конца, я подумал: «Чёрт подери! Безумный Макс снова в игре и находится в нескольких десятках километров от меня. В своей упорности, нередко граничащей с упоротостью, этот чел просто неуязвим! Он шлёпает на камеру латки с той же скоростью, с какой воины нинздя метают сюрикены, потеряв ложку, ест китайскими палочками, а если бы не нашёл потерянные носки, сшил бы себе новые из куска найденной на пляже парусины... А если бы не сшил, то обязательно связал. Ему не составило бы труда найти в горах овцу и добыть из неё шерсти. В качестве спиц он мог бы использовать всё те же палочки или добыть в горах железной руды, выдолбить в камне форму и, получив несколько десятков килоджоулей тепла, выплавить себе спицы из железа, а затем, сделав пару-тройку пересадок с паровоза на пароход и обратно, закрыть несколько сотен километров своего отставания. Нельзя поставить в тупик человека, который не признаёт самого существования тупиков. Он, как та самая вода, про которую говорил Брюс Ли. И в этом его превосходство».
Когда я воспринял смысл написанного Максимом сообщения целиком, понял, что он принял решение двигаться в обратном направлении, в сторону Славянки.
На всякий случай, если, вдруг, планы Максима по каким-то причинам изменятся, я написал ему, чтобы он пощадил меня и не догонял.
Только после этого я смог продолжить свой путь со спокойной душой.
Дорога в Хасан
День был тёплым. На дорожку я порывался искупаться, но море в месте моей стоянки оказалось мелким, со дна поднималась муть, и, отойдя от берега метров на 50, я решил оставить затею с купанием до лучших времён.
По дороге к Краскино мне попалось небольшое озеро. Там, где было мелко, из воды вылезали огромные зелёные листья и толстые стебли, на концах напоминающие носики садовой лейки.
Вживую лотосов я никогда не видел, но решил, что это именно они.
Запоздалых цветов мне найти не удалось. Все они превратились в увесистые коробочки для семян.
На въезде в Краскино я впервые увидел дорожный указатель на Китай.
Посёлок оказался довольно большим. В глаза бросались довольно красивые заброшенные дома, а встреченные мною памятники и монументы по большей части относились к первой половине прошлого века, напоминая о событиях 1926-ого и 1938-ого годов.
Видимо, в период с Октябрьской революции до начала Второй Мировой войны в Хасанском районе было наиболее жарко.
Насколько я понял, спокойной жизни людям в этих краях не давали в основном японские империалисты, стремившиеся к расширению своих территорий за счёт соседних государств.
На выезде из Краскино я оказался на довольно спокойной и живописной второстепенной дорожке. Основная трасса вела в Китай. На десятки километров на ней растянулись фуры, которые я поначалу принял за железнодорожные вагоны.
На границе с Китаем возвышались Чёрные горы. От их величественных склонов на протяжении всего дня отражался грохот артиллерийских залпов и рвущихся снарядов. Иногда бахало прям вообще знатно.
Неподалёку от Краскино располагался ухоженный монумент. Все надписи на нём были продублированы на корейском языке. Ознакомившись с их содержанием, я узнал, что в первой половине прошлого века в Приморском крае был образован союз корейцев под названием «Танчжи».
12 молодых людей объединились в борьбе против японских захватчиков. В качестве доказательства серьёзности своих намерений каждый из них отрезал себе последнюю фалангу безымянного пальца.
Впоследствии одному из членов союза удалось убить одного из политических лидеров Японии, который участвовал в порабощении Кореи.
У себя на родине этот кореец стал национальным героем, а, сидя в японской тюрьме в Порт-Артуре, он написал философские труды, в настоящее время признанные корейским национальным сокровищем.
После Краскино дорога стала какой-то особенной. Очутившись на ней, я почувствовал себя так, словно оказался в мире, находящемся на грани апокалипсиса.
Здесь царила своя неповторимая атмосфера. Казалось, что законы и правила остались где-то позади, и людям здесь было позволено всё.
Начиная с Краскино, меня частенько преследовали злые собаки, которых стало необычно много. Населённые пункты показались мне угнетёнными. Я отметил более высокую, чем обычно, концентрацию пьяниц, некоторые из которых были настроены довольно воинственно.
По дороге гоняли в основном внедорожники на огромных зубастых шинах. Кто-то ехал, отбивая клаксоном монотонный ритм, а у кого-то прямо по торпеде ползал ясельного возраста ребёнок.
Вскоре асфальт закончился, и я оказался на совершенно ненакатистой грунтовке с гребёнкой и острыми камнями. До Хасана оставалось около 50 километров. На горизонте появились дождевые тучи.
Посёлок в Маячном оказался полностью заброшенным. Видимо, после ухода военного контингента жить здесь стало некому.
На выезде из Маячного, на обочине дороги примерно в сотне метров от меня, словно из ниоткуда вырос человек в видавшем виды армейском бушлате, надетом нараспашку.
Когда я, забираясь в достаточно крутой подъём, почти поравнялся с ним, мужчина уверенными шагами отправился мне наперерез. Я не знал, чего ожидать, но на душе было как-то легко и спокойно.
В итоге, прямо на ходу мы перекинулись парой слов. За короткое время я успел немного рассказать о своём маршруте, а в конце разговора мужчина предупредил меня о надвигающейся непогоде. Впервые за всё время, уже вдогонку, я услышал громкое: «Фарта!»
До сего момента это слово я слышал только в наших сериалах про места не столь отдалённые, смекнув, что, вероятно, мой мимолётный собеседник в какой-то период своей жизни имел с ними довольно тесную связь.
Я уже давненько отметил, что в Приморском крае местные разговаривали на чистом русском языке без какого-либо акцента. Их говор показался мне каким-то свободным и даже немного развязным и чем-то напомнил московский.
С акцентом здесь, похоже, был только я, да китайцы с корейцами. Всё чаще я стал замечать свою провинциальную манеру речи, характерную для типичного представителя ярославской глубинки.
Близ отворотки на Лебединое меня обогнал внедорожник. Через сотню метров водитель резко затормозил, а затем начал сдавать назад. Ещё до того, как мы поравнялись, из окна показалась рука, протягивающая полную бутылку пива:
— Держи, дружище! Давай выпьем? Издалека едешь?
В салоне было весело. В машине ехали рыбаки.
Из короткого разговора я узнал, что так же, как и меня, на этой дороге ранее они уже встречали велосипедистов, едущих в Хасан. Один из них был из Москвы, а другой — из Владимира.
Про Рыбинск мои собеседники не слышали, но когда узнали, что город находится рядом с Москвой, сильно удивились, пообещав на обратном пути угостить меня рыбой:
— Когда обратно поедешь? Рыбой тебя угостим. Только поймаем сначала.
Лагерь я планировал ставить на Косе Назимова, надеясь укрыться от непогоды в какой-нибудь складке местности. На ночь передавали дождь и шквальный ветер 9 м/с.
Когда я доехал до указателя на Косу Назимова, начал накрапывать дождь.
Стремительно темнело. Когда дождь усилился, я надел дождевик и включил подсевший фонарик.
Дорога на косу была плоской, как стол, но очень неровной. Около часа я ехал среди высоченной осоки, а затем начались бесконечные базы отдыха, состоящие сплошь из щитовых домиков.
Ветер постепенно усиливался. Дорожка шла по дну широкой ложбины, образовавшейся между наносами песка.
На подветренной стороне косы все пляжи оказались заболоченными, и я принял решение вставать на дне соседней ложбины, пока коса была ещё достаточно широкой.
Лагерь я ставил в кромешной темноте под оглушительный гром прибоя.
Место оказалось очень удачным. От сильного ветра я был защищён с трёх сторон.
Ночь обещала быть тёплой, но беспокойной.
Ещё с вечера на палатку начали обрушиваться шквалы бушующей непогоды, и, отходя ко сну, я уповал на то, что палатка выдержит, а впитывающей способности песка окажется достаточно, чтобы в ложбинах, протянувшихся вдоль косы, не начали образовываться бурные реки.
Трек: https://strava.app.link/HrwTliKfdkb
