День 165. Непогода на Косе Назимова. Хасан, как по маслу. Палатка на воде
Эти строки пишу из Loft-хостела во Владивостоке.
Ночь на Косе Назимова была тёплой, ветреной и дождливой.
Кажется, дождь не прекращался ни на минуту. Палатка выдержала. Бурными реками меня не смыло.
Проснулся я в 7:29. К этому времени ветер сменился, оставаясь всё таким же сильным и порывистым. Теперь он имел западную составляющую, и я порадовался тому, что не встал на подветренном пляже, потому что наутро он превратился в наветренный.
Когда я взялся за пакет с двумя ароматными пирожками с картошкой, он показался мне небольшой дверцей в какую-то волшебную страну наподобие Нарнии, потому что стоило мне только его немного подвинуть, как на меня пролился дневной свет.
Отбросив пирожки в сторону, я увидел на дне палатки огромную зияющую дыру. От такой картины моё настроение сразу же заметно ухудшилось.
Чуть позже я обратил внимание на один из пирожков. Кто-то к нему хорошенько приложился.
Ещё через некоторое время я вспомнил, как поздно вечером с прогрызенной стороны до моих ушей доносилось какое-то назойливое шуршание, и, пару раз лениво стукнув по дну палатки, я погрузился в сон.
Накануне вечером я в один момент почувствовал себя смертельно уставшим и даже не стал готовить ужин. Съев несколько вафель, я запил их холодной водой из фляжки и начал готовиться ко сну. Сил не было даже на то, чтобы скипятить чай.
Пирожки и хлеб у меня и раньше ночевали на дне палатки, но подобный инцидент случился впервые. Возможно, пакет оказался дырявым, и это позволило учуять ароматный запах сдобного теста или картошки какому-то оголодавшему грызуну.
Помимо прочего, я сделал вывод, что в Краскино пекли отличные пирожки и решил обязательно наведаться в тот же магазин на обратном пути.
Настроение немного поднялось, когда я позавтракал. Дождь к тому времени уже закончился, и всё вокруг начало стремительно просыхать.
На улице было прохладно и хмуро.
Перед отъездом я починил дно палатки, вырезав заплатку из плотного пакета из-под молока.
Получилось сравнительно неплохо.
Когда я разделался с утренней рутиной, на часах было больше 14 часов, и, так как терять было уже нечего, я решил потратить ещё немного времени, чтобы поставить новую цепь ― уже 5-ую по счёту.
4-ая цепь прошла у меня от Байкала почти до Хасана. Я оценил пройденное расстояние примерно в 4000 км. И всё это вместе с бурятскими и забайкальскими грунтами.
Сперва я решил доехать до края Косы Назимова. При свете дня на её конце я увидел высокие скалы.
До самих скал мне добраться не удалось. Метров за 100 до конца косы на моём пути встал шлагбаум. Рядом с ним, на заборном столбе, висела скромная табличка. Она сообщила мне, что за сразу за забором расположилась воинская часть.
Приглядевшись к огороженным объектам повнимательней, я понял, что более убогой действующей части я, кажется, ещё не встречал.
Ближе к краю косы, по обеим её сторонам, раскинулись шикарные пляжи. Ветер не встречал здесь никаких преград и бушевал от души.
Несмотря на мелководье, по морю гуляли высокие волны. На их острых гребешках то и дело образовывались белые барашки, и ветер их беззастенчиво постригал. Зрелище было впечатляющим.
Дорожка, ведущая на материк, была песчаной и очень приятной. Воздух был пропитан солёным ароматом моря.
На длинной песчаной косе, уходящей далеко в море, как нигде до этого, чувствовалась мощь бушующей стихии. Как это уже бывало со мной во времена зимних метелей, сидя в седле, я чувствовал какое-то воодушевление. Если зимой, преодолевая плотное сопротивление ветра, я чувствовал себя покорителем Арктики, то здесь я ощущал себя покорителем песков.
Ещё в первые дни своего знакомства с Японским морем я заметил, что оно обладает какими-то сверхъестественными способностями по самоочистке, изрыгая все попадающие в него нечистоты на берег.
Если на предыдущих фотографиях на берегу моря вы не видели гор мусора, то это происходило только потому, что прежде, чем сделать очередной снимок, я выбирал наименее замусоренные ракурсы и старался немного прибраться в кадре.
Если говорить начистоту, то здесь, в Приморском крае слово «море» у меня начало плотно ассоциироваться со словом «мусор». Это было очень печально.
Когда я проезжал мимо опустевших баз отдыха, мой взгляд скользил от одних закрытых ворот к другим, плавно пробегая по безжизненным домикам.
Некоторые ворота были и вовсе заколочены досками. На фоне пасмурного дня окружающая картина показалась мне очень грустной. Она ясно давала понять, что лето закончилось даже на юге Приморья.
Я крутил педали, а внутри меня всё было заполнено чувством ностальгии по безвозвратно ушедшим летним денькам. С особенной теплотой я вспоминал жаркое Поволжье с его шикарными реками. Тогда, буквально обезумев от жары, целыми днями я крутил педали, а душевными вечерами, когда жара немного спадала, с превеликим удовольствием купался в тёплой, как парное молоко, воде.
Всё это осталось в истории. Возможно, оно ещё когда-нибудь и повторится, но это будет уже на следующем витке спирали, когда я стану старше.
Чёрные горы продолжали громыхать артиллерийскими залпами. Я стал всё больше склоняться к тому, что возмутителями спокойствия в этих краях выступали наши горемычные братья — северные корейцы.
Природа на побережье мелководных бухт Японского моря показалась мне очень однообразной. Склоны гор выглядели лысыми, широкие долины рек были болотистыми, а во все стороны от меня простирались поля высоченной осоки.
Когда я вновь выехал на хасанскую дорогу и постепенно начал углубляться в горы, вокруг снова стало красиво и разнообразно.
Небо разъяснилось только перед самым закатом, когда я вплотную приблизился к живописному озеру Лотос.
На подъезде к Хасану меня обогнала легковушка. Через несколько десятков метров водитель, молодой паренёк, немного притормозил и, поравнявшись со мной, произнёс:
— Добрый вечер. Куда направляетесь?
Приветствие и тон показались мне какими-то официальными, и уже после первых двух предложений я понял, что общаюсь с сотрудником какого-то ведомства.
Дальнейший разговор пошёл про приграничную зону и правила нахождения на пограничной территории.
Главным, что я вынес из этой непродолжительной беседы, было то, что для того, чтобы попасть в Хасан, мне будет достаточно паспорта гражданина Российской Федерации. Этот момент меня очень порадовал.
Перед самым въездом в посёлок на берегу озера находилась шикарная видовая площадка.
Когда я дошёл до самого её края, со всех сторон меня окружили мясистые стебли и широкие листья лотосов. Теперь я был полностью уверен в том, что это были именно они.
В период цветения лотосов здесь почти наверняка было божественно красиво, и я отметил, что было бы очень неплохо побывать здесь в нужное время.
Если бы берега озера не были такими заросшими и заболоченными, заповедная зона не остановила бы меня от установки лагеря, потому что солнце вовсю клонилось к закату.
Перед Хасаном я свернул на неприметную второстепенную дорожку, взяв курс на небольшое безымянное озерцо, расположившееся почти в самом центре посёлка.
Каждую сотню метров я ожидал наткнуться на КПП со шлагбаумом, пограничниками и колючей проволокой, но, доехав до магазина, я не встретил ни того, ни другого, ни третьего.
В магазине я закупился продуктами и водой, обратив внимание на то, что все надписи на витринах были продублированы на корейском языке. (Я стал опознавать его по большому количеству окружностей, присутствующих в иероглифах.)
Хасанский магазин запомнился мне тем, что впервые за всё путешествие мне продали заплесневелую плетёнку белого хлеба. Вовремя спохватившись, я без проблем её обменял.
Проехав по центральной улице, я добрался до берегов озера и чувствовал себя если не шпионом, то уж точно каким-нибудь разведчиком.
Озеро оказалось заболоченными, но делать было нечего, и, время от времени хлюпая ногами по грязи, я метр за метром исследовал береговую линию, передвигаясь по тропинкам.
С неба стремительно спускались сумерки.
Спустя некоторое время, я уже блуждал по узким, холмистым и извилистым прибрежным улочкам и, подняв на ноги всех местных собак, оказался на подсыпанной дорожке, уходящей прямо в воду.
Вокруг небольшой полянки, расположенной у самой воды, густо росла осока, а сразу за ней ― чернели многочисленные листья лотосов.
Место было открытым и продуваемым. То и дело на меня обрушивались свирепые порывы ветра.
Чтобы перестали лаять собаки, я был вынужден выключить фонарик, оставшись в темноте.
Палатку я ставил, с трудом различая колышки.
Грунт был каменистым и надёжно зафиксировать на нём своё жилище оказалось довольно проблематичным.
Кое-как пригвоздив палатку единственным колышком с наветренной стороны, я отошёл от неё на несколько метров, чтобы найти пару каких-нибудь веток.
Одинокий колышек успешно справился с несколькими довольно сильными порывами, но потом дунуло так, что он со свистом куда-то вылетел, и моя палатка, боком перекувырнувшись через прибрежную осоку, встала на воду и поплыла. ПАЛАТКА, ПОПЛЫЛА!
До этого момента ничего подобного я ещё никогда не видел.
Наблюдая за тем, как моё жилище стремительно отдаляется от берега, я, с ног до головы пронизанный ужасом, на мгновение ока замер, а потом, стремительно прорвавшись через заросли осоки, бросился в воду.
К счастью, отдалившись об берега на пару-тройку метров, палатка достаточно быстро начала наполняться водой и резко замедлилась. Озеро было мелким, и я смог ухватить её, зайдя в воду чуть выше колена.
Когда мой дом был спасён, я с облегчением выдохнул, а затем начал избавляться от воды и килограммов водорослей, которые за короткое время успели собрать свободно болтающиеся растяжки.
За свою неосмотрительность я заплатил одним потерянным колышком. Этот был вторым.
Первый колышек я тоже потерял из-за ветра. Это случилось на севере, на берегу мраморного карьера близ Рускеалы, в Карелии.
Второй колышек навсегда прописался на юге, в Хасанском районе Приморского края.
Для того, чтобы завершить свой невольно начатый пасьянс, мне осталось потерять ещё по одному колышку на западе и на востоке нашей необъятной Родины. После этого, в разгул стихии мне придётся удерживать крышу своей палатки руками.
Сготовив ужин, я вышел в интернет, чтобы отыскать два интересующих меня объекта. Первым был железнодорожный мост Дружбы, ведущий в Северную Корею, а вторым — монумент трёх границ, расположенный на стыке России, Китая и Северной Кореи.
Поначалу связь была отличной, но через несколько минут интернет как будто обрубило.
Ненадолго переключив телефон в автономный режим, я почти наверняка пропустил вперёд себя ФCБ-шников, а затем подключился вновь.
Интернет больше не рвался, и на каких-то сомнительных сайтах я начитался каких-то сомнительных статей, окончательно почувствовав себя шпионом.
Немного поизучав карту, я обнаружил, что китайцы, корейцы и русские жили почти на равном удалении от меня. Штука здесь была в том, что каждый из этих народов находился на территории своей собственной страны, а расстояние от моей палатки до соседних границ измерялось десятками метров.
Ночь обещала быть неожиданной и прохладной.
Трек: https://strava.app.link/goYtek3Rfkb
