День 74. Чудесные грунты и увядающие сёла Курганской области
За 7 июля.
Эти строки пишу с берегов озера Вилково, что близ города Альменево.
Публикую из Альменево.
Ночь на берегу реки Миасс близ Белоярского была спокойной и прохладной.
Носки и задраенный спальник на этой стороне Уральских гор для меня стали нормой.
Вода в реке была тёплой, но для того, чтобы зайти в воду, нужно было оказаться по колено в грязи. Солнце припекало довольно слабо, по-этому утром я обошёлся без водных процедур, посчитав, что мне будет достаточно и вечерних.
Выехал я около полудня и почти сразу оказался в Белоярском.
Село было большим, с отреставрированной церковью, оштукатуренным клубом и несколькими магазинами.
Асфальт на въезде в село закончился. До Красноярского дорожка была грунтовой, гладкой и накатистой.
По сравнению с Белоярским, транспортная доступность Красноярского ухудшилась, и село подавало гораздо меньше признаков жизни, чем его бодрый сосед.
На въезде в Красноярское меня встретил говорящий указатель. Примерно в таком же состоянии было всё, что находилось за ним.
Перед деревней Советская меня ждал заметный подъём. Гор здесь уже не было. Видимо, даже самые отдалённые отроги Урала остались далеко позади.
По накатистой грунтовке я спустился в деревню, и начался асфальт.
Перед селом Чумляк вдоль дороги было несколько небольших озёр. Их берега густо поросли осокой. На одном из озёр плавал большой белый лебедь.
На пути к городу Щучье находился военный посёлок с сухим названием Плановый. Вдоль дороги тянулась обширная полоса препятствий.
Перед Щучьим я пересёк М-5.
Магистраль по-прежнему была узкой и загруженной. В Курганской области к её прочим недостаткам добавилась глубокая колейность.
На въезде в город висел информационный щит: «Движение грузового автотранспорта только по пропускам».
Щучье оказался маленьким городишкой, стоящим среди озёр. Городская застройка вдоль центральной улицы была чень неоднородной, а скорее, и вовсе хаотичной.
Состояние автодорог в городе так же сильно варьировалось. Движение было спокойным.
Ещё до выезда из города начался грунт, и я понял, что сегодня меня ожидает Большой Грунтовый День.
Дорожка была гладкой и накатистой. Подсыпки почти не осталось, а высушенный солнцем плодородный слой земли был раскатан в асфальт.
По бокам от дороги тянулись изумрудные поля. Машины встречались очень редко.
Спустя многие километры, моим первым населённым пунктом стала деревня Тунгуй. Она встретила меня множеством разрушенных зданий сельскохозяйственного назначения.
Глядя на типовые дома, рассчитанные на несколько семей, я понял, что деревня была плановой.
Почти все дома оказались нежилыми. В некоторых окнах висели довольно свежие занавески, но вход во двор порос высокой травой.
Глядя на такую картину, у меня создалось впечатление, что люди бежали отсюда, как от огня.
На выезде из деревни мне попалось несколько вишнёвых садов.
Вишня в этих краях только начала поспевать. На основании этого я сделал вывод, что климат за Уралом довольно суровый.
Ягоды оказались очень вкусными, и из деревни я выехал далеко не сразу.
Грунтовая дорожка становилась всё у́же и у́же, но по-прежнему оставалась довольно гладкой и накатистой.
По бокам от дороги стали попадаться красивые фиолетовые цветы, которых раньше я никогда не видел.
Бороздинка привычно встретила меня разрушенными сельскохозяйственными постройками.
На въезде в село была пожарная часть и магазин.
И в Бороздинке, и в Белоярском продавщицы бегло считали на счётах. Обе женщины были в летах, и я подумал, что наверняка они застали те времена, когда их сёла переживали расцвет. Возможно, как и сейчас, в том время они работали в магазине. Возможно, даже в том же самом.
В Белоярском я спросил молоко, и мне сказали, что его нет. Указав на молочные пакеты, лежащие в холодильнике, я получил ответ: «А оно ненастоящее». Такая честность меня несколько удивила.
В Бороздинке я попросил, чтобы мне посоветовали квас, который был представлен на полках тремя различными вариантами. В ответ я услышал: «Эти все газированные. Тебе же наверное настоящий нужен, дрожжевой? Сейчас принесу...»
На выходе из магазина у меня в руках была бутылка вкуснейшего и до слёз забористого кваса. Как и в карельском квасе, здесь чувствовались нотки изюма.
Домики в Бороздинке были плановыми, барачного типа. В целом, село производидо впечатление увядающего.
Перед Бороздинкой я встретил большого рыжего безрогого оленя (косуля?), а после ― двух зайчиков, бегущих по широкому степного вида полю.
На подъезде к Танрыкулово из под грунта стал постепенно появляться асфальт.
Следы асфальта встречались мне на протяжении всего дня. Видимо, тлеющие угли жизни в этих краях когда-то ярко горели.
Проезжая через более мелкие населённые пункты, я обратил внимание на домики. Здесь они были больше похожие на хатки. В Курганской области от уральского колорита уже ничего не осталось.
Было около 20 часов. Во всех деревнях и сёлах пастухи гнали в стойло коров. Стада были небольшими, в несколько десятков голов. Советские коровники на сотни голов стояли разрушенными.
В селе Алакуль на дороге играли маленькие дети. Ближе к озеру сидели дети постарше. Чуть поодаль от них собралась компания мужчин.
Увиденная картина напомнила мне колоритные улочки дагестанского села Кули. Вечером местами притяжения там служили небольшие укромные пятачки. Здесь местом сбора была пустынная автодорога вдоль берега озера.
День клонился к вечеру. От Малышево до Альменево дорогу разбила тяжёлая техника.
Оба альменевских озера оказались бестолковыми. Их берега плотно поросли осокой. Удобных подходов к воде мне найти не удалось.
Лагерь я разбил в молодом березнячке на берегу озера Вилково. До мелкой воды здесь можно было добраться по перекинутой через болотные кочки досочке. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы умыться.
Когда солнце спряталось за линию горизонта, в воздухе появились полчища комаров.
Прожив день от корки до корки, я укрылся за стенами спасительной палатки и принялся готовить ужин.
Трек: https://strava.app.link/MIOoETPEIhb
Продолжение следует...