День 81. Ненадёжные тюменские грунты. Берёзки. Страх!

За 17 июля.

Эти строки пишу из атакованного болотом березнячка по дороге из Сладково в Катайск.

Публикую из Никулино.

Ночь на берегу чахленького озерца близ Ильинки была спокойной и холодной.

Солнце, не оставив мне выбора, начало нагревать палатку раньше, чем прозвенел будильник.

Съев вечером целый котелок каринки, утром я к ней даже не подходил, а когда отправился в путь, проехал мимо ломящихся от спелых ягод кустов без малейшего сожаления.

Помимо прочих дел мне пришлось повторно заклеить подошву туфли, которую я заклеивал на берегу Каспийского моря близ Моллакента. Подошва, заклеенная под Великим Новгородом, чувствовала себя нормально.

Выезжая из Ильинки, я обратил внимание на обширный машинный двор, на просторах которого стройными рядами стояло большое количество лоснящейся техники.

Ильинские сельхозпостройки тоже выглядели живыми. Железо на стенах было ржавым, но оцинкованные крыши светились здоровьем.

Ехать по Тюменским сёлам было приятно.

Река Ишим протекала по широкой дрлине и оставила на её просторах множество стариц.

Вода в реке показалась мне мутной, и я нисколько не пожалел, что остановился на чахленьком озерце. На нём мне удалось найти небольшой омуток с водой, пригодной для умывания.

По дороге в Афонькино я пересёк ещё одну довольно большую речку. На вид она показалась мне более привлекательной.

На подъезде к Афонькино, затаив дыхание, я наблюдал за приближающимися предгориями. Пейзаж напомнил мне Оренбургскую область, когда я впервые столкнулся с отдалёнными отрогами Уральских гор.

(Ближе к концу дня я понял, что продолжения у этих предгорий не было, а сами они являлись плодами деятельности речки Ишим сотоварищи.)

На въезде в Афонькино меня встретила большая полуразрушенная церковь. По окружающей обстановке я сделал вывод, что планируется её реставрация.

В Афонькино я закупился в магазине и оказался на грунтовой дорожке. Асфальт закончился.

Ещё в Курганской области я отметил для себя особенности местного грунта. Даже будучи сухим и потрескавшимся, он оставался мягким, вязким, как пластилин, и совсем ненакатистым.

Тюменский грунт оказался таким же. Стоило мне прекратить вращать педали, как велосипед тут же клевал носом и останавливался.

Там, где дорога не до конца просохла после дождей, ехалось вообще печально. Верхние 5-10 см грунта напоминали собой вязкое болото, и стоило колесу продавить упругий верхний слой, как на резине тут же образовывались широкие бублики.

Чем ближе я подъезжал к Пелевино, тем хуже становилась дорога. Как оно обычно и бывает, откровенный ад начался тогда, когда возвращаться назад стало слишком накладно.

Судя по знакам, стелам и указателям, я понял, что еду по довольно ходо́вой дороге.

Встретив за 20 км один Урал, я решил, что местные, видимо, стараются лишний раз не соваться на здешние коварные грунты после дождя.

Если оставить в покое грязь, которая была повсюду, вокруг было очень красиво. Дорожка проходила по Афонькинскому госзаказнику, но полюбоваться красотами местных лесов у меня не вышло, как я ни старался. Грязь забирала все мои силы и внимание.

Перед Пелевино начался откровенный треш. Около километра, смертельно боясь оступиться, я правил по дну глубокой колеи, разрезая жидкий слой 5-сантиметровой грязи. Одно неверное движение, и я намертво увяз бы в 30-сантиметровой грязи.

На въезде в Пелевино я смог насладиться фирменными сибирскими пейзажами ― паркового вида островками берёз, разбросанными по зелёным просторам широких полей.

На автобусной остановке я привёл велосипед в порядок и двинул на Усово. Началась зубодробительная гравийка.

После Усово начался асфальт. Вдоль дороги мне всё чаще начали встречаться болота.

Издалека заболоченный берёзовый лес выглядел очень эффектно, напоминая высокую белокаменную стену.

День клонился к вечеру. В Сладково я планировал пополнить свои запасы воды и встать лагерем на берегу какого-нибудь берёзового островка.

Сладково оказалось очень большим селом, похожим на город.

Вдоль центральной улицы тянулись гладкие тротуары, частный сектор выглядел ухоженным, а ближе к центру села началась малоэтажная застройка.

Крупные сетевые магазины до Сладково не добрались, но почва, видимо, была благодатной, потому что местные супер-маркеты в селе цвели пышным цветом и работали до 23 часов.

После Сладково болота вдоль дороги продолжились. Встретив закат в седле, я наконец-таки отыскал березнячок своей мечты и чудом успел разбить лагерь до нашествия комаров.

В Западной Сибири я по-новому полюбил берёзы. Здесь они были какими-то особенными, непохожими на наши. Раньше я был бесконечно рад, если мне удавалось разбить лагерь в сосновом лесу, но в этих краях, разбив лагерь в березнячке, я радовался чуть ли не до щенячьего визга.

Страх

Ближе к полуночи я уже собирался отходить ко сну, как до моих ушей из ночной тишины донёсся громкий, пронзительный крик, похожий на лай. Через некоторое время он повторился, а потом начал приближаться.

Довольно скоро к первому голосу присоединился второй. За ним был третий, а потом и четвёртый. Дикие голоса звучали с трёх сторон от меня.

По коже пробежал холодок. В висках застучало. Моими первыми мыслями были следующие: «Ну вот и всё... П#здец коту Ваське... На дворе, мать твою, уже вовсю СИ-БИ-РЬ, а ты по-прежнему живёшь, как будто в городском сквере. Съедят, походу, тебя... Пришли настоящие хозяева... Иди встречай...»

Во вторую очередь я вспомнил, что настоящий блогер сначала включает камеру, а потом приступает к решению проблем.

Трясущимися от страха руками, стараясь лишний раз не шуметь, я нащупал свою ГоуПрошку и нажал на большую красную кнопку.

Записав хор страшных звуков, я достал пусковое устройство для ракет, проверил первую обойму и, приготовившись отстреливаться до последнего патрона, заполнил ракетами и перцовкой вторую.

Немного подумав, я снял разбрызгиватель с газовой горелки, превратив её в подобие небольшого огнемёта.

Под руку я положил нож, на случай, если дело дойдёт до рукопашной.

Я был уверен, что меня окружила стая волков, потому что никогда не слышал, как они общаются между собой. Да, я слышал, как они воют, но ведь должны же они были и лаять? Или не должны?

Приготовив боекомплект, я вспомнил про телефон. (На моё счастье под самой крышей палатки лениво шевелился ележивой интернет.) Забив в Гугле: «крик похожий на лай собаки», я почти сразу получил ответ.

Оказалось, что подобным образом кричат большие совы. «Фу-у-ух... Уж птица-то, какой большой бы она не была, из палатки меня не вытащит», ― выдохнул я с облегчением.

Некоторое время я лежал с широко открытыми глазами, уставившись в бледную, подсвеченную светом ночного месяца, крышу палатки. Немного успокоившись, я повернулся на бок, закутался в спальник и провалился в глубокий сон.

Трек: https://strava.app.link/5t4sdLGhZhb

Продолжение следует...