Школа Влад Эмир
- Вова! Иди руки мой и кушать!
Голос мамы можно было услышать и в соседнем дворе, она работала в школе учителем математики и успокоить веселящийся после перемены класс могла на раз-два.
- А что кушать? – решил воспользоваться своим правом на самоопределение Владимир, но просчитался.
- А что дам, то и будешь кушать! – веселилась мама, хоть и деспотом никогда не была, да ещё и отпуск не догуляла, но тут же сжалилась: - Борщ зелёный! И котлеты! Иди, иди пока горячее всё!
Вова с сожалением посмотрел на бегущие барашки облаков, складывающиеся в небе в причудливые узоры и зашагал к летней кухоньке, откуда и слышался голос мамы. Есть не хотелось совсем! Хотелось на море, хотелось побродить по южному городу Одессе, куда они и приехали отдыхать всей семьёй к родственникам, хотелось холодного компота…
Через квартал от частного домика, где и обитали дальние одесские родственники, прогромыхал поезд.
Вова зашёл в приземистую кухоньку, где мама уже накрыла стол и зазывала всех на обед.
- Мама, а сколько вагонов у поезда бывает?
Обычно мама пыталась отвечать на странные иногда вопросы сына, но сегодня было очень жарко, да ещё и у плиты…
- Ой, Вова, садись, кушай! Сколько, сколько… Много! Иногда даже два локомотива к составу цепляют, чтобы больше груз можно было перевозить. Давай, ешь!
Борщ был вкусным, готовить мама умела! И котлеты…
Вместив всю фразу в одно слово, Вова выскочил из душной кухоньки на волю, где Солнце грело не меньше, но хоть ветерок чувствовался.
- Два локомотива… - пробормотал Владимир, снова посмотрев в сторону железной дороги. Поезда слышно не было, а без этих звуков «тук-тук, тук-тук» посчитать количество вагонов не представлялось возможным. Один вагон – это два раза по «тук-тук», «тук-тук» и «тук-тук». По две оси по краям каждого вагона, каждой платформы. Два раза !тук-тук» и «тук-тук», это один вагон. Два локомотива…
Вова вздохнул и снова посмотрел на небо. Белые кудряшки полупрозрачных облачков и не думали заслонять раскалённое июньское Солнце, висевшее прямо над головой.
- Раз, два, три… Двадцать… - начал было считать облака Владимир, но тут же осёкся.
Три тысячи двести сорок пять умножить на четыреста шестнадцать. 1 349 920… 16 914 х 248… 4194 672… - бормотал Вова, пытаясь заменить отсутствующий поезд, - Корень четвёртой степени из 38 416… 14…
Облака считать было трудно, у горизонта они сливались в одну сплошную полоску, а разграничительной линии между видимой и уходящей к горизонту части небосклона не было. Дома посчитать тоже не получалось, они терялись в конце улицы и сколько там их пряталось, было неизвестно.
- 27 428… - буркнул Вова напоследок и побрёл обратно, к кухоньке. Надо было дождаться, пока мама перемоет всю посуду, подметёт кухоньку и попытаться уговорить её выдвинуться всей семьёй к морю вместо положенного «тихого часа». Отдых… На море хоть отдыхающих можно пересчитать! Хотя там тоже непонятно, где линия разметки этого бесконечного пляжа проходит… И где море заканчивается… Надо считать в ограниченном пространстве! Вот сколько граммов воздуха в одном кубическом сантиметре? И молекул…
Вова закрыл в вожделении глаза. Дело началось! Азот там, кислород, инертные газы… А высота, расстояние от Земли? Давление, плотность воздуха? Нет, там погрешность, в любом случае, будет! Точное число, как и точный вес, посчитать становится невозможным, будет определённый разнос…
Вова остановился, считая и пересчитывая. В кухоньку идти расхотелось, к тому же, что он знал наверняка, уговорить маму на поход сразу после обеда к морю не получится. Вот по молекулам…
А хорошо всё-таки, что этим летом мама заставила выучить таблицу умножения! А то как бы он стал объяснять, сколько в галлоне… Нет, это не из таблицы!
Вова махнул рукой, есть хоть какое-то объяснение… А сколько же у самого локомотива колёс? «Тук-тук» и «тук-тук»? Ось – два колеса, один раз «тук-тук»…
Хорошо, хоть школа в сентябре начинается! Там должно быть что-то интереснее этих простейших теорем Больцано-Веерштрасса или Бореля-Лебега, как в книжках их называют, что у мамы на полках стоят, дома.