December 9, 2020

Полина Забродская: То, что в Москве ощущается как попрание скреп, в Лондоне выглядит скучноватой рекламой

Мы с Полиной Забродской, креативным директором одного из лондонских агентств - решили задать друг другу 4 вопроса про феминизм и не только. Полина не называет себя феминисткой, предпочитая термин «вменяемый человек». Она рассказала что думает о квотах, про metoo и культуру отмены, а также назвала свои любимые рекламные профем ролики

(Залина): Что думаешь по поводу так называемых судов Линча (когда без судов и следствия человека сразу кэнселят на основе жалоб в интернете?). Об этом писала в своей колонке авторка Рассказа служанки, и ее ещё за это назвали плохой феминисткой. Твоё мнение на этот счёт?

Полина: Оговоры и ложные обвинения — реальная проблема в любой ситуации, когда общество берет на себя функцию решать, виновен человек в преступлении или нет. Те, кто близко знаком с системой правосудия, меньше всего склонны возмущаться cancel culture: любой горсуд даст фору твиттеру: и по количеству ложно осужденных, и по количеству преступников, отпущенных на свободу.В твиттере хотя бы можно рассчитывать на толпу желающих разобраться в деталях произошедшего, в официальной системе тебе, считай, повезло, если нашелся один вдумчивый следователь, которому не лень перечитать, в чем тебя обвиняют, прежде чем засунуть бутылку тебе в жопу.

Если кому-то кажется, что с правосудием все плохо в отдельных негодных судах с ужасными коррумпированными судьями, а в нормальных судах не так, можно почитать The Secret Barrister, волосы дыбом встанут от того, что творится в Британии с ее хваленой судебной системой.

За примерами далеко ходить не надо, в 2018 в Самаре поймали предполагаемого маньяка, он до последнего отрицал свою вину, его все равно осудили, он совершил суицид, все СМИ написали “маньяк совершил суицид”, а потом нашли настоящего маньяка, и оказалось, что тот первый подозреваемый был невиновен.

Статистика ложно осужденных в присутствии суда и следствия известна:семь процентов. Есть и статистика ложных сообщений об изнасилованиях – от двух до шести процентов.

И вот тут большой вопрос, что для невиновного человека страшнее: официальный суд или интернет. Михаил Скипский, например, не выступил с публичным призывом к обвинившим его школьницам обратиться в суд. Хотя, я думаю, если бы он это сделал, общественной поддержки у него прибавилось бы. Но, правда, также появился бы реальный шанс сесть за растление малолетних. Не хочет Михаил Скипский в суд, можно понять человека – никто бы на его месте не хотел. А невинно осужденный Павел Шайахметов, наверное, только рад бы был, если бы его делом занялись не самарские следователи, а твиттер. Может, жив бы остался.

(Залина): Если исходить из того, что женщина всегда жертва и всегда не виновата, (а виноват всегда патриархат) - это не то же самое что делать женщину «прекрасным» безвольным полом, не несущим ответственности за свои поступки и решения?

Полина: Мне кажется, вопрос некорректен, потому что в реальном мире никто не исходит из того, что женщина всегда жертва и всегда не виновата. Женщинам достается максимум ответственности в любых неблагоприятных обстоятельствах: и за свои решения, и за решения окружающих людей. Муж бьет? А куда ты смотрела, когда замуж выходила? Муж пьет? У нормальных жен мужья алкоголиками не становятся. В подворотне изнасиловали? А как одета была? А чего одна шла? А почему так поздно, не знаешь, что в подворотнях бывает, восемь вечера, приличные женщины детям сказки читают, а не по подворотням шляются.

Даже когда женщина реально 100% жертва и не виновата, у нее все равно норовят узнать, что она сделала для того, чтобы не быть жертвой и так ли уж она не виновата в том, что с ней произошло. Сестры Хачатурян — живой пример.

(Залина): Что думаешь о женщинах, добровольно, по их словам, ушедших в секс-работу? Не будет ли патернализмом объяснять им, что это всё от патриархальной травмы?

Полина: Две трети проституированных женщин страдают от пост-травматического синдрома, большинство сидят на тяжелых успокоительных препаратах и являются наркозависимыми. Двадцать два миллиона женщин и мальчиков находятся в рабстве и занимаются проституцией против своей воли. Половине из них нет 18 лет. Траффикинг рабов - многомиллиардный бизнес, один раб стоит меньше двух тысяч долларов в год, приносит до тридцати тысяч.

Я думаю, что чисто статистически, наверняка есть некоторое количество женщин, ушедших в секс-работу добровольно и получающих радость от занятия, которое у большинства людей вызывает тяжелые физические и психологические травмы. Если они чувствуют возмущение, сталкиваясь с патернализмом организаций, пытающихся вытащить двадцать два миллиона людей из рабства, я думаю, с точки зрения любого человека, которому претит патернализм, логично было бы предположить, что как только ситуация окончательно перестанет их устраивать, они выйдут на улицы с транспарантами и дадут нам знать.

(Залина): Что думаешь о квотах? Часто слышу такую точку зрения, что квоты якобы унижают женщин (типа «не можете добиться постов без квот, женщины только покажут всем что без квот сами не могут ничего добиться»). Насколько успешен опыт введения квот в разных странах?

Полина: Я думаю, что лучшие позиции должны доставаться самым компетентным специалистам — вне зависимости от пола, возраста и цвета кожи. И это, конечно, ужасно, что квоты вообще существуют. По моим наблюдениям, самая распространенная квота в современных компаниях — это квота “как все”. По этой квоте нанимают и продвигают не за какие-то особенные умения, а за то, что кандидат выглядит, как большинство людей, работающих в компании. Я знаю одно рекламное агенство в Лондоне, где на один креативный отдел шесть Джошей. В той же компании одна чернокожая женщина и один гей на начальных позициях, так называемые diversity hires. Шестеро Джошей очень любят на эту тему по-доброму пошутить.

(Залина): Назови/дай ссылочки на три твои любимые профем рекламы.

Лучше, конечно, и российские и иностранные,

И стали ли российские бренды пересаживаться с сексизма на феминизм?

Полина: Между российскими и иностранными профем роликами, к сожалению, до сих пор дистанция космического масштаба. То, что в Москве ощущается как дерзкое попрание скреп, в Лондоне выглядит просто обычной скучноватой рекламой.

Nike с “Из чего же сделаны наши девчонки?”подошел близко к уровню самых классных профем роликов на западе, но нужно понимать, что эту рекламу сделало голландское агентство c британским режиссером для американского бренда. Больше этот фокус, на мой взгляд, пока на российском рынке повторить никому не удалось.

Вот еще пара моих любимых роликов, из тех, что не все видели:

https://www.youtube.com/watch?v=jsP0W7-tEOc - This Girl Can

https://www.youtube.com/watch?v=oxA0s4gFMJQ - Libresse Blood

Подписывайтесь на канал Полины