ДОКТОР ЭЛИЗАБЕТ ЭЛЛИС. В ПОМОЩЬ ОТЧУЖДЕННОМУ РОДИТЕЛЮ (1)
Доктор Элизабет Эллис работала в университете Флориды и защитила докторскую степень по клинической психологии в Университете Эмори в 1977 году. Она работала научным руководителем в проекте NIMH по восстановлению после травм с 1978 по 1979 год. Доктор Эллис живет в Атланте (США) со своими двумя детьми-подростками. Она активно работает в своей церкви, является членом консерватории парка Пьемонт, Ассоциации парка Морнингсайд-Ленокс, и участвовала в нескольких политических кампаниях. Ее интересы: чтение, путешествия, езда на велосипеде, походы и коллекционирование фотографий. Она является членом Американского колледжа судебной психологии, Американской Психологической Ассоциации (АРА), Психологической Ассоциации штата Джорджия.
Доктор Элизабет Эллис является автором признанной критиками книги «Как воспитать ответственного ребенка». Она упоминалась в качестве родительского авторитета в журнале McCall's, Ladies Home Journal, Parents, Reader's Digest, «Работающая мать», журнале «Sesame Street Parents»
Будучи экспертом и специалистом в области судебной психологии, доктор Элизабет Эллис более 20 лет выступает в судах, обеспечивая клиническое понимание и исследования, от которых зависят судебные решения. Она консультировала более 400 судебных дел и была сертифицирована в качестве эксперта в более чем десяти округах.
Сайт https://www.dr-elizabethellis.net/
В ПОМОЩЬ ОТЧУЖДЕННОМУ РОДИТЕЛЮ
Источник: «Американский журнал семейной терапии» 33: 415–426, 2005
https://doi.org/10.1080/01926180500274518
Опубликовано: 15 августа 2006 г.
Случаи отчуждения родителей представляют значительные проблемы для семьи.
Тогда требуются суды и врачи. Однако иногда традиционное консультирование терпит неудачу, судебное вмешательство может оказаться невозможным, и один из родителей оказывается с минимальным или вообще отсутствующим постоянным контактом с ребенком в обозримом будущем. Эта статья написана в качестве руководства для клиницистов, предлагая некоторые стратегии для отчужденного родителя.
За последние 25 лет, когда количество разводов возросло, семейные суды и терапевты наблюдают рост числа случаев, когда дети становятся сильно связанными с одним родителем и отчужденными от другого родителя.
Валлерстайн и Келли (1980), изучая 131 ребенка из разводящихся семей в Калифорнии в 1970-х годах обнаружили небольшую их часть - около 25% - находящимися в сильной связи со своими матерями после очень конфликтного развода. Oни присоединялись к своим матерям в совместной кампании оклеветания и отвержения отцов. Валлерстайн и Келли называют этих детей «отказники» и отмечают, что дети были в основном старшего возраста - от 9 до 12 лет. Диады «мать-сын» были наиболее распространенной парой. Многие из детей, казалось, сердились на отца за его вклад в развод родителей.
У некоторых никогда не было крепких отношений с отцом, который прилагал мало усилий для воспитания детей, понимания их души или изменения отношений. Ричард Гарднер (1987) ввел термин «синдром отчуждения родителей» (PAS), чтобы описать эту модель, и термин стал частью нашей лексики в описании такого поведения этих детей. В случаях Гарднера, 90% детей проживали с матерями, находились в союзе с матерью и были отчуждены от своих отцов. Гарднер рассматривал проблему в основном как активные усилия со стороны матери, чтобы разорвать отношения ребенка с отцом. Он объяснил это изменениями законодательством о разводе, которое угрожало первичному и опекунскому контролю со стороны матерей.
В то время как PAS был источником споров в литературе и в Интернете, было доступно очень мало фактических данных по этому вопросу. Данн и Хедрик (1994) изучили 16 семей, у которые встречались критерии Гарднера для определения PAS. Из 26 детей в этих семьях 21 находились в динамике отчуждения с родителем. Наиболее общими были диады «мать-дочь». Racusin, Copans и Mills (1994) изучили 12 детей, которые были «отказниками» и обнаружили, что девочки и мальчики одинаково распространены. Большинство было старшими детьми в семье. Исследователи также обнаружили наличие у родителей высокого уровня эмоциональных проблем. Джонстон (1993) сообщает о 175 детях, которые участвовали в конфликтных разводах, некоторые из который сформировал патологическую связь с одним родителем. Он нашел такую патологию наиболее распространенной среди детей в возрастной группе от 9 до 12 лет.
Джонстон и группа исследователей в Калифорнии неизменно избегали терминологии PAS. Их оригинальное исследование (Johnston & Campbell, 1988) состояло из 100 детей от 80 разводящихся родителей, когда они были направлены судами для консультирования и посредничества. Их второй объект исследования (Johnston, 1992) состоял из 75 детей, направленных судами по семейным делам, чьи разведенные родители участвовали в насилие или длительных спорах после развода в течение нескольких лет.
Джонстон (1993) описал процесс создания детьми союзов с отчуждающим родителем. Часть детей в возрасте от 9 до 13 лет, подвергшихся воздействию конфликта между родителями в течение нескольких лет, начали «создавать крепкие альянсы, имеющие явно враждебные, непоколебимые позиции, в которых ребенок может категорически отвергать и отказываться видеться или навещать одного из родителей» (стр. 123). Дети начали это делать из-за наличии нескольких факторов.
Дети в этой возрастной группе были достаточно взрослыми, чтобы знать и понимать некоторую часть сложной динамики конфликта их родителей, они имели тенденцию принимать поляризованный моральный взгляд на ситуацию, и они часто находились под некоторым психологическим давлением со стороны членов семьи в отношении их позиции. Валлерстайн и Келли обнаружили, что эти случаи также происходили чаще, когда судебный процесс был «хроническим», а враждебность родителей - «постоянной». Таким образом, их группа детей в возрасте от 9 до 12 лет подвергалась интенсивным конфликтам в течение несколько лет. От 25% до 40% из них сформировали общую позицию с отчуждающим родителем и постоянно унижали и отвергали другого родителя. В крайних случаях наблюдалось искажение ребенком реальности и восприятия отчужденного родителя как особенно злого и ужасного вплоть до фантастического.
Они назвали эти патологические связи родителя и ребенка «тесно связанными с PAS», по определению Гарднера.
Джонстон и Кэмпбелл (1988) далее уточнили то, что они считали динамикой развития PAS. Из историй детей разных возрастов они смогли выявить типичные реакции детей на конфликтные посещения и враждебность между родителями и обратить внимание, как шаблоны реакций меняются с развитием детей. Возраст 6-8 лет был охарактеризован интенсивным эмоциональным горем детей от попыток быть верным обоим родителям. Часть этого горя была утрачена, когда они стали старше и «достаточно взрослыми, чтобы занять определенную позицию». Таким образом, союз с одним родителем и отказ от другого рассматривались как способ уменьшения тревоги и растерянности у детей. Это ключевое понимание работы с этими детьми при том, что родительское отчуждение остается неразрешимой загадкой для судов и семьи
Джонстон и Кэмпбелл также обнаружили, что эти дети обычно общие дети супругов, которые были слишком близки, связаны, даже зависимы со своими матерями. Матери, похоже, эмоционально не справились с разводом, все еще были обижены, рассержены и подавлены. Развод родителей и их конфликты были особенно травмирующими для детей и влекли часто за собой физическое насилие, оставление или предательство.
Во многих из этих случаев пострадавший родитель сообщает детям, тонко или открыто, что верность и преданность детей – это «все, что у меня есть».
После развода отчужденный родитель характеризуется отчуждающим родителем все более и более отрицательно как «очень плохой» родитель. Травмированный психически родитель проецирует всю вину за развод на другого родителя в попытке спасти свою репутацию и чувство собственного достоинства. Дети в подобной семье все чаще отражают эмоции, действия и заявления отчуждающего родителя. Каждое агрессивное ответное действие, предпринятое отчужденным родителем, в его попытка получить доступ к детям будет использована в качестве еще одного доказательства что он является жестоким, бесчувственным и преступником, который преследует мать и детей. По мере того, как дети становились все более отчужденными, отчуждающий родитель становится сильнее, в дети выражают меньше горя от потери родителя. Таким образом для отчуждающего родителя проблема PAS была не проблема, а решение собственной проблемы.
Патологическая связь ребенка с родителем часто поддерживается людьми в обществе, которые помогают отчуждающему родителю сформировать сильную "коалицию", объединение против отчужденного родителя. Это чаще всего родственники и адвокат отчуждающего родителя, Тем не менее, соцработники, учителя, даже тренеры и педиатры часто вовлекался в коалицию, сговор, дают показания в суде, чтобы заблокировать контакт между ребенком и отчужденным родителем, скрывают информацию о местонахождении ребенка и повседневной деятельности ребенка.
С точки зрения развития детей было установлено, что чем меньше возраст детей при разводе родителей, тем выше вероятность установления патологической связи между детьми и отчуждающим родителем. У этих детей недостаточно положительных воспоминаний о полной семье, они не имели истории положительных отношений с отчужденным родителем и не установили с ним крепкой связи. Исследование также установило, что эти дети в дальнейшем психологически не развивались гармонично, не имели устойчивых личных границ и ощущения собственного «я». Такая патологическая связь детей с отчуждающим родителем была чрезвычайно устойчива к вмешательству и часто сохранялась в подростковом возрасте. Исследователи не имели данных о возможном исходе этих случаев. На момент написания статьи не имелось данных об отдаленных последствиях отчуждения для этих детей при их взрослении.
Вмешательство судов
Эти дела создали значительные проблемы для судов, поскольку они кажутся недоступными для вмешательств со стороны судов. В прошлом направление семей на консультации и посредничество было стандартной практикой. Тем не менее, показатели успеха были довольно низкими. Данн и Хедрик (1994) обнаружили, что в 3 из 16 дел (с участием 26 детей) суд вмешался путем изменения опеки и это было успешным в «искоренении отчуждения». В остальных 13 случаях использовались все обычные методы лечения: назначение опекуна ad litem, индивидуальная терапия для родителей, семейная терапия для родителей, детская игровая терапия и родительская детская терапия. В 2 из этих случаях состояние ребенка был оценено «с улучшением». Тем не менее, в 9 случаях улучшения не было, и в 2 случаях состояние детей оценивалось «с ухудшением». Гарднер (1987) утверждает, что только легкие и некоторые средние по тяжести дела, связанные с родительским отчуждением, будут реагировать на консультирование, образование и мягкое судебное вмешательство.
Для тех случаев, которые считаются тяжелыми, только экстремальные вмешательства, такие как судебное решение по изоляции ребенка от попечения отчуждающего родителя и передача ребенка под опеку целевого родителя, разрешит проблему PAS по словам Гарднера. У него, пожалуй, самая значительная практика из тех, кто работает в области судебных экспертиз и дачи рекомендаций суду в делах PAS. Гарднер (2004) лично связался с родителями в 99 случаях, в которых он принимал участие в течение длительного периода времени. Во всех этих случаях, он рекомендовал, чтобы время общения отчуждающего родителя с ребенком быть уменьшено или опекунство передано целевому родителю. В 22 случаях там, где это было реализовано, проблема PAS была устранена на 100% ..В 77 случаях, когда эта рекомендация не выполнялась, дети в 70 случаях все оставались отчужденными от целевого родителя. Эти результаты совпадают с результатами Данна и Хедрика и не удивительны для тех, кто работает с делами PAS.
Такой подход является общим заключением большинства экспертов, когда они сталкиваются со случаями сильного сопротивление посещению детей целевым родителем, когда отчуждающий родитель активно поощряет отчуждение детей (даже продолжает делать ложные обвинения в суде), и функционирование ребенка в результате ухудшается. (см. Sullivan & Kelly, 2001). Эти три критерия могут служить стандартом для судов в отношении того, когда нужно произвести изменение опеки.
КОГДА НЕВОЗМОЖНО ВМЕШАТЕЛЬСТВО СУДА
Но что делать в значительной части случаев, когда суд просто не может вмешаться? Многие родители, особенно отцы, теряют близкие отношения со своими детьми по разным причинам. В некоторых делах суды просто неохотно вмешиваются, полагаясь на показания экспертов по психическому здоровью, которые утверждают, что изменение места жительства детей будет слишком травматичным. Во многих случаях ребенок достиг совершеннолетия и сам решает не иметь никакого контакта с отчужденным родителем, отказываясь от родителя навсегда. Здесь, в Джорджии, совершеннолетие составляет 14 лет, но судьи дают детям в возрасте с 11 лет право выбора места жительства, если суд сочтет ребенка достаточно зрелым и способным обосновать свое решение. Во многих случаях отчуждающий родитель просто уезжает в географически отдаленное место для дальнейшей маргинализации роли целевого родителя в жизни ребенка. Я участвовала в судебных делах, когда мать переводила детей в Ирландию, во Францию, и даже в отдаленную часть Африки, что делало общение детей с целевым родителем практически невозможным.
В исключительных случаях суды могут поместить старшего ребенка или подростка к родственникам или поместить ребенка в школу-интернат, в порядке обеспечения нейтральной зоны для подростка. Хотя это редко делается, такое размещение позволяет подростку отделиться от зависимых отношений с отчуждающим родителем, не подвергаясь шоку от внезапного перехода к целевому родителю.
Что делать отчужденному родителю в таких случаях? Такие родители, как правило отцы, всегда спрашивают: «Должен ли я бороться за контакт с ребенком или я должен отказаться от борьбы?» «Моим детям лучше иметь контакт со мной, хотя это связано с продолжением конфликта или не видеть меня и не иметь конфликта?» «Если я буду бороться за них, есть ли у меня шанс победить в судах, или я могу потратить все сбережения на жизнь без надежды на положительное судебное решение?». Ставки высоки.
Дети могут расти только с одним родителем, который может продолжать испытывать эмоциональные проблемы и не в состоянии позволить детям самостоятельно развиваться и индивидуализироваться. Дети теряют все ресурсы - эмоциональные, экономические и образовательные от второго родителя и его родственники. Результат для отца является разрушительным. Как сказал мне один отец: «Мои дети потеряны для меня навсегда».
СТРАТЕГИИ ДЛЯ ПСИХОТЕРАПИИ
Отчужденные родители, как правило отцы, могут иметь некоторый контакт со своими детьми, хотя он может быть кратким, нечастым и неустойчивым. Во время этих посещений дети могут быть особенно враждебными или даже отвергать любую попытку восстановления отношений отца с ними. Отец может не иметь контакта со своими детьми в течение нескольких месяцев или лет. Отчужденный родитель может обращаться в суд для восстановления минимального контакта с детьми после долгого отсутствия в жизни детей. Иногда они могут привести детей для проведения семейной психотерапии, но чаще всего они не в состоянии сделать этого, потому что дети отказываются общаться с ними, а отчуждающий родитель поддерживает это отказ. Динамика PAS (или «сильной зависимости»), предлагает несколько принципов, которые необходимо учитывать при составление общей стратегии. Общие стратегии для клинициста выделены жирным шрифтом , советы для отчужденного родителя выделены курсивом.
(1) отчужденный родитель должен приложить все усилия, чтобы разрушить представление себя злодеем, действуя таким образом, чтобы обеспечить ребенка объективной информацией Теория когнитивного диссонанса предполагает, что люди не могут придерживаться двух несовместимых (взаимоисключающих) убеждений. Они должны отказаться или от одного или от другого.
Вы должны быть чрезвычайно добрыми, терпеливыми и отзывчивыми, особенно перед лицом словесных нападок ребенка. Много родителей поддаются этим нападкам и, таким образом, «доказывают» свою злобу в спорах о разводе и его последствиях. Результат обычно приводит к тому, что отчуждаемый родитель подвергается еще большему отказу со стороны ребенка. Поэтому отчужденный родитель должен осторожно отражать эти атаки со стороны ребенка и удерживать фокус внимания и разговор на нейтральной теме. Он должен быть терпелив и терпеть гнев ребенка, не реагируя агрессивно. Эти дети обычно «хорошие» дети, которые неуважительно относятся только к отчужденному родителю. Помните, что они только «лояльные солдаты» для отчуждающего родителя.
Будьте отзывчивы и понимайте ситуацию в которой живут дети. Не принимайте их атаку как личную, они зависимы. Дети находятся в безвыходной ситуации. Если они дружелюбны к отчужденному родителю - они как бы предают свою мать. Если они хотят быть верными отчуждающему родителю, они должны сопротивляться контакту с отцом. Oни не могут быть лояльным к обоим родителям. Отказ от одного из родителей – это лучшее решение, дает им выход и уменьшают их внутреннее горе.