Интервью с российским лауреатом Нобелевской премии Александром Солженицыным на испанском телевидении

Entrevista al premio Nobel ruso Alexander Solzhenitsyn en Televisión Española el 20 de marzo de 1976, programa “Directísimo” de José María Iñigo
Verdades Ofenden | 21 Mar 2016 | Historia, Socialismo

Google-перевод:
Интервью с Солженицыным на Televisión Española на 20-м интервью, которое журналист Хосе Мария Иньиго сделал в 1976 году в русской программе в своей программе Directísimo, написанной в книге Alerta a Occidente, Ediciones Acerbo, Barcelona, 1978, в которой значительная часть вышеупомянутого была включена интервью. Это транскрипция магнитофонной записи, сделанная Владимиром Ламсдорфом, одним из переводчиков Солженицына в Испании.

... ваши прогрессивные круги с удовольствием называют существующий режим «диктатурой». Я, с другой стороны, еду в Испанию в течение десяти дней, переходя от строгого инкогнито. Я наблюдаю за тем, как люди живут, я смотрю на это своими собственными изумленными глазами, и я спрашиваю: знаете ли вы, что означает это слово, знаете ли вы, что скрыто за этим термином?
Я приведу несколько примеров.
Любой испанец не связан с конкретным местом, городом или городом, где он обязательно должен проживать. Вы можете перемещаться из одного места в другое, как вам будет угодно. С другой стороны, наш советский гражданин не может этого сделать: нас приковали к месту жительства знаменитой пропиской, полицейской визой. Местные власти решают, могу ли я изменить место жительства или нет. Я полностью в их руках, они могут делать со мной то, что они хотят.
Затем я узнаю, что испанцы могут свободно покинуть свою страну. В Советском Союзе этого не существует. В последнее время под давлением мирового общественного мнения, и особенно из Соединенных Штатов, выпускается небольшая часть евреев. Но другая сторона и все другие народы, населяющие СССР, лишены этого права. Мы находимся в нашей стране, как в тюрьме.
Прогуляйтесь по Мадриду или другим испанским городам, из которых я посетил двенадцать, и я вижу, что основные европейские газеты продаются в киосках. С другой стороны, если бы иностранная газета была выставлена ​​на продажу в моей стране, десять рук были бы растянуты, чтобы схватить ее.
Я вижу, еще один пример того, что фотокопирователи работают здесь свободно, каждый человек из пяти песет может свободно делать фотокопию. В нашей стране такая вещь не только запрещена, но и является преступлением: любой человек, который использует копировальный аппарат в личных целях, а не для государства, для администрации, будет осужден за контрреволюционную деятельность.
В вашей стране, возможно, с некоторыми ограничениями, они санкционированы и происходят некоторые забастовки. В нашей стране забастовка никогда не разрешалась через шестьдесят лет. В первые годы правления забастовщики попали под пулеметный огонь или были заключены в тюрьму в качестве контрреволюционеров, хотя они требовали только улучшения экономического характера. В настоящее время никто не может думать об этом, никто не думает об идее организации забастовки. Еще больше: однажды я опубликовал рассказ в журнале «Новый мир», в интересах дела. В нем персонаж, студент, произнес фразу «Мы собираемся ударить». Ну, до того, как повествование передало цензуру, а сама редакционная коллегия журнала устранила слово «забастовка». В моей стране слово «забастовка» запрещено.
Нет, ваши прогрессисты могут использовать слово, которое они хотят, но «диктатура» этого не делает. Если бы у нас были свободы, которые у вас были, мы были бы безмолвны, восклицаем, что это никогда не видели!

В течение шестидесяти лет у нас нет свободы.
Недавно в вашей стране была объявлена ​​амнистия. Некоторые говорят, что это была ограниченная амнистия. Но тем не менее террористы, которые с оружием в руках боролись против установленного порядка, сократили часть приговора.
Для нас, однако, через шестьдесят лет нам была предоставлена ​​амнистия, и эта была ограничена! Мы собирались в тюрьму, чтобы умереть там. Очень немногие вернулись, чтобы сказать это.
Конечно, этот коммунистический опыт, мы пострадали в своей собственной плоти, и после этих чудовищных потерь у нас уже есть вакцина против коммунизма, такой вакцины, как никто в Европе: в настоящее время в нашей стране, если кто-то на встрече, в беседа между друзьями, серьезно поднимает проблему коммунизма, никто не захочет ее услышать, они будут считать это дураком. Духовно мы освобождаемся от коммунизма, но прежде чем мы прошли путь мученичества, мы пережили страшные времена.
Россия сделала исторический скачок. Россия из-за своего социального опыта поставила себя далеко впереди всего мира. Я не имею в виду, что это передовая страна: напротив, это страна рабов. Но опыт, который мы пережили, превратности, которые мы пережили, ставит нас в странную ситуацию, когда мы можем созерцать все, что происходит на Западе в нашем собственном прошлом, и предвидеть будущее Запада в нашей нынешней ситуации. Все, что здесь происходит, уже произошло в России давным-давно, много лет назад. Это действительно научно-фантастическая перспектива: сегодня мы живем с фактами, которые происходят на Западе, и все же мы помним, что это то же самое произошло с нами давным-давно. В шестидесятые годы прошлого века император Александр II начал проводить обширную программу реформ. Он хотел постепенно реорганизовать Россию для реализации свободы и развития. Но несколько революционеров начали провозглашение в 1861 году, в котором они заявили, что хотят более радикальных и быстрых реформ, которых они не могли и не хотели ждать.
Опасаясь, что общее благосостояние может исходить от царя, а не от них, они объявили террор.
В 1861 году Александр 11 отменил рабство крестьян; в 1864 году он полностью реорганизовал отправление правосудия, проведя великую судебную реформу. Ну, революционеры активизировали свои террористические акты. Было семь нападений на царя, они охотились на него, как на зверя. И в конце концов, в 1881 году, они убили его.
И после этого они стали убивать премьер-министров, министров внутренних дел, гражданских губернаторов, губернаторов в целом. Так началась война между революционерами и правящими кругами правительства. Все либеральное мнение не выступало против революционеров, напротив, оно поощряло их: любое убийство государственного деятеля, министра, возбуждало их, вызвало их аплодисменты. Революционерам помогали прятаться, бежать, они отмечали, как будто они ни в чем не виноваты.
Повторяю, это произошло в нашей стране в девятнадцатом веке, сто лет назад, и это то, что происходит сегодня по всей Европе, во всем мире. Мы стали свидетелями прошлой осени, поскольку мнение западных властей было гораздо более возмущено пятью испанскими террористами, чем уничтожением шестидесяти миллионов советских жертв. Сегодня мы видим, как прогрессивное мнение требует немедленных реформ, во что бы то ни стало, приветствует террористические акты и радует их.
У нас было это сто лет назад, и из вашего будущего я могу сказать, как это закончилось: обе стороны застыли на своих позициях, террористы и правящие круги все больше ненавидели друг друга, либеральные круги стали ненавидеть правительство, который ничего не мог сделать против этого; реформы прекратились, потому что даже то, что правительство могло предоставить, больше не предоставляло, ненависть, вложенная во все души, все хотели все сразу. Итак, у нас были революции 1905 и 1907 годов, а затем и 1917 года. Результатом было уничтожение обеих сторон: все ведущие круги в России, дворянство, деловое сообщество, либеральная интеллигенция были уничтожены. То, что выжило из интеллигенции, уехало за границу, и в стране началось то, что я описываю в книге «Архипелаг ГУЛАГ», которая стоила стране шестьдесят шесть миллионов мертвых.
Сейчас я говорю об этом, но не знаю, можно ли вообще передавать опыт человека человеку, из страны в страну. Недавно я все еще так думал, и поэтому я сказал в своем выступлении в Нобелевской премии: я думал, что через творческую литературу можно было передавать опыт другим людям. Но теперь я сомневаюсь в этом, и я думаю, что каждая страна, каждое общество и каждый человек должны повторять все ошибки, допущенные другой страной, другим обществом, другим человеком и только учиться, когда уже поздно. Я наблюдаю за вашей юностью сейчас, я наблюдаю ее по всей Испании, и у меня создается впечатление, что в моей голове, в моих ушах, в моих глазах, образ вашей гражданской войны поддерживался больше, чем в этой юности.

Сегодня, конечно, идея ваших прогрессивных кругов состоит в том, чтобы получить как можно больше свободы, как можно скорее разместить свое общество на уровне других западноевропейских стран. Но я хотел бы напомнить вам, что в сегодняшнем мире на нашей планете демократические страны занимают остров, очень небольшую часть. Большая часть мира находится под тоталитаризмом и тиранией: вся Восточная Европа, СССР, вся Азия (а теперь и Индия) уже подпадают под тоталитаризм; Африка, которая только недавно достигла свободы и теперь занята, спешит, одна страна за другой, сдаться тирании. И из-за этого, тех из вас, кто желает как можно скорее демократической Испании, у вас есть достаточно ясновидения, чтобы предвидеть не только завтра, но и послезавтра? Предположим, что завтра Испания станет такой демократической страной, как остальная Европа. Но послезавтра он сохранит достаточную силу, чтобы защитить себя от тоталитаризма, который угрожает всему Западу? Тот, кто имеет представление, который помимо свободы также любит Испанию, должен думать о прошлом завтра. И мы видим, что западный мир ослаблен, утратил свою волю сопротивляться, с каждым годом доставляет без боя больше стран к тоталитаризму ...

Нет никакой воли сопротивляться, нет ответственности за свободу. Современная западная цивилизация может быть определена не только как демократическое общество, но и как потребительское общество, то есть как общество, в котором основной смысл жизни - получать больше, становиться богаче и мыслить как можно меньше. защищать полученные. Конечно, ни социальная структура и пользование материальных благ являются основным ключом к человеческой жизни, но современный тоталитарный Восток и нынешний демократический Запад, по-видимому противоборствующие системы, однако на самом деле они связаны между собой, остальной на общую базе , что является материализмом.

Эта общая база уже длилась триста лет. Западный мир находится в кризисе, которого он не может преодолеть, но это не кризис двадцатого века. Человечество уже имеет длительный кризис, так как люди отвернулись от религии, он отошел от веры в Боге, он перестал признавать любые превосходила себя власть, приобрел прагматическую философию, то есть, делать только то, что полезно , полезно, руководствуясь только материальными интересами, а не соображениями высшей морали. Этот дух постепенно развился и привел к кризису, который, я настаиваю, не политический, а моральный. Она проявляется не в оппозиции между коммунизмом и капитализмом, но что-то гораздо глубже: это кризис, который принес коммунизм, и на Западе, и прагматичный потребительское общество. Это кризис материализма, который отверг концепцию чего-то превосходящего нас.

Но ясно, что каждая страна должна внести свой вклад в преодоление этого кризиса. И такое. После того, как Испания, с ее великой национальной самобытностью, который ознаменовал свою историю, может принести что-то уникальное, что позволяет преодолеть этот страшный кризис человечества, охватывающий все страны, так или иначе, и все нам угрожает уничтожению.

Дж. М. Иниго: В настоящее время г-н Солженицын проживает в Швейцарии, стране, в которой великие миллионеры капитализма стремятся укрыться. Разве г-н Солженицын не считает, что его читатели могут неверно истолковать?

Вы знаете? Именно я только что сказал, что Запад - общество потребления. Наша молодежь, однако, прошла в нищете. Однажды, будучи студентом, у меня была неосторожность сидеть в кресле, на котором было пятно чернил (тогда использовались чернила и ручка). Я сделал очень большое пятно на штанах. Ну, я был в тех же брюках в течение пяти лет, потому что у меня не было денег, чтобы купить еще один. Так мы жили. Мы даже записали это: все советские люди, которые уехали за границу, даже в страну, которая не особенно богата, даже в страны, которые здесь считаются бедными, у нас есть чувство удушья, это больно видеть, как растрата еда, как плиты не закончены, как крошки бросают на землю. Это то, как Советы воспринимают это общество.

Что ж, на ваш вопрос о Швейцарии я могу только ответить, что в преуспевающих западных странах мы живем как заключенные. Если завтра у нас будет возможность вернуться к страданиям нашей страны, голодать, мы все вернемся.
Социалистическая пресса и особенно коммунистическая пресса очень любят ссылаться на то, что Солженицын ушел на Запад и стал миллионером (когда я проголодался там, никто не обращал особого внимания на то, что я голоден. все и продолжайте проходить, просто ложь, что ничего не пропало). Конечно, я взимаю высокие комиссионные. Но большая часть этого дохода превратилась в российский социальный фонд для помощи преследуемым и их семьям, и мы по-разному направляем эту помощь Советскому Союзу. Мы помогаем заключенным, их семьям, тем, кто их посещает, тем, кто отправляет пакеты продуктов, освобожденным, у которых нет средств существования, тем, кто уволен из-за своих убеждений, которые остались без дохода ( Для западного разума это трудно понять: здесь вас можно посадить в тюрьму, но вы не можете избавиться от своей работы из-за своих убеждений, если вас уволили, вы ищете работу в другом месте. работодатель, государство, и если государство-работодатель решает не давать работу одному, никто другой не даст его вам: никто не находится в тюрьме, но его семья остается без средств к существованию).
Что касается моей резиденции в Цюрихе, то это потому, что я недавно писал книгу Ленина в Цюрихе, и только там я мог найти архив, который мне нужен.

Entrevista a Solzhenitsyn en Televisión Española el 20 de entrevista que el periodista José María Iñigo realizó al escritor ruso en 1976 en su programa Directísimo transcrita en el libro Alerta a Occidente, Ediciones Acerbo, Barcelona, 1978 en el que se incluyó gran parte de la mencionada entrevista. Es una transcripción de una grabación magnetofónica hecha por Vladimir Lamsdorff, uno de los traductores de Solzhenitsyn en España.

… vuestros círculos progresistas se complacen en llamar al régimen existente «dictadura». Yo, en cambio, llevo diez días viajando por España, desplazándome de riguroso incógnito. Observo cómo vive la gente, lo miro con mis propios ojos asombrados y pregunto: ¿saben ustedes lo que quiere decir esta palabra, conocen ustedes lo que se esconde tras este término?Voy a proponerles algunos ejemplos.Un español cualquiera no está vinculado a un lugar determinado, a una ciudad o a un pueblo donde tiene forzosamente que residir. Puede desplazarse de un lugar a otro según le plazca. Nuestro ciudadano soviético, en cambio, no lo puede hacer: estamos encadenados a nuestro lugar de residencia por la famosa propiska, el visado de la policía. Las autoridades locales deciden si puedo cambiar de residencia o no. Estoy totalmente en sus manos, pueden hacer conmigo lo que quieran.Luego me entero de que los españoles pueden salir libremente de su país. En la Unión Soviética esto no existe. Desde hace poco, bajo la presión de la opinión pública mundial, y especialmente de los Estados Unidos, se está dejando salir a una pequeña parte de los judíos. Pero la otra parte y todos los demás pueblos que habitan la URSS están privados de este derecho. Nos encontramos en nuestro propio país como en una cárcel.Paseo por Madrid, o por otras ciudades españolas, de las cuales he visitado doce, y veo que en los quioscos se venden los principales periódicos europeos. En cambio, si en mi país apareciera un periódico extranjero a la venta, se alargarían diez manos para agarrarlo.Veo, otro ejemplo, que aquí funcionan libremente las fotocopiadoras, cualquiera por cinco pesetas puede sacar libremente una fotocopia. En nuestro país tal cosa no sólo está prohibida, sino que es delito: toda persona que utilice una copiadora para fines particulares y no para el Estado, para la Administración, será condenado por actividades contrarrevolucionarias.En su país, puede que con algunas limitaciones, están autorizadas y tienen lugar algunas huelgas. En nuestro país, en sesenta años jamás fue autorizada una sola huelga. En los primeros años del régimen, los huelguistas cayeron bajo ráfagas de ametralladora, o fueron encarcelados como contrarrevolucionarios, aunque sólo exigían mejoras de carácter económico. Hoy día, ya a nadie se le ocurre, a nadie se le pasa por la cabeza, la idea de organizar una huelga. Más todavía: publiqué un día en la revista Novi Mir una narración, Por el bien de la causa. En ella, un personaje, un estudiante, pronunciaba la frase «Vamos a hacer huelga». Pues bien, antes de que la narración pasara la censura, ya la propia mesa de redacción de la revista eliminó la palabra «huelga». La palabra «huelga» está prohibida en mi país.No, vuestros progresistas pueden usar la palabra que quieran, pero «dictadura» no. ¡Si nosotros tuviéramos las libertades que tienen ustedes, nos quedaríamos boquiabiertos, exclamaríamos que es algo nunca visto!Desde hace sesenta años, no tenemos ninguna libertad.Hace poco en vuestro país se proclamó una amnistía. Algunos dicen que fue una amnistía limitada. Pero sin embargo a los terroristas, que con las armas en la mano luchaban contra el orden establecido, se les rebajó parte de la condena.A nosotros, en cambio, en sesenta años sólo se nos concedió una amnistía, ¡y ésta sí que fue limitada! Nosotros íbamos a la cárcel para morir allí. Muy pocos regresaron para contarlo.Claro, esta experiencia comunista, la hemos padecido en carne propia, y después de estas monstruosas pérdidas, tenemos ya una vacuna contra el comunismo, una vacuna como no la tiene nadie en Europa: actualmente en nuestro país, si alguien en una reunión, en una conversación entre amigos, plantea seriamente el problema del comunismo, nadie querrá escucharlo, lo tornarán por tonto. Espiritualmente nos hemos librado del comunismo, pero antes hemos recorrido la vía del martirio, hemos vivido tiempos terribles.Rusia ha realizado un salto histórico. Rusia, por su experiencia social, se ha colocado muy por delante del mundo entero. No quiero decir con esto que sea un país adelantado: al revés, es un país de esclavos. Pero la experiencia que hemos vivido, las vicisitudes que hemos atravesado, nos colocan en la extraña situación de poder contemplar todo lo que pasa actualmente en Occidente en nuestro propio pasado, y prever el futuro de Occidente en nuestra presente situación actual. Todo cuanto ocurre aquí ya ha ocurrido en Rusia hace tiempo, hace muchos años. Es una perspectiva realmente de ciencia-ficción: estamos viviendo los hechos que están ocurriendo en Occidente hoy, y sin embargo, recordamos que esto mismo ya nos pasó hace muchísimo tiempo a nosotros. En los años sesenta del siglo pasado el Emperador Alejandro II comenzó a llevar a cabo un vasto programa de reformas. Quería reorganizar paulatinamente a Rusia para implantar la libertad y el desarrollo. Pero un puñado de revolucionarios lanzó en 1861 una proclama en la que decían que querían reformas más radicales y más rápidas, que no podían ni querían esperar.Temiendo que el bienestar general pudiera provenir del rey, y no de ellos, proclamaron el terror.En 1861 Alejandro 11 abolió la servidumbre de los campesinos; en 1864 reorganizó completamente la administración de justicia, llevando a cabo la gran reforma judicial. Pues bien, los revolucionarios intensificaron sus actos terroristas. Hubo siete atentados contra el zar, le daban caza como a una fiera. Y al final, en el año 1881, lo mataron.Y después de esto, empezaron a matar primeros ministros, ministros del Interior, gobernadores civiles, gobernantes en general. Así empezó una guerra entre los revolucionarios y los círculos dirigentes del gobierno. Toda la opinión liberal no se oponía a los revolucionarios, antes por el contrario, los alentaba: cualquier asesinato de un estadista, de un ministro, la estusiasmaba, suscitaba su aplauso. A los revolucionarios les ayudaban a esconderse, a escapar, los celebraban como si no fuesen culpables de nada en absoluto.Repito, esto ocurría en nuestro país en el siglo xix, hace cien años, y esto es lo que está ocurriendo en toda Europa, en el mundo entero, hoy. Hemos sido testigos el otoño pasado de cómo la opinión occidental se indignaba mucho más por cinco terroristas españoles que por el aniquilamiento de sesenta millones de víctimas soviéticas. Vemos hoy cómo la opinión progresista exige reformas inmediatas, a toda costa, saluda los actos terroristas y se alegra de ellos.Esto lo tuvimos nosotros hace cien años, y desde vuestro futuro puedo contar cómo acabó la cosa: ambos bandos se endurecieron en sus posturas, los terroristas y los círculos dirigentes cada vez se fueron odiando más, los círculos liberales comenzaron a odiar al gobierno, el cual no podía hacer nada contra ello; las reformas se detuvieron, pues aún lo que el gobierno podía conceder, ya no lo concedía, el odio anidaba en todas las almas, todos querían todo a la vez. Y así tuvimos las revoluciones de 1905 y 1907, y después la de 1917. El resultado fue la aniquilación de ambos bandos: fueron aniquilados todis los círculos dirigentes de Rusia, la nobleza, el empresariado, la intelectualidad liberal. Lo que sobrevivió de la intelectualidad se fue al extranjero, y en el país comenzó lo que describo en el libro Archipiélago Gulag, que costó al país sesenta v seis millones de muertos.Yo lo cuento ahora aquí, pero no sé yo mismo sí en general es posible transmitir la experiencia de hombre a hombre, de país a país. Hace poco todavía pensaba que sí, y así lo dije en mi discurso de Premio Nobel: creía que a través de la literatura de creación sí era posible transmitir experiencia a otras personas. Pero ahora ya lo dudo, y pienso que cada país, cada sociedad, cada hombre, debe repetir todos los errores cometidos por otro país, otra sociedad, otro hombre, y sólo aprenderá cuándo ya sea tarde. Observo ahora vuestra juventud, la he estado observando en toda España, y tengo la impresión de que en mi cabeza, en mis oídos, en mis ojos, se ha mantenido más la imagen de vuestra guerra civil que en esta juventud.Hoy, naturalmente, la idea de vuestros círculos progresistas es obtener cuanta más libertad, colocar cuanto antes a vuestra sociedad al nivel de los demás países occidentales europeos. Pero yo quisiera recordarles que en el mundo de hoy, en nuestro planeta, los países democráticos ocupan una islita, una parte muy reducida. La mayor parte del mundo se encuentra bajo el totalitarismo y la tiranía: toda la Europa oriental, la URSS, toda Asia (ahora ya también la India), ya está cayendo bajo el totalitarismo; Africa, que hace tan poco alcanzó la libertad y que ahora se afana, se apresura, un país tras otro, a entregarse también a la tiranía. Y por esto, aquellos de ustedes que desean cuanto antes una España democrática, ¿tienen la suficiente clarividencia como para prever no sólo el mañana, sino también el pasado mañana? Supongamos que mañana España se vuelva un país tan democrático como el resto de Europa. Pero pasado mañana, ¿conservará las suficientes fuerzas como para defenderse del totalitarismo que amenaza a todo Occidente? El que tenga perspicacia, el que además de la libertad, ame también a España, debe pensar en el pasado mañana. Y vemos que el mundo occidental está debilitado, ha perdido su voluntad de resistencia, cada año entrega sin combate más países al totalitarismo…No hay voluntad de resistencia, no hay responsabilidad en el uso de la libertad. La civilización occidental contemporánea puede definirse no sólo como sociedad democrática, sino también como sociedad de consumo, es decir, como una sociedad en la cual el sentido principal de la vida está en recibir más, en enriquecerse más, y en pensar lo menos posible en defender lo obtenido. Desde luego, ni la estructura social ni el disfrute de bienes materiales son la clave principal de la vida humana, pero el Oriente totalitario contemporáneo y el actual Occidente democrático, al parecer sistemas opuestos, sin embargo están en realidad emparentados, reposan sobre una base común, que es el materialismo.Esta base común viene durando ya trescientos años. El mundo occidental está en crisis, que no consigue superar, pero no es una crisis del siglo xx. La humanidad lleva ya una larga crisis, desde que la gente se apartó de la religión, se apartó de la fe en Dios, dejó de reconocer ningún poder superior a sí misma, adquirió una filosofía pragmática, esto es, hacer sólo lo que resulte útil, beneficioso, guiarse sólo por intereses materiales y no por consideraciones de moralidad superior. Este espíritu se ha ido desarrollando paulatinamente y ha desembocado en una crisis que, insisto, no es política, sino moral. Se manifiesta no en la oposición entre comunismo y capitalismo, sino en algo mucho más profundo: es precisamente esta crisis la que ha traído el comunismo, y en Occidente, la sociedad consumista y pragmática. Es la crisis del materialismo, que ha desechado el concepto de algo superior a nosotros.Pero está claro que cada país ha de aportar algo de su parte para superar esta crisis. Y tal. vez España, con su gran originalidad nacional que ha marcado toda su historia, pueda aportar algo peculiar que permita vencer esta espantosa crisis de la humanidad, que abarca a todos los países de un modo u otro, y a todos nos amenaza con el aniquilamiento.

J. M. Iñigo: El señor Solzhenitsyn actualmente reside en Suiza, país en que suelen refugiarse los grandes millonarios del capitalismo. ¿No piensa el señor Solzhesnitsyn que esto puede ser mal interpretado por sus lectores?

¿Sabe? Precisamente acabo de decir que Occidente es una sociedad de consumo. Nuestra juventud, en cambio, ha transcurrido en la miseria. Una vez, de estudiante, tuve el descuido de sentarme en una silla en que había una mancha de tinta (entonces se usaba tintero y pluma). Me hice una mancha grandísima en el pantalón. Pues bien, estuve llevando cinco años ese mismo pantalón, porque no tenía con qué comprarme otro. Así vivíamos. Hasta lo llevamos grabado: todas las personas soviéticas que salimos al extranjero, incluso a un país no especialmente rico, incluso a los países que aquí se consideran pobres, tenemos una sensación como de ahogo, nos resulta penoso ver cómo se desperdicia la comida, cómo no se acaban los platos, cómo se echan las migas al suelo. Así percibimos los soviéticos esta sociedad.Pues bien, a su pregunta sobre Suiza sólo le puedo contestar que en los prósperos países occidentales vivimos como prisioneros. Si mañana tuviéramos la posibilidad de regresar a la miseria de nuestro país, a pasar hambre, regresaríamos todos.La prensa socialista, y sobre todo la comunista, gusta mucho de invocar el hecho de que Solzhenitsyn ha salido a Occidente y se ha hecho millonario, (cuando yo pasaba hambre allí, nadie prestaba particular atención a que yo pasara hambre. Cuando allí pasaban hambre todos, y la siguen pasando, sólo se miente que allí no falta de nada). Ciertamente, cobro derechos elevados. Pero la mayor parte de estos ingresos ha pasado constituir un fondo social ruso de ayuda a los perseguidos y sus familias, y por distintos caminos dirigimos esta ayuda a la Unión Soviética. Ayudamos a los detenidos, a sus familias, a los que van a visitarlos, a los que les envían paquetes de víveres, a los recién liberados que carecen de medios de existencia, a los despedidos por razón de sus convicciones que se quedan sin ingresos (para una mente occidental esto es difícil de concebir: aquí a uno lo pueden meter en la cárcel, pero no lo pueden echar de su trabajo por sus convicciones. Si es que lo despiden, se busca trabajo en otro sitio. Pero nosotros tenemos un solo patrono, el Estado, y si el Estado-patrono decide no darle trabajo a uno, no se lo dará nadie más. Uno no está en la cárcel, pero su familia se queda sin medios de vida).En cuanto a mi residencia concretamente en Zurich, se debe a que estaba entonces escribiendo el libro Lenin en Zurich, recientemente aparecido, y sólo allí podía encontrar el material de archivo que necesitaba.

21 Mar 2016

Оригинал: laverdadofende.blog
Скриншот Скрин-2
Google-перевод: Интервью с Солженицыным на Televisión Española на 20-м интервью, которое журналист Хосе Мария Иньиго сделал в 1976 году в русской программе в своей программе Directísimo, написанной в книге Alerta a Occidente, Ediciones Acerbo, Barcelona, 1978, в которой значительная часть вышеупомянутого была включена интервью. Это транскрипция магнитофонной записи, сделанная Владимиром Ламсдорфом, одним из переводчиков Солженицына в Испании.

См. также:

- Александр Солженицын. Выступление по испанскому телевидению (20.03.1976) // voiks
- 01.04.2013 И. Курганов: Три цифры // voiks
- 26.06.2016 Solzhenitsyn en España en 1976 // laverdadofende.blog Скриншот
- Las declaraciones de Solyenitsin en Televisión Española el 20 de marzo de 1976 // www.hispanidad.info Скриншот

- 21.03.1976 Ciento diez millones de rusos han muerto victimas del socialismo // ABC (Madrid) - 21/03/1976, Pagina 94. Скриншот

- 24.03.1976 No queria fotografiarse // hemeroteca.abc.es

Google-перевод: Советский писатель Александр Солженицын, чьи заявления по испанскому телевидению обсуждаются, посетил Долину Павших. Наш графический редактор Angel Carchenilla удивил советского лауреата Нобелевской премии во время его посещения святого и получил картину, несмотря на то, что Александр Солженицын и его спутники старались избегать камеры.

- Долина Павших // Википедия Скриншот
     Доли́на Па́вших (исп. Valle de los Caídos) — монументальный комплекс в Испании, недалеко от монастыря Эскориал, в 58 км от Мадрида в горах Гвадаррамы. Занимает территорию в 1365 гектаров.     История создания     Сооружён в 1940-х годах по приказу Ф. Франко как памятник погибшим в гражданской войне. При строительстве использован низкооплачиваемый труд заключённых, изъявивших добровольное желание участвовать в работах (для участников строительства памятника сроки заключения значительно сокращались). Работы по возведению мемориала начались в 1940 году под руководством архитектора Педро Муругуса. В 1950 году строительство возглавил Диего Мендес. Комплекс, над которым возвышается гигантский крест, украшен скульптурами работы Х. Авалоса[es], открывается огромной эспланадой. Окончен постройкой в 1958 году. Официальное открытие комплекса состоялось 1 апреля 1959 года. <...>     Монументальный комплекс часто использовался испанскими почитателями памяти Ф. Франко, неофалангистами и членами правых организаций для торжественных церемоний, празднования юбилеев и тому подобных мероприятий. Но с 2007 года любые политические акции в Долине Павших были запрещены испанским социалистическим правительством, и попытки акций подавляются силами полиции и гражданской гвардии.      В 2007 году, когда у социалистов было устойчивое большинство в парламенте, был принят закон «Об исторической памяти», в котором Долина Павших определялась как памятник жертвам франкизма. Однако реализация этого закона застопорилась после потери социалистами парламентского большинства. В 2013 году Испанская социалистическая рабочая партия выступила с предложением перенести мавзолей Франко и могилу Примо де Риверы из Долины Павших в другое место, а само кладбище сделать мемориалом в память о погибших в годы правления Франко. По данным соцопросов, в 2013 году за перенос останков Франко были чуть больше половины граждан страны[1].     В 2013 году оппозиция обратилась с новым ходатайством к правительству о перезахоронении останков диктатора, но правительство снова отклонило прошение, аргументируя это большими расходами средств[2].

- Франко, Франсиско // Википедия
     Франси́ско Паули́но Эрменехи́льдо Тео́дуло Фра́нко Баамо́нде (исп. Francisco Paulino Hermenegildo Teódulo Franco Bahamonde [fɾanˈθisko ˈfɾaŋko]; 4 декабря 1892, Ферроль, Испания — 20 ноября 1975, Мадрид, Испания) — испанский военный и государственный деятель, каудильо Испании в 1939—1975 годах[9][10]. Генералиссимус.     Он был одним из организаторов военного переворота 1936 года, который привёл к гражданской войне между республиканцами и националистами. Возглавив антиреспубликанские силы, после победы в войне он получил полный контроль над страной, установив правый авторитарный режим, известный как Франкистская Испания, охарактеризованный самим Франко как тоталитарное государство[11]. Одновременно совмещая функции главы государства, правительства и верховного главнокомандующего, он носил титул Каудильо, означающий «вождь», или «предводитель». Социально-экономическая политика режима Франко («интегральный национализм») базировалась на четырёх основных элементах — контролируемой экономике, автаркии, корпоративизме и социальной «гармонизации»[12]. <...>     В 1973 году Франко ушёл с поста главы правительства, доверив эту должность неофранкистскому адмиралу Луису Карреро Бланко, который был убит в том же году террористами ЭТА. После ухода со своего поста Франко находился на лечении. В последние годы жизни он страдал болезнью Паркинсона. 20 ноября 1975 года — в годовщину расстрела Хосе Антонио Примо де Риверы[21], Франсиско Франко скончался. Архивы, содержащие сведения о политических заключенных, было приказано уничтожить, но они были сохранены гражданскими служащими на свой страх и риск[22]. <...>     Похоронен в Долине Павших недалеко от Мадрида.

- Франкистская Испания // Википедия
     Франки́стская Испа́ния (также националистическая Испания) — период в истории Испании между 1936 и 1975 годами, когда Испания находилась под управлением диктаторского режима Франсиско Франко.     Правление режима началось 1 октября 1936 года, когда к власти в стране пришли Франсиско Франко и Национальный комитет обороны (часть испанской армии, восставшей против Республики). Режим смог закрепиться у власти после победы в гражданской войне в Испании коалиции повстанцев Nacionales. Кроме поддержки внутри страны, мятеж Франко был поддержан из-за границы салазаровской Португалией, фашистской Италией и нацистской Германией, в то время как Вторая Испанская республика в значительной мере опиралась на поддержку Советского Союза. <...>     В 1969 году будущим королём был объявлен Хуан Карлос де Бурбон как официальный преемник Франко. В июне 1973 Франко ушёл с поста председателя правительства, назначив на него Карреро Бланко. 20 декабря 1973 года Карреро Бланко был убит террористами ЭТА.     После смерти Франко 20 ноября 1975 года Хуан Карлос стал королём Испании. Он сразу же начал процесс перехода страны к демократии, закончившийся установлением парламентской демократии в форме конституционной монархии. <...>

- Переход Испании к демократии // Википедия
     Переход Испании к демократии (исп. Transición Española) — период в истории Испании, когда страна переходила от диктатуры Франсиско Франко к парламентской демократии в форме конституционной монархии.     Считается, что переходный период начался со смерти Франко 20 ноября 1975 года, в то время как его завершением в разных источниках считаются принятие испанской Конституции 1978 года, провал попытки государственного переворота 23 февраля 1981 года или победа на выборах Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП) 28 октября 1982 года. <...>     В ноябре 1975 года Хуан Карлос I был провозглашён королём. В июле 1976 года он назначил премьер-министром Адольфо Суареса. Начался демонтаж фашистского режима и демократические преобразования. В своей деятельности Суарес опирался на поддержку первого заместителя председателя правительства генерала Мануэля Гутьерреса Мельядо, который обеспечивал лояльность проводимым реформам со стороны вооружённых сил. <...>

- 21.03.2010 Статуй Франко в Испании не осталось // espanarusa.com Скриншот
     20 марта была демонтирован последний бронзовый памятник диктатору Франко. Он был ликвидирован согласно закону «Об исторической памяти», который предписывает избавиться от всех напоминаний о каудильо и его правлении. Последняя из демонтированных статуй простояла 43 года в Ферроле (Галисия) и теперь она отправлена в военный музей. <...>

- 01.01.2018 Безумный мир цифр публицистики Солженицына // voiks