Василий Балябин, "Забайкальцы"

Третьего дня прочитал книжку забайкальского писателя Василия Балябина с говорящим названием "Забайкальцы". Она у меня дома всю жизнь, наверное, стояла, но я как-то не брался. А потом случайно взялся на работе на перерыве, и не смог оторваться.

Был сильно удивлён буквально с первых страниц - казалось, что читаешь "Тихий Дон" вперемешку с "Поднятой целиной", только вместо южных названий фигурирует забайкальская действительность - Ингода, Чита, сопки, казачьи войска Дальнего Востока и вот это вот всё. Написано откровенно хорошо - и язык отменный, и сюжет довольно динамичный, и трагедии на каждом шагу, и сомнения, и тревоги, и красивые женщины, и смелые мужчины, и шашки, нагайки, враги, сражения.

Отдельные блоки выписаны просто гениально. Вся картинка вокруг Янкова, Спирьки Былкова и их пьяной встречи с бандой Пережогина достойна экранизации лучшими режиссёрами Голливуда и Болливуда. Не меньше неё достойна реанимации на большом экране и в сердцах всех читателей мира процедура похищения Насти в Сосновке. В деталях, с любовью и знанием дела выписан забайкальский сенокос. Много крутых боевых сцен - как в Первой мировой в Европе, так и у нас в Гражданскую войну. Вообще бардак на смене власти в регионе описан, на мой взгляд, хоть и в силу идеологических установок однобоко , но - отлично.

Я уж не знаю, насколько точно и правдиво описал Балябин быт забайкальцев в начале XX века, но подозреваю, что достаточно близко к реальности. И это описание для меня впервые как бы разукрасило то время, до сих представлявшееся мне набором чёрно-белых фотокарточек. Старые снимки ожили, с них вышли улыбчивые, говорливые, смелые и трусливые, весёлые и грустные казаки, кулаки, батраки, рабочие железнодорожных депо, атаманы и их жёны, высыпали на улицы забайкальских деревенек детишки, молодёжь начала крутить любовь, таскаться на вечорки, бухать и работать.

Сотни героев у Балябина говорят великолепным русским языком с забайкальскими нотками, от которых замирает сердце и очень часто хочется хохотать и плакать - так круто подано с первой и до последней страницы.

Дремин снова посмотрел в список. — Чащин Федор! — Чево? — донеслось из заднего угла избы. — Я т-тебе, морда неумытая, покажу «чево»! Зачевокал. А ну! Выдь сюда! — Чи-ча-ас! — И к столу протискался толстый, неуклюжий парень в розовой ситцевой рубахе, к которой, словно для смеху, были пришиты погоны. На маленькой, не по росту, голове парня клочьями торчали белокурые, давно не чесанные волосы, на мальчишески розовом лице его блуждала виноватая улыбка, а синие, как васильки, глаза смотрели по-детски испуганно и наивно. — Встань как полагается! — заорал на парня Дремин. — Пятки вместе, носки врозь, руки по лампасам, ну! Балда, раскорячился, как старый бык на льду. И нарядился, как баба, в ситцевый сарафан. Почему не в форме? — Да у меня… это само… — розовое лицо парня стало густо-красным, — нету ее… — Заработать должен и приобрести, дубина осиновая! Вот заявись-ка в следующее воскресенье в таком виде, так я тебе покажу, где раки зимуют! А теперь отвечай, кто у нас поселковый атаман? — Атаман-то? А ты что, не знаешь? Тимоха Кривой. Грянул хохот. Дремин, которому атаман был двоюродным братом по матери, разозлился, хлопнул кулаком по столу. — Ты что, с-сукин сын, с ума сошел? Кто это тебя научил атамана так называть? — Никто не учил, его все так зовут. — Все так зовут! Чучело огородное, называть его нужно «господин поселковый aтаман приказный Болдин». Понял? — Понял. — Отвечать нужно: «Так точно, понял, господин обучающий». Теперь дальше. Ты кто? — Зовут меня Федька, а дразнят «Левша». А ты что, не знаешь? Новый взрыв хохота, даже Дремин не утерпел, засмеялся, обвел взглядом казаков.

Ну, разве это не прекрасно? И так всю книгу. Герои у Балябина говорят, как боги - с пословицами, поговорками, шутками, прибаутками, присказками, и я часто засиживался за их похождениями до глубокой ночи.

Нельзя сказать, что в книжке хорошо выписано прямо много героев, но те, в которых Балябин вложился - они просто как живые. Ермоха, Савва Саввич, Егор, Спирька. Семёнова во второй половине книги Балябин не описывает, но внимательный наблюдатель заметит, что автор знакомит главного героя - Егора Ушакова - с есаулом Семёновым на Первой мировой (Семёнов и правда был контужен в бою летом 1915 года, но остался в строю):

Вестовой казак провел Егора через кухню в горницу со множеством икон в переднем углу и с глиняным, исковырянным каблуками полом. На широкой скамье за столом сидел командир сотни Шемелин, а напротив него, на табуретке, спиной к Егору, офицер с темнокаштановым чубом и левой рукой на перевязи. — Честь имею явиться. — Егор остановился у порога, правую руку приложил к фуражке. — Рядовой Ушаков. Шемелин с веселой улыбкой взглянул на Егора и сказал своему собеседнику: — Вот он, ваш спаситель, Григорий Михайлович. Офицер с каштановым чубом оглянулся, и Егор узнал в нем того есаула, которого он недавно защитил от немцев и препроводил потом в госпиталь. — Здравствуй, Ушаков, — легко поднявшись на ноги, сказал есаул. — Здравия желаю, ваше благородие! — Так это ты, братец, отвел тогда меня от смерти? — Я, стало быть… — не по-военному просто ответил смутившийся Егор. Он только теперь по-настоящему рассмотрел есаула. Тот был среднего роста, ладен телом и приятен лицом. А лихо закрученные вверх усы и веселый, решительный взгляд живых серых глаз придавали ему что-то чисто казачье, удалое, мужественное, располагающее к нему людей. «Каков молодец, — подумал Егор, глядя на есаула и радуясь, что спас такого славного человека. — Орел! Настоящий орел!» — Благодарю, дружок, от всей души благодарю, — продолжал между тем есаул, весело и дружелюбно глядя Егору в лицо, легонько касаясь здоровой правой рукой рукава Егора. — Кабы не ты, быть бы мне теперь вестовым у Николая-угодника! — Да ведь оно дело военное, ваше благородие, — пробормотал совсем застеснявшийся Егор, — хоть до кого доведись… Подошел Шемелин. — Видал, Григорий Михайлович, какие у меня казачки, а? Ведь вот геройский поступок совершил и помалкивает себе, как будто и дело не его, я и до сегодня не знал… И тут он обернулся к Егору: — Вот что, Ушаков! За проявленное в бою геройство и спасение от смерти командира сотни 1-го Нерчинского полка, их благородия есаула Семенова, представляю тебя к награде георгиевским крестом четвертой степени. Надеюсь, что это первый, но не последний твой крест, желаю тебе вернуться в станицу полным кавалером. У Егора зарябило в глазах, правая рука его машинально подкинулась к козырьку фуражки. — Покорнейше благодарю, вашескобродь. Рад стараться. — Ты какой станицы? — снова заговорил Семенов. — Заозерской, ваше благородие!  Нашего, значит, второго отдела. Хорошо-о. Так вот, Ушаков: будем живы, после войны приезжай ко мне в Куранжу, Дурульгуевской станицы, пару коней на выбор изо всех табунов подарю тебе… А пока что, — есаул здоровой рукой извлек из нагрудного кармана часы с цепочкой и подал их Егору, — возьми, братец, на память. Бери, бери, не стесняйся, не обижай отказом.

Читать "Забайкальцев" забайкальцам очень круто ещё и потому, что по книге ходят-бродят люди, именами которых названы читинские улицы - Фрол Балябин, прапорщик Богомягков, Лазо, Иван Бутин, Дмитрий Самойлович Шилов, Матвеев. В книжке всё знакомо, хотя Балябин и переиначил названия населённых пунктов, да и вообще много своего добавил. С Читой мало там переделано, а в остальном легко угадываются посёлки Карымского района - Адриановка, кажется, стала Антоновкой, Верхние Ключи больше всего похожи на Урульгу по описанию, много в книге населённых пунктов с юга края, вдоль железнодорожной ветки на Маньчжурию.

С идеологической точки зрения всё примерно понятно - историю пишут победители и так далее. Я, к своему стыду, сразу понял, что плохо знаком с историей становления Советов в Забайкалье, вообще с событиями Гражданской войны, с трудом представляю, кто такой атаман Семёнов, но откуда-то знаю про зверства семёновцев в Маккавеево. После "Забайкальцев" гораздо более понятными становятся разбросанные тут и там по всему краю старенькие памятники борцам за советскую власть в Забайкалье. Как бы эти корявые стелы и прочие аккуратно до сих пор огороженные палисадники на сопочках наполняются после прочтения смыслом. Ну и про всё это сразу хочется почитать чего-то осмысленного, так что если есть по этому поводу советы - говорите.

Балябин и сам очень крутой, я как-то про это не знал. Отдельно доставляют тиражи, которыми проклятые большевики много лет переиздавали "Забайкальцев". У меня дома два потрёпанных издания, оба - по 100 тысяч экземпляров, я подозреваю, что все вместе эти переиздания дали "Забайкальцам" пару миллионов экземпляров.

***

Отдельно можно и нужно вспомнить про уничтоженный проект "Энциклопедия Забайкалья", в котором и Балябин, и все его герои достойно выписаны. Энциклопедический материал можно было десятилетиями использовать для развития забайкальского краеведения, изучения истории региона, накопления информации о текущем моменте, создания основы для тех, кто будет (если будет) писать о регионе в будущем. Без "Энциклопедии" даже этот пост вряд ли можно было бы написать - практически всё взято с сайта, который в момент уничтожения проекта правительство края просто бросило, выкинуло на помойку многолетний труд сотен людей, и сайт до сих пор существует только потому, что это надо "Чита.Ру", и я про это помню. Государственники херовы.