Смена тактики экономит жизни, интенсивность боев увеличивает потери. «Список мясника»: военные потери сторон на 15 июля 2025
С середины февраля этого года следить за потерями обеих сторон стало труднее. Не столько из-за противодействия в сборе информации (хотя оно действительно усилилось), сколько из-за сложностей такого учета в обеих армиях.
Сложности напрямую связаны с изменившимся характером боевых действий в этом году.
ВС РФ с конца января начали внедрять новую тактику — наступать силами сводных штурмовых подразделений, чья деятельность обеспечивается более крупным соединением. Проще говоря, раньше в каждом батальоне полка была своя штурмовая рота и эти батальоны и роты действовали одновременно на разных участках фронта. Теперь в полку есть один штурмовой батальон, который и выполняет все задачи на конкретном участке, а остальные подразделения полка являются его донорами, восполняя своим личным составом потери штурмовиков и закрепляясь на занятых ими позициях.
Как появилась эта тактика и почему в российском командовании ее сочли хорошим решением? Во-первых, она позволяет выдвигать к передовой подразделения меньшего размера, что приводит к снижению потерь от ударов украинской артиллерии и дронов. Во-вторых, возможность быстро восполнять потери штурмовиков за счет собственных ресурсов полка/бригады дает возможность максимально интенсифицировать штурмы, сделав их практически постоянными на конкретном участке передовой. Здесь нужно еще учитывать, что численность штурмовой группы в 2025 году снизилась почти вдвое по сравнению с 2024-м. С середины этой зимы штурмовики часто идут вперед отрядами по 1-3 человека, тогда как в 2024-м атаковали группами по 6-10 человек, а иногда и большими. Таким образом потеря даже 10 штурмовых групп в полном составе — это ущерб в пределах численности взвода, а не роты, как было раньше.
В-третьих, конечная цель действий малыми штурмовыми группами в 2025 году зачастую сводится не к лобовой атаке украинских передовых позиций, а к просачиванию между этими позициями, незаметному закреплению вблизи узлов обороны и проходу вглубь обороны на 3-10 км.
В-четвертых, малые штурмовые группы теперь это исключительно пехота, действующая самостоятельно и без поддержки бронетехники. Причина не в том, что у ВС РФ закончились БМП, танки и прочее тяжелое железо на гусеницах, а в том, что оно стало почти бесполезно при наступательных действиях на сложном рельефе местности и в условиях превосходства противника в дронах. Техника видна издалека, не слишком маневренна и быстро уничтожается, деморализуя ту самую пехоту, которую должна была поддерживать.
Именно за счет таких действий российская ГВ «Восток» продвигается на Новопавловском направлении «стремительными» для этой войны темпами. Эта же тактика дает россиянам результаты на стыке Покровского и Торецкого направлений в районе Новоэкономического-Разино-Новоторецкого. Таким способом им удалось зацепиться за северные окраины Торского, расширить свой плацдарм на левом берегу реки Оскол и захватить села за северной окраиной Купянска.
Те, кто регулярно следит за событиями на войне по картам Deep State и нашим сводкам, давно обратили внимание на часто появляющиеся на этих картах длинные и тонкие «языки», которые выглядят как точечный прорыв украинской обороны россиянами. Но эти «языки» — не прорыв в ортодоксальном понимании этого слова, а как раз то самое просачивание малыми группами и иногда накапливание в тылу у передовых подразделений ВСУ. Deep State описали это в своем недавнем посте, мы в последней и многих предыдущих сводках.
Авторы этой тактики — командование ГВ «Центр» и нынешний главком Сухопутных войск РФ Андрей Мордвичев, который начал применять ее в своих войсках еще в 2024 году. К февралю 2025-го ее переняли в ГВ «Север», которая в тот момент вела бои в Курской области и безуспешно пыталась выбить ВСУ, атакуя крупными штурмовыми группами с бронетехникой. С середины февраля ГВ «Север», понеся тяжелые потери, перешла на тактику ГВ «Центр» и к апрелю уже вела боевые действия в Сумской области. С конца зимы эта тактика стала с разной степенью успешности применяться на всех направлениях фронта.
Изменились и реалии штурма позиций. Теперь для этого используют легкую технику — мотоциклы, квадроциклы, багги, чтобы быстро проскочить зону огневого поражения ВСУ и создать для украинских операторов дронов, минометчиков и артиллеристов проблемы при определении цели и ее поражении. Легкая техника маневренна, когда в зоне поражения перед вашей позицией вдруг появляются 5-10 или 15 быстродвижущихся целей, вы можете не успеть сориентироваться, сконцентрируйтесь на самой быстрой или самой медленной, а пока будете ее уничтожать, остальные подберутся к вам близки и забросают гранатами или начнут стрелковый бой, воспользовавшись которым до вас доберутся и другие скоростные штурмовики. Такими были прорывы к Новоеленовке и Новой Полтавке, такими были рывки россиян у Богатыря, Отрадного, на Покровском (в сторону Днепропетровской области) и Новопавловском направлениях.
Новая тактика вредит учету
Почему в тексте о потерях мы рассказываем вам о смене тактики? Потому что от нее напрямую зависят как сами потери, так и сложности с их подсчетом, причем у обеих сторон.
Как только штурмовые подразделения в ВС РФ окончательно стали сводными, то есть, набранными из солдат разных рот и батальонов одного полка или бригады (а иногда и вообще из разных полков, если на участке наступления мало боеспособных подразделений, то солдат из не боеспособных частей мигом записывают в штурмовики и придают тому одному полку, который и ведет боевые действия), начался полный бардак с учетом бойцов. Определяя их в штурмовики, командиры и сержанты далеко не всегда давали себе труд записать личные данные и позывные, а также принадлежность к подразделению. Не всегда о судьбе своих солдат знают и их непосредственные командиры (напомним, российские офицеры стараются в основном держаться подальше от передовой, руководя личным составом через других рядовых или по связи). Поэтому часть штурмовиков в своих подразделениях значатся пропавшими без вести, часть дезертирами, потому что их командиры знать не знают, где боец. После выхода такого солдата на боевую задачу чаще всего невозможно понять, жив он, ранен, попал в плен или погиб. С такими вводными данные о потерях в ВС РФ собираются медленно и часто не отражают реальную ситуацию.
Судьба штурмовиков даже с новой тактикой — незавидная. Те, перед кем стоит задача «просочиться и закрепиться» — уходят в ночь с дистанции в 7-12 км от своей линии передовой и на глубину от 3 до 10 км в глубину украинской обороны. Цель движения группы определяется точкой на карте, иногда группу ведут к контрольным точкам на маршруте дроном, который просто летит чуть впереди в зоне видимости штурмовиков и указывает путь сначала к участку передовой, где нужно пройти мимо украинских позиций, а потом к точке, где нужно закрепиться. Когда дрона нет, используют просто координаты или точку на куске карты.
Картами в российской армии умеют пользоваться далеко не все офицеры, не говоря уже о рядовых, дрон легко теряется из виду, а если он не на оптоволокне, то его могут посадить на землю РЭБом, любой дрон может быть сбит. Отмеченные на телефоне координаты тоже могут быть бесполезными — если глушится сигнал (а он глушится) то умный гаджет, способный довести из точки А в точку Б и сориентироваться, превращается в обычную и не самую удобную карту, которой, как уже сказано выше, пользоваться умеют не все.
Сами штурмовики часто в первый раз видят местность, на которой оказались, многие из них и противника до этого боевого выхода не видели ни разу.
Дальше в дело включается тот самый противник — ВСУ, которые пытаются обнаружить группу и уничтожить дронами, сбросами, огнем артиллерии и минометов, загнать ее на минные поля или выгнать прямо под огонь украинской пехоты.
Все это приводит к тому, что до конечной точки из 3-4 групп добирается едва ли одна, да и боец в ней может быть тоже один, при этом еще раненый и измотанный.
С приходом на конечную точку маршрута все только начинается. Если задача «закрепиться и ждать другие группы», то штурмовик должен найти себе укрытие, в котором он будет прятаться круглосуточно, причем сколько именно — не знает ни он, ни те, кто отправил его в этот поход. Под Поповым Яром (стык Покровского и Торецкого направлений) отдельные российские пехотинцы из таких отрядов просидели почти месяц. Еда, вода и медикаменты — только те, что солдат донес на себе. Чтобы справить нужду и хоть как-то подтереться, нужно сильно постараться, потому что в небе дроны, вокруг противник, а ты не имеешь ни малейшего представления, где находишься и что происходит вокруг тебя.
Первую помощь, если по пути на точку или уже на самой точке, тебя ранило — оказываешь себе сам. И ждешь, ждешь, ждешь, не зная, что случится сначала — тебя убьют или подойдут еще один-два таких же как ты. Поэтому неудивительно, что штурмовики, ушедшие на такие вот задачи, и добравшиеся до конечной точки маршрута, в основном потом пополняют ряды пленных (или убитых, кому как повезет).
Украинские военные свои потери считают лучше и, за исключением ситуаций, когда приходится использовать сводные отряды из разных подразделений, реже россиян «теряют» солдат еще на стадии отправки на задание. Сложности с учетом потерь в ВСУ связаны сейчас с другим — с тем, что новая российская тактика все-таки работает и ВС РФ продвигаются, причем часто занимая участки в глубине обороны (как раз там, где смогли сконцентрироваться и выжить несколько малых российских штурмовых групп).
Еще вчера у вас в тылу было относительно безопасно, а уже через сутки под стрелковый огонь попадает группа подвоза или эвакуации, а потом и вовсе оказывается, что за спиной российская пехота. Украинские солдаты отходят, но эвакуировать погибших или подобрать тех, кто погиб при отступлении получается далеко не всегда. Такая группа украинских пехотинцев может выбираться к своим несколько дней, а иногда и недель, прячась от российских дронов и продвигаясь максимально осторожно, чтобы не напороться на очередного (или очередных) «просочившихся» россиян. Фиксация потерь в этой группе и в том подразделении, к которому она принадлежит затягивается иногда очень надолго.
Проблем в учете погибших добавляет и то, что на направлении главного российского удара в 2025 году (Торецкое, Краматорское направления, стык Торецкого и Покровского направлений) россияне добились превосходства в воздухе за счет того, что там собрана большая часть всех дронов, имеющихся в распоряжении ВС РФ. Эвакуировать погибших там часто просто нереально.
Учитывая все это, должно быть понятно, почему условный командир какой-нибудь из украинских бригад, не удержавшей позиции у села N, просто не может точно сказать, кто из его солдат погиб, кто в плену, кто сбежал, а кто ранен или жив, но пока не добрался до своих.
Добавьте сюда стандартный армейский хаос, огромную усталость и постоянную нехватку времени и станет окончательно ясно, почему учет потерь в 2025 году начал хромать на обе ноги и у ВС РФ, и, пусть в меньшей степени, у ВСУ.
Именно поэтому мы не могли выпустить «Список мясника» с середины февраля. Данные продолжали собирать, заведомо зная, что они неполные и их долго невозможно будет проверить, особенно по российским потерям. К середине июля нам наконец удалось решить эту проблему за счет того, что в ВС РФ взялись приводить в порядок учет потерь, а также благодаря нескольким новым источникам информации.
Сколько погибло с начала года
10 июля госсекретарь США Марко Рубио заявил, что российская армия с 1 января потеряла на войне в Украине только убитыми 100 тысяч человек. Рубио ссылался на данные американской разведки и наблюдателей.
По имеющимся у нас данным, российские потери с 1 января по 15 июля 2025 года убитыми, пленными, пропавшими без вести (большинство из этой категории тоже погибшие) составили 84 952 человека.
Безвозвратные потери ВСУ (по тем же категориям, что у ВС РФ) за этот же период составили 29 981 человека за тот же период.
В 2025 году боевые действия идут с куда большей интенсивностью, чем в 2024-м (про тактику уже рассказали подробно выше). Это подтверждается и данными о потерях. С 1 января по 17 июля 2024 года безвозвратные потери ВС РФ (убитые, пленные, пропавшие без вести) — 66 782 человека. У ВСУ за тот же период — 24 516 человек.
То есть, с 1 января по 15 июля 2025 года россияне потеряли на 18 170 человек больше, чем с 1 января по 17 июля 2024-го. ВСУ потеряли на 5 465 человек больше, чем за тот же период прошлого года.
Раненые бывают разными
Вполне логично, что вместе с безвозвратными потерями у обеих сторон выросло и количество раненых.
С 1 января по 15 июля 2025 года ВС РФ потеряли ранеными и больными 217 288 человек. В 2024-году почти за это же время (там период подсчета был с 1 января по 17 июля) их набралось 141 664 человека.
Потери ранеными и больными у ВСУ в 2025 году на 15 июля составили 76 556 человек, а в 2024-м году их было 76 741.
Здесь важно уточнить, что подсчет раненых сильно отличается от подсчета безвозвратных потерь. Он не легче или сложнее, а просто другой, потому что в эту категорию попадают часто те военнослужащие (особенно у российской стороны), которые могли вообще не принимать никакого участия в боевых действиях или даже не доехать до зоны этих действий. Ранеными «на СВО» до весны 2025 года считались в том числе те, кто прищемил палец, сломал ногу, челюсть или что угодно другое, находясь на военной службе в подразделениях, входящих в Объединенную группировку ВС РФ. Но травму все эти люди могли (и часто получали) в ближнем или дальнем тылу или вообще находясь в РФ по служебным делам, некоторые умудрялись получить «ранение» по дороге на войну, на полигоне или на сборном пункте. Таких после объявления мобилизации в РФ стабильно набиралось от 7 до 15% за каждый период учета потерь.
Примерно с апреля российские военные стали выводить травмированных за скобки подсчета раненых, но это встретило неприятие и саботаж в боевых подразделениях, потому что травмы там встречаются чаще, чем в тылу и сброс их со счетов означает отказ в выплатах за ранение.
В травмированные регулярно попадают и те, кто едет «на войну» за карьерой, льготами и медалями. Российские чиновники и госслужащие из регионов платят от 110 до 500 тысяч рублей, чтобы попасть в одно из специально для этого созданных подразделений БАРСа. Во время такой «службы» в Луганской и на востоке Донецкой области «защитники отечества» пьют, едят, пользуются услугами местных и приезжих проституток, ездят за добавкой в Луганск и Ростов, и регулярно травмируются во время какого-то из этих занятий. Их, естественно, включают в списки раненых без всяких проволочек, были бы деньги. Процент таких раненых невысок — 0,5-1,2% от общего числа, но он все равно есть. Поэтому нельзя сказать, что категория травм, не связанных с действиями противника, больше не учитывается в ВС РФ.
Еще одна непрозрачная категория — больные. В эту категорию могут попасть как только что подписавшие контракт срочники, находящиеся еще в России, но приписанные к частям Объединенной группировки могут попасть так и те, кто заработал воспаление легких, пиелонефрит или другие болезни в окопах или ближнем тылу. Госпитали и переделанные под них гражданские больницы в России учитывают поступивших к ним тяжелораненых и ампутантов, легкораненые туда не доезжают. Однако в штабе Объединенной группировки базово считают всех, собирая данные из подразделений. Здесь важно учитывать, что тяжелораненых и ампутантов примерно 30-35% от общего числа, легкораненых от 25 до 30%, а больных от 35 до 40%. Легкораненые в ВС РФ в 50% случаев почти сразу возвращаются в строй, больные возвращаются в 98% случаев.
Для этой войны характерно, что количество погибших примерно в 1.5-2 раза меньше количества действительно раненых и часть легких раненых «лечатся» не покидая подразделения (особенно в ВС РФ, где их продолжают использовать в боевых действиях). Поэтому ранение не означает автоматического выбывания солдата из подразделения на срок лечения.
В ВСУ с ноября 2024-го года появилась категория раненых, которой нет в ВС РФ. Украинцы начали мониторить психическое здоровье своих солдат. В бригадах бойцы регулярно заполняют анкеты, на основе которых им присваивается цветовой маркер. Если он зеленый — солдат продолжает воевать дальше, если желтый, то он в зоне риска и с ним может пообщаться психиатр (понятно, что только в том случае, если подразделение не на передовой), если красный, то солдата немедленно отправляют на реабилитацию в тыл на одну-две недели, если после реабилитации уровень остается красным, то на длительное лечение.
Такие выбывшие из-за ПТСР и других психологических проблем в некоторых бригадах учитываются как раненые, в некоторых значатся как выбывшие в отпуск. Но радует, что за психологическим состоянием начали хоть как-то следить, создали и развивают институт реабилитации ветеранов боевых действий и армейских психиатров. Система пока не идеальна, но она есть и развивается, в российской армии ничего похожего нет и близко (если не считать психиатром политрука или священника), а из-за психологических проблем никто никого в тыл не отпустит (скорее в зубы даст). В тылу же с российскими военными работают доморощенные психологи-волонтеры, не имеющие ни знаний, ни опыта, к тому же многим из них самим не помешал бы визит к психиатру.
________________________________________________
Еще до начала вторжения мы договорились с источниками в армиях обеих сторон об обмене информацией о погибших. Раз в несколько дней мы получаем свежие цифры российских и украинских потерь убитыми, пропавшими без вести, ранеными, больными. Проверяем их у нескольких источников с каждой стороны и перекрестно. Сопоставляем с интенсивностью боевых действий, чтобы минимизировать стандартные для войны преувеличения потерь противника и занижение собственных.
Мы не утверждаем, что наши цифры точны до последнего человека, но порядок цифр бьется или пересекается с публикуемыми открытыми данными или инсайдами разведок, выходящими в американских и европейских СМИ. Наши данные, как оказалось, также соотносятся с подсчетом показателей повышенной смертности в РФ, который ведет демограф Алексей Ракша, опирающийся на собственные источники.
Подписаться на наш канал: https://t.me/volyamedia
«Воля» в Твиттере: https://twitter.com/Volya_media
Наши тексты появляются только благодаря вашей поддержке. Если они вам нравятся, помогите нам.
- Для читателей не из России: подписка на Patreon, где вы получите доступ к нашим подкастам и ранний доступ и полные версии некоторых текстов.
- Криптосчета для поддержки «Воли»:
BTC: bc1qlg9pu2npe8ckjuu4gfvgsfexpgsvekcjfkqndg
ETH: 0xF51456ed3e0Ef1086538fcEf6511206b9B1A9eEF
TRX: TTMYafwqmdMbL4oLsu5gj1Ar35qeY1JbC9
USDT (TRC20): TTMYafwqmdMbL4oLsu5gj1Ar35qeY1JbC9
USDT (ERC20): 0xF51456ed3e0Ef1086538fcEf6511206b9B1A9eEF
Doge: DLpUA83easoLTqeP9hkdYVGHaUxHFASTQn
Zcash: t1YEJBkiFy6WbBG61P1YBEYj5dJNCQaiuFr
DAI: 0xF51456ed3e0Ef1086538fcEf6511206b9B1A9eEF
USDC: 0xF51456ed3e0Ef1086538fcEf6511206b9B1A9eEF
TON: ton://transfer/EQA8JInirnb4p0z94gs6YVduyymYZNQiK32guDlG9muRoGio
Как сделать перевод в криптовалюте, рассказываем здесь.