«Это лучше, чем полное отсутствие перспектив». Чему и как учат подростков в российских колониях и есть ли польза от такого образования
Приговор — не препятствие для получения образования. Находясь за решеткой, заключенный имеет право закончить и школу, и ПТУ и даже университет. Особенно в этом заинтересованы юные политические заключенные, которые не успели закончить школу из-за лишения свободы. «Вот Так» разобрался в тонкостях образования в СИЗО и колониях на примере подростков, которых российские власти считают террористами.
Уроки за решеткой
В конце февраля 2023 года петербургский школьник Егор Балазейкин бросил в военкомат города Кировска в Ленобласти бутылку с дизельным топливом. Сделал он это после того, как его дядя погиб на войне в Украине. Жидкость из брошенной бутылки нее загорелась, никто не пострадал. Однако в тот же день мальчика задержали. В ноябре суд признал неудавшийся поджог террористическим актом (ч. 1 ст. 205 УК РФ) и отправил Балазейкина за решетку на 6 лет.
Егор всегда хорошо учился. В 9 классе он самостоятельно подготовился к ОГЭ и все предметы сдал на высший балл. В 10 класс он поступил в элитную 166-ю гимназию Петербурга, но закончить ее не успел.
До отправки в воспитательную колонию в июле 2024 года Егор 16 месяцев провел в СИЗО-5 «Арсеналка» Петербурга.
Справка. По закону, в исправительных учреждениях все заключенные младше 30 лет обязательно получают общее образование, если его у них нет. К 1 октября 2022 года число таких «школьников» в России достигло 41 652 человек.
В рамках российской пенитенциарной системы школы есть только на территорий колоний для несовершеннолетних. Поэтому к подросткам, которые ждут в СИЗО суда или этапирования в колонию, приходят учителя. Кроме преподавателя на уроках присутствует воспитатель — сотрудник следственного изолятора. А в кабинете — решетки на окнах и железная дверь.
В СИЗО-5 «Арсеналка», где содержался Балазейкин, с малолетними заключенными и подследственными работают педагоги из школы-интерната №28. По словам знакомой семьи, которая поговорила с «Вот Так», учителям «дела нет до заключенных детей». Кроме того, попасть на урок мог не каждый: «Конвоир с каждой камеры брал на урок, кого хотел. Егора почему-то постоянно не брали на уроки физкультуры».
Уроки в СИЗО проходят три раза в неделю. Преподают большинство предметов из школьной программы в соответствии с классом. У Егора в месяц могло пройти всего два урока русского языка. Учебники выдают только на время урока. В остальное время есть возможность заниматься самообразованием: в СИЗО разрешено передавать книги и учебники, а также брать их в местной библиотеке. Родители Егора обеспечивали его необходимой литературой. Несмотря на это, Егор жаловался, что в образовательном плане деградирует.
Видимость образования
Заключенные могут окончить девять или одиннадцать классов, пройти среднее профессиональное обучение и в редких случаях — получить высшее образование. Каждый осужденный может выбрать, в какой форме проходить итоговую аттестацию — ЕГЭ или ГВЭ (государственный выпускной экзамен, который не дает права поступить в вуз).
Образовательные учреждения в воспитательных колониях относятся к совместному ведению трех госструктур. Управлением занимается ФСИН. За создание, реорганизацию и ликвидацию отвечает Министерством юстиции, за образование — Министерство просвещения. Последнее позволяет несовершеннолетним осужденным получать образование в соответствии с федеральными стандартами. Аттестаты и дипломы, полученные в колониях, юридически равнозначными документам, полученным на свободе.
«Другое дело — качество такого образования. С этим все плохо, — говорит юристка правозащитного проекта «ОВД-Инфо» Ева Левенберг. — Учреждения исправительной системы не заинтересованы вкладываться в обучение, а сам образовательный процесс — скорее, видимость».
Несмотря на общие стандарты, образование в колониях сильно отличается от предлагаемого на воле, объясняет Левенберг. Главная проблема — ограничение доступа к образовательным ресурсам (прежде всего, к электронным книгам и компьютерам с выходом в интернет) и учебным материалам, которые запрещено приносить в камеру или барак.
В школах «за решеткой» редко обновляют учебный фонд библиотеки, и заключенные вынуждены получать информацию из устаревших учебников. Преподавателей, желающих работать со сложным контингентом, тоже не хватает.
Выбор рабочих специальностей в колонии сильно ограничен. Обычно программы среднего профессионального образования направлены на овладение ремесленными профессиями, которые требуются в конкретной колонии для работы в промзоне. Ева Левенберг объясняет это так: «Рабский труд заключенных — один из главных источников доходов системы».
История по Мединскому и канцелярские заточки
Учеба в «Арсеналке» была формальной, но бланки об успеваемости за 10 и 11 класс Егору Балазейкину предоставили. Тем не менее в Архангельской воспитательной колонии он начал этот учебный год снова одиннадцатиклассником.
«Школа — это самое светлое пятно в колонии», — говорит сам Егор Балазейкин.
Как рассказала «Вот Так» знакомая семьи политзаключенного, это самая обычная школа в отдельно стоящем здании на территории колонии. В ней учатся с 6 по 11 класс. Как и в любой школе, там есть директор и завуч, классные руководители и предметники, уроки, оценки и выпускной вечер. Всего в ней работают 15 учителей. А вот решеток на окнах и охраны, в отличии от СИЗО, здесь нет. Вот только идут в школу из жилых бараков заключенные строем и под конвоем. И учатся они в той же робе, которую носят каждый день.
В 11 классе вместе с Егором всего семь учеников. Для распределения по классам учитывается не только возраст, но и уровень знаний. 16-летнего подростка, если он, например, плохо умеет читать, писать и считать, могут отравить в младший класс.
Уроки проходят с понедельника по пятницу. В расписании по пять-шесть уроков, согласно программе выпускного класса, включая новый курс — «Россия — мои горизонты», который появился в 6−11 классах российских школ в нынешнем году. Этот предмет у Балазейкина ведет классная руководительница, с которой у них сложились теплые отношения.
«Разговоры о важном» юным заключенным Архангельской воспитательной колонии тоже преподают, но без пропагандистского контекста. Ему нашлось место на других уроках. Знакомая Балазейкиных говорит, что географ показывает фильмы про «специальную военную операцию», а обучение проходит по обновленным учебникам с разделом про «новые регионы России». Историк также четко следует новому «учебнику Мединского» и рассказывают про «русский мир», который ВС РФ несут в Украину.
В отличие от обычной школы, в колонии не задают домашнее задание. Учебники, тетради и письменные принадлежности школьникам-зекам выдают только на уроках. ФСИНовцы опасаются, что пластик может пойти на заточки, а бумага — на самокрутки.
Сам Егор сохранил в себе тягу к знаниям — остальным же учеба по большей части в тягость, говорит собеседница «Вот Так». Поэтому к любознательному Егору учителя относятся хорошо и расстраиваются, что отличник скоро от них уедет. 6 августа политзеку исполнилось 18 лет — и со дня на день его этапируют во взрослую колонию.
В колониях для совершеннолетних уже нет школ, но осужденные могут продолжить обучение и сдать экзамены для получения аттестата. Кроме того, результаты ЕГЭ действительны четыре года, и если за это время осужденный не освободится, экзамены придется сдать заново. В ИК занятия есть, но еще реже, чем в СИЗО.
«Как только Егора переведут из воспитательной колонии, процесс образования будет закончен», — пожаловалась «Вот Так» знакомая семьи Балазейкиных.
До уголовного преследования Егор Балазейкин хотел стать урбанистом. Сейчас о высшем образовании парень не думает — это слишком далеко.
«Главное сейчас — выжить и сохранить себя в течение четырех с половиной лет», — говорит он.
Нет интернета — нет диплома
Когда началось дело «канских подростков», его фигурант Никита Уваров был восьмиклассником и хотел стать журналистом.
Справка. В деле «канских подростков» фигурируют три школьника — Никита Уваров, Богдан Андреев и Денис Михайленко. Двум последним дали условные сроки. Ребят задержали за расклейку листовок в поддержку арестованного анархиста и математика Азата Мифтахова. Одну из листовок они приклеили на здание ФСБ города Канска Красноярского края. Поле задержания силовики получили доступ к переписке подростков. Из нее они узнали, что мальчики построили здание ФСБ в компьютерной игре Minecraft и в шутку планировали его взорвать.
Никиту Уварова держали в СИЗО-5 города Канска с 10 июня 2020 года — подростку тогда было всего 14 лет. Через 11 месяцев меру пресечения изменили и отпустили мальчика домой. Благодарая этому Никита смог окончить 9 класс своей школы № 21.
«ОГЭ сдал успешно с учетом того, что почти весь учебный год он провел в СИЗО, где было очень мало уроков», — рассказал «Вот Так» родственник Уваровых.
Подросток надеялся на условный срок, поэтому решил продолжить образование и поступил в политехнический колледж.
10 февраля 2022 года суд приговорил Уварова к 5 годам колонии. Его осудили за обучение терроризму (ст. 205.3 УК РФ), незаконное изготовление (ч. 2 ст. 223.1 УК РФ) и хранение (ч. 2 ст. 222.1 УК РФ) взрывчатых веществ. Сначала Никита отбывал наказание в Канской воспитательной колонии, где с удовольствием учился и закончил среднюю школу. Параллельно он получил несколько специальностей в ПТУ — уборщик помещений и станочник на деревообрабатывающих станках.
Также подросток хотел получить высшее образование и по результатам ЕГЭ поступил в колледж при Международном Восточно-Европейском университете в Ижевске. Из доступных дистанционно специальностей Никита выбрал графический дизайн. Обучение в колледже началось в октябре 2023 года. Только тогда Никита узнал, что колледж не работает с колониями.
В некоторых колониях можно получить степень бакалавра, специалиста или даже магистра. Для получения диплома о высшем образовании должны совпасть два условия: вуз должен заключить соглашение с ФСИН, а в колонии — предоставляться доступ к необходимым учебным материалам и интернету. Если зек начал получать высшее образование в одной колонии, то при переводе в другую, где нет интернета, окончить вуз он не сможет.
Среди вузов, которые дают образование заключенным, — Современная гуманитарная академия, Тверская академия сельского хозяйства, Уральский институт социального образования, Псковский государственный университет, Российский финансово-экономический институт, Челябинский государственный университет. Также высшее образование в местах лишения свободы продвигает негосударственный московский вуз «Синергия», специализирующийся на дистанционном обучении.
В «Синергии» пытался получить высшее образование и Никита Уваров. Но в ИК-31 Красноярска, где Никита отбывает срок после наступления совершеннолетия, не оказалось технических возможностей для дистанционного обучения. Добиваться для Никиты права на высшее образование через конфликт с колонией его родственники опасаются.
«Сейчас главное, чтобы Никита спокойно отсидел оставшиеся полтора года», — добавил собеседник «Вот Так».
На данный момент все образование, которое получил Никита в этой колонии, — сборщик пластиковых окон и дверей.
Учиться в вузе заключенные имеют право заочно или дистанционно. Для них, как и для обычных студентов, предусмотрены бюджетные места. Право на высшее образование имеют даже сидельцы колоний строгого режима и пожизненно осужденные (другое дело, что законные права не всегда совпадают с реальной ситуацией в колонии или тюрьме). Тесты приходят в колонию по почте. Студент решает их под надзором фсиновца. Выполненные задания отправляют письмом назад в учебное заведение.
Согласно данным ФСИН, осужденные выбирают самые разные направления. Чаще всего — экономику, юриспруденцию, менеджмент, социологию и психологию, а также управление малым бизнесом, рекламу и банковское дело.
После освобождения Уваров планирует исполнить свою мечту и получить диплом журналиста. Он надеется, что сложностей при поступлении в вуз из-за его судимости не возникнет.
Высшее образование, полученное в колонии, после освобождения повышает шансы на трудоустройство в определенных отраслях, где диплом — обязательное требование. Однако осужденные за по политическим и особо тяжким статьям сталкиваются с особыми трудностями в трудоустройстве, несмотря на наличие аттестата или диплома.
«Работодатели могут опасаться нанимать людей с уголовным прошлым. Многие государственные и частные компании не допускают людей с судимостью к работе, особенно в сферах, связанных с госслужбой и политикой, СМИ, образованием и безопасностью», — предупреждает юристка «ОВД-Инфо» Ева Левенберг.
Неудивительно, что в таких условиях интерес к высшему образованию среди заключенных крайне низок. По данным ФСИН, в 2022 году дипломы российских ВУЗов дистанционно получили всего 960 заключенных. Суммарно в России только в исправительных колониях содержится около 266 тысяч мужчин и женщин.
Несмотря на все сложности, Ева Левенберг уверена, что смысл в получении образования за решеткой есть.
«Это базовое право, которое важно не потерять даже в таких условиях. И даже несмотря на низкое качество образовательных программ в российских воспитательных колониях, это лучше, чем полное отсутствие перспектив. Кроме того, учеба помогает занять время и развиваться, что особенно важно в условиях изоляции», — говорит она.