Миротворцы есть, а мира — нет. Как работают миссии ООН в зоне конфликтов и почему они зачастую провальны
Взрыв нескольких начиненных взрывчаткой грузовиков 23 октября 1983 года в ливанском Бейруте в щепки разнес казармы американских морских пехотинцев, которые прибыли на Ближний Восток как миротворцы. В теракте, организованном «Хезболлой», погиб 241 американский военнослужащий. Через несколько минут после первого взрыва последовал второй, уже у казарм французских миротворцев. Второй теракт унес жизни 58 граждан Франции. Международная миротворческая миссия, в рамках которой иностранные солдаты и офицеры были отправлены в Ливан, обернулась полным провалом. Как, впрочем, и большинство других миротворческих миссий.
Ливанская миротворческая миссия 1983 года не была санкционирована ООН. Ее идеологом был тогдашний президент США Рональд Рейган, пытавшийся остановить чудовищную гражданскую войну, которая вредила имиджу американцев как главных гарантов стабильности на Ближнем Востоке. Однако и ооновские операции совсем не образец эффективности и успешности. Достаточно упомянуть, что самая первая миротворческая миссия ООН, стартовавшая весной 1948 года, все еще не завершена.
Первые «голубые каски» были направлены Организацией Объединенных Наций в Иерусалим вскоре после окончания войны за независимость тогда только что созданного Израиля. Миротворцы разместились в центре Иерусалима почти 80 лет назад и остаются там до сих пор, а мира на Святой земле как не было, так и нет. Но почти 40 млн долларов в год на поддержание несуществующего мира выделяются стабильно. Стартовавшая всего на несколько месяцев позже иерусалимской миссия ООН в Джамму и Кашмире тоже продолжается по сей день. И со схожим результатом.
Одной из самых известных завершенных миротворческих операций ООН является участие «голубых касок» в целой серии войн, последовавших за распадом Югославии. В отдельных эпизодах миротворцы действительно достигали успеха в том, ради чего и отправлялись на Балканы — в спасении людей. Так, один батальон украинских миротворцев в 1995 году вывез из сербского окружения несколько тысяч боснийских мусульман. Однако в целом серьезного влияния на ход боевых действий ООН оказать так и не смогла. Более того, правительство Нидерландов даже признало, что часть вины за геноцид в Сребренице, в ходе которого было убито около 8 тысяч мирных боснийцев, лежит на миротворцах из этой страны.
Именно голландцы должны были обеспечить безопасность людей, оказавшихся в Сребренице, которую ООН объявила зоной под своей защитой. Но миротворцы даже не попытались остановить наступающих сербов, которые беспрепятственно вошли в город и устроили резню его жителей и беженцев, искавших там спасения под обещанной ООН защитой.
Примерно в то же время, но на другом конце света — в африканской Руанде — правительственные войска и боевики хуту устроили резню беженцев тутси прямо у казарм и офисов ооновских миротворцев, у которых был приказ не открывать огонь до тех пор, пока опасность не будет угрожать им самим. Счет убитых в этой резне шел на тысячи.
Все эти провальные эпизоды — не исключение из правил, а скорее само правило. Миссии ООН не смогли остановить войну и геноцид в Судане, Сомали и Камбодже. Прямо сейчас огромный, насчитывающий более 10 тысяч человек, имеющий свои флот и авиацию миротворческий контингентвсе в том же Ливане не может сделать ничего для того, чтобы остановить новую войну между Израилем и «Хезболлой». И это в лучшем случае — ничего не может сделать.
В худшем же, если верить израильским источникам, часть миротворцев была активно задействована в подготовке к началу войны и даже самих боевых действиях. Израильские военные, оккупировавшие часть южного Ливана, утверждают, что «Хезболла» годами обустраивала свои позиции, схроны и бункеры в зоне прямой видимости миротворцев, а те даже не пытались этому помешать. Пресса в Израиле пишет, что сотрудники ООН получали от «Хезболлы» взятки в обмен на возможность использовать миротворцев в качестве «живого щита». А за отдельную плату «голубые каски» якобы даже давали «Хезболле» доступ к видео со своих камер слежения, установленных на границе Ливана и Израиля. Официального подтверждения этой информации нет.
ООН не спешит признавать низкую эффективность своих миротворческих миссий, но факты говорят сами за себя. Из 11 операций «голубых касок», проходящих сегодня, семь начались еще в прошлом веке. Самой «молодой» из операций — миссии в Центральноафриканской Республике — уже больше 10 лет. Она стартовала в апреле 2014 года. С тех пор ООН больше не санкционировала ни одной миротворческой операции. А ведь за эти годы начались десятки кровавых конфликтов, среди которых войны в Йемене и Мьянме, восстания в африканских странах, борьба против ИГИЛ и вторжение России в Украину. Но миротворцами там и не пахнет.
И дело в первую очередь в том, что сам процесс начала миротворческой операции довольно сложный. Так, согласие на ввод миротворческого контингента должны дать все стороны конфликта, сам конфликт должен быть признан угрожающим миру и стабильности планеты или по крайней мере государствам, соседним с тем, в котором он происходит. Кроме того, в ООН должны понимать, есть ли у конфликта достижимое политическое решение, и знать, что сотрудники организации не будут подвергаться необоснованному риску. Ввод миротворцев возможен только во время перемирия или хотя бы кратковременного прекращения огня. Но и это еще не все. Миссия может начаться только после того, как разрешение на ее проведение — оно называется мандатом — выдаст Совет Безопасности ООН.
А это значит, что такие страны, как США, Китай, Великобритания, Франция, Россия, которые являются постоянными членами Совета и каждая из которых может заблокировать решение всех остальных, должны договориться друг с другом об отправке миротворцев в ту или иную точку планеты. Центральная роль Совбеза в организации миротворческих миссий делает невозможной отправку «голубых касок», например, в Украину, против которой Россия ведет войну. Или в Мьянму, где Китай является одним из главных «выгодоприобретателей» гражданской войны, усиливая свое влияние по мере ослабления влияния центральных властей страны.
Те же миссии, которые уже действуют, остаются по большей части малоэффективными из-за самой природы миротворческих операций. Силы ООН не являются участниками конфликтов, перед ними не стоят реальные военные цели, они не мотивированны и часто довольно разнородны сами по себе (в том же Ливане присутствуют миротворцы почти из полусотни стран). У ООН нет своей армии, в контингентах организации служат военные и полицейские из стран — членов организации, для которых участие в операции — это просто работа, а не патриотический долг. По большому счету, миротворческие контингенты ООН — это просто одетый в голубую форму «живой щит» между противоборствующими, но все же хотя бы номинально готовыми к примирению сторонами. Справедливости ради необходимо отметить, что миротворцы часто реально спасают жизни людей в зонах боевых действий. В той же Руанде погибших могло бы быть намного больше, если бы не присутствие международных сил, с которыми боевики просто боялись связываться.
Однако остановить боевые действия, прекратить войны миротворцы чаще всего просто не в состоянии, да и задачи такой, как указано выше, перед ними не стоит. И об этом свидетельствует даже само их название. Официально по-английски они зовутся peacekeepers, то есть «те, кто поддерживает мир», а не приносит его. И те миссии, которые ООН официально считает удачными, например операции в Либерии или Гватемале, стали таковыми не потому, что «голубые каски» навели порядок и заставили противоборствующие стороны примириться, а потому, что противники смогли найти компромисс и достигли решения об окончании боевых действий сами по себе, пока миротворцы занимались своими обычными делами: фиксировали факты нарушения перемирия, оказывали пострадавшим от войны помощь и стояли «живым щитом» между договаривающимися сторонами.
Ограничения полномочий международных сил ООН время от времени приводит к появлению «альтернативных» миротворцев. В Косово с 1999 года и по настоящее время действует миссия, известная как KFOR (Kosovo Force), созданная после принятия соответствующей резолюции Совбеза ООН, но действующая под руководством совсем другой организации — НАТО. Главная задача этих сил — предупреждение новой войны между Сербией, которая не признает независимости Косово и считает это частично признанное государство своей неотъемлемою частью, и местными албанцами. Поскольку в обозримом будущем потепления отношений между участниками конфликта ожидать не стоит, можно предположить, что действующая уже 25 лет миссия продолжит свою работу и в дальнейшем.
Еще одна натовская миссия с совбезовской санкцией — афганская — формально закончила свою работу в 2014 году, передав все свои миротворческие функции национальной армии. Неформально силы НАТО продолжали быть основной силой, на которую опиралось центральное правительство Афганистана, аж до 2021 года. И как только иностранцы уже по-настоящему собрались на выход, и национальная армия, и центральное правительство моментально рухнули.
Серьезный кризис миротворческих миссий подчеркивается постоянными скандалами, в которых оказываются вовлечены «голубые каски». Сотрудников и подрядчиков ООН, работающих в зонах конфликтов, обвиняют в изнасилованиях, пытках и даже убийствах.
Вместе с тем важно еще раз подчеркнуть, что среди участников этих миссий есть настоящие герои, ежедневно рискующие своими жизнями ради спасения людей. Просто в рамках действующей системы международных отношений этот героизм пока еще не может привести к миру.