82 дня в Тихом океане: как шесть советских китобоев дрейфовали на буксире
1 декабря 1953 года, шторм унес с курильского острова Парамушир маленький буксир, на борту которого находились шестеро моряков. С этого начался беспримерный дрейф буксира Ж-257 в Тихом океане.
На китокомбинате "Подгорный" работали два буксира, которые называли "жучками": Ж-135 и Ж-257. Они помогали доставлять туши китов с китобазы для переработки. Навигация подходила к концу, буксиры готовились к зиме.
Но 1 декабря, в первый день зимы, стихия решила вмешаться. Чтобы избежать разрушений на берегу, буксиры вышли в море. Ж-135 смог справиться со штормом и через сутки вернулся в порт, а вот Ж-257 исчез без следа.
Когда буксир пропал, китокомбинат пытался его найти: Ж-135 обошел побережье Парамушира, но ничего не нашел. Спустя 10 дней начались поиски с привлечением пограничников и военных, но и они не смогли помочь. К Новому году поиски завершились, и моряков объявили пропавшими без вести. Считали, что они погибли.
Тем временем буксир Ж-257 унесло далеко на юго-восток. На борту находились шесть человек: помощник капитана Фёдор Козлов (капитан буксира Владимир Мережко остался на берегу в момент шторма), помощник механика Сеин Облязов, повар Николай Воронков и матросы Виктор Шлык, Александр Жебровский и Рамиль Мирсафаров. Продуктов на борту хватало лишь на минимальные нужды: три буханки хлеба, немного макарон, вермишели и сушеного картофеля.
Шторм шёл три дня, и двигатели запускали только чтобы удержать буксир на плаву против волн. Маленькое суденышко длиной всего 17 метров бросало по морю, как щепку. "Двадцать лет я на море, но такого еще не приходилось видеть", — вспоминал впоследствии Федор Козлов. На четвертые сутки шторм утих.
Они экономили топливо для обогрева, но когда запасы начали заканчиваться, матрос Жебровский, который учился в морском техникуме во Владивостоке и занимался яхтенным спортом, предложил поставить парус. Сделали простой квадратный парус из одеял и использовали багор вместо рея. Однажды, в сильный ветер, парус порвался, и им пришлось сшить новый. Тем не менее, им удавалось медленно двигаться на северо-запад.
Рационы пищи уменьшили до минимума, и скромных запасов хватило на полтора месяца, вплоть до 16 января. Случилась еще одна беда: во время шторма в баках с пресной водой оказалась морская, и ее было невозможно пить. Немного пресной воды оставалось на камбузе, но этого хватило всего на пару дней. Пришлось изобрести опреснитель из огнетушителя "Богатырь", который давал около кружки пресной воды за час.
Новый, 1954 год, встретили поднятием флага СССР и тостами с горячим чаем. Все сохраняли надежду на спасение. Моряки несли вахты, играли в домино, рассказывали анекдоты и до дыр читали газету "Водный транспорт".
Потом у моряков начались галлюцинации: кто-то слышал пароходный гудок, кто-то во время ночной вахты видел свет прожектора…
В начале февраля еда закончилась совсем. Они пытались ловить рыбу с помощью самодельных блесен, но безуспешно. Александр Жебровский, вспомнив истории Джека Лондона, решил попробовать приготовить свои кожаные сапоги. Он нарезал их на "лапшу" и бросил на сковороду, добавив солидол. Но от блюда пошёл удушливый дым. Жебровский вспоминал: "Мои "лапшинки" обуглились, и я решил было их сразу выбросить. Но чувство дикого голода победило: взял один кусочек, вбросил в рот, другой, жую, они такие хрупкие, солоноватые. Ребята, напряженно наблюдавшие за мной, наперебой стали просить дать и им попробовать..."
Из-за нехватки топлива они сократили опреснение воды до минимума. Каждый пил всего по пять столовых ложек воды в день.
Руль пришлось заклинить в одном положении, чтобы парус нес катер в сторону Камчатки — благо, ветер был устойчив и дул куда надо.
21 февраля раздалась сирена. Один из матросов заглянул в иллюминатор и, не веря своим глазам, воскликнул: "Я вижу судно!". Шлык ответил ударом сирены, а Козлов запустил ракету. К "жучку" подошёл траулер "Камчадал". Эта долгожданная встреча произошла у мыса Поворотного, всего в шести милях от камчатского берега, к которому моряки вернулись после почти трёх месяцев дрейфа.
Жебровский и Шлык были единственными, кто ещё мог встать на ноги, и вышли на палубу, чтобы помочь с швартовкой. Но сил у них не хватало. Пришлось боцману и матросу с "Камчадала" рискнуть и прыгнуть на палубу "жучка", чтобы сделать всё самим. Жебровский вспоминал: "Когда наши тела переносили на борт "Камчадала", матрос, что нес меня, заметил: "Ты совсем невесомый, дедушка..." Я не обиделся за "дедушку", лишь уточнил, выдавив из себя: "Товарищ, я не дедушка, мне всего только 24 года".
Все шестеро моряков выжили, но после спасения и лечения их вызвали на допрос: не пытались ли они сбежать за границу? Однако уже 21 марта 1954 года газета "Камчатская правда" опубликовала статью под названием "Мужество советских моряков". Затем о их подвиге заговорила и центральная пресса. Все шесть моряков получили награды: Федор Козлов удостоился ордена Ленина, а Александр Жебровский и Сеин Облязов получили ордена Трудового Красного Знамени. Воронков, Мирсафаров и Шлык получили ордена "Знак Почета".