Чукчи — родственники североамериканских индейцев

Коренной народ, проживающий на берегах Чукотского и Берингова морей. Чукчи, они же луораветланы, — люди, говорящие на чукотском языке, по данным исследователей, являются нестандартным смешанным типом народностей азиатско-американского происхождения. Другими словами, одними из ближайших родственников чукчей являются коренные жители Северной Америки — индейцы.

Это подтверждается не только генами, но и рядом бытовых схожих особенностей — к примеру, у чукчей распространена в обиходе собачья запряжка американского образца.

Что делать, если друг начнет тонуть в море? Спасать его самостоятельно, звать на помощь, бросить ему доску или плавательный круг либо надеяться, что он сам выплывет? Чукчи точно знали: ничего делать не нужно. В море, по их поверьям, обитают духи, которые отвечают за переход в иной мир. И предпринимать какие-либо действия означает препятствовать могущественным существам.

Это лишь один из примеров того, как мышление чукчей отличается от нашего. ADME решил рассказать, чем еще поразительны их обычаи и поведение и что происходит в их жизни сейчас.

Предки чукчей заселили территорию Чукотки (Российская Федерация) на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. Сейчас численность этого народа немногим более 16 тыс. человек. Некоторые покинули прибрежные регионы Северного Ледовитого океана и расселились на территории России, Северной Америки и европейских стран.

Само слово «чукча» переводится как «богатый оленями», что не совсем отражает действительность: среди представителей этого народа было много и тех, кто занимался разведением этих животных, и тех, кто охотился на крупных млекопитающих. И те и другие называли себя «луораветлан», что означает «истинные люди».

По поверьям чукчей, духи обитают во всех предметах и явлениях. После достижения зрелости человек мог почувствовать в себе шаманские силы и под влиянием духов поменять пол. При этом чаще мужчины становились женщинами, а не наоборот.

«Превращенный» мужчина начинал носить женскую одежду и украшения. Менялось и поведение такого чукчи. Исследователь В.Г. Богораз отмечал, что если задать ему нескромный вопрос, он мог заливаться густым румянцем и застенчиво закрывать лицо рукавом. При этом власть такого «превращенного» была весьма велика, и даже шаманы относились к нему со страхом и почтением.

К началу XX-го века этот обычай полностью изжил себя.

Чукчи селились в ярангах — невысоких палатках из кожи с отверстиями для вентиляции, которые затыкались мехом. В этих домах жили скученно, несколькими семьями, причем помещение для отдыха, отделенное пологом, было настолько теплым, что люди ходили обнаженными или в одном белье. Для освещения жилища могла использоваться лампа, заправленная китовым или моржовым жиром.

Яранги оленеводов переносились с места на место вслед за перемещениями стада. Приморские чукчи, в отличие от них, вели оседлый образ жизни.

Юрий Рытхэу в книге «Дорожный лексикон» отмечает, что детям давали имена, которые обозначали что угодно: явления природы, вещи, названия зверей, а также отражали надежды, которые возлагали на новорожденного, или обстоятельства его появления на свет. Имя было всего одно, поэтому когда чукчи начали получать паспорта, они записывали его в качестве фамилии, а имя и отчество выбирали по своему вкусу.

Иногда мальчика могли назвать словом, означающим мужской половой орган. Это не было оскорбительно: у чукчей не существовало табу на обнаженное тело или его отдельные части. Рытхэу вспоминает курьезный случай. Один из его земляков, уважаемый всеми оленевод, фамилия которого на чукотском означала соответствующий орган со звучным эпитетом «гремящий», был выдвинут на высокую должность. Когда писатель об этом узнал, он порадовался за него, но неосторожно проговорился о значении фамилии. С юмором в советские времена было туго, поэтому почти сразу пришло требование: вычеркнуть имя этого кандидата из всех бюллетеней.

Впрочем, случая, чтобы девочке давали имя, обозначающее женские гениталии, писатель не помнит.

Что касается ругательств, то их (в нашем понимании) чукчи не использовали вовсе. Самое обидное, что они могли сказать: «Ты совершенно ни на что не похож!» («Чекальван вальэгыт!»).

Развод всегда был делом простым, и примерно треть женщин чукчей разрывала семейные узы хотя бы раз в жизни. И хотя родственные связи ценились, случалось, что близкие так допекали человека, что он (или она) уходил от них. Особенно сложно приходилось женщинам чукчей-оленеводов. На них возлагалось множество обязанностей (от самостоятельной установки яранги до стирки, готовки и присматривания за стадом), и нередко они терпели придирки со стороны тестя или других родных, пока не решались жить самостоятельно или примкнуть к другой семье.

До начала XX века существовала традиция группового брака (в котором инициатива все-таки принадлежала женщине), но потом постепенно исчезла.

Глава семьи обладал неограниченной властью и распоряжался жизнью любого из своих родственников. Остальные могли лишь роптать, но даже не пытались ему противодействовать. Мужчина мог иметь 2–3 жен, причем во время обеда все лучшие куски мяса доставались супругу, а жены и дети довольствовались остатками.

В. Кузнецова, которая длительное время прожила в яранге, в своих дневниках отмечала, что количество еды, выделяемое членам семьи, зависело от объемов проделанной работы. Так как у нее не хватало сил выполнять физически тяжелый труд чукотских женщин, при дележе ей доставались самые маленькие, лишенные жира куски мяса или вообще только чай.

Пища коренных жителей Чукотки могла показаться отталкивающей неподготовленным людям. Они ели мороженое мясо, нерпичий жир, кашу из щавеля, коренья, внутренности животных, пили их кровь. А в числе самых популярных блюд у этого народа были ферментированное мясо (копальхен) и горячая похлебка с монялом — полупереварившимся мхом, извлеченным из желудка оленя.

Зато соль чукчам казалась горькой, а мягкий хлеб они считали кислым на вкус.

Сейчас многие представители этого северного народа едят и консервы, и хлебобулочные изделия. Однако именно мясо оленей для них является наиболее здоровой и подходящей пищей.

Маленькие дети целые дни проводили на открытом воздухе и, несмотря на сильный ветер и мороз, не выказывали никаких признаков неудовольствия. А женщины в 30-градусные морозы устраивались на улице с шитьем. Их руки оставались открытыми в течение нескольких часов работы. Причем труд настолько согревал их, что они скидывали верх одежды, оставляя открытыми плечи, и бросали за пазуху комья снега, чтобы охладиться.

Также чукчи проявляли удивительную выносливость: пастухи могли проводить по 2–3 суток без сна, а на охоту мужчины всегда отправлялись с небольшим запасом пищи. В случае неудачи охотники могли почти ничего не есть несколько суток, но не теряли проворства в преследовании добычи.

Однако временами даже железные организмы чукчей давали сбой. Так, молодая женщина, проведя весь день за шитьем, ночью стерегла стадо. А утром ей надо было приготовить поесть, вскипятить чай, и спать она ложилась только по окончании второго дня. Но усталость брала свое, и она лила воду из чайника мимо посуды или просто падала как подкошенная, засыпая прямо на ходу.

Многие из представителей народа бедны и вынуждены продавать оленину ниже себестоимости. Но есть и те, кто преуспел, обычно это охотники на морских млекопитающих. У некоторых из них заработки доходят до 2–3 млн рублей в год, но это не делает их богатыми, поскольку чукчи привыкли делиться всем заработанным с родственниками: дядями, племянниками, двоюродными братьями — и часто угощают их, пока деньги не кончатся.