Новелла «Во тьме». Глава 2.4 - При встрече глаза налились кровью
Тао Лунъюэ изначально собирался отправиться искать зацепки, но зацепки сами пришли к нему в руки. Он проверил на телефоне расписание работы художественного музея «Журавль». Как раз сегодня там проходил благотворительный урок Шэнь Люфэя.
Он вскинул бровь в сторону Се Ланьшаня — шрам на надбровье тоже задорно вздёрнулся:
— Ловить момент — лучше, чем ждать случая. Поехали?
Слова прозвучали как вопрос, но выбора Се Ланьшаню не оставили: Тао Лунъюэ резко выкрутил руль, развернул машину и понёсся вперёд, как ураган.
Очередной порыв горячего ветра ударил в лицо. Се Ланьшань откинулся на спинку пассажирского кресла, прикрыл глаза:
Он всё это время держал руку на подвеске. Машина подпрыгивала на кочках, и вместе с ней подпрыгивало сердце у него в груди.
Проезжая мимо Управления, Тао Лунъюэ резко затормозил, окинул здание взглядом, и вдруг глаза у него загорелись:
— Сгоняю заберу отчёт о вскрытии.
Се Ланьшань остался в машине. Он знал, что тот сейчас воспользуется «делом» как поводом, чтобы в сотый раз попытать счастья. Когда Тао вышел, он просто постучал по стеклу:
Су Маньшэн как раз выходила из здания вместе с молодой сотрудницей. Ещё не дойдя до порога, она вдруг обняла девушку за плечи, мягко развернула к себе и аккуратно пригладила взъерошенный воротничок её формы. Су Маньшэн и без каблуков была высокой — метр семьдесят шесть, а сейчас, в форменных туфлях на каблуке, рядом с ней молодая полицейская казалась и вовсе крошечной. В этом жесте — обнять, пригладить, прижать к себе — сквозило нечто большее, чем просто забота.
— Следи за формой. Ты же при исполнении, — тихо сказала Су Маньшэн.
Обычно она была строга, сдержанна, голос её мог заставить любого вздрогнуть. Но к этой девушке она явно испытывала особое отношение — в голосе проскальзывала нежность, в глазах теплота.
Се Ланьшань, наблюдавший за этим из машины, тихо присвистнул.
Тао Лунъюэ уже почти дошёл до них и без подсказок понял подтекст этого свиста: «Забудь. У тебя не тот гендер, и она явно не по тебе».
Су Маньшэн, заметив Тао Лунъюэ, заговорила холодно и официально:
— Судмедэкспертиза будет передана в срок. Новые данные уже направлены. Нет необходимости, капитан Тао, лично сюда приходить.
На этот раз экспертиза действительно была готова быстро — дело несложное, тело обнаружили рано, убийца не стал изощряться и мешать работе патологоанатомов.
У Тао Лунъюэ были чувства, желания, надежды — но всё это мгновенно рассыпалось под ледяным взглядом Су Маньшэн. Его будто «выселили» ещё до того, как он что-то успел сказать.
— Эй, Се Ланьшань, — вдруг окликнула она, слегка повернувшись.
Се Ланьшань высунул голову из окна машины, улыбаясь дразняще и ослепительно:
— Какие будут указания, госпожа судмедэксперт?
Су Маньшэн посмотрела на него оценивающе, взгляд у неё был острый, даже хищный — не как женщина, глядящая на мужчину, а как охотник, изучающий добычу. Лишь спустя несколько секунд она усмехнулась:
— Не смотрю на тебя, потому что ты не в моём вкусе.
Се Ланьшань опешил, но тут же понял, к чему клонит. Взгляд его стал смущённым — догадался, что его недавние неосторожные «предположения» были кем-то услышаны. Потёр нос и, изобразив самую безобидную улыбку, замаскировал неловкость:
После краткого зрительного контакта с ним Су Маньшэн перевела взгляд на Тао Лунъюэ и сказала полувсерьез, в полушутя, но с ноткой приказа:
— Раскроешь это дело — тогда и зови на свидание.
Художественный музей «Журавль» находился на западной окраине Ханьхая, чуть дальше — и уже другая административная зона. Частная галерея, не слишком людная, с немногочисленной, но исключительно ценной коллекцией. Слава у неё была куда громче, чем реклама. Музей давно облюбовали эстеты и богемная публика.
По месту расположения было понятно: прибыль здесь не цель. Это скорее чья-то богатая причуда. Местность, где стоит музей, в прошлом называлась «братская могила» — ходили слухи, что японцы когда-то устроили здесь трёхдневную резню, тела складывали горами. Потом там был завод, после его реконструировали, но мрачная атмосфера осталась.
Се Ланьшань смутно припоминал, как читал где-то: музей тратит на себя свыше тридцати миллионов в год, а владелец его остаётся в тени и ни разу не показывался на публике.
От Управления криминальных расследований до музея — минимум три часа туда и обратно, не считая пробок.
Всю дорогу Тао Лунъюэ сиял от удовольствия, насвистывал в нос какие-то мелодии — он был приверженцем ретро и слушал исключительно Чжана Сюэю. По его мнению, сегодняшний ответ Су Маньшэн ясно дал понять: она не лесбиянка. И, что важнее, это вовсе не односторонняя симпатия — у неё, похоже, тоже есть интерес.
А вот Се Ланьшань сидел вяло, откинувшись на спинку пассажирского кресла, лицо у него было как у человека и уставшего, и отравившегося. Вздыхал, охал, и наконец пробормотал:
— Красивая, но вкус у неё… так себе.
Художественный музей «Журавль» не был ни роскошным, ни ультрасовременным. Его главное достоинство — деревья вокруг. Два здания, соединённые между собой, выполнены в форме ромба: главное здание облицовано красным кирпичом и белым мрамором, строгим и благородным; второе — более лёгкое, словно прячется в зелени, отличное место, чтобы пережить летний зной.
Когда Се Ланьшань и Тао Лунъюэ прибыли к музею, он уже почти закрывался. Им навстречу шла стайка ярко одетых девушек. По радостным выкрикиваниям «Учитель Шэнь!» было ясно, что урок только что закончился.
В это время вход уже был закрыт, можно было только выходить. Подождав, пока девчонки скроются, Тао Лунъюэ бросил взгляд на Се Ланьшаня, потянулся за удостоверением — мол, заходим как есть, официально. Но Се Ланьшань не захотел поднимать шум, решил сначала осмотреться.
Тао Лунъюэ посмотрел на главное здание и помрачнел. Первый этаж по высоте — как два обычных. Нижняя часть стены была гладкой, отполированной, из мрамора, зацепиться не за что. Лишь выше начинался рельефный красный кирпич. Такая конструкция напоминала отвесную скалу — без подготовки не залезешь.
Но для Се Ланьшаня скалолазание было пустяком. Он одним прыжком ухватился за выступ кирпичной кладки, подтянулся и ловко вскарабкался на второй этаж.
Хорошо, что его никто не заметил. Тао Лунъюэ, полагаясь на свой статус капитана отдела тяжких преступлений, колебался и стоял на месте. Но Се Ланьшань высунулся из окна и поманил его пальцем.
Тао Лунъюэ поджал губы, стиснул зубы и начал карабкаться по стене. Это давалось ему гораздо труднее, чем Се Ланьшаню, но будучи опытным полицейским, он всё же взобрался.
Он тяжело дышал, держась за колени, Се Ланьшань бросил на него взгляд, щёлкнул языком и покачал головой.
Но прежде чем они успели даже войти в выставочный зал, капитан Тао снова подвёл: пожаловался на боль в животе и необходимость сходить в туалет.
— Ленивый осёл идёт к жерновам, — Се Ланьшань с трудом сдерживал желание закатить глаза. — Быстро туда и обратно.
п.п шутливое или язвительное выражение о том, кто ленится работать, но быстро оживляется ради собственной выгоды
Тао Лунъюэ умчался в сторону туалета, а Се Ланьшань остался один в огромном здании художественного музея. Кроме него, внутри не было ни души.
Внутренняя отделка была почти полностью деревянной, с изогнутыми коридорами и оригинальной архитектурой — всё выглядело весьма изысканно. Его шаги гулко раздавались в пустом пространстве, создавая эхо. Даже днём здесь было темновато, а с наступлением вечера помещение стало казаться ещё более мрачным.
Вскоре он оказался в зоне, пока не открытой для посетителей. На полу тут и там были разбрызганы алые капли краски. Се Ланьшань присел и проверил: к счастью, это была не кровь. Он продолжил путь вглубь.
Вокруг стояли странные, местами даже жутковатые арт-объекты, разбросанные словно в без порядке. Чёрно-белая цветовая гамма в сочетании с тёмной тематикой. Всё напоминало выставку в процессе подготовки, посвящённую чему-то мрачному.
Одна из дверей была приоткрыта.
Се Ланьшань распахнул дверь, и среди монохромного пространства его взгляд зацепился за одно кровавое произведение. Ванна, женщина и пол, залитый свежей кровью. Картина была почти идентична сцене из его снов.
Внезапно Се Ланьшань ощутил, как дыхание перехватывает, будто тысячи рук сжали его со всех сторон. С трудом заставив себя отвести взгляд, он натолкнулся на другую картину — ещё более шокирующую.
Снова обнажённые тела. Снова отсечённые кисти. Снова трупы, выложенные в композицию «звёзды вокруг луны». И даже санскритский символ, вырезанный ножом внизу живота женщины в центре, был точно таким же.
Эта картина точно воспроизводила массовое убийство семьи Цун. В правом нижнем углу стояла подпись: «Шэнь Люфэй». Дата создания — десять лет назад.
Ранее виденная им картина явно принадлежала к той же серии, объединённой темой убийства. Обе работы были преимущественно красного цвета, создавая ужасающе яркий визуальный эффект и сильное впечатление на зрителя. И при всём этом — цикл носил название, полное покоя и дзенской гармонии: «Чёрное с белым в гармонии».
На полке у Цун Ин, на которую Се Ланьшань обратил внимание в день расследования, лежала книга с таким же названием. Странное расположение книги на полке сразу бросалось в глаза.
Обе работы имели одного и того же создателя — Шэнь Люфэй.
Позади кто-то приближался. Се Ланьшань, не глядя, подумал, что это Тао Лунъюэ, и произнёс:
— Лао Тао, ты только глянь на эту картину, на её название…
Он резко замолчал, а человек у двери остановился. Это был не Тао Лунъюэ.
— Название взято из стихотворения Ши Чжэнцзюэ эпохи Сун: «Портрет чаньского монаха и настоятеля, с просьбой о похвальной надписи» , — произнёс за его спиной мужской голос. — «Вошёл в кувшин, подвешенный на ветви, — и небеса с землёй раскинулись без края; узрел партию в го у истлевшего топора — и чёрное с белым в гармонии».
Голос был глубоким и мягким, но одновременно знакомым. Се Ланьшань мгновенно узнал — это тот самый человек, с которым он однажды столкнулся в кинотеатре. Уголки его губ сами собой приподнялись. Он повернулся, готовый к этой внезапной встрече.
Хотя он и был внутренне подготовлен, но когда их взгляды встретились, он всё же чуть опешил. Перед ним стоял высокий мужчина, с которым можно было смотреть в глаза, стоя прямо. Лицо было светлым и красивым настолько, что словами не передать, и при этом он выглядел невероятно молодо. Если бы на нём не был надет костюм, Се Ланьшань почти бы поклялся, что перед ним всё ещё студент.
Однако казалось, что мужчина вовсе не помнил Се Ланьшаня — его взгляд был холодным и отстранённым.
— Галерея уже закрыта, — вежливо сказал он, постучав по двери. Изящный сустав пальца указал на вывеску у входа: «посторонним вход воспрещён».
— Я ищу одного человека, — Се Ланьшань не стал раскрывать своё имя и звание, вместо этого попытался отвлечь внимание мужчины.
— О? — взгляд мужчины стал острым и подозрительным, но уголки его губ всё равно приподнялись в лёгкой улыбке, словно он уже раскусил ложь полицейского, но из-за собственного достоинства решил дать шанс объясниться.
— Я ищу своего кузена, Шэнь Люфэя, — Се Ланьшань широко улыбнулся, используя своё обаяние, чтобы выглядеть искренним, надёжным и безобидным. — Он здесь ведёт занятия.
— Неужели? — мужчина усмехнулся, и это был тот же смешок, что и в кинотеатре: слегка насмешливый, но всё же вежливый и холодный. — Я и есть Шэнь Люфэй.
