Новелла «Во тьме». Глава 2.5 - При встрече глаза налились кровью
Игривый тон в голосе Се Ланьшаня исчез в тот момент, как только прозвучало это имя. Его брови нахмурились, глаза сжались, и он внимательно изучал мужчину перед собой.
Шэнь Люфэй стоял неподвижно, невозмутимый. Его чёрные, как тушь, глаза встретили настороженный взгляд, при этом на губах сохранялась лёгкая улыбка.
Вдруг прозвучала оглушительная сирена полиции. Менее чем через минуту Тао Лунъюэ подбежал и издалека окликнул Се Ланьшаня:
— Эй, а-Лань, я нашёл пятидюймовый нож для резки фруктов в туалете и пару обугленных человеческих рук!
Когда он подошёл ближе, Тао Лунъюэ заметил напряжённую атмосферу. Он молча посмотрел на двух мужчин, стоящих лицом друг к другу в враждебной стойке, и спросил:
Се Ланьшань не отводил взгляда и медленно ответил:
— Чёрт, эта картина! — Тао Лунъюэ, заглянув через плечо Се Ланьшаня, увидел полотно из серии «Чёрное с белым в гармонии» и воскликнул в изумлении.
Остатки и орудие убийства в галерее, картина, изображающая сцену массового убийства семьи Цун, и человек, которого, по словам соседей, связывали сложные отношения с одной из жертв… этот высокий и красивый мужчина перед ними, Шэнь Люфэй, полностью соответствовал профилю подозреваемого.
Тао Лунъюэ не колебался: достал удостоверение, подошёл вплотную и с суровой интонацией сказал:
— Я капитан отдела по расследованию особо тяжких преступлений при городском управлении, Тао Лунъюэ. Настоятельно призываю вас пройти с нами и сотрудничать в расследовании дела об убийстве.
Годы, проведённые в борьбе с преступниками, закалили капитана Тао: стоило ему посуроветь, и с его лица исчезало всякое дружелюбие «народного слуги». Взгляд становился острым, как молния, а черты лица напрягались, становясь особенно жёсткими. На обычного человека это производило сильное, пугающее впечатление.
— Да, статья 117 Уголовно-процессуального закона — предусматривает устный вызов для лиц, застигнутых на месте преступления, — отозвался тот совершенно спокойно. — Там же оговорены семь категорий лиц, попадающих под определение «пойманных с поличным или подозреваемых». Капитан Тао, скажите, под какую из них я подхожу?
Тао Лунъюэ онемел. Впервые на его запугивание не поддались — наоборот, его самого поставили в тупик. Обычно в такой ситуации все без спора шли с ним. А тут — человек явно знал закон и умел им пользоваться
— Если я свидетель, то заставить меня явиться может только суд. Если подозреваемый — тогда предъявите ордер. — Шэнь Люфэй и не думал сотрудничать. Он развернулся: — У меня встреча. Прошу извинить.
Взгляд Се Ланьшаня невольно снова скользнул к картине женщины в крови над его головой. Словно короткий фитиль петарды — и присутствие Шэнь Люфэя стало тем огнём, что поджёг его. В одно мгновение у него в голове раздался оглушительный взрыв, разметавший сознание на куски.
Стерпев боль, он окликнул мужчину:
Шэнь Люфэй на мгновение застыл, обернулся — и Се Ланьшань тут же пошёл в атаку.
В полицейской академии рукопашка была обычным делом. Они с Тао Лунъюэ частенько спарринговали. Тао обычно проигрывал чаще, чем выигрывал. Он знал, что Се Ланьшань хорош в бою — один из лучших в отделе, — но он и представить не мог, что и Шэнь Люфэй окажется не промах.
Тот рванул вперёд, как стрела, но Се Ланьшань оказался быстрее. Он метнулся за ним, точно схватил за запястье — хотел заломить руку и обезвредить.
Пальцы лишь коснулись руки противника, и Се Ланьшань на миг опешил: у художника, человека искусства, чья рука, казалось бы, и цыплёнка связать не сумела бы, мышцы оказались твёрдыми, словно железо — ничуть не уступали мышцам самих полицейских.
Шэнь Люфэй тоже не подвёл. Хотя Се Ланьшань уже зафиксировал его предплечье, тот ловким движением освободился. Полицейскому не удалось удержать подозреваемого, удача принесла лишь то, что с его рубашки оторвалась пуговица.
В то же время оба мужчины отступили на несколько шагов, удерживая безопасное расстояние друг от друга; их взгляды, казалось, разжигали пламя в тонком воздухе между ними.
И только теперь Се Ланьшань заметил: у Шэня Люфэя татуировка. Очень яркий узор начинался на шее и тянулся к груди, возможно, охватывая всю руку. Птица — феникс или неведомое мифическое существо. Почти как тотем.
Татуировка была примерно цвета персикового цветка: оттенки красного, от тёмного до светлого, и розового, густые и бледные, переплетались между собой. На фоне ослепительно-белой кожи это выглядело соблазнительно и невыразимо красиво, с какой-то демонической притягательностью.
Шэнь Люфэй опустил взгляд на порванную рубашку и выставленную татуировку. Слегка нахмурившись, он обратился к Се Ланьшаню своим привычно спокойным тоном:
— Для нашей первой встречи это уже чересчур страстно.
Тao Лунъюэ понял, что такое поведение было неподобающим, и резко прикрикнул:
— Он отказался от вызова, так что придётся вызвать его силой, — хмыкнул Се Ланьшань, хрустя запястьями и суставами. Лёгкие трески раздались по комнате. Игнорируя Тао Лунъюэ, он слегка игриво улыбнулся Шэнь Люфэю и с кокетливым надменным выражением сказал:
