Иллирианская независимость.

Тандианский перевал пылал. С вершины лендрейдера первой роты, Марнеус Калгар устало оценивал ситуацию в Музео Иллирикус с чувством навязчивого раздражения. В здании засели мятежники. В их руках находилось устройство, которое, по их словам, принесет гибель тысячам, хотя они утверждали, что все, чего они хотят, это мирных переговоров. Калгар не желал иметь дела с людьми, что угрожают смертью, рассуждая о мире. Плотный дым затуманил воздух. Древесные кустарники горели на крутых склонах по обе стороны от дороги, ветер придавал огню форму uобразных линий пламени, что постепенно приближались к позициям Ультрамаринов. Дымовая завеса закручивалась синими облаками, огибая пласкритовый блокпост, расположенный на проезжей части, примерно в пятнадцати метрах от лендрейдера и линии из трех Носорогов в сотне метров позади. Члены Ультрамарской Ауксилии укрылись за барьером, держа оружие наготове. Блокпост располагался на крайней границе эффективной зоны поражения лазерной пушки — дым от пожаров, устроенных мятежниками, не помогал им, так как фокусированный луч пушки гораздо легче рассеивался в дыму. Повстанцы допустили ряд тактических оплошностей, однако у них была лазерная пушка, украденная из казарм ополчения Иллирии порядка недели назад. Именно дерзкая кража, вероятно, подтолкнула группировку к этому опрометчивому поступку; успех зачастую порождал безрассудство. Калгар не станет прятаться от них. Он хотел, чтобы они почувствовали его презрение. Они называли себя «обеспокоенными гражданами». Сама эта фраза вызывала в нем отвращение. Глупцы, засевшие в музее, восстали против своих защитников по настоянию существ, природу которых сами не могли понять. Чего Марнеус Калгар не мог понять, так это того, почему так много людей предают Ультрамар, сознательно или нет. Царство подверглось нападению — искажающее пламя Великого Разлома каждую ночь сотрясало небеса, и рассказы о массовом кровопролитии и горе других миров свободно слетали с уст рыдающих беженцев. И тем не менее, из сердца нации попрежнему выползали предатели. Эта банда была одной из последних. Ему не следовало вмешиваться в это. Дым частично скрывал здание Музея Иллирии, расположившегося на вершине перевала. Детали оказались сокрыты, но общие очертания улавливались невооруженным глазом: массивный цилиндр главного здания с трехъярусной крышей и балконами, устроенными между уровнями. Здесь же стояла пристроенная башня, воздвигнутая над перевалом, в обхвате почти равная главному зданию и немного превосходя его в высоте. Четырехполосная проезжая часть, ведущая к Иллирии, проходила под этими символическими вратами. Давным давно этот перевал был местом настоящей войны. Мятежники грубо подражали истории, заняв музей, созданный с целью увековечить единство Макрейджа. Слабая тактика, слабая пропаганда. Калгар явился лично, дабы дать противнику сильный ответ. Дорога была перекрыта, плотное движение по ней отсутствовало. Повстанцы удерживали музей. Непрофессиональные, молодые, плохо возглавляемые бандиты. И тем не менее они были там. — Отчаянная, бессмысленная стратегия, — произнес Калгар, всматриваясь в дымовую завесу. Она ничего не скрывала. Его бионический глаз просматривал ее так же легко, как если бы она отсутствовала вовсе. Стены музея также не представляли особой помехи для его аугментированного зрения. Тепловые сигнатуры вспыхивали каждый раз, когда он водил взгляд по позициям мятежников. Они укрывались за стенами близ окон, сжимая украденное оружие. Помимо этого они засели на балконах меж перекрывающимися крышами. Очевидные места. Он покачал головой, не веря своим глазам. — Юлио, — обратился он по воксу. — Я увидел достаточно. Пора положить этому конец. Калгар сошел с передней части лендрейда и спрыгнул на землю. Если бы мятежники располагали хотя бы одним достойным стрелком, они с легкостью могли поразить бы его там. Увидев все собственными глазами, Калгар убедился, что находится в полной безопасности. Он приземлился с грацией юноши, не обращая внимания на боевое обмундирование и массивные Перчатки Ультрамара, и обошел танк. Двигатель низко рычал, обдавая пространство вокруг тыловой части машины жаром и шумом, попутно добавляя синие выхлопные газы в тонкой дымке. У моторного отсека, рядом с почетным караулом Калгара и Древним ордена — громадным примарисом по имени Андрон Ней — стоял сержант четвертого отделения первой роты Юлио. Ней был одним из первых космодесантников примарис, отосланных к Ультрамаринам несколько десятилетий назад, и он служил с отличием. Тогда новый приток воинов именовал себя «Тремя сотнями». Они были новыми, отличными и чуждыми. Теперь же они являлись еще одной ценной составляющей ордена. Воины выпрямились и поприветствовали Калгара, прижав руку к сердцу. — Значит вы не желаете говорить с ними, повелитель? — поинтересовался Юлио. — Я не собираюсь вести переговоры, — ответил Калгар. — Сколько вы насчитали, повелитель? — спросил Юлио. Он был облачен в своей терминаторский доспех, остальная часть его отделения ожидала у Носорогов. Калгар собирался поручить им зачистку музея. Это было явным перебором для столь мелочного происшествия, но заявление должно было быть сделано. — Сто тридцать два. Будет еще больше. У вас не должно возникнуть проблем, пусть даже их будет тысяча. Взгляни на их расположение, — произнес Калгар. — Разве могут эти люди быть сыновьями Макрейджа? — Им недостает опыта, повелитель, — ответил Юлио. — Уровень инакомыслия в пределах ауксилии практически равен нулю, и большая их часть отсылается, как только они проходят тренировку. Те люди внутри музея являются непригодными. Слабыми. Неудачниками. — Агенты хаоса всегда взывают к слабым, — начал Калгар. — Лишь слабые люди способны угрожать жизни собственных семей средствами массового поражения в попытке обеспечить мирные переговоры. Ты — мой ответ на их просьбу, Юлио. Их требования смехотворны. Не может быть никакого увеличения пайков. Не может быть никакого замедления призыва. Лишения людей Макрейджа введены с целью остановить врага, которого они невольно приглашают внутрь. — Их вожак — магистр Ювентии, — сказал Ней. — У него их целый взвод. Он отравил их юные уши. — Ней рассуждал как человек, что никогда не был ребенком. Он был бесстрастен и рассудителен до крайности, даже для Ультрамарина. — В том нет их вины. Я с нетерпением жду, когда расправлюсь с их предводителем, — ответил Юлио. — Подобное поведение со стороны наших соотечественников огорчает меня, — произнес Калгар. — Не важно сколько им лет и кому они противостоят. Когда все закончится, вызови местных магистров Ювентии в столицу. — Все они пройдут тщательную проверку, повелитель, — ответил Юлио. — За предательство — да, — продолжил Калгар. — Но я хочу, чтобы каждого из них переобучили или заменили. Это восстание позорно плохо организовано. Программа Ювентии нуждается в пересмотре. Больше муштры, меньше истории. Ювентия — последний рубеж обороны Макрейджа, и один из важнейших источников рекрутов. Как они смогут остановить хотя бы одного орка этим недоразумением? Они должны быть молодыми воинами. — Да, повелитель. Калгар постучал пальцами перчатки по ноге. — Когда ты возглавишь штурм, Юлио, не убивай мальчиков, — добавил он. — Большинство из них не достигли совершеннолетия. Приведите столько живых, сколько сможете. Примером станут их лидеры, взрослые и все остальные жалки отбросы, что недовольны своей жизнью настолько, чтобы прибегнуть к речам очевидных вражеских агентов. Однако молодежь нужно пощадить и дать шанс искупить свою вину. Если ложь великого врага покажется более привлекательной, нежели реальность жизни в Ультрамаре, и нас увидят беспощадными, то мы лишь подтолкнем еще больше людей к этому глупому поступку. Активисты, тоже мне. Найдите устройство. Ликвидируйте лидеров. — Как пожелаете, повелитель, — произнес Юлио. — Надзиратель Оптимаре Калледий заверяет меня в том, что они могут справиться с этой угрозой без нашей помощи. Он настаивает на аудиенции с вами. — Он все еще здесь? — раздраженно спросил Калгар. — Он ожидает вас уже более часа, — сказал Юлио. — Как я и говорил, он довольно настойчив. — Я посчитал, что если заставлю его прождать целый час, он поймет намек. Предполагалось, что он будет наблюдать за другими местами происшествий и выслеживать тех, кто стоит за всем этим. Без сомнений, они действуют по приказу Мортариона. Это протестное движение на поверхности насквозь прогнило в основании. Хорошо. Калледий пожалеет о том, что остался здесь. Пришли его ко мне. Юлио слегка наклонил голову под капюшоном своего силового доспеха. — Отправьте за надзирателем Оптимаре, — обратился он по воксу. — Лорд Макрейджа примет его. Потребовалось несколько секунд, чтобы надзиратель Оптимаре добрался до них от дальней позиции. Его поспешная походка говорила о его желании говорить. Калледий был одет в подготовленную для боя бледно-кремовый камуфляж и синий бронежилет, ту же форму, что носила Ультрамарская ауксилия, только без их знаков отличия. Тяжелый респиратор свисал на одной из застежек сбоку от его шлема. Человек остановился и отдал честь. — Надзиратель Оптимаре, — обратился Калгар. — Вы с отличием выполняли свои обязанности, пока занимали этот пост, до сегодняшнего дня. Сегодня вы должны уйти в сторону. Этим заданием займутся Ультрамарины. — Господин, при всем уважении, подавление местных беспорядков — работа Вигил Опертии, — ответил Калледий. — Мы готовы довести дело до конца. Вам не обязательно обременять себя разрешением этого конфликта. Этот второстепенный вопрос, не достоин вашего внимания. Калгар вгляделся в перевал. — С определенной точки зрения, Калледий, вы правы. Ардиум осажден, и наш флот ежедневно сражается с судами Мортариона, показавшимися в этой системе. Враг проник в самое сердце Ультрамара. С каждым днем я теряю все больше космических десантников, и это только в столичной системе. Но это… — он указал на музей. — Это не ниже моего внимания. Вот уже пятнадцать инцидентов по всему Макрейджу так или иначе связанных с этой группировкой. Враг столь явно вовлечен в их агитацию, что я ошарашен тем, каким образом мятежники еще не смогли осознать это. Цель вашей организации — пресекать подобные происшествия до их начала, а не сдерживать их впоследствии. Ваше стремление разрешить эту проблему наводит на мысль о том, что вы жаждете отвлечься от собственных ошибок или же сыскать моего одобрения для подавления этого восстания. Уверяю вас, вы его не получите. — Господин, мы не в силах настичь каждого диссидента. В этом году мы предотвратили… Доспехи Калгара взвыли, когда он сместил вес. Этого жеста оказалось достаточно, чтобы заставить Надзирателя Оптимаре замолчать. — В этом году вы сорвали двадцать шесть действий против государства и пропустили пятнадцать сегодня. Вы должны признать свою ошибку. Иллирия — слишком важный символ. Я устал от пропаганды, связывающей головорезов старины с этими так называемыми свободами. Хуже того, их заветы напрямую связаны с ложью врага. Сначала звучат возгласы о предоставлении большей свободы, а за ними вспыхивает ересь. Пройдет не так много времени, как вражеская религия пустит корни, и все, что она предлагает — ничтожное рабство. Их лидеры лгут и выражают свое уважение Ордену, осуждая администрацию в коррупции и призывая меня разрешить их проблемы. — И я не потерплю этого. Лучшие из моих воинов выбьют их из этого места. Пусть весь Ультрамар увидит, что Ультрамарины думают об их требованиях. Королевство поймет, что мои глаза повсюду, и никто — независимо от возраста или социального статуса — не находится ниже моего внимания. Нет ничего, Надзиратель, что бы находилось ниже моего внимания. И я, в самом деле, нахожу неприятным то, что вы обратного мнения. Я достаточно ясно выразился? — Да, Лорд-Защитник, — неохотно согласился Надзиратель. — Другие инциденты? — Этим уже занимаются наши оперативники, господин — А что с агентами, стоящими за всем этим? — Мы расследуем несколько важных зацепок, Лорд-Защитник. Лорд-Защитник Великого Ультрамара. Робаут Жиллиман удостоил его этого титула в благодарность за то, что отнял у Калгара роль Правителя Ультрамара. Смена названия мало что изменила в реальности Калгара. Магистр ордена правил Ультрамаром на протяжении многих столетий задолго до того, как вернулся Робаут Жиллиман. За исключением непродолжительного периода перед тем, как Жиллиман отправился в терранский крестовый поход, правление Калгара было безраздельным. Его воля была абсолютной. Калледий съежился под тяжелым взглядом магистра. — В таком случае, конкретно этот инцидент будет разрешен лично Ультрамаринами, и это будет сделано публично. — продолжил он. — И я продемонстрирую, что в арсенале ордена еще осталось милосердие. Хаос настроил наших детей против нас. Какое же мы общество, если наказываем юношескую глупость — пусть и серьезную — смертью, когда все, во что они верят это то, что они добывают больше еды для голодающих? В этой ситуации есть люди, чья вина несоизмеримо выше. Я удостоверюсь, что они будут отделены от общей массы и осуждены в соответствии с тяжестью их вины. Лицо надзирателя окаменело. — Диссиденты посчитают это победой. Вы говорите, что не пойдете на контакт с ними, вы и не должны. Но те, кто стоит за всем этим, хочет спровоцировать вас на действия, повелитель. Они хотят, чтобы вы отвели свой взор от войны. Если они посчитают, что эти небольшие происшествия способны отвлечь члена ордена, то непременно прибегнут к ним вновь. — Значит, они преуспели, однако это ничего им не даст. — произнес Калгар. — Я пошлю свою собственное сообщение. Лорды Макрейджа не потерпят никакого инакомыслия ни в столичном мире, ни в любом месте за его пределами. — Лорд-Защитник, боюсь, милосердие воспримут как проявление слабости. — Милосердие — есть сила, поскольку прощать труднее, нежели убивать, — возразил Калгар. — Они всего лишь дети, ведомые демагогами. И поэтому обращаться с ними будут должным образом. — он повернулся к сержанту. — Юлио, захвати музей. Спасите как можно больше мальчиков. Постарайся не уничтожить артефакты — они бесценны и являются напоминанием о том, что миф о иллирианской независимости является всего лишь мифом.

Из криги Гая Хейли "Темный Империум"