"чужой" и ностальгия по гуманитарным исследованиям
на первом курсе я писала исследование об американских научно-фантастических фильмах 70-х, под прицел тогда попал «Чужой». сегодня пересматривала его в попытках нащупать свой визуальный и смысловой язык
разобранный на множество подобий, этот готический ребенок Ридли Скотта — особенный. до технологического буста в десятилетие Холодной войны хоррор и фантастика снимались, чтобы продаваться как кассеты категории б. такой инфантильный кинематограф строился вокруг примитивной идеи монстра или бешеного ученого, цель которых — запугать / удивить и продать. новый виток тогда прокрутили «Космическая Одиссея» и «Звездные войны». до компульсивности продуманная вселенная Лукаса превратилась в крик о новом фильме asap: осмысленные космические фантазии создали продающую воронку, внутри которой — мультивселенная наполняющая и вакантное место для нового фильма про космос. «Чужой» — удачное сотрудничество сценаристов, продюсеров и режиссера. возвращаясь к категории б: Дэн О’Бэннон, который до этого занимался скриптом для «Дюны» (сценарий не был дописан), вобрал в скрипт собирательный образ культурных медиумов того времени, которые выстраивались вокруг неопределенности перед неизведанным, публитизации феминизма и сексуального насилия. история попала в руки студии Fox ровно тогда, когда хайпанули «Звездные войны»
получается, что «Чужой» — это один из первых реалистичных фильмов ужасов. реалистичный, потому что сюжетом движет не появляющийся из ниоткуда монстр, который хочет власти, а страхи людей и последствия, вызванные исследовательско-бытовым любопытством (а монстр, как и любое неприрученное дикое животное, просто хочет жрать). «Чужой» — не про удержание внимания путем инстинктов, а про трансляцию угнетающей атмосферы путем замкнутого пространства и коротких диалогов. рождение «чужого» через насильственное распарывание живота мужчины изнутри — обращение к патриархальному дискурсу. сюжетное исключение персонажей до Рипли, которая в конце доходит до апогея собственной хрупкости и одновременное с этим сознательности, контрастирующей с агрессивной силой антагониста, не только отбивает феминизм, но и напоминает, что «Чужой» — не страшилка про жертву и монстра, а метафорическая обертка конфликта между человеком и окружающей средой. обертка получилась не соленой, кислой или приторной, а сладкой, как рожок из несуществующего в России Макдональдса. я пробежалась глазами по изначальному варианту скрипта: история супер простая и сами сценаристы это признают, как и талант Ридли Скотта погрузить монстра и экипаж в нужную атмосферу. а еще «Чужой» не был бы «Чужим» без уникального дизайна Гигера Ханса. имхо мрачная гигантская структура из элементов на пересечении внеземной органики и искусственной обтекаемости идеально вписываются в сомнамбулическое восприятие, которое вводит в состояние подавленной взбудораженности, заставляющей нас не ставить на паузу, а смотреть дальше
признаюсь честно, гораздо чаще я смотрела приквел — «Прометей». по поим ощущениям — фильмы об одном и том же, но вот что интересно. среда совершенно разная. «Чужой» — очень линейный в плане сюжета и сухой в плане динамики. герои, как и жители делеких 1970-х, смутно представляют, чем обернется для них название фильма. «Прометей» — визуально вылизанный, стратегически продуманный и эмоционально противоречивый, как и двигающее в метамодерн персонализированное множество. интересно, что если раньше фантастические фильмы разгонялись до реально фантастических масштабов (к сожалению, в будущее мы так и не отправились), то сейчас эксперименты сузились и артикулируют в районе возможностей эмоционального интеллекта и реальных околофизических кейсов (теория множественных вселенных — мое любимое)
