Про книгу 13 опытов по герменевтике современного кинематографа
Очень сильно третьего дня я писал о книге Павла Родькина «Бесконечный нарратив». Это было его вторая книга серии, а сейчас несколько слов о первой - «13 опытов по герменевтике современного кинематографа».
В произведении автор на примерах кинокартин разных эпох пытается деконструировать и показать феномен власти.
«Вы должны твёрдо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино»
В. И. Ленин, 29 января 1925 года, письмо к Г. М. Болтянскому (советский деятель кино)
С момента появления этой фразы прошло чуть меньше века, но оно не потеряло своей актуальности. Кино по-прежнему является главным инструментом формирования базиса идеологии и образа обобщенной «Власти» в голове у обывателя. В свою же очередь характер современных общественных отношений состоит в том, что если событие не показано, то его для общества просто не существует. Таким образом автор через демонстрируемые образы рассматривает идеологию и Власть, которая «дала отмашку» на создание конкретного произведения.
Кино в отношении к идеологии и идеи «Власти» — продукт интерпретации. При этом одну интерпретацию нельзя опровергнуть другой. Любая из доступных интерпретаций является верной в зависимости от политического (идеологического) выбора «исследователя». Проблема с интерпретациями наступает на стадии публичного оглашения. Консервативная интерпретация — не демократична; Правая — стигматизирована; Либеральная — постыдна, а Левая — политически неблагонадежна.
На помощь «Власти» приходит главный ее инструмент подавления инакомыслия — цензура и ее продукт — массовая культура. Маркс в «Заметках о новейшей прусской цензурной инструкции» определял цензуру как официальную критику.
Получается, что, чтобы бросить вызов и пошатнуть идеологическую монополию и всесилие массовой культуры, необходимо отстоять право на ее свободную интерпретацию. При помощи ее деконструировать мысль и отношение автора к «Власти». Выбрать сторону автора или отнестись критически.
Но «Власть» тихой и незаметной работой трансцендентного механизма цензуры, замаскированного в критику с одной стороны, исключает содержание, а с другой навязывает интерпретацию. Если событие не показано, то его и не существует. А если оно существует, то интерпретация события есть только одна и не допускающая двойного толкования.