Ещё только рассвет. Глава 28
В тихом голосе чувствовался холодок. Одного этого слова полицейскому хватило, чтобы понять: то, чего он хочет, ему не получить. Слишком уж уверенным был этот голос, будто девочка давно всё решила.
Чёрные глаза Чжунён медленно моргнули, прежде чем она произнесла:
— Я пришла за кошельком, а не чтобы отвечать на ваши вопросы.
— Но если вдруг вспомню что-то полезное, дам знать. У вас есть контакты?
Ловкая. Нет, этого слова мало.
Если бы она, как до этого, просто заявила, что ничего не знает, её бы тут же уличили в сокрытии информации и не отпустили. Но теперь она сама просила контакты, будто намекая: «У меня есть что сказать, но только вам».
С восхищением полицейский вытащил из кармана визитку и протянул её девушке, наклонившись, чтобы оказаться на одном уровне с Чжунён. Голос его почти шептал:
— Дяденька не только хорошо ведёт расследования, но ещё лучше хранит тайны. Не переживай. Вспомнишь что-то — сразу звони.
Белая рука протянулась за визиткой. Чжунён провела пальцем по написанному на ней имени: «Хан Гирён».
— Ну, если судить по тому, что настоящего преступника до сих пор не поймали, доверия ваши слова особо не вызывают.
Она подняла взгляд, обжигающий, словно игла, и, не дождавшись ответа, развернулась и вышла из участка.
Гирён, словно получив прямой удар под дых, коротко рассмеялся.
Если она действительно была с Бомджином в момент преступления, его алиби подтвердится. Но если они были в мотеле, становится ясно, почему оба предпочли молчать.
Если парень так отчаянно защищал её репутацию, он, кажется, не так уж плох.
…Но, чёрт возьми, какой мотель пускает несовершеннолетних среди бела дня?
Гирён нахмурился и досадливо цокнул. Покачав головой, он расплылся в задумчивой усмешке.
Палящее полуденное солнце словно прожигало макушку, но Чжунён даже не шелохнулась. Её взгляд был устремлён на ребят, которые играли в баскетбол на школьной площадке после раннего обеда. Хотя на самом деле она их и не видела — мысли витали совсем в другом месте.
Идиот. Квон Бомджин просто идиот.
В памяти всплыл его яростный облик, словно дикого зверя, заточённого в клетке. Но ей было не страшно — она подумала, что Бомджин ведёт себя глупо. Но каждый раз, когда она вспоминала эту сцену, в душе поднималась непонятная буря, а в груди всё сжималось от мучительной тоски.
Вот почему Бомджин молчал. Снова и снова, как попугай, он повторял одно слово — мотель, мотель.
Они тогда пошли в переулок с мотелями и увидели её маму. Потом вернулись в свой домик и съели сэндвичи. В этом и заключалась вся правда.
Но сколько людей на самом деле прислушаются к тому, что они говорят?
Бомджин был из тех, кто ненавидел лишнее внимание, едва ли не до паники. Что уж говорить, если узнают, что эти двое, которых даже нельзя назвать друзьями, не только проводили время в заброшенном доме, но ещё и побывали в переулке с мотелями?
История, которую себе нарисуют люди, была очевидной.
И Бомджин, и Чжунён, к несчастью, уже были на виду у всех — удобная мишень для сплетен. Если правда всплывёт, возможно, Бомджина освободят из полиции, но школу и их родной район не заткнуть.
Мама всё узнает. Узнает, что я видела её за работой в мотеле.
Чжунён не знала, будет ли мама стыдиться этого. Возможно, она воспримет всё спокойно. Но если бы на её месте оказалась сама Чжунён … ей бы хотелось исчезнуть, испариться на месте.
Задумывался ли об этом Бомджин? Она не знала, но его поведение в участке говорило само за себя:
Чжунён тяжело выдохнула и закрыла лицо руками. Голова готова была лопнуть.
Если слухи расползутся, я смогу с этим справиться? Даже если объяснить всё про этот мотель, поверят ли мне в школе? К тому же, и я, и Бомджин успели уже нажить себе плохую репутацию у учителей, так что надеяться на их помощь точно не стоит.
Может быть, нас даже отчислят. А что тогда? Экзамены? Не повлияет ли это на поступление?
И этот дом… Если о нём узнают, туда уже не вернуться. Я, скорее всего, вообще нигде, кроме школы, не смогу видеться с Бомджином. Люди начнут судачить, как только мы окажемся рядом.
Наши пикники тоже останутся в прошлом. Мы больше не будем варить рамен вдвоём, подшучивать друг над другом, поддерживать друг друга, спускаясь с тёмной горы, держась за концы одной палки. А оставленные там хлеб, варенье и яйца просто сгниют, забытые.
Из груди вырвался сдавленный стон. Бомджин этого не делал. Даже если его алиби не подтвердят, настоящий виновник всё равно будет найден, и тогда его отпустят. Может, он сам это понимает?
Но внутри всё равно шептал другой голос: Наивная ты… К тому же, потерпевший — младший брат начальника полиции. Поговаривают, что начальник уже решил отправить Бомджина в исправительную школу.
Конечно, я должна всё рассказать. Доказать его невиновность. Даже если…
…даже если после этого я больше никогда не смогу быть с ним как прежде.
Мяч, брошенный кем-то из ребят на площадке, попал в кольцо. Сжав зубы, Чжунён достала из кармана визитку. Она разгладила помятый уголок, но тут её взгляд зацепился за тень, упавшую ей на колени. Она подняла голову.
— Что делаешь? Разве тебе не жарко?
Сынун прикрывал блокнотом ей голову от солнца. Чжунён готова была поспорить на что угодно, что он всё это время следил за ней, прежде чем подойти.
Стоило только раз так подумать, как его образ — простодушного «прекрасного принца» — разом утратил свою невинность. Она попыталась встать, но Сынун заговорил, как будто специально хотел её задержать.
— Не переживай так из-за Бомджина. Если он не виноват, его скоро выпустят.
— «Если не виноват»? — усмехнулась Чжунён, бросив на него скептический взгляд.
— Я ведь толком не знаю, что он за человек. А ещё… ну, люди совершают ошибки. Импульсивно.
— Значит, ты тоже можешь случайно кого-нибудь избить?
Глаза Сынуна вспыхнули от колкого ответа.
— Как ты можешь такое говорить? Зачем мне так поступать?
— А чем ты лучше Квон Бомджина?
Его карие глаза дрогнули. В голове Чжунён проскользнула мысль, что, возможно, она сейчас срывается на нём вместо всех тех, кто напрасно обсуждает Бомджина. Но останавливаться ей не хотелось.
Сынун снова открыл рот, но тут же закрыл его, как будто обдумывал что-то. Потом парень горько усмехнулся.
— Может, тебе он именно этим и нравится?
Удивившись, Чжунён растеряла свой вызывающий взгляд.
Сынун глубоко вдохнул и, глядя ей прямо в глаза, произнёс:
— Ты мне нравишься, Чжунён. Я хочу знать о тебе всё. Хочу помочь, если тебе трудно. Хочу, чтобы ты доверилась мне.
Чжунён на мгновение просто смотрела на Сынуна. Она догадывалась о его чувствах, но никак не ожидала, что он скажет это вслух.
«Помочь». «Довериться». Какие красивые слова… Как было бы здорово, если бы в жизни можно было искренне верить в такие сказочные вещи.
Её голос звучал ровно, хоть она и с трудом заставила себя произнести это.
— Но ты ничем не сможешь мне помочь.
— Почему нет? Если ты откроешься хотя бы чуть-чуть…
— Нет. — Она резко перебила его, тихо вздохнула и посмотрела прямо в глаза. — Ты ничего не можешь для меня сделать.
Вот если бы это была твоя мама, — добавлять этого вслух не хотелось, но она чувствовала, что Сынун и так понял. Эти слова, похоже, попали в цель. Его мягкие черты лица перекосило. Чжунён отвернулась.
— Ты уверена, что ваши отношения никогда не изменятся?
Голос На Сынуна звучал неожиданно резко, будто он хотел спровоцировать её на спор. Чжунён слегка повернула голову, окинув его холодным взглядом. Сынун смотрел на неё с абсолютно серьёзным лицом.
— Даже если Квон Бомджина отправят в исправительную школу?
На улице было так жарко, что одежда уже прилипала к телу, но воздух вдруг показался ледяным. Чжунён сжала кулаки, ощущая, как по коже бегут мурашки. Сынун говорил так, будто мог повлиять на исход событий.
Это была угроза. Она не знала, как далеко распространялось влияние его семьи, но невозможным это не выглядело. Его слова были слишком уверенными.
Прямо как его мать. Не вцепляется в глотку руками, но заставляет других склониться перед ней.
Чжунён горько усмехнулась. Возможно, Сынун и сам не понимал, что этими словами только утвердил её в решении.
— Такого не случится. Потому что я этого не допущу.
Она приподняла подбородок, смотря на него свысока. Сынун еле заметно вздрогнул. Чжунён скрестила руки и продолжила:
— И, кстати, На Сынун, единственное, чего я хочу от тебя…
Чжунён терпеливо ждала, пока её дрожащие глаза сфокусируются. Как только это произошло, она мгновенно стерла улыбку с лица и холодно бросила
— …Чтобы ты оставил нас в покое. Пожалуйста.
Раздался звонок, оповещающий о конце перемены. Чжунён развернулась и направилась в сторону школы. Руки вспотели, и уголок визитки в её ладони слегка размяк.
Идиотка. Тоже мне, умная, а иногда такая тупая, что слов нет. Ну и зачем ты сюда пришла?
Бомджин, тяжело вздохнув, с трудом сел. Он всегда легко засыпал где угодно, а в участке оказалось даже прохладнее, чем в том доме в горах. Удивительно комфортное место.
И ещё еду по расписанию приносят. Если бы не статус подозреваемого, он бы, пожалуй, и подольше тут посидел.
…Хотя нет, это плохая идея. Эта дурында опять припрётся без предупреждения.