Выборы в Швеции: (не)уверенная победа (не)умеренных правых?
В прошедшее воскресенье подданные Шведского Королевства направились на избирательные участки, чтобы выбрать своих представителей в законодательных органах власти сразу трёх уровней – коммунального, регионального и общенационального. Но, разумеется, в наибольшей степени всех, и нас в том числе, привлекала избирательная кампания в шведский парламент – 349-местный Риксдаг, по сути определяющий всю политику страны, формируя правительство на основе парламентского большинства.
Крен вправо?
В чём была важность именно этой текущей избирательной кампании, поверхностный итог которой не должен удивлять? Ведь крупнейшей партией вновь, как и на протяжении последних ста лет, остались Социал-демократы, а никакая новая сила в Риксдаг пройти не смогла. Во-первых, само ожидание парламентских выборов в связи с несколькими правительственными кризисами, начавшимися в 2021 году, а по сути предопределёнными итогами выборов 2018 года, когда ни левый блок во главе с Социал-демократами, ни правый Альянс Умеренной коалиционной партии (далее - Умеренных), Партии центра, Либералов и Христианских демократов (ХД) не получили абсолютное большинство. Тогдашнему премьер-министру социал-демократу Стефану Лёвену пришлось заручиться поддержкой не только традиционных партнёров – Левых и Зелёных, но и привлечь на свою сторону бывших конкурентов – Либералов и Центристов, которые, однако, не смогли в итоге принять некоторые аспекты программы Левых (в частности, в сфере жилищного строительства), что лишало кабинет Лёвена поддержки в Риксдаге. Так или иначе, предложив компромиссы и в конце концов подав в отставку, Стефан Лёвен смог сохранить минимальное парламентское большинство и избавить страну от досрочных выборов. На самом деле почти никто из действующих в стране политических сил не желал их ввиду непредсказуемости результатов, но последние годы правления Лёвена привели к некоторой перетасовке партийных коалиций, определившей партийную борьбу на этих выборах.
Результатом этих перетасовок стало, с одной стороны, сближение «системных правых сил» – Умеренных, Христианских демократов и потом даже Либералов – с изолированными ранее Шведскими демократами. Шведские демократы – партия, может быть, на деле не столь радикальная, в отличие от их датских, норвежских или финских «коллег», уже успевших побывать в правящих коалициях, но имеющая противоречивое происхождение от неонацистских организаций и поэтому сохранявшая репутацию, примерно равную «Альтернативе для Германии» в ФРГ. Тем не менее, они набирали популярность, занимали уже третье место на выборах 2014 и 2018 гг. и именно из-за роста их фракции ни левые, ни правые не смогли получить в последний раз абсолютного большинства. В условиях шатаний в стане левых и настроя Шведских демократов на конструктивный диалог с другими правыми силами, что они смогли продемонстрировать на местном уровне, лидер Умеренных Ульф Кристерссон заявлял о готовности сформировать коалицию с ними. Это могло произойти ещё в разгар правительственного кризиса 2021 года, но социал-демократам в тот раз повезло: всего лишь пара голосов спасла их тонущий корабль, но из-за этого решимость правых консолидироваться увеличилась. Таким образом, к избирательной кампании 2022 года правые предложили избирателям своего рода обновлённый старый Альянс – блок Ульфа Кристерссона из Умеренных, Христианских демократов, Либералов и Шведских демократов, не заявляя пока, какова будет роль каждой партии в случае их победы, поскольку более умеренные политики ещё опасались вхождения крайне правых в правительство.
Smart röstning
С другой стороны, преодолев некоторым образом разногласия и учтя необходимость что-то противопоставить правым партиям, левые силы тоже были вынуждены объединить свои усилия вокруг нового социал-демократического лидера – Магдалены Андерсон, преемницы Стефана Лёвена на посту премьер-министра. К её поддержке в итоге стали склоняться не только собственно Социал-демократы, Зелёные и Левые, но и Партия центра во главе с Анни Лёёф, которая категорически отрицала возможность сотрудничества со Шведскими демократами и поэтому не могла принять состав нового правого альянса. Для фру Лёёф, конечно, ещё когда-то мечтой являлось собственное правительство широкой коалиции для противодействия радикалам как справа, так и слева, но в условиях сближения правых со Шведскими демократами своенравные и перебежавшие в левый блок центристы им оказались не особенно нужны, а возможность компромисса на левом фланге казалась более реальной. Тем более постоянная смена приоритетов партии, а именно сотрудничество то с правыми, то с левыми при одном и том же лидере, могла избирателей насторожить, поэтому перед новыми выборами центристы воспринимались как соратники действующего премьер-министра.
Итак, расстановка сил перед выборами оказалась более-менее ясна, в комбинациях были задействованы все основные партии. Проблемой оставалось только положение второстепенных партий – Зелёных, Либералов и Христианских демократов – по опросам находившихся совсем рядом с избирательным порогом в 4%, что было вторым фактором интереса к нынешним выборам. Но по итогам выборов всё-таки все 8 партий его перешагнули и вновь оказались в Риксдаге. Скорее всего, сыграло роль понимание традиционных избирателей крупных партий – Социал-демократов и Умеренных, что в данном случае важно будет поддержать их малых партнёров. По этой причине многие шведы могли выбрать такое «тактическое голосование» и выбрать менее популярные партии.
Каким же получился итоговый результат? Это стало известно только 14 сентября, когда были подсчитаны голоса шведов, проживающих за рубежом, а также поданные по почте. Разрыв между двумя блоками оказался минимальным, и даже несколько тысяч голосов могли изменить ситуацию. Сначала с учётом экзит-поллов в основных шведских СМИ было объявлено, что побеждает блок Магдалены Андерссон с результатом в 50,5% против 48%, и социал-демократам вроде бы удаётся удержаться у власти при поддержке центристов. Однако уже через несколько часов подсчёт голосов говорит об обратном – с таким же перевесом одерживает победу правая коалиция Ульфа Кристерссона: к утру понедельника приводятся данные о 175 местах у правых против 174 мандатов у левых, т. е. опять же при минимальном абсолютном большинстве. Затем голоса по почте смогли даже укрепить положение Умеренных и их союзников и предоставили блоку герра Кристерссона даже 176 мест, но всё равно возможное правительство правых - одно из самых неустойчивых в истории Швеции (хотя подобный расклад был в 1979 году, когда Умеренные тоже оказались во главе блока правых из 175 мест и смогли сформировать свой коалиционный кабинет).
Какое бы оно ни было, но абсолютное большинство у блока правых, поэтому можно признать, что слова Магдалены Андерсон о своей отставке и передаче права формировать правительство лидеру Умеренных справедливы. Можно говорить, что вопрос правого кабинета после 8-летнего правления социал-демократов уже решён, однако на деле существует много трудностей. Наверное, стоит сказать, что формальными победителями избирательной гонки всё-таки стали Социал-демократы – они даже смогли увеличить своё представительство на 7 человек, победили во всех избирательных округах, кроме двух на юге Швеции – в лёне Сконе, в отличие от Умеренных, чей результат стал немного хуже в сравнении с последними выборами, но, безусловно, правильнее в данном случае мыслить блоками – избиратели понимали, что выбирают они не столько нравящуюся им партию, сколько правую или левую коалицию. Отсюда и «тактическое голосование» за малые партии – в данном случае действительно победу одержал более сплочённый и игравший на критике правительства правый блок, чьи лидеры часто встречались во время избирательной кампании, заявляли о единстве в борьбе с социал-демократами, неспособными решить проблемы здравоохранения и энергетики, погрязшими в разладах и готовыми «превратить Швецию в Северную Венесуэлу», по словам лидера Христианских демократов Эббы Буш. Блок левых, где сотрудничество Левых и Центристов было не столь однозначно, в этом плане проигрывал.
Но если результаты для правого блока в целом свидетельствуют об успехе, то итоги выборов для каждой из партий как раз несут главную проблему для потенциального правого правительства. С точки зрения набранных голосов лидером правого альянса стали не Умеренные, а Шведские демократы, единственная из правых партий, улучшившая свой прошлый результат и занявшая второе место после Социал-демократов, обогнав Умеренных на 1,5%. Это дает им право если не на лидерство , то как минимум на активное участие в деятельности кабинета. Об этом уже стали заявлять представители партии, аккуратно намекая о возможности предоставить им ряд министерских постов и даже премьерство. Это опять же тревожит ряд более умеренных политиков, прежде всего Либералов, которые готовы были согласиться на поддержку крайне правыми кабинета, но не на прямое их участие. Но без Шведских демократов блок правых, как мы понимаем, располагать абсолютным большинством не будет, даже если прибегнет к помощи центристов (которые заявляли о возможности восстановить старый Альянс без Шведских демократов, а отставка их лидера Анни Лёёф, воспринимавшейся скорее союзницей Магдалены Андерсон, может говорить о свободе выбора курса Партии центра) – такому правоцентристскому альянсу мест в Ригсдаге не хватит. Единственной реальной альтернативой тогда станет новое правительство социал-демократов, опирающееся опять же, как в 2018-2019 гг. на широкую коалицию с Левыми, Зелёными, Центристами и Либералами.
Искусство компромиссов
Таким образом, будущее шведского правительства будет зависеть от того, какой компромисс будет найден быстрее – Либералов со Шведскими демократами или Центристов и тех же Либералов с Левыми. Но помимо таких чётких вариантов существуют и разные промежуточные. Ввиду минимального перевеса хватит голосов всего пары депутатов против воли своей фракции - и баланс может измениться. Например, если лидерам Либералов и Шведских демократов всё-таки удастся договориться, но вдруг два рядовых либерала или два шведодемократа проголосуют вместе с левым блоком против такой коалиции, то поддержки правительства не будет. А это очень возможно, поскольку некоторые либералы категорически не приемлют тесное взаимодействие с крайне правыми, а среди последних тоже продолжаются дискуссии, какую тактику им принять. Ведь с одной стороны, если Шведские демократы победили среди правых, то формально они должны возглавить правое правительство. С другой стороны, в подобных случаях в других странах крайне правые всё-таки соглашались на вторые роли в правых кабинетах, чтобы показать себя «системными» силами, а умеренные политики перестали их бояться (так было, например, в Дании в 2015 году или в Австрии ещё в 1999 году). Это может разочаровать их «ядерных» сторонников, ведь Шведским демократам придётся соглашаться с более умеренной политикой, но в долгосрочной перспективе для них может быть выгодно остаться пока в тени, чтобы укрепить свои позиции и планомерно продвигать свою точку зрения через сотрудничество с умеренными правыми.
В аналогичной сложной ситуации оказались и социал-демократы, для которых тоже вроде бы в краткосрочной перспективе выгодно бороться за власть, пока ещё в их пользу работает имидж Магдалены Андерсон (первая женщина премьер-министр). Необходимость сплотиться ввиду угроз безопасности и турбулентности международных отношений, а неоднозначность итогов выборов также даёт почву для компромиссов. Но это опять же может дискредитировать социал-демократов, которые как партия всё-таки находятся не в лучшем положении, ведь с подобными компромиссами и изворотливостью они теряют свою идентичность (рабочие всё больше голосуют за Шведских демократов, а сторонники леворадикальной и зелёной повестки могут обращаться к соответствующим малым партиям), да и вынуждены были решать вопросы, для них нехарактерные (хотя Социал-демократы традиционно поддерживали шведский нейтралитет, именно им пришлось подать заявку в НАТО). Поэтому, может быть, Магдалена Андерсон (как партийный лидер, но вряд ли как национальный) правильно объявила о своей отставке, чтобы переложить ответственность за вопрос о НАТО и энергетический кризис на правых, благо для них это традиционные аспекты повестки. Для социал-демократов проще рассчитывать не на то, что у них получится с этим справиться, а на то, что у правых тоже ничего не выйдет, и на следующих выборах избиратели вновь повернутся лицом к левому блоку.
В связи с этим для правых партий всё-таки сейчас предоставляется возможность не только вновь стать во главе страны, но и показать, что они действительно готовы к кризисному управлению страной, ведь помимо вступления в НАТО и энергетики, сохраняются старые проблемы поляризации шведского общества, поиска новой миграционной модели и места Швеции в мире, где происходит много изменений. А кроме всех этих факторов, вынуждающих правые силы к быстрому поиску компромисса, нужно учитывать, что следующий 2023 год начнётся с председательства Швеции в Совете ЕС. Шведский премьер-министр будет представлять по сути весь Евросоюз и заниматься многими общеевропейскими вопросами, что вроде бы предопределяет, что пост главы правительства должен занять такой опытный и системный политик, как Ульф Кристерссон. Лидер Шведских демократов Йимми Окессон, вероятно, понимает, что всё-таки для становления его партии как системной силы нужно пойти путём Австрийской партии свободы или Датской народной партии, хотя и принимая во внимание угрозу потерять часть своих избирателей после такого компромисса.
Так или иначе, но всё это переплетение партийных, шведских и общеевропейских интересов должно предопределить быстроту формирования и состав нового правительства Швеции, который в нынешних условиях должен начать работу как можно скорее. Лучшим вариантом для этого может быть правительство Умеренных и Христианских демократов – «ядра» правой коалиции, которое уже поддержат Либералы и Шведские демократы, не взаимодействующие друг с другом и формально сохраняющие свои принципы, однако напрямую влияющие на правительственный курс пропорционально своему успеху на выборах. Но каков будет реальный итог переговоров правых, станет известно только в следующие недели или даже месяцы.