АПТАЙМ И ДАУНТАЙМ. ОТ СЛОВ К РЕЗУЛЬТАТАМ. В ПОИСКАХ СМЫСЛА.

АПТАЙМ И ДАУНТАЙМ.

Оперируя идеями и языком, мы постоянно переключаемся от общего к частному. Это указывает на существование как непрерывного пространства, так и иерархии. В иерархическом устройстве любой организации нам не всегда удастся обнаружить отчетливую черту, отделяющую тех, кто руководит, от тех, кто выполняет реальную работу. «Руководители» и «работники» не вписываются в строгие, черно-белые категории. Сходным образом, иерархия идей подразумевает непрерывное пространство мышления и целую сеть-паутину взаимоотношений.

Вы уже видели, как происходит в наших мыслях представление явлений внешнего мира («здесь и сейчас») и внутреннего мира — мира воображения, воспоминаний и фантазий. Такое представление тоже образует непрерывный спектр мышления. Пребывая у одной его границы, мы мыслим и действуем, сосредоточившись на внешнем мире (например, на разговоре с собеседником). Смещаясь к другой границе, мы погружаемся в собственные мысли, фантазии и внутреннюю реальность. Первому из этих состояний мы дадим наименование аптайм, а второму — даунтайм. Типичным примером даунтайма может служить сон, а крайним проявлением — коматозное состояние.

Мы постоянно перемещаемся в этом пространстве мышления. Мы обращаем внимание на происходящее вокруг и осознанно откликаемся на сенсорные представления, а мгновение спустя уже о чем-то размышляем, вызываем в памяти воспоминания либо воображаем развитие событий в будущем, то есть переходим в даунтайм. Мы можем перейти к даунтайму, погрузиться в собственный мир, даже когда сидим за рулем машины или занимаемся другой деятельностью, требующей большой сосредоточенности. При этом мы полагаемся на «автопилот», привычное и неосознаваемое поведение.

Неопределенный язык модели Милтона, о котором мы поговорим на девятом уроке, отражает даунтайм, связанный с состоянием транса. С другой стороны, язык Метамодели, которому посвящен десятый урок, откликается на большую часть шаблонов языка Милтона, извлекая из языка точное содержание и часть «глубинной структуры». Чаще всего он возвращает нас к настоящему и, следовательно, отражает аптайм, другую границу спектра мышления. Конечно, большую часть времени мы функционируем где-то в промежутке, то есть частично осознаем окружающий мир, но в то же время в определенной мере остаемся погруженными в свои мысли.

Умение управлять аптаймом и даунтаймом означает большую власть над тем, что мы делаем и чего достигаем. Иногда нам необходимо оставаться начеку, в аптайме, активизировать свою «сенсорную чувствительность» или освоенные умения. Например, умение выслушать требует продолжительного пребывания в аптайме. Для многих подобная деятельность весьма утомительна, так как она оказывает большую нагрузку на осознающий разум. В других случаях нам приходится переходить в более естественное состояние даунтайма, которое нередко связано с расслабленностью и обычно приносит больше удовольствия. Вообще говоря, деятельность сознания в даунтайме не очень напоминает привычное «размышление» (вспомните примеры фантазирования или дремоты). В этом режиме мы приводим в действие подсознание, источник прозрений и творческих способностей. В этой главе, а также на девятом и десятом уроке вы узнаете, как связаны между собой язык и пространство мышления в границах между аптаймом и даунтаймом.

В НЛП очень ценится возможность выбора и считается особенно важной возможность думать о том, о чем хочется думать. Этот основополагающий выбор влечет множество других возможностей. В частности, вы можете выбирать, как управлять спектром собственного мышления, а также по своей воле переходить в аптайм или даунтайм. Такое «руководство мышлением» во многом связано с языком и тем, как вы его используете.

ОТ СЛОВ К РЕЗУЛЬТАТАМ.

Благодаря первой пресуппозиции («карта — не территория») нам известно, что все мы приписываем разное содержание окружающему миру, то есть по-своему представляем его. К числу представляемых явлений относится также то, что мы читаем и что говорят нам другие. Но даже если мы начнем очень тщательно подбирать слова, язык по-прежнему останется довольно грубым средством передачи мыслей и идей. Это особенно справедливо в отношении абстрактных понятий, которые мы называем «номинализациями».

В ПОИСКАХ СМЫСЛА.

Рассмотрим простое утверждение: «Лорна — очень умная девочка» (обратите внимание на тире, форму вездесущего глагола «быть», который помечает Лорну жестким «ярлыком»). Чтобы понять смысл этого утверждения, нам нужно точно определить, что значит слово «умный». Обратимся к словарю. В статье «умный» мы встретим ссылки на существительное «ум» и его различные значения: «способность мыслить», «интеллект», «сообразительность», «разумность», «понимание», «рассудок» и так далее. Кроме того, мы найдем там значение «выдающийся мыслитель», но быстро поймем, что оно употребляется в переносном смысле (например, «великие научные умы»), то есть мы можем без риска отбросить эту ветвь значений.

Однако теперь сложности возникают со словами-определениями, например, с «сообразительностью». Нам совершенно необходимо прояснить для себя значение этого понятия, и при этом мы сталкиваемся со словами «понимать» и «знать». Слово «понимание» нам уже встречалось, так что его тоже предстоит уточнить. Появление слова «понять» нас уже не удивляет, но наряду с ним в словаре обнаруживаются и такие понятия, как «вразумительный», которые возвращают нас к исходной точке («ум, разум»), — правда, мы не только не уточнили смысл, но еще больше запутались. Продолжение проверки по линии понятия «знать» приводит к слову «верить» (мы не думаем, что описание Лорны подразумевает и это значение, но сейчас просто не можем это утверждать). Кроме того, одно из значений «знать» связано с «дружить, быть знакомым» — вероятно, словарь имеет в виду те случаи, когда мы говорим «я его знаю» о приятеле или коллеге.

Вот к чему привела нас попытка точно определить смысл таких слов, как «умный», с помощью толкового словаря. Впрочем, подобные проблемы возникнут с любым абстрактным понятиям, если мы пожелаем свести его к какому-либо конкретному значению. В лучшем случае мы вернемся к тому, с чего начали, а в худшем — продолжим ходить кругами. Это подчеркивает ограниченные возможности символов (в данном случае — слов) при передаче мыслей и идей.

Как ни парадоксально, общение посредством языка (со всеми уникальными преимуществами, которые он принес человечеству) лишь укрепляет мощный барьер между внешней действительностью (тем, что именно сказала или сделала Лорна) и тем, как воспринимаем ее мы, услышав о прикрепленном к Лорне «ярлыке». Впрочем, какими бы изъянами ни страдал наш язык, он по-прежнему остается лучшим из доступных нам средств общения. В конце концов, именно он вознес нас на вершины разумной жизни. Итак, давайте попробуем привлечь язык на свою сторону, понять его характер и ограничения, а затем начать применять его примерно так, как скульптор пользуется своим резцом, чтобы сотворить нечто замечательное.