Месть Дженнифер Пан

Бих и Ханн Пан были классическим примером успешных иммигрантов. В качестве политических беженцев они переехали из Вьетнама в Канаду, где у них родилось двое детей: Дженнифер и Феликс.

Работали они много, а жили скромно, так что к 2004 году отложили достаточно денег, чтобы купить большой дом. Ханн ездил на Мерседесе, а Бих на Лексусе ES 300. У них было 200 000 долларов накоплений в банке. Они рассчитывали, что их дети будут работать так же усердно, чтобы наладить свою жизнь в Канаде.

Когда Дженнифер было 4 года, ее записали на уроки игры на фортепьяно. Она подавала большие надежды. К поступлению в школу полки просто ломились от наград. Однако давление было колоссальным. Иногда девочка возвращалась с тренировок только в десять вечера, после чего до полуночи выполняла домашнюю работу. В это же время она начала резать себе запястья, оставляя небольшие горизонтальные надрезы.

Те, кто близко с ней общался, могли заметить, что с Дженнифер что-то не так, но я этого не видела. Я училась на класс младше в католической школе. Здесь были привычные высокие стандарты академической успеваемости, строгие правила ношения формы и явно богемная атмосфера. Компанию себе найти было не сложно. Яркие детишки отвисали вместе с эстетствующими отщепенцами независимо от того, в каких классах они были и к каким социальным группам принадлежали.

Это была идеальная среда для ученицы, вроде Дженнифер, очень общительной девушки с лёгким пронзительным смехом. Она ладила с ребятами, девчонками, азиатами, белыми, спортсменами, ботанами и модниками. Во время бесед она всегда казалась сосредоточенной, всех выслушивала очень внимательно. Позже я обнаружила, что дружелюбность Дженнифер были лишь маской, за которой скрывались муки стыда, неуверенность в себе и комплекс неполноценности.

Ханн был классическим примером деспотичного отца, а Бих была вынуждена ему во всём подчиняться. Они забирали Дженнифер из школы в конце дня, следили за её внеклассными занятиями, запрещали ей посещать танцы, которые Ханн считал непродуктивными. Вечеринки не обсуждались, а бойфренды запрещались до тех пор, пока она не закончит университет. Дженнифер всего один раз разрешили остаться с ночёвкой у подруги дома, Бих и Ханн привезли её туда поздно вечером и забрали её рано на следующее утро. Ей было уже 22 года, но она ни разу не ходила в клуб, ни разу не выпивала, ни разу не бывала на даче у друзей и никогда не ездила отдыхать без родителей.

«Они контролировали каждый её вздох, — сказала одна из её одноклассниц. — Они очень долго обращались с ней, как с дерьмом».

Дженнифер встретила Дэниела Вонга в 11 классе. Он был на год старше и играл на трубе в школьном оркестре, а также в инструментальном ансамбле вне школы. Их отношения были платоническими, пока они не отправились вместе со школьным оркестром в Европу в 2003 году. После выступления в концертном зале, забитом курильщиками, у Дженнифер случился приступ астмы. Она начала паниковать, и её вывели наружу к автобусу, где она чуть не потеряла сознание. Дэниел её успокоил и помог наладить дыхание. «По большому счёту, он спас мне жизнь, — сказала она позже. — Это был определяющий момент». В то лето они начали встречаться.

Родители Дженнифер были уверены, что их дочь круглая отличница, но на самом деле у неё почти по всем предметам были четвёрки, что неплохо для большинства детей, но неприемлемо у неё дома. Поэтому Дженнифер начала подделывать оценки.

Позже она получила приглашение в Университет Райерсон, но завалила математику и не смогла закончить школу. В отчаянной попытке не дать родителям раскрыть обман, она солгала им и сказала, что приступает к учёбе в Райерсон осенью. Она сказала, что планировала два года заниматься точными науками, после чего перевестись в Университет Торонто на кафедру фармакологии, чего хотел её отец. Ханн был этому очень рад и купил ей ноутбук.

Дженнифер взяла с рук учебники по биологии и физике, а также купила школьные принадлежности. В сентябре она сделала вид, что посещает неделю первокурсника. Когда речь зашла о стоимости обучения, она подделала бумаги, в которых говорилось, что она получает стипендию в рамках программы помощи студентам размером в 3000 долларов.

Она собирала рюкзак и отправлялась на общественном транспорте в центр города. Её родители думали, что она ездит на занятия. Вместо этого Дженнифер посещала публичную библиотеку, где проводила исследования по научным темам, которые, как ей казалось, имеют отношение к её учёбе. Свободное время она проводила в закусочных или навещала Дэниела в Йоркском Университете. Она устроилась работать в дневную смену в пиццерию, давала уроки игры на пианино и работала в баре, где Дэниел был шеф-поваром. Дома Ханн постоянно спрашивал о том, как продвигается учёба, но Бих говорила ему не мешать. «Позволь ей быть собой», — говорила она.

После двух лет липовой учёбы в Райерсоне отец спросил Дженнифер, планирует ли она всё ещё перевестись в университет Торонто. Она сказала, что её зачислили на кафедру фармакологии. Родители были счастливы. Она попросила разрешения оставаться со своей подругой Топаз три ночи в неделю. Бих одобрила эту идею и убедила отца, что это лучше длительных поездок в город.

Дженнифер ни дня не оставалась с Топаз. С понедельника до среды она жила с Дэниелом и его семьёй в Аяксе в их большом доме на улице с деревьями, высаженными вдоль обеих сторон. Дженнифер лгала родителям Дэниела, говоря, что её родители не против этой договоренности и отметая их повторяющиеся просьбы пообщаться с Ханном и Бих.

Спустя ещё два года наступило время, когда девушка, предположительно, должна было закончить учёбу в университете. Дома зашла речь о торжественной церемонии вручения дипломов и Дженнифер сказала, что в аудитории не будет хватать мест, так что выпускникам разрешили пригласить только одного человека. Чтобы никто из родителей почувствовал себя обделённым, она пригласила свою подругу.

«Я пыталась думать о себе в третьем лице, и мне не нравился тот, кого я видела, — сказала она позже, — но логические обоснования, которые я давала себе, говорили мне не останавливаться, в противном случае я потеряю всё, что дорого мне в этой жизни».

В конечном итоге выдуманная карьера Дженнифер начала рушиться. Пока она притворялась, что учится в университете, она рассказала своим родителям о новой захватывающей волонтёрской программе, и что якобы на добровольных началах она устроилась работать в лабораторию по анализам крови в детской больнице, где требовалось работать в поздние смены по пятницам и выходным.

Она намекнула, что ей было бы удобнее чаще оставаться с Топаз. Но Ханн заметил нечто странное: у Дженнифер не было ни рабочей униформы, ни бейджа. Поэтому на следующий день он настоял на том, чтобы подбросить её до больницы. Как только машина остановилась, Дженнифер тут же выскочила и забежала внутрь, Ханн сказал Бих проследовать за дочерью. Понимая, что мать у неё на хвосте, Дженнифер спряталась в зале ожидания в реанимации и пробыла там несколько часов, пока те не ушли.

Рано утром на следующий день они позвонили Топаз, которая спросонья рассказала им правду: Дженнифер с ней не было. Дома ждал разговор с отцом. Девушка призналась, что не работает волонтёром, не училась на кафедре фармакологии и что на самом деле оставалась дома у Дэниела, но не сказала о том, что не закончила школу и что её обучение в Райерсон было полной ложью.

Ханн был взбешён. Он сказал Дженнифер уйти и никогда не возвращаться, но Бих уговорила его не выгонять дочь. Они забрали у неё мобильник и ноутбук на две недели, а когда вернули, то разрешили пользоваться устройствами только в их присутствии. Ханн приказал Дженнифер уволиться со всех работ, кроме преподавания игры на фортепьяно, и стал следить за счётчиком пробега в машине. Кроме того, он запретил ей видеться с Дэниелом.

Дженнифер была безумно влюблена в Дэниела, и ей было очень одиноко. Две недели она была привязана к дому, и мать находилась рядом практически постоянно, но Бих рассказала дочери, где отец прячет её телефон, чтобы та могла иногда проверять сообщения. В феврале 2009 года она написала на своей странице: «Жизнь в моём доме похожа на жизнь под домашним арестом».

В конечном итоге ей предоставили некоторую степень свободы. Она записалась на курс математики, чтобы получить аттестат о среднем образовании. Пренебрегая родительским запретом, она продолжила видеться с Дэниелом в перерывах между уроками игры на фортепьяно. Но Дэниел устал от их тайного романа. Ей было 24 года и она всё ещё делала всё украдкой, боясь родительских тирад, но и не желала покидать дом. Он сказал ей разобраться со своей жизнью и расстался с ней. Сердце Дженнифер было разбито.

Весной 2010-го она восстановила старую связь с Эндрю Монтемайером, другом из начальной школы. Когда Дженнифер рассказала ему о своих отношениях с отцом, тот признался, что и сам подумывал убить своего. Эта мысль заинтересовала Дженнифер и она начала представлять, насколько бы лучше стала её жизнь без отца.

Монтемайер познакомил ее со своим соседом по комнате, Ричардом Дунканом, вместе с которым они позже разработали план убийства её отца на автопарковке у работы. Она сказала, что заплатила Дункану 1500 долларов и они договорились созвониться позже, чтобы договориться о дне и времени нападения. Но Дункан перестал отвечать на её звонки, и к началу июля Дженнифер поняла, что её кинули.

По данным полиции, в это же время Дэниел и Дженнифер, которые снова общались, разработали ещё более зловещий план: они решили заказать Ханн и завладеть имением семьи. Доля Дженнифер составляла $500 000, так они смогли бы жить вместе не обремененные родительским вмешательством. Дэниел дал Дженнифер запасной телефон и связал её со знакомым, которого звали Лэнфорд Кроуфорд, по кличке Кореш.

Дженнифер спросила, какая обычная цена за наёмное убийство. Кроуфорд сказал, что средняя цена 20 000 долларов, но для подруги Дэниела он всё исполнит за 10 000. В течение следующий недели между троицей был целый шквал звонков и сообщений. Утром 8 ноября Кроуфорд написал Дженнифер: «После работы».

В тот вечер Дженнифер была в своей комнате, Ханн читал новости в гостиной внизу, прежде чем лечь спать в 8:30, Бих была на танцах, а Феликс жил в кампусе университета. Где-то около 9:30 Бих вернулась домой, переоделась и села парить ноги перед телевизором на первом этаже.

В 9:35 Дэвид Милвэгнем, друг Кроуфорда, позвонил Дженнифер и они разговаривали по телефону около двух минут. Дженнифер спустилась вниз, чтобы пожелать спокойной ночи матери и открыть входную дверь. В 10:02 в кабинете на втором этаже на минуту зажегся свет, что было сигналом. В 10:05 Милвэнгем снова позвонил Дженнифер и они разговаривали три с половиной минуты.

Спустя несколько мгновений Кроуфорд, Милвэнгем и третий парень, которого звали Эрик Карти, зашли через парадную дверь, у всех троих при себе были пистолеты. Один направил пистолет на Бих, в то время как второй побежал на верхний этаж, где приставил пистолет к лицу Ханна и приказал ему встать с кровати и спуститься на первый этаж в гостиную. На втором этаже Карти связал руки Дженнифер, вывел ее из комнаты и привязал к перилам, в то время как Милвэгнем и Кроуфорд повели её родителей в подвал, где накрыли их головы простынями. Мужчина получил два выстрела, один в плечо и один в лицо, а женщина три — в голову. После этого преступники скрылись через входную дверь.

Дженнифер удалось достать телефон, заправленный за пояс её брюк, и набрать 911. «На помощь! Помогите!, — кричала она. — Я не знаю, что с моими родителями, пожалуйста скорее!» На 34 секунде звонка происходит нечто непредвиденное: на заднем фоне слышны стоны Ханна. Он очнулся, весь в крови, рядом с трупом своей жены и взобрался вверх по лестнице на первый этаж. Дженнифер крикнула ему, что позвонила в 911. Полиция и скорая помощь прибыли на место через несколько минут. Ханна доставили в больницу.

Полиция допрашивала Дженнифер до трёх утра. Она рассказала им, что трое мужчин ворвались в дом в поисках денег, привязали её к перилам, отвели её родителей в подвал и застрелили их. Спустя два дня её доставили в участок для дачи повторных показаний.

В её рассказе начали появляться нестыковки. Если это действительно было вторжением с целью ограбления, почему злоумышленники не угнали машину? И почему им не понадобилась монтировка, чтобы проникнуть в дом? И самое главное: зачем было стрелять в двух свидетелей и оставлять одного невредимым? Полиция назначила группу наружного наблюдения для слежки за передвижениями Дженнифер.

К 12 ноября Ханн очнулся от трёхдневной коммы. У него была сломана кость рядом с глазом, осколки пули застряли у него в лице, ему раздробило шейный позвонок, и задело сонную артерию. Удивительно, но при этом он помнил всё, и две детали не давали ему покоя: почему его дочь так спокойно разговаривала с одним из злоумышленников и почему её руки не были связаны, пока её водили по дому?

22 ноября Дженнифер вызвали на третий допрос. Этот проходил уже в другом тоне, следователь сказал, что ему известно, что она замешана в преступлении и в её интересах во всём сознаться. Дженнифер, рыдая, наклонилась вперёд, неоднократно спрашивая: «Но что будет со мной?». Полицейские арестовали ее на месте. Позже, опираясь на расшифровку телефонных звонков и сообщений, они задержали также Дэниела, Милвенгхэма, Карти и Кроуфорда.

Когда был вынесен обвинительный приговор, Дженнифер не проявила никаких эмоций, и только когда представители прессы покинули зал суда, она начала неконтролируемо трястись и плакать. За умышленное убийство с отягчающими она получила пожизненный срок заключения. Аналогичные наказания получили Дэниел, Милвэгнем и Кроуфорд. Адвокат Карти заболел во время слушаний, и суд был отложен до начала 2016 года.

Судья также отдала два приказа о запрете на общение. Один запрещал связь между обвиняемыми, пока не завершится суд над Карти, а второй запрещал общение между Дженнифер и её родственниками по просьбе последних.

«Я потерял свою дочь в ту же секунду, когда я потерял свою жену», — говорил Ханн. — Мне кажется, что у меня больше нет семьи. Некоторые говорят, что я должен считать, что мне повезло, что я остался в живых, но мне кажется, что я тоже умер».

Из-за своих травм он больше не может работать. Он страдает от приступов тревоги, бессонницы, а когда он спит, то мучается от ночных кошмаров. Он постоянно испытывает боль, и ему пришлось бросить садоводство, прослушивание музыки и работу с автомобилями, так как ни одна из этих вещей больше не приносит ему удовольствия. Ему невыносимо находиться в собственном доме, поэтому он живёт у родственников неподалёку. Феликс переехал, чтобы избежать позора своей семьи. Он страдает от депрессии и стал замкнутым.

В конце прошлого года я несколько раз ездила в исправительное учреждение, чтобы увидеться с Дэниелом. В суровых пустых коридорах массивного здания он по-прежнему казался мне таким знакомым и улыбчивым хохмачом. Его любимым цветом всегда был оранжевый, но он сказал, что в последнее время охладел к нему из-за своей яркой тюремной робы, после чего рассмеялся. Я спросила его, не думал ли он о том, что если бы всё пошло немного иначе, то он бы не оказался в тюрьме. Он покачал головой и сказал, что подобные мысли могут свести человека с ума. Лучше всего сосредоточиться на действительности.

Куча вопросов остаются без ответа. Была ли Дженнифер психически нездоровой? Химический дисбаланс помог бы понять её поведение. Но её адвокаты не пытались представить её как невменяемую. Это приводит к более суровому заключению: Дженнифер хотела, чтобы Бих и Ханн были мертвы. Снежный ком её вранья и стыда, вырвавшись на поверхность, привёл её к этому решению.

Однако всё не так просто. Я уверена, что на каком-то уровне Дженнифер любила своих родителей. «Мне нужно было, чтобы моя семья была рядом, чтобы они меня приняли, я не хотела жить одна… но и не хотела, чтобы они меня бросили», — сказала она в суде.